По днищу скребнуло раз, другой, затем пронзительно заскрипел песок, и от сильного толчка мы все повалились в воду. Поработав еще несколько секунд, дизель заглох, и воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом прибоя. Отфыркиваясь, мы подплыли к трапу и выбрались на палубу.
Снаружи было холодно и сыро. Резкий порывистый ветер гнал по низкому небу серые клочья облаков. Солнца видно не было, а вскоре, вдобавок ко всему, стал накрапывать мелкий моросящий дождик.
Корабль сел на мель метров за пятнадцать - двадцать до берега, в маленькой бухточке у подножия серых скал. С близкого расстояния они казались вовсе не такими высокими, как со стороны моря.
Игорь и Коля были уже на палубе. Игорь скомандовал построение, прошелся туда-сюда, посмотрел на небо и повернулся к нам.
- Друзья мои! - взволнованно сказал он. - Мы оказались в тяжелом положении. Но не надо отчаиваться. Мы опасались, что наш сейнер пойдет ко дну даже при тихой погоде, а он выдержал все двенадцать баллов, и если его подлатать, то выдержит и обратный путь. Я не знаю, куда мы попали, но надеюсь, что рано или поздно солнце выйдет из-за туч, и мы определим наше местоположение. А сейчас предлагаю всем разойтись по каютам и отдыхать: мы выстояли тяжелую вахту и имеем право отложить все работы на завтра. У меня все. На вахте останется Паша.
- Есть остаться на вахте! - весело гаркнул тот.
Одеяла и простыни в каютах были промокшими насквозь, равно как и наша одежда. Поскольку смены белья мы с собой не захватили, то всю ночь страдали от холода. Сбившись все вместе в одной каюте, мы запалили командорский примус и кое-как дождались утра, время от времени впадая в легкую дремоту.
Почти у всех остановились часы - в механизм попала вода. У массивного хронометра, который Игорь носил в жилетном кармане, разбилось стекло и напрочь отвалились обе стрелки. Самое интересное заключалось в том, что механизм все равно продолжал громко и раздражающе тикать, хотя определить по нему время не было никакой возможности. Тем не менее Игорь продолжал регулярно его заводить - в силу привычки, наверное.
Когда занялся рассвет, мы уже были на ногах и сразу полезли наружу. Паша встретил нас жизнеутверждающим храпом - пожалуй, он единственный из нас выспался в эту ночь с полным комфортом, завернувшись в сдутую резиновую лодку. Из вороха зеленой резины торчали только голые пятки - Пашка спал крепко и сладко, забыв обо всех своих обязанностях.
Макнув вахтенного вместе с лодкой в забортную воду (+4° по Цельсию - я потом специально проверял), мы приступили к уборке. За ночь сейнер развернуло к берегу боком. Отлив обнажил пологое дно почти что до самого корабля, который теперь лежал, сильно накренившись на один борт. Изо всех щелей обшивки медленно сочилась вода.
- Н-да… - хмуро протянул Игорь, грызя мундштук трубки. - Работы не на один день…
- Да и досок негде взять, - в тон Командору посетовал Олег, - разве что - на берегу поискать.
В бесчисленных тюках, коробках и чемоданах Командора отыскались две ижевские двустволки. Отправив Колю и Витю на разведку, Игорь дал им одно ружье на двоих и, когда наши друзья скрылись за ближайшим утесом, приказал приступать к ремонту судна.
Согласно морской традиции утро решили начать с подъема флага. Игорь вытащил из рюкзака традиционное знамя нашей экспедиции - красный краб в синем круге на белом поле - и уже привязал его к линю флагштока, когда вдруг с удивлением обнаружил, что на макушке мачты уже висит что-то лохматое и развевающееся.
- Собачий нос! - удивленно воскликнул он, рассматривая странный предмет в мощный морской бинокль.
- Скорее, не нос, а хвост, - резонно заметил я. - Может, водоросли прицепились?
- Не исключено…
Олежка потянул за веревку, и непонятный стяг медленно поехал вниз, постепенно приобретая все более знакомые очертания. Неожиданно Олег громко рассмеялся и некоторое время не мог вымолвить ни слова.
- В чем дело? - нахмурился Игорь.
- Борода! - хохотнул тот. - Это борода!
- Смотри-ка ты! - изумился Пашка, рассматривая находку. - А я уж думал, что потерял ее…
Волосья фальшивой бороды так плотно переплелись с леерами флагштока, что не хотели отрываться. Игорь злился и дергал ее все сильнее и сильнее. Мачта угрожающе трещала и гнулась.
- Да оставь ты ее, Игорь, - примирительно сказал Олег. - Привяжи флаг рядом, и делу конец. Издалека сойдет за гюйс…
Так и поступили, хотя Игорь потом долго бросал на "такую срамоту", как он говорил, яростные взгляды.
В трудах и заботах незаметно прошел весь этот день. Мы привели в порядок камбуз и каюты, вымели из рубки стеклянное крошево и заколотили фанерой выбитые иллюминаторы. Дизель до прихода Коли решили не трогать, но заправить опустевшие топливные баки из взятых с собою бочек нам было вполне по силам.
В это время из-за туч показалось солнце, и Игорь вскарабкался на крышу рубки - замерить широту. Я возился с мотором лебедки, когда из люка машинного отделения вдруг выглянул Олег.
- Дим! - заговорщическим шепотом позвал он. - Мы тут горючее заливали; так там только в девятнадцати бочках солярка…
- А в двадцатой? - встревоженно спросил я.
Олег протянул ладонь, забрызганную белыми каплями:
- Сгущенное молоко!
Это было как нельзя более кстати - еды мы с собой взяли немного, и сто с лишним литров такого деликатесного продукта, как сгущенка, были для нас сущим кладом.
- Великолепно! - воскликнул я. - Это первая хорошая новость за эти две недели. Закатите ее куда-нибудь в угол, чтобы Игорь не нашел.
Признаться, я до сих пор не могу понять, почему мы спрятали эту бочку от Командора. Наверное, сработала интуиция, а может быть - тривиальная жадность. Что бы то ни было, впоследствии это спасло нам жизнь.
Следом за Олегом показался перемазанный молоком от уха до уха Паша.
- Видал, какую мы хреновину нашли, а? - самодовольно сказал он и, зачерпнув ведром забортной воды, принялся шумно умываться.
По трапу спустился Командор и, пуская колечки синего дыма из своей трубки, направился к нам. В руке его поблескивал секстан.
- Может быть, я и ошибаюсь, - осторожно начал он, - но результаты измерений говорят за то, что это - Аляска.
- Аляска?! - изумленно воскликнули мы и переглянулись. - Не может быть!
Игорь только развел руками в ответ. Пришлось признать, что ураган был необычайной силы.
- Влопались, - мрачно констатировал Паша. - Как теперь выбираться будем, а?! Вот засечет нас береговая охрана, тогда попрыгаем. Чем вы только думали, когда отплывали…
- А ты? - опешил Олег.
- А чего я-то? - заоправдывался тот. - Я, может, вообще не думал… Некогда было думать!
Полчаса спустя вернулись наши разведчики.
- Нехорошее место, - Витя присел на камень и вытер лицо платком. - Мы обшарили побережье километров на десять в обе стороны. На юге в океан река впадает, мы немного поднялись по течению, покуда не стемнело… Там, еще выше, лес начинается, а неподалеку от леса строения какие-то.
- Поселок, что ли? - не понял Игорь.
- Если и поселок, то давно заброшенный, - пожал плечами Коля. - Людей мы не видели, а близко не подходили. Решили - завтра сходим, а то чего в темноте бродить…
- Ладно… - нахмурился Игорь. - Будь по-вашему. А сейчас всем спать. На вахте останется…
Вспомнив о спрятанной в машинном отделении сгущенке, Олег, Паша и я разом шагнули вперед.
- Ну-ну, - Командор одобрительно потрепал каждого по плечу. - Хвалю за рвение. Отдыхайте, хлопцы, я сам постою.
Глава 7
Экспедиция за досками. Заброшенный прииск. Шесть крестов. Старая тетрадь. Исповедь Джона Сполдинга. Неожиданное исчезновение.
Ночь была лунная и светлая. Отраженные от водной поверхности серебристые блики плясали на потолке каюты, где мы, как и в прошлую ночь, собрались вместе. Сверху доносились размеренные шаги Предводителя да тихий плеск волн. Высохшие за день одеяла теперь грели отменно, но все равно никто не мог уснуть, не выслушав рассказа друзей.
- А чего рассказывать? - зевая во весь рот, отозвался Коля. - Ничего особенного. Сплошь одна тундра вокруг, а до леса мы так и не дошли. Людей не видели, зверей - тоже…
- А деревня? - нетерпеливо спросил Паша.
- Да нет там никакой деревни, - отмахнулся Витя. - Так, сараи какие-то… И вообще, давайте спать, в конце концов!
На следующее утро, подняв вместе с бородой флаг, мы позавтракали и двинулись в путь. К юго-западу скалы постепенно понижались, и вскоре мы вышли к дельте небольшой реки. Видимо, ее течением и развернуло ночью наш сейнер. Взобравшись по крутому уступу, мы очутились на поросшей мхом чахлой равнине, вдаль по которой уходила синяя лента реки. Вдалеке, у самого леса, где река изгибалась широкой излучиной, виднелись приземистые почерневшие коробки каких-то строений. Путь к ним занял добрых полтора часа, и вскоре мы остановились в глубокой мрачной котловине, со всех сторон окруженной черными зубцами скал.
Подгнивший от времени частокол покосился и расшатался. Сломанные створки тяжелых ворот были приоткрыты. С реки доносился мерный шум воды на перекатах.
- Эй! Есть тут кто-нибудь?! - крикнул Игорь, "…кто-нибудь… кто-нибудь…", - отозвалось эхо. Два сарая и потемневшая от времени бревенчатая изба остались тихими и темными.
- Мне здесь не нравится! - шепнул мне на ухо Витя. Я кивнул, соглашаясь. Игорь меж тем уверенно прошел во двор и огляделся.
Оба сарая были пусты, и лишь в одном из них, в углу лежали полуистлевшие тюки. В самом центре двора темнели камни давнего кострища. Под навесом у крыльца стояли две заржавленные кирки и заступ, а рядом, сложенные стопкой, лежали четыре странных предмета, похожих отдаленно на совки для мусора. Подобрав один из них, я поскреб ногтем его темную, покрытую ржавчиной и окалиной поверхность и положил на место, так ничего и не поняв.
- Игорь! Мужики! - донеслось из-за избы. - Идите сюда!
Поспешив на зов, мы увидели Пашу, который стоял на небольшом участке земли, покрытом холмиками и крестами. Виктор, присев перед одним из них, потер рукой растрескавшуюся древесину, и проступили выжженные буквы:
John Frederic Delgano
1832–1871
Всего крестов было шесть, и на всех датой смерти значился 1871 год.
- Странно, - пробормотал Игорь. - Очень странно… Давайте-ка дом осмотрим.
Массивная неструганая дверь была заперта на огромный висячий замок. Командор сбил его прикладом, распахнул дверь и вошел.
Обстановка единственной комнаты была проста и аскетична: стол, две лавки, лежанка и ларь для продуктов. В углу темнела массивная каменная печь дикого камня. На столе стоял замысловатой формы механизм, на поверку оказавшийся весами. Пол в избе был настелен из толстых сосновых досок и очень неплохо сохранился. Маленькое окно было забрано пластинками слюды и почти не пропускало свет. Никаких других вещей в доме больше не было, лишь за печкой Олег обнаружил два кожаных кошеля с завязками. Один оказался пуст, а из второго на стол выпала старая толстая тетрадь в синем клеенчатом переплете. Выйдя наружу, мы уселись на крыльце, раскрыли ее, и взглядам нашим предстали исписанные неровным почерком нелинованные страницы.
- Первых страниц не хватает… - заметил Олег. - Должно быть, вырвали на растопку. Гм… Английский. Похоже на дневник.
Слово за словом разбирая скупые заметки, мы просидели так часа два, и постепенно перед нами встала вся картина разыгравшейся здесь сто лет тому назад трагедии.
Рукопись начиналась с полуслова:
…ться идти. Девяносто миль по рыхлому снегу никакая собака не выдержит. Морозы стоят страшные. Дик говорит, что до зимовья еще миль десять. Хорошо, если так. Слышали волков, к утру недосчитались двух собак - глупые животные перегрызли постромки и убежали в лес. У Барни сильный кашель, я всерьез опасаюсь за его жизнь.
25 декабря.
Собаки устали и не хотят идти дальше. Пришлось сделать еще один привал. Проклятый холод! Кашель у Барни усилился, хуже того - парень харкает кровью.
Следующие страницы были написаны более ровным почерком, очевидно - в тепле натопленной избы. Мы пропустили описание лагеря и вскоре наткнулись на весьма любопытную запись:
8 января.
Никогда бы не поверил, если 6 рассказали, но глаза не лгут. Тайник полон золота! Хорошо, что Чарли догадался застолбить участок. Теперь только бы дождаться теплых дней, и тогда… Что-то я развеселился не ко времени. Есть проблемы. У Фреда обморожена нога. Барни вроде бы получше, но и он плох.
12 января.
Метет пурга, мы почти не выходим из дома. Постоянно воют волки. Ума не приложу, чем они питаются в этих местах? Может, рыбой? Не нравится мне все это…
18 января.
Коренник второй упряжки - Ангри, как видно, сбежал к волкам - даже шкуры не нашли, только несколько костей. Какой был пес! Завтра же привяжу собак покрепче. Барни стало хуже. Бедный парень… Если бы только док был жив!
23 января.
Мыши попортили мешок с мукой, пришлось пересыпать. Провозился весь день. Франсуа ходил за водой и провалился под лед, один бог знает, как он добрался до избы. Морозы не ослабевают. А вот с провизией повезло - Кристофер и кривой Барретт ходили на охоту и подстрелили лося. Сколько смогли унесли, остальное бросили волкам.
30 января.
Тяжелый день. Умер Барни. Никогда не прощу себе, что взял его с собой. Земля промерзла, пришлось рвать ее динамитом. Как будто бы этой смерти было мало - две собаки взбесились, и мы вынуждены были их пристрелить. Представления не имею, как мы пойдем в обратный путь.
Вновь мы пролистнули несколько страниц сразу.
7 июня.
У Фреда плохо с ногой - не дай бог гангрена! Снег уже тает - здесь, у моря теплее. До сих пор не знаю, как называется эта речушка. Эдди весь день прокаливал над костром лотки, клянется, что жила где-то рядом. Будем искать.
11 июня.
С ума сойти! За одни лишь сутки мы намыли полжестянки из-под кофе! За второй излучиной урожай особенно богатый. Коль так пойдет и далее, то мы - богачи!
15 июня.
Судьба посмеялась над нами. Пока мы промывали пробы, кривой Грег Барретт в наше отсутствие взялся почистить ружья. Видимо, кто-то забыл в стволе патрон. Мы услышали выстрел, но прибежали слишком поздно. Это уже второй погибший. Не к добру это.
Без особых событий прошел весь июль и часть августа. Старатели мыли золото и, судя по записям неизвестного хрониста, стремительно богатели - золотоносная жила оказалась очень мощной. Однако вскоре их потряс новый удар. Беда пришла оттуда, откуда ее ждали меньше всего.
18 августа.
Бог свидетель, я не хотел этого, но кто мог ожидать от Криса такой подлости? Забрав почти половину намытого золота, часть продуктов и упряжку, Боулинг ночью ушел. Парни разозлились и бросились в погоню. В перестрелке ранили Франсуа и Теда. Криса ухлопали наповал (я настоял, чтобы его похоронили вместе с Грегори и Барни), у Теда прострелено легкое, Франсуа ранен в живот. Это смешало все карты. Проклятие!
22 августа.
Все без изменений. Продуктов мало, патронов - тоже. Ходили ловить рыбу - надо же как-то жить! И вообще: надо что-то делать. Только вот что?
2 сентября.
Умер Тед. Теперь уже не до золота - надо скорее двигаться в путь, пока не грянули морозы. Беспокоит Франсуа - у него началась горячка, но может, еще выкарабкается. Золота намыли - фунтов семьдесят. Это огромное состояние!
14 сентября.
Ник ушел на охоту, да вот все еще не вернулся. Уж не случилось ли чего? Надеюсь, он просто решил заночевать в лесу.
16 сентября.
Накаркал, старый пень! - так и есть - оказывается, Ник сломал ногу. Нашли его в трех милях от прииска, без памяти. Я как мог наложил лубок из старых лыж.
26 сентября.
Умер Франсуа. Фред выглядит мрачнее тучи и хромает все сильнее - гангрены, слава богу, нет, но нога почему-то болит.
1 октября.
Будь проклято это золото! Мы уходим. Вчера Фред отправился на речку, поскользнулся, не устоял на больной ноге и упал. Течение здесь довольно сильное, он ударился головой и захлебнулся. Скоро ляжет первый снег, а пока море спасает нас от холода. Нога у Ника так себе, придется тащить его на нартах. Золото решили взять с собой - слишком дорогой ценой оно нам досталось. За всю свою жизнь я не видывал такого богатого участка (хотя, видит бог, я много повидал!). Может быть, другим повезет больше. А мы уходим, чтобы никогда не возвращаться. Надеюсь, что дойдем, хотя мы и так сильно задержались. Я оставляю эту тетрадь, как и много других, ненужных теперь вещей. Бог да простит нас всех.
Прощайте.
Джекоб Алан Сполдинг Нью-Йорк.
- Экспедиция неудачников, - заявил Игорь, захлопнув тетрадь.
Мы промолчали.
Дошли ли эти трое оставшихся до дома, а если и дошли, как сложилась их дальнейшая судьба? Кто знает…
Отодрав от пола дюжины две досок покрепче, мы отправились в обратный путь. В тюках мы нашли пару-тройку ветхих одеял, разные другие полуистлевшие тряпки, котелки, сковородки и четыре магазинных винтовки системы "Винчестер", правда все без патронов. Их мы тоже взяли с собой.
Коля встретил нас сообщением, что все в порядке. Игорь скомандовал отбой, мы перекусили и завалились спать. Командор, как и в прошлую ночь, самолично остался нести вахту.
Пока все складывалось неплохо, но в эту ночь мне почему-то не спалось, а когда я все-таки уснул, мне приснился Джекоб Сполдинг и его спутники.
- Спят? - тихо пробормотал он. - От це гарно! Пущай соби спят… Так… Куда это я поклал… Ага!
Даже во сне я подивился тому, что Сполдинг говорит с таким сильным украинским акцентом.
- Вторая излучина… - бормотал тот. - Найду, найду! Эх, жаль - продуктов маловато! Земьдесьять фунтов - это зкильки же в пудах будэ?
Наконец, когда голос смолк, я неожиданно понял, что уже не сплю.
- Игорь? - позвал я. По палубе прошелестели осторожные шаги, плеснула вода, и все стихло. Я сел на кровати и прислушался.
- Игорь!
Завернувшись в одеяло, я обшарил все закоулки старого корабля, никого не нашел и принялся будить друзей.
- Что? Кто? - встрепенулся Паша.
- Тише! - сказал я и, подождав, пока не проснутся остальные, добавил: - Командор пропал.