Я с грустью посмотрел на разгромленную каюту, на рваные, потрепанные паруса, на замусоренную палубу и тяжело вздохнул.
Подошли Коля и Олег.
- Как ты догадался?
- Не знаю… - я пожал плечами. - Интуиция. Уж слишком все сходилось - и пропажа галчонка, и Кру-Кру этот, да и реплики были знакомые…
Паша дохохотался до икоты и теперь только слабо всхлипывал.
- В конце концов, кто-нибудь развяжет меня или нет?! - послышалось с места несостоявшегося аутодафе - про Виктора мы совершенно забыли.
- Ну, что ж, - резюмировал Коля, - "Гончая" снова наша, так что займемся работой. Пошли, что ли.
Он спустился в машинное отделение и загремел какими-то железками, а мы занялись парусами и рулевым управлением. Подгоняемая свежим ветром, бригантина развернулась и легла на прежний курс.
У канатного ящика, размазывая по щекам слезы, плакал Командор.
Глава 12
Мы прощаем Командора. Истощение припасов. Пашкино хобби. Новая добыча. Секретный план. Троянский Паша. Первый провал.
Две недели религиозного угара превратили "Гончую" в полную развалину. Казалось, судно только что выдержало сражение с целым флотом. Вернуть кораблю прежний облик было явно невозможно, и мы ограничились тем, что расчистили корму и подлатали паруса. Теперь, без надстройки на корме наш корабль напоминал не бригантину, а большой парусный шлюп. Впрочем, это не особенно помешало нам продолжить наше путешествие. Зато сами мы чувствовали себя неважно. Изможденные лихорадкой, винопитием и многодневной трюмной жизнью, мы были бледными и слабыми, а Паша вдобавок жаловался, что временами у него мерзнет голова.
Но сильней всех страдал, конечно, Командор. Шок был так силен, что Игорь впал в суицидное настроение, заперся в своей каюте и наотрез отказался ее покидать.
- Я был нетрезв! - бормотал он в ответ на наши увещевания. - Я недостоин звания капитана! Боже, какой позор, какой позор…
Всеми силами мы старались вернуть его к нормальной жизни, внушая мысль, что давно уже простили все его прегрешения, но тот упорно стоял на своем. Лишь через четыре дня его мрачное настроение начало рассеиваться, он снова стал следить за своей внешностью - подровнял бороду, подобрал в гардеробе новые кафтан, камзол и башмаки и постепенно стал проявлять интерес к текущим делам. В одно прекрасное утро он появился-таки на палубе, и мы без проволочек объявили, что желаем видеть его на капитанском мостике.
- Сам посуди, - говорил Витя, - ну кто мы такие без капитана? Да никто из нас и часа не выдержит на таком посту!
- О чем вопрос! - воскликнул Паша. - Окорока в капитаны, братцы, а кто не согласен - будет иметь дело со мной.
Ушибленная ядром во время артобстрела Игорева нога была в бинтах, так что сильверовское прозвище пришлось как нельзя более кстати. Игорь зарделся, но мы видели, что он с трудом сдерживает радость.
- Игоря! - подхватили мы, - Игоря в капитаны!
- Я рад, что вы мне верите, - смущенно признался он. - Клянусь, друзья, я никогда больше не подниму оружие на человека. Если бы вы знали, как я рад, что вы у меня есть!
Однако неприятности на этом не кончились. Галчонок Флинт, и ранее питавший к Игорю симпатии, теперь ходил за ним как привязанный и время от времени хрипло заявлял:
- Нет бога, кроме Кру-Кру, и капитан Гурей пророк его!
- Прочь, мерзкая тварь! - кричал Игорь и швырял в него чем-нибудь тяжелым. Галчонок в панике удирал, но через некоторое время возвращался и снова начинал: "Нет бога, кроме Кру-Кру…"
- Проклятие! - стонал Игорь. - За что мне такое наказание?!
То тут, то там целыми днями слышалось гнусавое бормотание Флинта, грохот падающих предметов и рыдания Командора. Однажды Олег предложил снова запереть птенца в канатный ящик. Игорь схватился за сердце:
- Ты что, смерти моей хочешь? Ни за что! Он меня сразу с ума сведет.
На следующие сутки нас подстерегал еще один жестокий удар - запасы провизии подходили к концу. Как ни надоела нам сгущенка, кончилась и она. Коля было подбил нас делать сачки из кусков парусины и гоняться по палубе за летучими рыбками, но затея эта с треском провалилась: верткие до невозможности, они буквально ускользали из рук. Положение становилось все более критическим.
Вдобавок и погода в эти дни стояла какая-то странная - с самого раннего утра солнце жарило как ненормальное - за весь день мы не видели ни единого облачка, зато ночью их грязноватые клочья как по волшебству затягивали все небо от и до. Было душно и влажно, как в парнике.
- Тропики… - философски хмыкнул Паша, когда я поделился с ним этими своими наблюдениями.
От скуки Паша придумал себе новое развлечение. За время плавания на палубе скопилась уйма пустых бутылок. Собрав их в кучу, он разжился у Командора химическим карандашом и сургучом, и теперь, устроившись на полубаке, старательно выводил печатными буквами на клочках бумаги:
КТО ПОЙМАЛ - ТОТ ДУРАК
ПАША
Поставив в уголке записки порядковый номер, Пашка сворачивал лист трубочкой, запечатывал его в бутылку, после чего вверял морским волнам. Стеклотары у нас было - завались, а Паша по натуре человек упрямый, и впоследствии эта затея получила довольно-таки неожиданное продолжение. Цепочка бутылок вдоль нашего маршрута была подхвачена океанскими течениями и за короткий срок рассеялась по всей Земле. Вскоре послания стали вылавливать, а поскольку было их более семисот, происходило это часто. Бутылки с записками, ставшие известными в мире коллекционеров как "Дурак Паша", быстро подскочили в цене, и за ними началась настоящая охота. Особенно ценились экземпляры из первой десятки - удалось выловить только бутылки № 5 и № 8. Кое-где стали появляться поддельные бутылки, но коллекционеры быстро раскусили фальшивки. Немногим позже одна Пашкина бутылка, где он сделал ошибку (вместо "поймал" написал "пымал"), была продана на аукционе "Кристи" за три тысячи фунтов стерлингов. Но, как оказалось, и это не предел - через год бутылка с другой запиской, где Пашка (видимо, спросонья) ухитрился накарябать: "поимел", ушла с аукциона за четыре с половиной тысячи. Но все это произошло потом, а сейчас мы с усмешкой обсуждали новое Пашкино хобби и старались не обращать внимания на его чудачества.
В одну из таких душных ночей меня разбудил топот и гул голосов. Когда я вылез на палубу, все были уже там.
- Что случилось?
- Корабль! - взволнованно ответил Витя. - Видишь прямо по курсу габаритные огни?
- Это я его первым увидел, - похвастался Паша.
Красный и зеленый огоньки находились на одной линии. Как назло, я начисто забыл, с какого борта какой из них положено зажигать, и теперь мы не могли понять, приближается неизвестное судно или же наоборот - мы его догоняем, но через полчаса уже отчетливо различили шум турбин. Одно было ясно: мы шли на сближение. На "Гончей" не горело ни одного огонька, корабль тихо покачивался на волнах, урча моторами на холостом ходу.
- Пока есть время, приготовьтесь! - распорядился Командор. - И завяжите клюв этому придурку Флинту!
Сделать последнее оказалось отнюдь не просто - Капитан Флинт уже полностью оперился и свободно порхал с мачты на мачту. Изловив его, мы заперли галчонка в каюте и отправились на палубу.
Пашка сбегал на склад и вернулся с шестью комплектами ложек и вилок, раздал их всем и сказал, что эти приборы нам вскорости понадобятся. Из оружия при нем был один лишь гарпун.
- Я вообще сразу на камбуз побегу, - сообщил он нам. - Наемся, а там видно будет.
Игорь нервно курил, ладонью прикрывая трубку от ночного ветерка и поглядывая на звезды. Когда шум стал совсем отчетливым, он загасил ее и повернулся к нам.
- Ну, хлопцы, сегодня или грудь в кустах, или голова в крестах. Упускать его нельзя. Я бы, наверное, мамонта сейчас съел, а через пару дней и вовсе от голода загнемся. Вперед!
Молчаливые и собранные, мы поспешили следом, однако наша решительность растаяла, как дым при виде открывшегося зрелища: прямо на нашу скорлупку надвигалась черная тень ужасающих размеров. Почему-то мне запомнился Коля с открытым от волнения ртом, судорожно вращающий штурвал в попытке уклониться от столкновения. Дальше все произошло как в замедленном кино - нос супертанкера завис над "Гончей", и мы замерли от ужаса. Паша с бранью метнул в надвигающегося колосса свой гарпун и заметался по палубе, затем тоже схватился за руль. Наверное, это нас и спасло - вдвоем им удалось развернуть бригантину, и удар пришелся вскользь. Я всегда говорил, что наша "Гончая" - славная посудина. От толчка она лишь подпрыгнула на волнах и с шумом плюхнулась обратно рядом с бортом гиганта.
- Ишь ты! - только теперь удивился Коля. - Танкер. Да какой!
- Собачий нос! - срывающимся голосом выругался Хозяин. - "Титаник", да и только! Это вам не какой-нибудь завалящий испанский галиончик… Подойдем-ка к нему поближе. - Он еле разжал Колины пальцы (тот намертво вцепился в штурвал) и отправил его в машинное отделение.
- Запускай мотор, паруса тут бесполезны.
- А не услышат нас? - забеспокоился тот.
- Вряд ли: этот утюг размером с пирамиду Хеопса и сам гудит на весь океан. Запускай, не бойся.
Пашка с саблей в зубах полез вверх по вантам.
- Ты куда? - окликнул его Витя.
- Жалежу на мащту и фроверуфь на фалуву!
- Зацепись там за что-нибудь! - крикнул ему вдогон Командор.
Некоторое время Паша пытался проковырять в борту танкера дыру, затем беспомощно развел руками:
- Не могу! Борта гладкие, как стол. Обойдите его кругом!
Не меньше часа мы потратили на то, чтобы обоплыть вокруг танкера. Паша добросовестно ощупал всю наружную поверхность, но зацепки не нашел и вынужден был спуститься, наподдав со злости напоследок в борт ногой.
- Бесполезно! - изломав свою вилку, он уселся на палубе и обхватил голову руками.
Прошел час, другой. Оставив Колю у штурвала, мы перебрались в капитанскую каюту, где при свете фонаря устроили военный совет. Игорь развернул грубо нарисованный план танкера в разрезе и расстелил его на столе. Утомленный Паша клевал носом и вскоре захрапел, уронив голову на стол. Игорь не стал его будить.
- Итак, - сказал Хозяин, - начнем. Мой план таков - на борт танкера должен проникнуть лазутник. Поскольку это неосуществимо нашими силами, надо сделать так, чтобы они сами его подобрали. Значит, так: сколачиваем плот, вырываемся вперед и, спустив его на воду, уходим.
- Они его не заметят, - сказал я.
- Заметят. Мы ему ракетницу дадим, а может, и пушку. На роль "потерпевшего кораблекрушение" предлагаю Пашку - человек он простой, подозрений особых не вызовет, да и кричать горазд… в общем, со всех сторон подходит. Предлагаю прямо сейчас, пока он спит, погрузить его на плот и отчалить.
- Так ведь он решит, что мы его бросили!
- А… - растерялся Игорь, - а мы ему записку оставим, что и как.
- Не прочтет в темноте.
Игорь поразмыслил и, не найдя другого выхода, растолкал Пашку, чтобы лично объяснить ему суть своего плана.
- Сразу, как только танкер приблизится, стреляй ракетами и кричи.
- Что кричать? - Паша вынул блокнот и приготовился записывать.
- Да что хочешь! - рассердился Командор. - "Караул!", "Помогите!" Хоть "Мама!" кричи, лишь бы подобрали.
- А если не подберут, тогда что?
- Мы тебя подберем.
- А если и вы меня потом не найдете?
- Ну… по течению доплывешь. Во-от сюда, - Игорь раскрутил глобус и ткнул пальцем в остров Пасхи. - Ну, и мы туда же подкатим…
Я прикинул в уме - получалось, что Пашка примерно месяц должен будет дрейфовать без пищи и воды, да и то был риск проскочить мимо, и поспешил вмешаться.
- Погодите, погодите! Не будем спешить. Давайте еще подумаем. Я видел в трюме ящик с инструментом…
Дверь приоткрылась, и в каюту просунулась Флинтова голова. "Нет бога, кроме Кру-Кру…" - начал он. Игорь поспешно схватил со стола глиняную кружку и с размаху запустил ею в галчонка.
- Пшел вон!!!
Кружка разлетелась на осколки, и дверь захлопнулась.
- Так вот, - сказал я, возвращаясь к разговору, - возьмем дрель и для начала попробуем просверлить борт. Интересно, что там, внутри? Может, там и не нефть вовсе.
- А что тогда?
- Ну… молоко, например!
- Конечно молоко! - азартно вскричал Паша. - Целое море молока! Давайте сюда дрель, я хочу сверлить!
Идея Игорю понравилась.
- Итак, - сказал он, что-то записывая в тетрадь, - план "А" - сверлим дыру и далее действуем по обстоятельствам. План "Б" - высаживаем лазутчика и далее… э-ээ… действуем по обстоятельствам. Начнем с плана "А".
- Это который со сверлом? - встрепенулся Паша. - Я сейчас, мигом! Идите пока на палубу.
Один за другим мы торопливо полезли наверх.
Глава 13
Глубинное бурение. Месторождение на плаву. Диверсионный рейд. Ночные коридоры. Грабеж средь темной ночи.
В тишине тропической ночи надрывно повизгивало сверло - Пашка, примостившись на широких командорских плечах, бешено вращал рукоятку дрели. Бригантину нещадно качало на волнах, палуба под ногами ходила ходуном, и стоявшему с кружкой наготове Игорю приходилось все время приседать и выпрямляться. И сверло, и сама дрель, и даже борт танкера раскалились и светились красным. Время от времени Паша вытаскивал сверло, выдувал стружки и одним глазом заглядывал в отверстие.
- Далеко еще? - нетерпеливо спрашивал Командор.
- Нет, - угрюмо отвечал тот и снова принимался сверлить. Работа продвигалась медленно. Сразу же после совещания, едва были принесены инструменты, мы облюбовали участок борта танкера и вот уже полчаса не могли добраться до его содержимого. Пашка никому не желал уступать должность главного бурильщика, и все маялись от безделья.
Сверло пронзило борт неожиданно. Что-то щелкнуло, и пенная струя какой-то жидкости с шумом хлынула на палубу "Гончей", окатив по пути Пашку. Боцман, потеряв равновесие, свалился с командорской шеи и выронил дрель. В воздухе разлился резкий, пряный и странно знакомый аромат. Игорь, не растерявшись, быстро подставил свою каску, опасливо отхлебнул глоток и замер в изумлении.
- Пиво… - пробормотал он. - Хлопцы, да это же пиво! Бочку сюда, скорее!
Измученные многодневной жаждой, мы не заставили себя долго упрашивать. Одна из многочисленных пустых бочек была споро подставлена под густую пенную струю, и экипаж столпился вокруг нее плотным кольцом, вооружившись предварительно кружками, стаканами и ковшами. Это действительно был темный крепкий портер, и казалось, запасы его неиссякаемы. Бочка быстро наполнилась до краев, и мы подкатили вторую. Коля уже приготовил затычку на случай, если емкостей не хватит, но, наполнив третью бочку до половины, пивной источник иссяк.
- Вот это да! - восхищенно сказал Командор. - Ай да танкер! Это, братцы, я вам скажу - всем танкерам танкер! Кто бы мог подумать?
В животах у всех булькало. Крепкое пиво ударило в голову, команда расползлась по углам и ничего не хотела делать. Вогнав в просверленную дыру огромный ржавый болт, мы прицепили к нему канат, и словно рыба-прилипала за акулой, поплыли на буксире. Палуба мягко покачивалась, тяжелая голова клонилась все ниже и ниже, и постепенно я погрузился в сон.
Проснулся я только на рассвете от сосущего чувства голода. Океан на востоке заметно посветлел. Хотелось пить. Добравшись до бочки, я зачерпнул ковшом пивка и, утолив жажду, направился к Игорю, который стоял у борта бригантины и обозревал необъятный борт танкера в зрительную трубу.
- А, это ты… - обернулся он, заслышав шаги. - А я вот все думаю. Ведь уму нерастяжимо - такая громадина, и до самых краев накачана пивом. Куда они его везут?
Постепенно просыпались остальные. К буксировочному тросу прикрепили заметный красный буек, после чего отцепились и отошли подальше - чтобы на танкере чего не заподозрили. Мы подъели оставшуюся провизию и наполовину опустошили одну из бочек. Пашка попробовал снова забросить удочки, но из-за отсутствия наживки рыба не клевала. Весь день солнце палило вовсю, и к вечеру мы заметили тревожные признаки: портер прокисал, постепенно приобретая противный приторный привкус, и стало ясно, что продукты он нам не заменит. Игорь немедленно собрал второе экстренное совещание и объявил о своем намерении запустить план "Б".
- Настал твой час! - торжественно сказал он Паше. - На тебя вся надежда. Но я пересмотрел свое решение - один ты не поплывешь. Твоим напарником будет… - Игорь задумчиво оглядел наши лица. - Дима!
- Что?! - я аж подпрыгнул. - Я?! Зачем?!
- Чтоб не скучать, если что, - простодушно пояснил Командор. - К тому же одному с пушкой не управиться, да и действовать нужно быстрее - нам много продуктов надо! Так что - готовьтесь, а мы пока займемся плотом.
План наш был прост. Плот предполагалось прицепить канатом к болту, после чего "Гончая" должна была отойти на некоторое расстояние. Вечером следующего дня Игорь собирался подогнать бригантину к левому борту корабля, откуда мы должны были сбросить захваченную провизию. Признаться, чувствовал я себя неважно - новость оказалась ошеломляющей. Зато Пашка был на седьмом небе и буквально раздувался от гордости.
Вечерело. Сколоченный из бочек и бревен утлый плот был осторожно спущен на воду и привязан канатом. С превеликим трудом мы погрузили на него пушку, под тяжестью которой тот чуть не утонул, маленький бочонок с пивом и пару фитилей, завернутых в промасленную бумагу, после чего разместились сами.
- Ни пуха! - пожелал нам напоследок Капитан. - И помните - левый борт! - С этими словами он обрубил канат, бригантина прибавила оборотов и растворилась во мраке. Мы остались одни.
- Располагайся, - гостеприимно кивнул Паша, устраиваясь на пушке. Чтобы не промок ее единственный заряд, орудие было закрыто промасленным чехлом. Нам предстояло прождать всю ночь. Борта танкера дышали теплом. Маленький плот, взбивая пенный бурун, несся вперед. То и дело его захлестывало водой, и вскоре на нас не осталось сухого места. Наконец настало утро, и мы расчехлили пушку. Щелкнув зажигалкой, я поджег фитиль и поднес его к запальному отверстию.
Последствия были ужасны. Оглушительно грохнул выстрел, и пушка от отдачи покатилась назад. Шаткое равновесие нарушилось, и не успели мы ахнуть, как плотик перевернулся. Свались мы с него - все для нас было бы кончено - догнать танкер вплавь было не под силу даже Пашке. Почти наверняка нас затянуло бы в кильватерную струю и изрубило винтом. Тяжелое орудие мгновенно отправилось на дно, а мы, фыркая и отдуваясь, вскарабкались на перевернутый плот. Но результат был налицо - высоко над нами, над бортом танкера виднелись головы матросов.
- Э-эй! - завопили мы. - Эй! Спасите! Тонем!
Вниз опустили беседку и подняли нас на палубу. Экипаж танкера с любопытством разглядывал двух исхудавших, изможденных мореплавателей - отправляя нас на задание, Игорь позаботился, чтобы мы выглядели как можно более оборванными и несчастными, а выстрел из пушки и вынужденная ванна довершили работу. Я уверен, что ни до, ни после команда танкера таких доходяг не видывала.
Пашка расплылся в улыбке.
- Хайло, братва! - он помахал рукой. - Где у вас тут камбуз?