- Мне искренне жаль, Джон, - сказала Мэри. - Признаться, я немного не люблю, когда люди отка
- зываются принимать мои предложения, а на тебя я рассчитывал. Но когда тебе станет лучше, может быть, ты передумаешь. А пока что я приложу все усилия, чтобы тебя оставили в покое. Я объясню твой отказ присоединиться к нам тем, что ты еще слишком слаб. Не думаю, что Ситцевый Джек сильно заинтересуется тобой, даже если я скажу, что ты свалился с луны.
Как и ожидала Мэри, Рэкхэм не проявил к новичку никакого интереса и сказал ей, что она может делать с ним все, что ей вздумается. Она поместила Вейда в запасную каюту и следила за тем, чтобы ему доставалась лучшая пища, какая только хранилась на борту корабля. Это не было особенной роскошью, хотя Мэри умудрялась заменять для него принятую порцию из сухарей, солонины и сушеных бобов на те немногие вкусности - масло, сыр и цыплят, - которые Джек Рэкхэм откладывал для Энн Бонни и с которыми он расставался крайне неохотно. Но американец был молод, и не прошло и недели, как к нему вернулись его обычная сила, нетерпеливость и активность.
Мэри часами слушала его рассказы об Америке, о море и о Европе. Самодостаточная, всегда заводившая знакомства, а не дружбу, видящая в людях лишь средство добиться своей цели, Мэри со времени так взволновавшего ее разговора с Энн Бонни стала страстно мечтать о собеседнике. Возможно, он был нужен ей лишь для того, чтобы убедить саму себя, что она может обойтись и без него, и что с ее маленьким закрытым миром все в порядке. Но общение с Вейдом вновь освежило ее сознание, и она ощутила усталость от занятости исключительно собственными делами и амбициями. Мэри почувствовала, что не может снова остаться без его общества, и поэтому, узнав, что Вейд попал в неприятности, грозящие прекратить его пребывание не только на "Ястребе", но и вообще на земле, она решила сделать все от нее зависящее, чтобы предотвратить это.
Было бы странно, если бы на корабле с таким капитаном, как Рэкхэм, не объявился матрос, пожелавший извлечь выгоду из слабой дисциплины и провозгласивший себя на полубаке главарем, который готов возглавить судно, как только представится такая возможность. В этом случае матросов подчинил себе боцман Уилкенс, плававший еще с Чарльзом Вейном, а потом перешедший на сторону Рэкхэма: смуглый волосатый малый, который раньше, по слухам, был горняком, больше шести футов ростом и восемнадцати стоунов весом. Однажды ночью, подходя к каюте, которую занимал Вейд, чтобы встретиться с ним для обычной беседы, Мэри расслышала два спорящих голоса. Скользнув в тень, она прислушалась. Уилкенс называл Вейда любимчиком первого помощника.
- На этой посудине нет места для плаксивых любимчиков! - говорил он. - Мистер Рид скоро поймет это на своем горьком опыте. Говори, ты будешь вести себя как мужчина и отрабатывать свой хлеб, или ты собираешься и дальше подлизываться к помощнику?
- Я не буду работать на пиратов! - ответил Вейд.
- Но пиратский харч достаточно хорош для твоего брюха, так? - закричал Уилкенс. - Ты просто грязный янки!
В ответ Вейд нанес Уилкенсу внезапный точный удар в живот, от которого тот согнулся вдвое. Мэри узнала прежнюю силу и скорость молодого задиры. Но Уилкенс вытащил огромный нож, а у Вейда не было никакого оружия, Мэри знала это точно. Прежде чем она успела броситься на выручку, американец снова овладел положением.
- Ты же не трус, чтобы убивать безоружного, - спокойно произнес он. - Убери нож, и давай встретимся в честном поединке на шпагах.
Уилкенс затрясся от смеха.
- С тем же успехом я мог бы перерезать тебе глотку прямо сейчас. Поединок ничего не изменит.
- Давай сделаем все по правилам, - ответил Вейд. - Встретимся завтра через час после восхода на острове. Пусть два человека с корабля следят за тем, чтобы все было честно.
- Что ж, пусть мои товарищи позабавятся, а заодно и заработают по паре кружок, хотя я не собираюсь долго с тобой церемониться. У тебя осталось немного времени.
Уилкенс лениво вышел из каюты, а Мэри осталась стоять, размышляя, что ей следует делать. Мысль потерять Джона Вейда была для нее непереносима, но она знала силу его противника и его мастерство в сабельном бою. Вейд еще не совсем оправился после приключений в море, и у подобного боя мог быть лишь один исход. Мэри могла сделать лишь одно, и она поспешила догнать Уилкенса.
Он стоял у борта, и, когда она похлопала его по плечу, матрос посмотрел на нее и, снова отвернувшись, сплюнул в воду.
- Уилкенс, - сказала она. - Я слышал, как ты только что упоминал мое имя и обвинял в том, что у меня есть любимчики. Это серьезное обвинение против офицера.
- Это верно, - ответил Уилкенс.
- Я мог бы судить тебя и посадить в кандалы, но это не по мне. Скажи, ты дерешься только с больными или готов сразиться и со мной, как мужчина с мужчиной?
Зндя репутацию Мэри, здоровяк колебался.
- Когда, мистер? - спросил Уилкенс, в его лице промелькнула хитрость.
- На рассвете, - ответила Мэри.
Рассмеявшись от радости, Уилкенс поплевал на
свои огромные ручищи.
- Договорились, мистер! - воскликнул он.
Мэри знала, что у него на уме. На рассвете будет
еще так темно, что ее превосходящие способности фехтовальщика окажутся бесполезны против его силы. Но ей нужно было встретиться с ним раньше, чем он будет драться с Вейдом.
- Одно условие, Уилкенс, - сказала она. - Держи язык за зубами.
- Клянусь, буду нем как могила, в которой вы скоро окажетесь, - ответил Уилкенс.
Мэри кивнула и отправилась разыскивать Вейда, размышляя, упомянет ли он о дуэли, которую так опрометчиво назначил. Он не сказал о ней ни слова и вел себя совсем как обычно.
"Ястреб" остановился у небольшого острова для чистки днища, и сойти на берег не составляло никакого труда. Мэри наблюдала, как Уилкенс и два его помощника отплыли на берег, и, вооружившись пистолетами и саблей, отправилась за Джеком Рэкхэмом, которого предупредила о дуэли еще ночью. Нельзя полагаться на себя одну, когда имеешь дело с тремя такими мерзавцами.
- Пойдем, Джек, - сказала она. - На берег поплыли всего трое, а мы вдвоем стоим шестерых.
- Да еще и со мной в резерве.
Повернувшись, они увидели одетую в мужской костюм и вооруженную до зубов Энн Бонни.
- Дьявол меня побери, Джек, ты что, никуда не выходишь без этой женщины?
- Жалкий подкаблучник - вот я кто, будь я проклят, - с горечью воскликнул Рэкхэм. - Можешь ты не совать нос в мои дела, женщина?
- Это не твое дело, - ответила Энн. - Но я не хочу пропустить столь забавное зрелище.
- Ладно, не трать слов впустую - пусть идет с нами! - сказал Ситцевый Джек, привязывая саблю и затыкая за пояс пистолеты.
- Ну что ж, пошли, - согласилась Мэри. - Я надеюсь, что ты постараешься нам не мешать.
- Можете не волноваться, - пообещала Энн. - Я иду с вами только для того, чтобы поучиться у Рида - я много слышала о его способностях в фехтовании.
- Боюсь, у него не будет возможности их продемонстрировать, - мрачно заметил Рэкхэм. - В поединке с таким быком, как Уилкенс, могут помочь лишь сокрушительные удары сплеча - один за другим. В другой ситуации я бы с легким сердцем положился на мастерство Рида, но в этом случае, когда бой будет происходить в полутьме, - я не очень–то в него верю. Как ты смотришь на то, чтобы отменить поединок, Рид? Или, по крайней мере, перенести его на полдень.
- Чтобы потом я стал посмешищем для всей команды? Со мной все будет в порядке, Джек. В армии мне приходилось иметь дело и с более опасными людьми, чем Уилкенс.
- Будь осторожен, приятель! - сказал Рэкхэм. - Я не хочу потерять первоклассного офицера.
Холодный сырой сумрак ночи все еще висел над островом; высадившись из лодки, они с трудом различили трех человек, дожидавшихся их прибытия. Казалось, те были удивлены увидеть вместе с Мэри Рэкхэма.
- Мы не думали, что вы так рано покинете постель, шкипер. Вы ведь так к ней привязаны! - сказал Уилкенс, кланяясь Энн Бонни.
- Смотри, как бы я не решил заменить Рида, Уилкенс, - тихо ответил Рэкхэм.
Он взялся сам выбирать площадку для дуэли и стал тщательно отыскивать место, где было как можно меньше неровностей. Уилкенс то и дело поплевывал на руки и со злобой размахивал над головой саблей. Мэри стояла неподвижно, иногда вздрагивая от холода и чувствуя какую–то странную, ни на чем не основанную грусть. Ей пришло в голову, что, возможно, сейчас ее охватило предчувствие смерти. Посмотрев на нее, Энн Бонни вытащила из кармана бутылку рома.
- Сырость пробрала тебя до костей, Мэри, девочка, - прошептала она. - Глотни немного и соберись.
- Спасибо, Энн, - поблагодарила Мэри. - Грустить перед боем - это на меня не похоже. Обычно я оживаю, когда мне предстоит серьезное дело.
Она сделала большой глоток и почувствовала себя лучше.
- Ну вот, твои щеки порозовели, - сказала Энн. - Да здравствуют женщины!
- Я рада, что ты наконец–то встала на сторону нашего пола, - улыбнулась Мэри.
Они смотрели, как Уилкенс красуется перед своими товарищами, рассказывая им, что он собирается сделать со своим противником.
- Понимаешь, я просто подумала о Джоне Вейде, - произнесла вдруг Мэри, немного поколебавшись.
- О молодом американце?
- Да, он должен был драться с Уилкенсом рано утром, но он еще не совсем выздоровел.
- А–а, теперь мне все ясно! - сказала Энн, с любопытством рассматривая лицо Мэри.
- Со стороны все всегда ясно и просто, - резко проговорила Мэри. - Но если меня убьют или тяжело ранят в этом бою, ты проследишь, чтобы Джек не позволил Уилкенсу драться с Вейдом?
- Разумеется. Это я тебе обещаю, - ответила Энн.
Рэкхэм все еще придирался к выбранной площадке, находя то там, то тут мелкие недостатки и стараясь выиграть время. Он знал, что каждая минута важна для поединка, но наконец терпение Уилкенса лопнуло.
- Давайте начинать, мистер, - сказал он. - Или вы собираетесь держать меня здесь до тех пор, пока я не окоченею или не заработаю ревматизм?
Он разделся по пояс, обнажив свою широкую волосатую грудь, покрытую странными восточными татуировками. На каждой руке были изображены длинные извивающиеся змеи.
Энн Бонни содрогнулась.
- Может, Джек и прав. Откажись от боя.
Но вид противника лишь укрепил решимость Мэри. Одетая в контраст Уилкенсу в белую рубашку, застегнутую до самой шеи, она вытащила саблю и приготовилась к дуэли. Уилкенс обрушил на нее целый поток богохульств, в общих чертах рассказав, что он намеревается сделать с мистером Ридом Задиристым Воробьишкой.
Джек Рэкхэм поставил их спиной к спине, как было заведено, и, утерев ярко–красным платком пот со лба, выстрелил в воздух. Мэри, готовая на любую подлость со стороны хитрого Уилкенса, легким прыжком отскочила в сторону. Это был правильный ход, потому что здоровяк, против всяких правил, попытался не оборачиваясь пырнуть ее саблей из–под руки, как только раздался выстрел. Прежде чем он успел развернуться, Мэри оказалось перед ним с занесенной саблей, но довольно ловкий для человека подобной комплекции Уилкенс успел увернуться, отделавшись лишь маленьким порезом на руке. Отражая его удары, Мэри наконец осознала, какой силой обладал этот человек. Нападать на такого противника очертя голову значило напрашиваться на неприятности - сначала его нужно утомить, доверившись своему превосходству в технике фехтования и легкости. Со своим раздутым брюхом и толстой шеей, вскоре раскрасневшейся от напряжения, Уилкенс находился в невыгодном положении, и если Мэри удастся держаться поодаль и не произойдет ничего неожиданного, конец дуэли будет несложно предсказать.
Они кружили друг вокруг друга; Уилкенс задыхался, его глаза заливал пот. Как и Мэри, он понимал, что если он не сможет быстро закончить бой, его ожидает койка в холодной земле. Мэри внимательно следила за ним, готовая к любому предательству, но вдруг взгляд ее наткнулся на татуировку на груди противника, на которой изображалась обнаженная женщина. Не в силах отвести от нее глаз, она неожиданно подумала о том, что этой животной силе противостоит такая же изящная и хрупкая фигурка. Как могла она отважится на поступки, которые совершала в своей жизни? Что произойдет, если ее тайна раскроется?
И вдруг Уилкенс с диким воплем взмахнул над головой саблей и обрушил на нее сокрушительный удар. Энн вскрикнула, и этот звук привел Мэри в себя. В последнюю секунду она успела увернуться в сторону, и лезвие прошло в нескольких сантиметрах.
Но торопливость ее запоздалого движения повлекла за собой ту самую неожиданность, которой она боялась. Мэри зацепилась ногой за торчащий из земли корень и упала на спину с такой силой, что у нее сбилось дыхание. Лежа на земле, она внезапно подумала о Джоне Вейде и пожалела, что до него дойдут вести о ее нелепой смерти и о том, что он узнает, что она женщина, лишь после ее кончины. Но сила удара, с которым Уилкенс набросился на нее, отбросила громилу так далеко, что к тому моменту, как он пришел в себя, Мэри уже восстановила дыхание и почти поднялась на ноги, сжимая в руке саблю. Уилкенс снова подбежал к ней, чтобы прикончить, и, уже поздравляя себя с победой, открылся сильнее, чем обычно. Но Мэри ловко ускользнула от нападения, отразив его удар саблей, и, увидев в его лице страх, громко рассмеялась.
- Я дала тебе шанс, неуклюжий болван! Теперь пощады не жди.
По лицу Уилкенса ручьями катился пот; внезапно он согнулся, вытащил из–за пояса кинжал и швырнул его в Мэри. Сталь со свистом пронеслась мимо и вонзилась в ствол дерева. Мэри занесла саблю, и, раненный в плечо, Уилкенс повалился к ее ногам.
- Я дралась неловко! - произнесла она, отбрасывая саблю.
- Чертовски неловко! - воскликнул Рэкхэм, снова вытирая пот. - Черт возьми, я чуть не умер от сердечного приступа. Никогда не видел, чтобы ты был так рассеян, парень!
- Я пришла поучиться кое–каким приемам, но, по–моему, я ничего не получила! - сказала Энн.
- Должно быть, виной всему сырой влажный воздух этих мест, - ответила Мэри. - Пора убираться отсюда!
Джек осмотрел Уилкенса и, убедившись, что рана неопасна, приказал двум его товарищам отвезти его на борт, а сам вместе с Мэри и Энн вернулся на корабль. Мэри сразу послала одного из матросов за Вейдом и сообщила ему, что являться в назначенное для поединка с Уилкенсом место нет необходимости.
- Я только что узнал, что ты дрался с Уилкенсом, - сказал Вейд. - Мне не хотелось бы думать, что ты взял его на себя, чтобы спасти мою жизнь.
- Не будь болваном, приятель! - воскликнула Мэри. - Ты - штурман, и когда–нибудь ты войдешь в мою команду. Просто не встревай больше в неприятности.
Вейд провел рукой по волосам, посмотрел на Мэри полными гнева глазами и, не произнеся ни слова, быстро вышел из ее каюты.
Глава 17
На следующий день во время дневной вахты Мэри дозорный закричал, что видит парус.
- Судя по виду, испанская галера с сокровищами.
Мэри посмотрела в подзорную трубу и увидела хорошо вооруженный испанский галион. На палубе суетились люди: они поднимали паруса, чтобы избежать встречи с чужаком. Корабль направлялся в Гавану, но, примерно рассчитав его скорость, Мэри решила, что его можно без труда захватить раньше, чем он успеет войти в гавань.
Джек Рэкхэм, как обычно, заперся в каюте Энн Бонни, и по привычке Мэри уже открыла рот, чтобы отправить к нему человека с известием об испанцах. Но она прекрасно понимала, что произойдет: Джек наверняка придумает повод отказаться от нападения. И в этот момент ей пришла в голову мысль, от которой ее сердце радостно взыграло. Почему бы не сразиться с испанцами без ведома капитана? Если все будет хорошо продумано, он ничего не узнает до тех пор, пока не будет слишком поздно.
Не отводя взгляда от испанского судна, Мэри начала обдумывать нападение. Не возникало никаких сомнений в том, что ей удастся догнать испанцев, но сможет ли она захватить их? Доны везли тяжелый груз металла, а по палубе сновали многочисленные солдаты, не уступавшие в количестве матросам. Но протерев линзу подзорной трубы и внимательней осмотрев врагов, Мэри увидела, что можно добиться того, чтобы люди на палубе стали друг для друга помехой; решительный организованный натиск может вызвать панику и путаницу на испанском корабле. Сомнения вызывало лишь превосходящее вооружение донов, чьи пушки могли разбить "Ястреб" в щепки, но, зная испанских канониров, Мэри сочла, что может положиться на их неточность.
В возбуждении сжав кулаки, Мэри наконец решилась. Она сознавала, что рискует жизнью, что ей угрожают не только испанские пушки, но и, в случае провала, ярость собственной же команды. Она представила себе "Ястреб", побежденный и разбитый, на котором происходит суд, возглавляемый Джеком Рэкхэмом, который приговаривает ее к повешению на нок–рее за мятеж. Но она прогнала от себя мысли о том, что следует быть осторожней, - нельзя упускать свой шанс. Оглядев матросов, с тайной надеждой смотревших на нее, она чуть не закричала в предвкушении предстоящей битвы.
Ее мозг никогда еще не работал с такой четкостью. Чтобы не побеспокоить Рэкхэма, она негромко отдавала приказы - поднять паруса и занять свои места. Тем, кто взял в руки абордажные крючья, было велено приготовиться; другим - с мушкетами - отправляться на корму; канонирам - заряжать пушки картечью, но не стрелять, пока она сама не даст команду. Ее приказы тихо передавались из уст в уста, и даже сам "Ястреб", слегка качаясь, летевший по волнам в погоню за испанцами, казалось, преисполнился ожидания битвы. Доны пытались удрать, подняв все паруса, но Мэри лишь улыбнулась на это. "У них нет ни малейшего шанса, так ведь?" - вслух обратилась она к "Ястребу".
Теперь у Мэри был лишь один путь: подплыть вплотную к испанцам, положась на удачу и надеясь, что они не нанесут "Ястребу" серьезных повреждений, а потом вести своих людей за смертью или победой. Разделив команду на две группы, она сама возглавила большую и назначила начальником второй боцмана, дав ему указания нападать позже, когда бой будет в самом разгаре.
Стоял прекрасный летний день, легкий бриз смягчал безжалостное тропическое солнце, а "Ястреб" быстро нагонял тяжелый испанский галион. Мэри забыла обо всем, кроме врага, и потому слегка удивилась, вдруг увидев подле себя Джона Вейда.
- Ты используешь свой шанс, Рид, - спокойно произнес он.
- Ты думаешь, я не знаю об этом? - ответила Мэри, встав у штурвала и отослав рулевого в группу боцмана.
Вейд не произнес больше ни слова и не двинулся с места, задумчиво разглядывая испанский корабль. Расстояние между "Ястребом" и галионом все уменьшалось, обе команды молча смотрели друг на друга. Не раздавалось ни одного звука, кроме плеска волн о борт судна.
- Поверни корабль! - внезапно крикнул Вейд, его голос далеко разнесся над гладью моря.
Мэри инстинктивно выполнила команду, и ядра испанцев прошли мимо, не причинив "Ястребу" никакого вреда и лишь сорвав небольшой кусок снастей. Мэри снова повернула штурвал, и они понеслись на свою добычу, стремительные, как стрела.
- Возьми, Джон! - сказала Мэри, передавая американцу штурвал. - Тебе незачем объяснять, что нужно делать. До встречи.
И прежде чем он успел возразить, она оставила его и побежала к команде, ждавшей ее на шкафуте, на ходу повязывая на голову алый платок.