- И, готов поклясться, многих из вас унесут ногами вперед, если вы попробуете сунуться на полуют, - добавила Мэри. - Я немало повидал во время службы в армии, и, можете мне поверить, я не из тех, кто дешево продает свою жизнь.
- И за его спиной стоит Новый Свет, - сказал Джон Вейд, взмахнув абордажным крюком.
То ли угроза майора, то ли грозный вид Мэри и Вейда произвели на пиратов впечатление, но, немного поворчав, они спрятали ножи и отступили. Они осмотрели тело капитана Прентиса и, убедившись, что он мертв, подняли его за голову и за ноги и швырнули за борт.
Глава 6
Мэри без возражений вернула майору Бонне его пистолет и встала в ряд матросов с "Утренней звезды", которым предстояло быть высаженными на необитаемом острове. Они стояли, уныло опустив головы, но стремительные действия Мэри и Джона пробудили в них некоторое воодушевление. Вскоре всех их рассадили в шлюпке и отвезли на "Возмездие", а мистер Линнелл вместе с майором Бонне остались гордо стоять на палубе "Утренней звезды". На шлюпе их связали парами и отправили в трюм (Мэри приложила немало усилий, чтобы быть привязанной к Джону Вейду). "Возмездие", вероятно, когда–то было судном по перевозке рабов - их привязали к железным кольцам, вбитым в пол трюма, которые сильно стесняли движение.
В трюме было очень темно и сыро: фонарь освещал его зловещим желтоватым светом, тускло отражаясь на железных кольцах и стойках, словно глаза больного желтухой. Когда фонарь унесли, пленники, оставшиеся в полной темноте, стали опасливо прислушиваться к жутким заунывным звукам, которые всегда можно услышать в трюмах кораблей. Под ними злобно бурлила трюмная вода, снаружи волны с жалобными стонами проносились мимо. Звуки раздавались совсем близко к ним, корабль летел вперед, скрипя и покачиваясь из стороны в сторону. Мэри впервые в жизни испытывала страх перед морем, но она говорила себе, что это лишь оттого, что ее привязали к крюку, как корову на бойне.
Вейд пытался подбодрить ее, рассуждая о том, что где бы их ни высадили, это случится неподалеку от Америки, и помощь наверняка не заставит себя долго ждать. Но оба они знали, что эти острова не были отмечены на картах и ни одно судно никогда не причаливает к ним. Мэри не могла понять по лицу Вейда, что он сейчас чувствует, но его голос успокаивал, и она впервые по–настоящему осознала, как много стал значить дня нее этот человек. Она не смела копаться в своих чувствах, но была уверена в том, что никогда еще не испытывала ничего подобного ни к одному мужчине. Мэри перебирала в памяти многих знакомых: Эркюля Постума, сотни солдат из своего лагеря. Многие из них были ее хорошими приятелями, но молодой американец отличался от них. Сейчас, привязанная к нему в этом темном трюме, она чувствовала, что хочет о чем–то рассказать ему, что просто обязана сделать это, но она не могла точно сформулировать, о чем должна ему поведать. Следуя течению своих мыслей, она вдруг спросила Вейда, многих ли женщин он знал.
Если этот неожиданный вопрос и удивил американца, он не подал вида.
- Я был слишком занят для женщин, - медленно ответил он. - Но, сказать по правде, не очень–то я в них и нуждаюсь. Они хотят знать все тайные помыслы мужчины, собирают их, как школьники, коллекционирующие редких бабочек. К тому же их головы всегда заняты только тем, как бы выглядеть получше.
- Господи помилуй! Но у некоторых ведь есть и другие интересы в жизни, - возразила Мэри.
- В Европе таких немного, - ответил Джон. - Мне больше по душе наши американские женщины: женщины, которые занимаются мужской работой, будь то рубка леса, выгон скота или сражение с индейцами. Таких в Европе не найдешь. Старый Свет стал слабым, ваши города слишком большие.
С минуту они помолчали, потом Джон положил руку на запястье Мэри и сказал ей, что он предпочитает общество людей своего пола.
- А теперь, когда нас ожидают неизвестные приключения, - продолжал он, - я хотел бы сказать, что ни к кому еще не относился так, как к тебе.
- Признаться, и я чувствую то же самое, - сказала Мэри. - Мы должны всегда оставаться друзьями, что бы с нами ни случилось. Клянусь, если бы не ты, возможно, я был бы сейчас вместе с Бонне на палубе!
- Но ты ведь не стал бы пиратом, не стал бы резать и убивать своих же?!
- Сказать по правде, я не уверен! - ответила Мэри. - Мои понятия о совести сильно поколебались после службы в армии. К тому же я никогда не понимал, в чем разница между тем, чтобы убивать испанцев во время войны и в мирное время. В первом случае ты воюешь с ними ради своей страны, а во втором - ради себя самого. Но я никогда не пойду на то, чтобы резать горло своим соотечественникам. Если майор Бонне был капитан законного капера и грабил только донов и лягушатников, я бы, возможно, и стал работать на него. Но раз уж я решил остаться с тобой, я не передумаю. Поплывем в Америку, если другого способа убраться с острова не будет.
"Возмездие" продвигалось вперед еще несколько часов, но наконец их вывели на палубу и показали маленький островок или отмель, где им предстояло остаться с одним мушкетом на всех.
Майор Бонне прочистил горло, напустив на себя книжный пиратский вид. Сейчас Мэри могла представить себе его пускающим своих жертв по доске, как, судя по слухам, делали все пираты, но на самом деле не делал никто.
- Вот, друзья мои, ваш будущий дом, - обратился он к пленникам. - Клянусь честью, вы сможете найти здесь все, чтобы выжить, но ничего сверх того. И под палящим солнцем, от которого нигде не спрячешься, и перед бурным морем, от которого негде укрыться, жизнь ваша не будет похожа на сладкий сон. Но я даю вам последний шанс, бедняги! Хотите ли вы присоединиться ко мне и жить, как настоящие боевые петухи, или предпочитаете эту отмель?
Сомнения снова закрались в душу Мэри, когда она перевела взгляд с майора на крошечный островок, на котором ей предстояло жить и, быть может, умереть. Она была в сложном положении, как человек, попавший в ночной кошмар - его толкают все ближе к краю пропасти, а он не может ничего сделать, не может даже закричать, его губы сковал ужас. Вся восьмерка продолжала угрюмо стоять, никто не произнес ни слова, кроме Джона Вейда.
- Мы лучше сразимся с судьбой, - крикнул он, - чем останемся среди воров и убийц!
- Ну что ж, ищите погибели на свою голову! - ответил майор Бонне. - Но моим людям не хватает одежды, поэтому вас отвезут на остров только в штанах. Так что раздевайтесь по пояс, да поживее. У нас есть дела и кроме вас.
Эти слова ошеломили Мэри. Ничего подобного не приходило ей в голову, и она сразу поняла, что не сможет остаться с Вейдом. В панике она попыталась придумать какой–нибудь предлог, чтобы ей оставили рубашку, но на этот раз находчивость подвела ее. Она в ужасе представила себе, как ей придется раздеться по пояс; как пираты, не отрывая от нее взглядов, толпой ринутся на нее; как начнет блеять на заднем плане майор Бонне, не в силах сдержать их разыгравшуюся похоть. Один из пиратов уже схватил ее за шиворот, но она, вывернувшись, сжала локоть Джона Вейда.
- Я не могу плыть с тобой, Джон, - сказала она. - Не могу объяснить почему, но, клянусь небом, не могу, верь мне.
И, сделав шаг к майору Бонне, она объявила, что передумала и готова присоединиться к нему.
- Тем лучше для тебя, приятель! - сказал на это майор Бонне. - Значит, на остров плывут семеро. Еще есть добровольцы?
- Позвольте мне поговорить с ними, сэр, - попросила Мэри.
Она снова подошла к Вейду и взяла его за руку.
- Пойдем со мной, Джон, - сказала она. - Внизу в трюме мы сказали друг другу, что мы с тобой настоящие друзья. Так не разрушай нашу дружбу.
- Это ты разрушаешь ее! - ответил Вейд.
- У нас есть все шансы сбежать, если мы останемся с майором Бонне.
- У нас есть все шансы, что нас вздернут. Мне не очень–то хочется возвращаться в Америку после того, как меня снимут с реи.
- Есть кое–что, о чем ты не знаешь, Джон, - продолжала убеждать его Мэри. Она в отчаянии подумала, не прошептать ли ему на ухо свою тайну, но остальные стояли слишком близко к ним, внимательно прислушиваясь к каждому слову.
- Я знаю. Просто ты оказался трусом! Я был о тебе лучшего мнения, - сказал Джон Вейд.
Мэри подняла кулак, но Вейд без усилия перехватил ее руку и снова опустил.
- Не обращай на него внимания, парень, - посоветовал ей боцман. - Просто он слабоват, чтобы присоединиться к нам. Но довольно. Отведите их к лодке и отвезите на остров.
Связанных по рукам матросов посадили в лодку и высадили на острове. Шестеро из них еще долго стояли на берегу, глядя на удаляющееся "Возмездие", но Джон Вейд сразу бросился лицом в песок и не поднимал головы.
Мэри смотрела на остров до тех пор, пока он не превратился в крошечную точку на горизонте, чувствуя, как возрастает в ней боль потери. Она пыталась утешить себя мыслью, что, чем сильнее удалятся они от Вейда, тем легче ей будет. Кроме того, одному богу известно, к каким неприятностям могло привести ее желание остаться с ним. Но эти размышления были слишком неубедительны, и Мэри нисколько не сомневалась в том, что едва лишь ей представится такая возможность, она отправится на поиски американца. Она даже попыталась выяснить у боцмана расположение острова, но тому ее вопросы показались подозрительными, и он отказался отвечать. Мэри старалась запомнить хотя бы, как выглядит остров, но в глубине души она понимала, что едва ли сможет увидеть Джона Вейда снова.
"Возмездие" представляло из себя хорошо оснащенный корабль с командой в семьдесят человек, но Мэри очень скоро заметила, что на борту не было никакой дисциплины и что майор Бонне не только не пользуется особым уважением, но к тому же еще имеет более чем скромное понятие о морском деле. Ее собственные познания в этой области тоже были невелики, и желания расширять их у нее не было, но она говорила себе, что в ней есть твердость, необходимая для того, чтобы держать людей в подчинении, в то время как майор был слишком робок, слишком учтив и застенчив, за исключением тех моментов, когда произносил перед своими матросами речи. Чтобы освободиться от мучивших ее мыслей о Джоне Вейде, Мэри завела разговор с боцманом, из которого узнала, что мистер Бонне был родом с Барбадоса, где обладал солидным капиталом и уважаемым именем. Но в один прекрасный день он купил "Возмездие", набрал команду и, объявив, что собирается заняться торговлей на Островах, исчез из дома, даже не попрощавшись с миссис Бонне.
- Я слыхал, что она–то и была истинной причиной всех его неприятностей, - говорил боцман. - Сварливая жена прогнала его с Барбадоса и чуть не свела с ума. Но никто не вправе упрекать его в этом - такое с любым может случиться. Сам по себе он - старый боевой петух. Беда в том, что он не способен отличить бизань–мачту от яблони, так что одному богу известно, что выйдет из нашего плавания!
После этого разговора странная фигура майора, одиноко стоявшего на полуюте, стала вызывать еще больший интерес у Мэри, но проводить слишком много времени под его командованием она не собиралась.
Через пару дней после того, как она оказалась на "Возмездии", шлюп повстречал еще один корабль, который шел примерно с той же скоростью, и после короткой перестрелки на обоих судах одновременно поднялся Веселый Роджер. Майор Бонне настоял на том, чтобы поприветствовать братьев по оружию салютом из всех десяти орудий, и через мгновение получил ответный залп. От чужого корабля отделилась лодка, и вскоре на палубу "Возмездия" ловко вскарабкался молодой человек.
Это был высокий стройный юноша, примерно двадцати пяти лет, элегантный и вместе с тем непринужденный в своем поведении. У него было тонкое, бронзовое от тропического загара лицо с остро очерченными чертами, голубыми глазами и роскошными волосами. Одет он был в идеально чистую белую шелковую рубашку и широкие желтые бриджи, надеть которые отважился бы не каждый. Но юноша явно был из тех, кто может носить любой костюм с изяществом. Он сверху донизу осмотрел майора Бонне и торопливо отдал ему честь, как будто позабыл сделать это сразу.
- Джек Рэкхэм к вашим услугам, сэр, - представился он. - Квартирмейстер капитана Чарли Вейна на корабле "Орел".
- Я - майор Стид Бонне, капитан корабля "Возмездие", молодой человек.
- Черт возьми, сэр, мы наслышаны о вас! - воскликнул Джек Рэкхэм. - Добро пожаловать в наше дело.
Он снова оглядел майора с ног до головы, как будто пытаясь запомнить его внешность, а затем обвел взглядом палубу "Возмездия".
- Дьявол меня побери, у вас тут многовато народа, майор, - продолжал он. - Это плохо, сэр, чертовски плохо. Хотя, может быть, это и к лучшему, потому что нас сильно потрепала цинга, и капитан Вейн желает, чтобы вы снабдили его полудюжиной людей или около того.
Майор Бонне колебался.
- Я рассчитывал организовать небольшой флот, - начал он, кивая на "Утреннюю звезду".
- Набирать команду прежде, чем у вас появится место, чтобы разместить ее, - это плохая политика, мой дорогой майор! - ответил ему Рэкхэм. - Послушайте, мы заберем у вас шесть человек, и вам придется кормить на шесть ртов меньше. Позовите нас, если мы понадобимся, когда в вашем флоте будет достаточно народу.
Хотя все эти слова были произнесены довольно непринужденно, майор сразу понял, что у него нет выбора.
- Выбирайте любых, сэр, - сказал он. - Я буду рад помочь капитану Вейну, чью славу я надеюсь когда–нибудь превзойти.
Тень улыбки пробежала по губам Рэкхэма, но, воздержавшись от дальнейших замечаний, он повернулся и стал осматривать команду. Наконец взгляд его упал на Мэри.
- Как ты смотришь на то, чтобы сменить эту навозную кучу на другую, мой юный задира? - спросил он, щупая ее мышцы и ткнув рукояткой сабли ей в икры.
- Клянусь, мы не на алжирском рынке рабов! - ответила Мэри, отступая назад. - Я должен это обдумать. Если работать у капитана Вейна, можно получить приличную наживу?
- Черт побери! Я бы сказал, еще какую! - воскликнул Рэкхэм. - Ведь Вейн - известный капитан, а в моем лице ему посчастливилось найти самого прекрасного помощника на Карибах!
- И в самых прекрасных бриджах, это уж точно! - добавила Мэри.
Они улыбнулись друг другу.
- Ну что ж, я готов рискнуть! - согласилась наконец Мэри.
- Ты об этом не пожалеешь, приятель. Испанские дублоны и испанские женщины в неограниченном количестве.
- Эх! Должен признать - дурак я, вот что. Цинга да испанские ядра в кишки - вот и все, что меня ждет. Но не намного лучше служить под началом человека, которого сделал пиратом злой язык его женушки! - понижая голос, сказала Мэри.
- Так вот почему эта старая наседка на полуюте вышла в море, да? - спросил Рэкхэм. - Да, здесь настоящему мужчине не место, клянусь небом! Из–за него ты окажешься на галерах, прежде чем успеешь обнять за талию испанскую сеньориту.
Он выбрал еще пять человек, беспечно попрощался с майором Бонне и переправил всех шестерых на "Орла". Мэри, смотревшая из лодки на "Возмездие", увидела, что майор провожает их угрюмым взглядом - возможно, сейчас он мечтал о том, чтобы вернуться в армию, где офицерский чин пользовался большим уважением.
Капитан Чарльз Вейн был коренастым полным человеком с короткой мясистой шеей и уверенными твердыми манерами. Он пиратствовал со своей командой уже долгое время, но вскоре Мэри обнаружила, что Джек Рэкхэм - единственный офицер на корабле, пользующийся всеобщим уважением. Все матросы хорошо отзывались о Ситцевом Джеке, как его называли за яркие бриджи из простой легкой материи, и говорили, что он самый серьезный пират семи морей. Капитана Вейна не то чтобы не любили, но относились к нему, как к изнеженной старухе, а за последнее время он прослыл чуть ли не Ионой. Сейчас их плавания приносили довольно скромные результаты, и Мэри была неприятно удивлена, узнав, что капитан Вейн намеревается плыть к острову Нью–Провиденс, одному из Багамских островов, чтобы принять от короля помилование для себя и своей команды. Создавалось впечатление, что Англия решила покончить с пиратством, забыв о том, что в прошлом пираты сослужили ей хорошую службу, и потому король Георг выслал сэра Вудса Роджерса на остров Нью–Провиденс, чтобы тот занял место губернатора, дав ему полномочия даровать помилование любым пиратам, готовым сдаться в его руки. Эта новость настолько разозлила Мэри, что она сразу отправилась поговорить с самим капитаном Вейном и безо всяких "с вашего разрешения" спросила, правда ли, что он собирается принять предложение о помиловании.
Капитан Вейн с удивлением посмотрел на нее.
- Дьявол меня побери, парень, тебе–то что до всего этого? - спросил он.
- Я один из новичков, набранных у майора Бонне, - ответила Мэри. - И если это правда, значит, ваш квартирмейстер обманом заманил меня сюда. Уж лучше бы я остался у майора Бонне. Я добирался на Карибы не для того, чтобы любезничать с жирным немцем Георгом. Когда–то я носил форму солдат его армии, и, клянусь, мне не слишком–то это понравилось!
- Кто этот задира, Джек? - спросил капитан Вейн у Рэкхэма.
Ситцевый Джек вставил в глаз воображаемый монокль, подошел к Мэри и с надменностью святого Иоанна осмотрел ее с ног до головы.
- Его зовут Джек Рид, насколько я понимаю, Чарльз, - ответил он наконец.
- Еще один Джек, который придерживается твоего мнения.
- Разумеется, не нужно мне никакого помилования, - подтвердил Рэкхэм. - Я никак не могу понять, зачем оно мне. Я мог бы получить четыре акра земли и корову, или четыре акра земли и четырех коров, или даже сорок акров земли и сорок коров, но на что мне эти четвероногие коровы, Чарльз? Пусть Георг изводит свою бумагу на что–нибудь еще, а не на помилование для меня; пусть, например, пишет послания своим любовницам. А по мне, так лучше уж короткая, да веселая жизнь. Если бы у меня было желание вращаться среди элиты, я бы не сбежал из поместья своего всеми уважаемого батюшки.
Вейн повернулся к Мэри и уверил ее, что они лишь собирались разведать, как обстоят дела на острове.
- Клянусь честью, во мне есть что–то от старого боевого скакуна, приятель! - сказал он. - Скакуна с плохими зубами, но с трезвой головой. Когда я узнаю, что в нашем деле появились новые противники, мне обязательно нужно выяснить, насколько они сильны. Я, может быть, всего лишь хочу знать, сколько боевых кораблей приведет с собой Вудс Роджерс. Когда он окажется в гавани на острове Нью–Провиденс, мы сможем точно определить, насколько опасны для нас теперь моря. Черт побери, сам не знаю, почему я должен объяснять все это зеленому матросу, но мне чертовски нравится твоя дерзость. Ты станешь хорошей парой нашему отчаянному Джеку!
- Клянусь, - протяжно проговорил Ситцевый Джек. - Придется мне подыскать ему пару ситцевых бриджей нежного цвета.