Брекенридж (берет последний бокал и торжественно поворачивается к остальным). Друзья мои! Сегодня воздаются почести не мне, а вам. Не тому, каков я сам, а вам, кому я верно служил. Вам, всем вам, кто для меня стимул к существованию. За помощь собрату - как стимул к жизни у любого человека. Вот почему я сегодня выбрал вас своими гостями. Вот почему мы все выпьем за этот тост, не за меня (поднимая бокал), а за вас, друзья мои! (Пьет. Остальные молча стоят.)
Серж. Вы позволите мне также произнести тост, сэр?
Брекенридж. Раз этого хотите вы, Серж.
Серж (одухотворенно). За человека, жизнь которого посвящена служению другим. За человека, чей гений подарил миру машину для расщепления витамина X, который помогает новорожденным быть здоровее. За человека, подарившего дешевый свет беднякам благодаря своему расщепителю ультрафиолетовых лучей. За человека, который изобрел электропилу для хирургических операций, что спасло многие жизни. За друга всего человечества - Уолтера Брекенриджа!
Ингэлс. Да, пожалуй, Уолтер изобрел все на свете, кроме банкротства для соцработников.
Флэш. Думаю, это было совсем не к месту.
Эдриен (Вставая). А теперь, когда мы закончили с официальной частью, можно мне подняться в свою комнату, Уолтер?
Брекенридж. Погоди, Эдриен, хорошо? Я хочу, чтобы вы услышали кое-что еще. (Обращаясь к другим.) Друзья моя, у меня для вас объявление. Это крайне важно. Я хочу, чтобы вы первыми услышали.
Ингэлс. Еще подарки?
Брекенридж. Да, Стив. Еще один подарок. Самый грандиозный и последний. (Обращаясь к другим.) Друзья мои! Вы все слышали об изобретении, над которым я работал в последние десять лет и которое Эдриен очаровательно охарактеризовала как "устройство". Информация о нем держалась в тайне, и это было неизбежно, как вы скоро поймете. Это устройство, позволяющее ловить космические лучи. Должно быть, вы слышали, что в этих лучах содержится колоссальный энергетический потенциал, за право над обладанием которым ученые борются вот уже который год. Мне необыкновенно повезло узнать его секрет, разумеется, не без посильной помощи Стива. Меня так часто спрашивали, когда это устройство будет готово, но я отказывался отвечать. И теперь я с гордостью могу объявить: оно готово. Его подвергали испытаниям и тестам, с которыми оно справилось более чем успешно. Его возможности потрясающи. (Делает паузу. Продолжает простым языком, делая акцент.) Потрясающи. Оно также обладает огромным финансовым потенциалом. (Останавливается.)
Ингэлс. И поэтому?..
Брекенридж. Поэтому… Друзья мои, человек, контролирующий это изобретение и держащий это в тайне, не может быть богат. Богат. Но я и не собираюсь хранить его в секрете. (Делает паузу, оглядывает присутствующих и затем медленно говорит) Завтра в полдень я подарю это изобретение человечеству. Отдам, не продам. Для всех и в любое возможное использование. Безвозмездно. Всему человечеству.
Только представьте, чему это станет предтечей. Свободная энергия, черпаемая прямиком из космоса. Она осветит самые бедные трущобы и хибарки бедняков на грани нищеты. Она закроет дорогу в бизнес для жадных до денег компаний. Это будет величайшим благословением всему человечеству. И оно не будет ни в чьем личном владении.
Эдриен. Прекрасное шоу, Уолтер. Ты всегда был настоящим мастером театральных жестов.
Тони. Но я полагаю, что это как грандиозная…
Эдриен. Опера.
Хелен. Что именно произойдет завтра в полдень, Уолтер?
Брекенридж. Я пригласил на завтра прессу в свою лабораторию. Я передам им чертежи, формулы - все, чтобы это напечатал каждый журнал.
Эдриен. Не забудь о тех, что выходят по выходным.
Брекенридж. Эдриен, дорогая моя, ты ведь не относишься к этой идее с неодобрением?
Эдриен. А мне-то какое дело?
Серж. Ох, да ведь это так прекрасно! Такому примеру нужно следовать всем миром. Мистер Брекенридж рассказал мне об этом подарке много недель назад, и я сказал: "Мистер Брекенридж, если вы так поступите, то я буду горд называться человеком!"
Брекенридж (поворачиваясь к Ингэлсу). Стив?
Ингэлс. Что?
Брекенридж. А сам ты что скажешь?
Ингэлс. Я? Ничего.
Брекенридж. Конечно же Стив не особо одобряет это. Он достаточно… старомоден. Он бы предпочел, чтобы мы хранили все это в секрете от других и сколотили целое состояние. Не так ли, Стив?
Ингэлс (вальяжно). О да. Я люблю зарабатывать деньги. Деньги - это удивительная вещь. Не вижу ничего зазорного в том, чтобы сколотить целое состояние, если ты этого заслуживаешь, а люди готовы платить за то, что ты им предлагаешь. Кроме того, я никогда не любил расставаться с вещами, раздавать их. Когда ты получаешь что-то ни за что, поблизости обязательно оказывается какой-нибудь капкан. Как в случае с рыбой, поедающей червя с крючка. Но чего уж там, я никогда не славился благородными чувствами.
Серж. Мистер Ингэлс, это невыносимо!
Ингэлс. Прекратите уже, Серж. Вы меня утомляете.
Брекенридж. Но, Стив, я хочу, чтобы ты понимал, почему…
Ингэлс. Не трать время попусту, Уолтер. Я никогда не понимал ни благородства, ни бескорыстности - ничего из подобных понятий. К тому же ты не мое состояние раздаешь, а свое. Я лишь твой младший партнер. И с твоего доллара я потеряю максимум два цента. Потому я и не собираюсь спорить из-за этого.
Брекенридж. Я признателен тебе, Стив. Я принял это решение после долгих размышлений и раздумий.
Ингэлс. Правда, что ли? (Встает.) Знаешь, Уолтер, думаю, решения принимаются быстро. И чем более важны решения, тем быстрее. (Направляется к лестнице.)
Серж (со слегка торжествующим видом). Я умолял мистера Брекенриджа поступить именно так.
Ингэлс (останавливается на ступеньках по пути наверх, смотрит на него, затем говорит). Я не удивлен. (Поднимается наверх и удаляется.)
Хелен (встает). Может показаться глупым, что сама хозяйка задает такой вопрос, но все же, к скольки будет готов стол, Уолтер?
Брекенридж. К семи вечера.
Хелен. Ты не против, если я осмотрюсь в своем доме?
Брекенридж. Ну конечно же! Сколь опрометчиво с моей стороны! Задерживать тебя здесь, когда ты, должно быть, умираешь от любопытства.
Хелен (обращаясь к остальным). Быть может, мы вместе осмотримся? Хозяйке нужен кто-то, готовый указывать путь.
Тони. Я покажу вам. Я уже побывал везде в доме. Прачечная в подвале просто чудесна.
Хелен. Может, следует начать с комнаты Билли?
Билли. Да, мама, пожалуйста. Я хочу вернуться к себе в комнату.
Эдриен. Уолтер, я бы хотела поговорить с тобой. (Брекенридж замирает и вздрагивает.) Всего несколько минут.
Брекенридж. Да, конечно же, дорогая моя.
Эдриен. Серж, когда вы слышите, как кто-то произносит: "Я хотел бы поговорить с вами", обычно подразумевается, что это должно происходить наедине.
Серж. А, ну конечно! Простите, мисс Ноуланд! (Кланяется и уходит со сцены направо.)
Брекенридж (садится и указывает на стул). Да, моя дорогая?
Эдриен (остается стоять, смотрит на него. Спустя мгновение произносит бесцветным, серьезным и безэмоциональным голосом). Уолтер, я хочу, чтобы ты расторгнул со мной контракт.
Брекенридж (откидывается на спинку). Ты, должно быть, шутишь, дорогая моя?
Эдриен. Уолтер, прошу. Прошу, не заставляй меня распинаться об этом. Не могу даже описать, насколько я далека от того, чтобы шутить.
Брекенридж. Но я думал, что все было ясно еще год назад и что мы не станем снова поднимать этот вопрос.
Эдриен. И я не поднимала его, не так ли? Еще целый год. Я пыталась, Уолтер. Но я не могу продолжать.
Брекенридж. Ты не счастлива?
Эдриен. Не заставляй меня более ничего говорить.
Брекенридж. Но я не понимаю, ведь я…
Эдриен. Уолтер. Я отчаянно пытаюсь, чтобы наш разговор не окончился тем же, чем и в прошлом.
году. Не задавай мне вопросов. Просто скажи, что отпускаешь меня.
Брекенридж (после паузы). И чем ты займешься, если я тебя отпущу?
Эдриен. Той постановкой, которую я показывала тебе в прошлом году.
Брекенридж. Для коммерческого продюсера?
Эдриен. Да.
Брекенридж. Для дешевого вульгарного коммерческого продюсера с Бродвея?
Эдриен. Для самого дешевого и вульгарного, какой только могла отыскать.
Брекенридж. Давай посмотрим. Если я правильно понимаю, ты будешь играть роль той крайне объективной молодой девушки, которая хочет стать богатой, которая пьет, матерится и…
Эдриен (представив это вживую). И как она матерится! И спит с мужчинами! И еще она честолюбива! И эгоистична! И еще она смеется! И совсем не милая. О, Уолтер! Совсем-совсем не милая!
Брекенридж. Ты переоцениваешь себя, дорогая. Ты не можешь сыграть такую роль.
Эдриен. Может, и нет. Но я попытаюсь.
Брекенридж. Хочешь чудовищного провала?
Эдриен. Кто знает. Я не хочу упустить шанс.
Брекенридж. Хочешь опозориться?
Эдриен. Кто знает. Придется так придется.
Брекенридж. А твоя публика? Что же насчет твоей публики?
Что насчет людей, которые любят тебя и уважают за то, какой ты предстаешь перед ними на экране?
Эдриен (снова бесцветным и мертвым голосом). Уолтер, не стоит. Забудь про это.
Брекенридж. Но ты, кажется, уже запамятовала, что Брекенриджский театр существует не просто развлечения ради. Он не для того был создан, чтобы потакать твоему эксгибиционизму или моему тщеславию. На нем лежит социальная миссия. Он обращается к тем, кому это нужнее всего. Он приносит им то, чего они больше всего хотят. Ты нужна им. Они столькому учатся у тебя. У тебя есть долг, цена которому выше актерских стремлений. Разве это для тебя не имеет значения?
Эдриен. Да будь ты проклят!
Хорошо! Ты сам напросился! Я ненавижу это! Слышишь меня? Ненавижу! Все это! Твой благородный театр, и твои благородные постановки, и все эти дешевые, мусорные, слащавые причитания, неподражаемые в свой прелести! Такой дикой прелести! Господи, да это как сахар у меня на зубах, и я слышу это каждый вечер! Я, честное слово, закричу во время одного из этих благородных монологов однажды вечером и сдерну занавес на сцену! Я не могу это больше выносить, будь проклят ты и твоя публика! Не могу! Понимаешь меня? Не могу!
Брекенридж. Эдриен, дитя мое, я не могу позволить тебе погубить себя.
Эдриен. Послушай, Уолтер, пожалуйста, послушай… Я постараюсь все тебе объяснить. Я вовсе не такая неблагодарная, как ты думаешь. Мне хочется нравиться публике. Но этого недостаточно. Играть лишь то, что по нраву им, просто потому, что им так хочется, этого недостаточно. Мне тоже должно быть это по нраву. Я должна верить в то, что творю на сцене. Я должна гордиться этим. Иначе ты просто не можешь заниматься какой-либо деятельностью. Это всему первооснова. А затем ты ухватываешься за шанс и надеешься, что это так же понравится другим, как и тебе самому.
Брекенридж. А разве это не эгоистично?
Эдриен (обыденным тоном). Да, думаю, эгоистично. Думаю, что я сама эгоистична. Ко от этого легче дышится, не правда ли? Ты же не дышишь ради кого-то другого, только ради себя… Все, что мне нужно, - это шанс доказать самой себе, что я способна быть сильной, живой, умной и небанальной хотя бы раз.
Брекенридж (с грустью). Я верил в тебя, Эдриен. Я прилагал все усилия ради тебя.
Эдриен. Я знаю. И мне тяжело понимать, что я причиняю тебе боль. Вот почему я все еще здесь. Но, Уолтер, этот контракт подписан еще на целых пять лет. Я не вынесу такого срока. Не смогу вынести даже и пяти дней из предстоящего сезона. Я достигла той точки, той ужасной точки предела, до которой только может дойти человек. И это невыносимо. Ты должен отпустить меня.
Брекенридж. Кто с тобой вел об этом беседы? Это все вина Стива?
Эдриен. Стива? Ты же знаешь, что я думаю о нем. Когда бы я могла решиться заговорить с ним об этом? Когда бы я могла вообще захотеть увидеть его?
Брекенридж (пожимает плечами). Просто это очень похоже на него.
Эдриен. Ты знаешь, что побудило меня поговорить с тобой именно сегодня? Та ошеломительная новость, которой ты с нами поделился. Я думала… ты столько делаешь для человечества, но все-таки… почему же люди, которые больше всего заботятся о человечестве, меньше всех выражают свою озабоченность отдельными людьми?
Брекенридж. Дорогая моя, постарайся понять. Я так поступаю ради твоего же блага. Я не могу позволить твоей карьере пойти под откос.
Эдриен. Отпусти меня, Уолтер. Дай мне ощутить свободу.
Брекенридж. Свободу для чего? Свободу, чтобы причинить себе самой боль?
Эдриен. Да, если того потребуется! Чтобы совершать ошибки. Терпеть крах. Быть одинокой. Гнить заживо. Быть эгоистичной. Но быть свободной.
Брекенридж (встает). Нет, Эдриен.
Эдриен (безжизненным, мертвым голосом). Уолтер… помнишь ли ты прошлое лето… когда я врезалась на машине в дерево? Уолтер, это не было случайным происшествием…
Брекенридж (сурово). Я отказываюсь понимать, что ты имеешь в виду. Ты ведешь себя непристойно.
Эдриен (срывается на крик). Да будь ты проклят! Будь проклят, гнилой святоша, выродок!
Ингэлс (появляется сверху на лестнице). Ты сорвешь голос, Эдриен, и не сможешь снова играть в "Маленьких женщинах".
Брекенридж (следя за спускающимся по лестнице Ингэлсом). Полагаю, именно такое шоу тебе по душе, Стив. Потому я оставляю вас с Эдриен. Вы поймете, что у вас много общего. (Уходит со сцены направо.)
Ингэлс. Акустика в этой комнате великолепна, Эдриен. Творит чудеса при твоей диафрагме - и твоем активном словаре.
Эдриен (стоит и с ненавистью смотрит на него). Послушай, ты. Я хочу тебе кое-что сказать. Прямо сейчас. Мне все равно. Если ты хочешь поострить, то я сейчас расскажу тебе кое-что, насчет чего можешь злословить сколько влезет.
Ингэлс. Давай.
Эдриен. Я знаю, что ты думаешь обо мне, - и ты прав. Я просто паршивая бездарность, которая не сделала ничего достойного за свою жизнь. Я не лучше потаскушки, и не потому, что у меня нет таланта. Все гораздо хуже - потому что он у меня был, но я его продала. Продала даже не за деньги, а за чью-то глупую доброту, полную слюнявого обожания, - и меня следует презирать еще больше, чем какую-нибудь честную шлюху.
Ингэлс. Достаточно точное описание.
Эдриен. Да, и я такова. Я также знаю, каков ты. Ты бездушный, холодный и жестокий эгоист. Ты просто лабораторная машина - вся из хрома и безукоризненно чистой стали. Ты столь же эффективен, ярок и дефектен, сколь какой-нибудь автомобиль, который летит со скоростью девяносто миль в час. Только вот автомобиль как следует тряхнет, если он через кого-то переедет. А ты даже не остановишься. Ты даже не почувствуешь этого. Ты несешься на скорости девяносто миль в час каждые двадцать четыре часа, каждые сутки - по заброшенному острову, если тебя что-то и волнует. По заброшенному острову, полному графиков, чертежей, трубок, и колец, и батарей. Тебе не знакомы человеческие эмоции. Ты хуже любого из нас. Думаю, ты самый гнилой из всех людей, которых мне только довелось встретить. И я столь непростительно в тебя влюблена по уши и всегда была, все эти годы. (Она останавливается. Он молча стоит и смотрит на нее. Она дерзко кидает ему.) Ну? (Он не двигается.) Ты же не удержишься от очередного своего язвительного замечания на мой счет? (Он по-прежнему даже не шелохнется.) Хоть что-то ты собираешься выдать?
Ингэлс (говорит очень искренним и мягким голосом. Впервые из его уст исходят столь правдивые звуки). Эдриен…
Думаю, я не расслышал всего этого. Не могу ответить. Если бы ты сказала мне это вчера или послезавтра, я бы ответил. А сегодня не могу.
Эдриен. Почему?
Ингэлс. Знаешь, звуковые колебания из пространства никуда не исчезают. Давай представим, что то, что ты сказала, еще до меня не дошло. Оно дойдет до меня завтра. И до тех пор буду слышать эти слова, если ты будешь желать, чтобы я их услышал, - тогда я отвечу тебе.
Эдриен. Стив… в чем дело?
Ингэлс. Послезавтра, Эдриен. Возможно, даже скорее. Если не тогда, то никогда.
Эдриен. Стив, я не пони…
Ингэлс (поднимает со стола журнал и продолжает в своей обычной манере). Ты видела выпуск "Мира" на этой неделе? Тут очень интересная статья на тему прогрессивного подоходного налога. В ней раскрывается, как налог работает во имя защиты интересов заурядных людей… Проблема налогообложения, разумеется, слишком сложна.