- Братья Глеба - не воины. Хотя ростом Бог не обидел! Но сила их не на подвиги, а в землю обращена. Они пахари. И я бы с ними легко договорился, - Святополк, прищурившись, глянул в спину Мстиславу. - Знаешь ведь, князь, всегда легко убедить того, кто хочет поверить. Аскольдовы дети хотят жить спокойно, они хотят ладить с тобой; ты убил бы Аскольда хоть у них на глазах, но сказал бы, что не убивал, и они бы поверили тебе. Но Глеб не такой…
Мстислав, вздрогнув, подошел к окну:
- Что ж его не везут?..
- Привезут. Нам, терпеливым, на потеху. Спустя некоторое время не выдержал князь. Велел оседлать белого коня.
Поехал Мстислав к воротам Гривны. У стражи спрашивал, не видно ли Корнила, не везут ли Глеба.
Стража разводила руками, указывала на пустынную дорогу. Возвращался в палаты князь. Время коротал в бесконечных разговорах со Святополком. Тот был хитер: то о приятном заговаривал - о престоле киевском, то про Глеба напоминал. Мстислав не раз вскакивал и подходил к окнам.
- Что ж не везут?
Но не вернулся Корнил с дружиной и к вечеру.
В ожидании прошла и ночь Мстислава. Возбужденный, он глаз не сомкнул. Лежал, смотрел на темные окна. Ждал: вот-вот вспыхнут во дворе факелы, послышатся голоса, ржание коней, раздадутся шаги за дверью… И тогда Мстислав прикажет выкатить во двор плаху…
Рано утром князя разбудили:
- Вернулась дружина, господин!.. Мстислав, накинув на плечи шубу, спустился из спальни. Святополк уже был на крыльце.
Возле крыльца полукругом стояла дружина. Всё мрачные серые лица. И утро-то было хмурое; небо заволокло тучами, время от времени налетал холодный ветер.
Остановившись на крыльце, Мстислав плотнее запахнул шубу, огляделся. И только тут заметил, что в ногах у дружины на разостланном потнике лежит тело - опухшее, бледно-синюшное. Лицо так заплыло, что его и не узнать.
- Кто это? - поморщился Мстислав и спустился на несколько ступенек.
- Корнил, - ответил кто-то из дружины.
- Корнил? - князь отшатнулся. Святополк показал рукой:
- Да, это Корнил. Я вижу - рваная щека…
- Теперь и я вижу, - кивнул Мстислав. - Он что же, совсем мертв?..
Князь поднял какой-то прутик с земли и потрогал рваную щеку Корнила.
- Мертв, господин, - ответили из дружины.
- А Глеб? - князь настороженно вскинул глаза.
- Это Глеб его и убил, - сказал один старый дружинник. - Ошпарил кипятком…
- Как это ошпарил? - не понял Мстислав. - А где были вы?
- Мы ничего не могли сделать, - опустил глаза воин. - Все произошло так неожиданно.
- Но мне говорили, что вы поймали Глеба! - воскликнул раздраженно князь. - Это, значит, была ложь?..
- Я не знаю, господин! - сказал дружинник и покачал головой. - Мы действительно поймали было Глеба. Зажали его со всех сторон. Но он сумел вырваться…
В негодовании Мстислав топнул ногой:
- Вас целая дружина! Как он мог уйти? Другие воины сказали:
- Оказалось, Глеб был не один. Нас окружили… Это были какие-то дикие люди. Иные из них рычали по-волчьи!.. Мы не знаем, что и думать. Возможно, это оборотни…
Мстислав исподлобья взглянул на Святополка, потом спросил дружинников:
- Вы хотите сказать, что не приняли бой?
- Нет, мы начали биться! - сказал старый воин. - Но удары наши не достигали цели. Враг наш был словно заколдован. Вы не поверите, господин: Глеб, будто соломинки, отбивал наши мечи. Он махал секирой, а она говорила человеческим голосом…
- Старые штучки! - подсказал Святополк. - Чтобы пугать дурней! - воскликнул князь. - Чтобы малодушных приводить в трепет!.. - он зло поглядел на дружину. - Вы что же, никогда не слышали, как поют старые секиры?..
- Он ушел, господин, - виновато опустил голову старый дружинник. - Мы ничего не могли сделать… Но это только на сей раз. В другой раз мы его возьмем.
- В другой раз? - Мстислав готов был ударить этого воина. - В другой раз Глеб придет сюда! Он такой - он дерзнет!..
- Не придет! - уверенно покачал головой воин. - Я знаю, как его поймать.
- Как? - Мстислав так и подался к этому воину и весь обратился во внимание.
- Люди говорили, есть одна женщина… Она живет в лесу…
- Хорошо, - Мстислав опять взошел на крыльцо. - Мы поговорим об этом после. А сейчас мне нужно кое о чем подумать. Возможно, придется обратиться за помощью к Владимиру. Я уже не надеюсь на свою дружину. В лесу завыл волк, а дружина моя трепещет. Смешно сказать!..
Князь открыл уже дверь.
- Господин, - позвал дружинник. - А что делать с телом?
Мстислав покосился на тело Корнила, зябко запахнулся:
- Заройте где-нибудь…
Холодный порыв ветра ударил князю в лицо. Край потника от ветра поднялся и прикрыл нагое обезображенное тело десятника.
Глава 14
Через три дня во главе сотни всадников в Гривну приехал старый Владимир, многопочтенный князь черниговский. Седовласый, со строгим орлиным лицом, уверенный в движениях, худощавый, если не сказать - сухой. Это был настоящий, властный, с крутым нравом правитель. И если воинство его было похоже на бурливое озеро, старый князь был в этом озере - водоворот. Всадники так и крутились вокруг него: гарцевали, спешили исполнять поручения…
Встречая Владимира, Мстислав спустился с крыльца. Иных гостей, даже самых долгожданных, Мстислав встречал на ступеньках. Но ради отца, многомудрого князя черниговского, он сошел на землю.
За Мстиславом, как тень, всюду следовал Святополк - низко кланялся старому князю, ловил его взгляд, кротко улыбался.
И в трапезную за Мстиславом пошел.
Старый князь, оглянувшись, удивленно повел бровью:
- Я думал, Мстислав, что трапезничать мы будем вдвоем!..
Мстислав не ответил.
За длинным столом стояли три стула. Стол, понятно, не ломился от яств - сказывалось тяжелое время. Однако расстарались слуги, добыли кое-чего для князя-отца, выскребли сусеки, перетряхнули короба, выжали бочата.
На высокий стул сел Владимир. Мстислав со Святополком сели с другого торца. Когда юный стольник наполнил кубки, Мстислав прогнал его. Владимир пригубил вина, холодно взглянул на Святополка:
- Кто этот человек?
- Он киевлянин. Он как брат мне, - ответил Мстислав и обиженно поджал губы. - Этот человек мне советует. Он советник… Или я не вправе приближать к себе людей?
- Я думал, мы останемся вдвоем, - повторил Владимир.
Киевлянин поднялся с места:
- Меня зовут Святополк. Я раб ваш.
- Пойди прочь, раб, - бросил Владимир. - Я хочу остаться с сыном вдвоем.
Святополк подошел к старому князю и лег к его ногам:
- Вытри ноги о меня, господин, только не гони. Дай послушать!..
- Хорошо, - надменно согласился старый князь. - Ты будешь слушать и молчать, - как собака.
Святополк поднимался кряхтя:
- И глаза мои будут преданные, как у собаки… Старый князь со значением поглядел на Мстислава:
- А ты, сын, опасайся, когда советуют рабы. Гони от себя всех советчиков. И никому не говори, что будешь делать завтра, дабы враги не предвидели твои шаги…
Мстислав опустил глаза и тихонько скрипнул зубами:
- Я запомню твою науку, отец: на престоле советчикам нет места…
Старый князь принялся за еду. Он ел медленно и молча, время от времени запивая из кубка, иногда промакивая губы рушником. Когда Владимир срезал с бараньего окорока все мясо, он бросил кость в сторону Святополка:
- Ешь, пес!
Киевлянин поймал кость рукой и, не сказав ни слова, принялся обгладывать ее.
Мстислав был бледен. Ему было не по душе, как отец поставил себя по отношению к его другу, советнику. Мстислав полагал, что отец унижает и его самого. Но молчал Мстислав, ибо очень рассчитывал на помощь Владимира, - молчал до поры…
Насытившись, старый князь откинулся на спинку стула:
- Я получил твое послание, сын. И хотя иных забот у меня немало, я счел необходимым поспешить к тебе.
- Да, отец. Мне нужна помощь, - Мстислав даже не притронулся к еде, зато опорожнил уже два кубка; глаза молодого князя заметно покраснели от выпитого.
Владимир оглядел голые стены трапезной, линялые, вытертые ковры на полу, исцарапанные двери:
- Небогато живешь, сын. Мстислав горько усмехнулся:
- Я ведь только недавно владею этим краем… Но, поверь, эти стены узнают и лучшие времена. Вот поймаю смутьяна, тогда всех крепко зажму…
Старый князь вскинул брови:
- И что, Аскольдов сын еще не пойман?
- Не пойман, отец. Он в лесу, как дома, - всякое дерево, всякий куст ему служат. Он в воде - как угорь, а в траве - как змея…
- Действительно, - покачал головой Владимир. - Столько времени не можем поймать! Сначала я ловил, теперь ты ловишь… Мстислав воодушевился:
- Ему, видно, служит дьявол.
- Удивительно! - все качал головой Владимир. - У такого надежного преданного отца - я хорошо знаю Аскольда! - такой необузданный, своенравный, скверный сын… А что другие братья?
- Они пахари, отец.
- Это хорошо! А что Аскольд?
- Аскольда уже нет. Поговаривают, что это Глеб убил его, - глазом не моргнул Мстислав. - И мать свою убил… Но я не берусь утверждать это.
- Он отцеубийца? - изумился старый князь и задумался. - Заведется же червоточина!..
- Да, он совсем сошел с ума, - все накручивал Мстислав. - Если прежде он только буянил в селах, девок воровал и грабил на дорогах, то ныне принялся убивать. И, кажется, вошел во вкус. Заматерел Глеб. Возможно, он начал с родителей, на которых за что-то был обижен. Потом он убил десять слуг моих. Ты не поверишь, отец: вся поляна была залита кровью. Глеб устроил настоящее побоище…
Старый князь кивнул:
- Я слышал, он хороший воин. Я даже одно время имел виды на него…
- Какие виды, отец! Кабы ты видел, что Глеб недавно сотворил с Корнилом!..
У Владимира потемнели от гнева глаза:
- И Корнил мертв?.. Тот, что Рваная Щека?..
- Мертвее мертвого, - Мстислав пристукнул кулаком по столу. - Я даже не смог его сразу узнать - этого верного десятника, этого человека, которого помню с самого раннего детства, на руках которого сидел во младенчестве, с которым потом ходил в походы…
- Что Глеб сделал с ним? - заиграл желваками Владимир.
- Глеб сварил его… Лишь по рваной щеке я и признал десятника.
Потрясенный Владимир некоторое время молчал.
А Мстислав, не дождавшись его слов, сказал:
- Потому я и обратился к тебе за помощью, отец. Объединенными усилиями мы сумеем наконец покончить с Глебом.
Старый князь направил на сына тяжелый взгляд:
- Ты боишься, Мстислав? Тот выдержал взгляд:
- Не скрою: немного боюсь.
- Тебе-то чего бояться? Ты же Глебу ничем еще не досадил…
Владимир смотрел пристально. Мстислав пожал плечами:
- Кто знает, чего можно ожидать от безумного! Старый князь кивнул:
- Хорошо, оставлю тебе семьдесят воинов. Больше не могу. Времена трудные. Голод, болезни… Люди бегут из княжества в княжество. Князья друг на друга злятся… Неспокойно!
- Хотелось бы больше, - вздохнул с сожалением Мстислав. - Но и на этом спасибо, отец.
- Больше? - Владимир задумчиво взглянул на окно. - Числом тут не взять! Лес большой: поглотит и две, и три тысячи воинов… Тут хитростью, умением надо брать! А всадников своих даю тебе, сын, чтоб только дух поддержать… - старый князь взялся за кубок. - Говоришь, десятерых положил? Вся поляна в крови?.. Знатный воин! Жаль терять такого, не приобретя!.. Но его еще поймать надо… Мстислав заулыбался:
- Я знаю, как его поймать.
- Как? - ни один мускул не дрогнул на лице Владимира.
- Люди говорят, есть одна женщина… Она живет в лесу…
Старый князь кивнул:
- Да, это старая уловка! Если воина нельзя взять в бою, можно ударить в его слабое место через женщину. Но это уловка людей недостойных… Подумай о моих словах, сын. Ты правишь в этом краю.
- К уловке сей и будут прибегать люди недостойные - рабы и слуги. А я буду править.
Во время службы в церкви в этот день было многолюднее и шумнее. Священнику-греку трудно было говорить. Но он говорил, ибо сказанное от Бога да услышится, а запавшее в душу зерно, доброе начало, непременно прорастет.
Люди косились на знатного гостя в дорогих красивых доспехах. Толкали локтями друг друга:
- Старый Владимир… Тот самый! Смотри…
- Он для половцев гроза!.. Кто-то в толпе тихонько хвастал:
- Мой брат с ним на половцев ходил… Слышь! Говорит, старый князь за спину слуг не прячется! В голове идет. Как простой воин, бой принимает…
Рядом указывали пальцем:
- Сынок его, посмотри, слабже будет…
За спиной у Владимира в двух шагах стояли Мстислав и Святополк.
Святополк молодому князю в ухо нашептывал:
- Удобнее случая не дождешься. С тремя десятками всего он возвращаться будет… Догнать… Дружинников порубить… - А князя до времени в погреб… Посмотришь, как поведет себя, тогда и решишь, что с ним дальше делать…
Мстислав хмурился, раздраженно косился на Святополка:
- Старый Владимир один трех десятков стоит. Не справимся… А коли не справимся - все! Беги тогда в Тмутаракань!..
- Решайся, князь.
- Нет…
Князь Владимир досадливо оглянулся:
- Что за грек у вас на амвоне? Безъязыкий… Святополк заулыбался униженно, подобострастно:
- Подвигает нас грек, чтоб учили мы греческий. Говорит, что без греческого ныне в мире пропадешь.
- Ты что скажешь, Мстислав? - спросил старый князь.
- Завтра выгоню грека.
- Не надо выгонять! Тем усилишь влияние волхвов… Лучше я тебе еще одного грека пришлю. Тот язык знает. Будет вам за толмача…
Недалеко от них за колонной стоял неприметный человек: много таких в русских княжествах - ростом вроде не высок, зато в плечах косая сажень. Человек этот внимательно слушал проповедь. Шапку мял в руках. Волосы соломенные в разные стороны торчали. А глаза - цвета небес над озером - время от времени блуждали но расписанному потолку. Поводил человек чутким ухом, внимательно проповедь слушал…
- … решайся, князь, не будет случая удобней!..
- Нет. Сначала поквитаемся с Глебом. Не будем перед лицом врага кидаться на родителя. - Дался тебе этот Глеб!.. Ты ведь сядешь в Чернигове. А Глеб тут останется…
После службы повалил народ из храма. Но не уходили люди, ждали на площади, не скажет ли что черниговский князь. Расступились перед Владимиром.
Но он будто не собирался говорить. Окруженный вестовыми и оруженосцами, шел к каменному терему Мстислава.
Один воин из толпы крикнул:
- Поймай разбойника, князь!
Владимир остановился, отыскал глазами воина. Увидел лицо в оспинах, седую бороду. Сказал:
- Теперь возьмем его.
И другие воины к нему протискивались. Будто жаловались:
- Побратимов наших загубил…
- И что сотворил с Корнилом. Всю жизнь служил человек!..
Какие-то купцы здесь были, тоже сказали:
- Боимся ездить по дорогам. Каждого куста пугаемся.
- Посади, князь, разбойника в клетку… Владимир только сейчас увидел, сколь большая толпа вокруг него собралась. И сказал:
- Я обещаю вам: Глеб будет пойман и наказан. А Мстислав добавил:
- У меня на дворе уже плаха стоит. На ней голову Глебу отрубим и к князю в Чернигов с нарочным пошлем.
Слуги зашумели:
- А тело - на кол! И на площади поставить этот кол. Дабы все видели.
Роптала толпа. Особенно воины были злы:
- Разбойников в лесу развелось - без счету! На своей земле мы уж будто не хозяева. Кто-то Аскольда убил! А какой уважаемый был человек… Теперь вот Глеб… всех держит в страхе.
Мстислав обещал:
- Завтра с утра посылаю дружины в лес. Толпа одобрительно зашумела.
А тот человек с всклокоченными соломенными волосами сказал, будто сам себе:
- Суньтесь только. И останетесь там навек, и будут клевать вас птицы.
Тот рябой, что стоял с ним рядом, повернул голову:
- Что ты? Не расслышал…
Человек блеснул небесно-голубыми глазами:
- Я говорю: страх и только!
Рябой кивнул и показал на княжий двор:
- Видал дружину? Точно поймаем…
Глава 15
Теперь так и рыскали по дорогам малые княжьи дружины. Подозрительных, разных бродяг бездомных хватали, отправляли в Гривну. Вместе с бродягами и многими увечными попали под горячую руку и паломники, какие с некоторых пор ходили через эти земли из северных княжеств в Киев и Царьград - к монастырям, столпам, чудодейственным источникам и прочим христианским святыням. Но паломников долго не держали в клети: потомили сутки, высекли и отпустили на все четыре стороны. Этих паломников встретил на дороге Глеб.
Видя, что это люди бедные и смиренные, он не стал их останавливать. А пошел рядом. Он, конечно же, и не думал обижать их - любопытно было Глебу поглядеть на этих блаженных, вот и пошел. Глеб был больше язычник, чем христианин, и так, двоеверцем, мог бы оставаться до конца дней своих, однако некая сила, исходящая от христиан, с некоторых пор как бы притягивала его. Глеб не стремился задавать им вопросы, не искал способов утвердиться в вере христианской, он хотел только посмотреть - как смотрят на диво.
А паломники заговорили с Глебом. Они не могли не заметить секиру, выглядывающую из-под полы.
И спросили:
- Не тебя ли, человек, ищут на всех дорогах? Глеб сказал, что - да, его:
- Ловят, но не поймают!.. Странники посмеялись и признались:
- Из-за тебя претерпели мы человек. Потом сказали серьезно:
- Но всякое страдание - милость Божья.
- Чудно вы говорите, - заметил Глеб. - Что ж тут хорошего, когда спину секут?
Но странники ответили убежденно:
- За все, что здесь выстрадаем, нам воздастся с лихвой на небесах!
И они показали ему спины, на коих плеть оставила багровые полосы.
Паломников было четверо. Они назвали Глебу свои имена: Иоанн, Матфей, Лука, Марк. И он им назвался.
И удивился, когда они сказали:
- Ты слаб, Глеб.
Он поглядел на них оценивающе и без вызова, спокойно молвил:
- Кабы вы, почтенные, вон на той лужайке, - он указал рукой, - вздумали меня побороть, я разложил бы вас всех четверых, как выводок мышей.
Странники улыбнулись светло:
- Мы не об этой силе и не об этой слабости говорим.
- О чем же тогда? - недоумевал Глеб.
- У тебя тело и душа в разладе. Ум твой, мысль - не укреплены верой. Ты живешь, как мотылек, как кузнечик, стрекочущий в траве. Ты умрешь, и от тебя останется только прах - малая горстка. Вместе с прахом и дух твой исчезнет, ибо он очень мал - не более ячменного зерна. И даже еще меньше…
- Кто видел мой дух? - пожал плечами Глеб. Странники сказали твердо: