Мне дарован язык,
Чтобы избавить от пут,
От романтической лжи
Мозг человека в толпе,
От лжи бессильных Властей,
Чьи здания небо скребут.
На свете нет Государств,
В одиночку не уцелеть.
Горе сравняло всех;
Выбор у нас один -
Любить или умереть.В глупости и в ночи
Мир беззащитный погряз;
Мечутся азбукой Морзе,
Пляшут во тьме лучи -
Вершители и Справедливцы
Шлют друг другу послания.
Я, как и все, порождение
Эроса и земли,
В отчаянье всеотрицания -
О, если бы я сумел
Вспыхнуть огнем утверждения!
ЩИТ АХИЛЛА
Перевод П. Грушко
Он ладит щит, а она глядит,
Надеясь узреть на нем виноград,
И паруса на дикой волне,
И беломраморный мирный град,
Но на слепящий глаза металл
Его искусная длань нанесла
Просторы, выжженные дотла,
И небо, серое, как зола…Погасшая земля, где ни воды,
Ни трав и ни намека на селенье,
Где не на чем присесть и нет еды,
И все же в этом сонном запустенье
Виднелись люди, смутные, как тени,
Строй бесконечных башмаков и глаз,
Пустых, пока не прозвучал приказ.Безликий голос - свыше - утверждал,
Что цель была оправданно законной,
Он цифры приводил и убеждал,
Жужжа над ухом мухой монотонной, -
Взбивая пыль, колонна за колонной
Пошла вперед, пьянея от тирад,
Чья логика была дорогой в ад.Она глядит, как он ладит щит,
Надеясь узреть священный обряд,
Пиршество и приношение жертв, -
Нежных, увитых цветами телят, -
Но на слепящий глаза металл
Длань его не алтарь нанесла:
В отсветах горна видит она
Другие сцены, иные дела…Колючей проволокой обнесен
Какой-то плац, где зубоскалят судьи,
Стоит жара, потеет гарнизон,
Встав поудобнее, со всех сторон
На плац досужие глазеют люди,
А там у трех столбов стоят, бледны,
Три узника - они обречены.То, чем разумен мир и чем велик,
В чужих руках отныне находилось,
Не ждало помощи в последний миг
И не надеялось на божью милость,
Но то, с каким усердием глумилась
Толпа над унижением троих, -
Еще до смерти умертвило их.Она глядит, как он ладит щит,
Надеясь атлетов узреть на нем,
Гибких плясуний и плясунов,
Кружащихся перед священным огнем, -
Но на слепящий глаза металл
Легким мановеньем руки
Он не пляшущих поместил,
А поле, где пляшут лишь сорняки…Оборвыш камнем запустил в птенца
И двинул дальше… То, что в мире этом
Насилуют и могут два юнца
Прирезать старца, - не было секретом
Для сорванца, кому грозил кастетом
Мир, где обещанному грош цена
И помощь тем, кто немощен, смешна.Тонкогубый умелец Гефест
Вынес из кузни Ахиллов щит.
Фетида, прекрасногрудая мать,
Руки к небу воздев, скорбит,
Увидев, что оружейник Гефест
Выковал сыну ее для войны:
Многих сразит жестокий Ахилл,
Но дни его уже сочтены.
СЛОВА
Перевод Э. Шустера
Из фразы совершенный мир творится,
Где непреложность слова есть закон;
Мы верим в то, что кем-то говорится:
Для лживых слов не создано имен.Да, синтаксисом не поверишь лица;
Нельзя из фразы сделать только фон,
Поэтому для нас и небылица -
Не просто в ухе неотвязный звон.И странно ли, что даже факты мнимы,
Когда хватает нам словесных грез;
Не плетью ли глагола мы гонимы,Когда нам ритм такой восторг принес?
Так Рыцарю достанет пантомимы
Взамен ответа на его вопрос.
ДЖОРДЖ БАРКЕР
Джордж Баркер (род. в 1913 г.). - Родился в Лоутоне (Узссекс). Окончил политехническое училище. Литературное образование получил самоучкой. Преподавал историю английской литературы в университете. Некоторое время жил в Японии и США.
Джордж Баркер пишет стихи на предельном накале эмоций, отметающем даже мысль об образной и ритмической упорядоченности стиха; при этом, как бы борясь с самим собой, поэт иногда обращается к строгой форме сонета. Опираясь отчасти на опыт Д. Баркера, поэта раскованных чувств, поэтическая группа "Неклейменые" выступила в 50-е годы с тезисом о том, что личность поэта, его переживания имеют первичное значение для творчества.
Среди поэтических сборников Баркера - "Стихи" (1935), "Плач и триумф" (1940), "Сны в летнюю ночь" (1966), "Золотые цепи" (1968). Его ведущие темы - любовь, страдание, призвание человека и поэта.
На русском языке стихи Д. Баркера печатаются впервые.
ОТЦУ ДЖЕРАРДУ МЭНЛИ XОПКИНСУ, С. ДЖ
Перевод А. Ларина
Крыльями в небе лепя огневые глаголы
В чаше молчания, бредя кровавым грядущим,
Перья закатные вечно роняет он долу
И красоту помещает в покойном и жгущем,
Звучном дыхании слова - как птица простершем
Когти над миром, его до утробы пекущим,
Чудо вступает в стихи оглушительным маршем,
Овладевая скопцом-стихотворцем летящим.Отче отчаянных - этих, кто множит воочию
Славу глагола, взываю от имени клана,
Что унаследовал разве что долю величия:
О новобранец, взгляни из небесного стана
И укажи, кто тобою, счастливец, избран
Евангелистом высокого косноязычия.
МОЕЙ МАТЕРИ
Перевод А. Ибрагимова
Всех ближе, всех дороже - и всех дальше,
Она сидела, чуть навеселе,
И хохотала - горная вершина
В гудении сейсмических толчков.
В ней не было ни капли зла и фальши.
Могучим обаянием Рабле
Она влекла сердца неудержимо,
Как звуки марша - уличных щенков.Над головой ее - бомбардировщик,
Но ей как будто и не слышен рев -
Застыла, над столом нависнув круто.
Опять, свои сомненья поборовши,
Я верю: сбросив траурный покров,
Она войдет в сияющее утро.
ЛЕТНЯЯ ИДИЛЛИЯ
Перевод И. Озеровой
К исходу лета на сносях земля
От тяжести склоняет ветви книзу,
Скрыв глубоко живую сладость соков,
Она цветы выносит напоказ и золото,
Усердно маскируя свой тайный сговор…
Под покровом соков
Покоится холодная зима,
Покоится, произрастая, голод,
Вмороженный в початки кукурузы.
Под щедрым изобильем - обнищанье,
И бедность, как богатство, клонит книзу
Тугие ветви, и нужда - зерно.Их облачи в великолепье лета и вкось
Проникни в кость, иль во владеньях
Весны ты ими овладей; под грудью
Пространство пустоты, как пустоцвет, как призрак
Порочного цветка - размах нужды, ее давленье
На зеницы духа, на существо
Бездеятельных тел, давленье
На их передвиженье и на осуществление любви,
Давление на жизнь, как в бездне моря,
Становится порою нестерпимым,
Хотя его обязаны стерпеть.Едва ослабит лето на мгновенье
Давленье это, многие встают
И плещутся в реке или под вечер
Спешат к увеселеньям, как в крольчатник,
Рассыпанные в парке, как бумажки,
Купаются в поту, как комары,
А позже блуду предаются в спешке,
Гонимы сторожем и полицейским, они играют,
Как и я, мечтая об отдыхе, достатке, чистоте.Сады, как начинающие шлюхи,
Регалии сезона выставляют,
Когда их овевает смутный запах,
Манящий чистотой и красотой
Мужчин, в кораллах светлых утонувших.
Не только женщин обнажает лето, -
Снимает пиджаки и полуголых
Мужчин пускает в лодках по реке,
Влача их пальцы по воде тенистой;
Они спешат покорно за рекой,
Сквозь тени волн выслеживают руку,
Которой незачем искать свой берег.
Лицо в воде - как яблоко гнилое.
Соборы и строительные фирмы
С их появленьем рушатся. Все громче
Бетховена играют, чтобы эхо
Сумело в звуках утопить Уэльс,
И ветер лета Средиземноморья,
Как лебедь, белоснежный лебедь плыл.
ДИЛАН ТОМАС
Дилан Томас (1914–1953). - Родился и получил образование в Суонси; работал репортером. В 1934 г. вышла в свет первая книга Д. Томаса - "18 стихотворений". Уже здесь наметились темы, к которым поэт будет возвращаться в течение всей своей жизни: философское осмысление бытия, миф об Адаме, созидающее слово. Подлинный демократизм творчества Д. Томаса, утверждение им жизни как величайшего блага сделали его ведущим поэтом 40-х годов. Его выступления по радио во время второй мировой войны пользовались чрезвычайной популярностью. После войны он стал одним из создателей Английского объединения писателей в защиту мира. Поэт сложных образов и конструкций, Д. Томас много экспериментировал в области стихосложения. Для него характерен эмоционально и образно насыщенный, интонационно напряженный стих. В целом творчество Д. Томаса как "поэзия чувства" обычно противопоставляется "интеллектуальной поэзии" Т.-С. Элиота. В 1946 г. вышел в свет сборник стихов "Смерти и рождения", написанных в основном в годы войны; затем последовали "Портрет художника как молодой собаки" (1950) и "Избранные стихи" (1952), куда Д. Томас включил восемьдесят девять лучших своих стихотворений.
На русском языке стихи Д. Томаса печатаются впервые.
ОТ АВТОРА
Перевод А. Сергеева
Этот день подходит к концу,
А господь погоняет лето
В лососевом струенье солнца,
В моем потрясенном прибоем
Доме на сколах скал,
Перемешанных с птичьим пеньем,
Плавниками, плодами, пеной,
Перед прыткой подковой леса,
Над песками мокрых медуз
И вдовьих рыбацких крестов,
Над чайками и парусами,
Где люди, черней ворон,
Опускаются на колени,
С облаками в обнимку тянут
Сети заката, а цапли
И гуси почти в небе,
И мальчишки кричат, и ракушки
Говорят о семи морях,
Вечных водах вдали
От девятидневной ночи
Городов, чьи башни взметутся
Под ветхозаветным ветром,
Словно стебли сухой соломы, -
В моем непокойном доме
Я пою для вас, посторонних.
(Хотя песня жжется, вздымает
Мои косолапые звуки,
Как пламя птиц - повернувшийся
К осени лес мирозданья).
Я пою по хрупким листкам
С отпечатками пальцев моря -
Листки эти скоро сорвутся,
Опадут, как листва с деревьев,
Рассыплются и пожухнут
Ночью на черный день.
В море всосан лосось,
Соскользнуло солнце, немые
Лебеди бьют синеву
В исклеванных сумерках бухты,
А я сшиваю бессвязные
Явленья, и вы узнайте,
Что я, переменчивый я,
Славлю звезду, оглушенную
Чайками, морем рожденную,
Истерзанную человеком,
Благословленную кровью.
Вслушайтесь: это же мой
Голос у рыб и обрывов!
Всмотритесь: это же я
Сочиняю мычащий ковчег
Для врученного мне Уэльса -
Белые, словно овцы,
Покорные фермы готовы
Погрузиться в ревущие воды,
Ибо красная ярость и страх
Растопила льды на горах.
Эй, забившиеся под своды
Властные гулкие совы,
Лучи ваших лунных глаз
Озаряют загоны, пронзают
Поросших покоем предков!
Эй, нахохленный голубь,
В сумраке темный, почти
Как наш валлийский язык
Или почтительный грач,
С ветвей твое воркованье,
Голубой колобродящий голос
Тоже слава лесам
Для севших в лугах бекасов!
Эй. щебечущий мир,
Разинувший клювы от страха
По осажденным отрогам!
Эй, вбежавший в пятнистый
Свет на седле пригорка
Прыткий заяц, ты слышишь
Гул корабельной стройки,
Топор мой, пилу и молот?
(Песня моя - бессвязный
Грохот и визг, язык мой -
Трухлявый гриб-дождевик).
Но на изломах мира
Звери глупы и глухи
(Хвала звериной природе!).
И спят глубоко и чутко
В лесах по хребтам холмов!
Скирды ферм под напором
Потоков сбиваются в стаи,
Кудахчут, на крышах амбаров
Петухи кричат о войне!
О соседи мои с опереньем,
Плавниками и мехом, спешите
В мой лоскутный ковчег,
Ко мне, безумному Ною:
В глубине колокольца овец
И колокола церквей
Возвещают худой мир,
А солнце садится, и тени
Выстилают мои святыни.
Мы пустимся в путь одни
И вдруг под звездами Уэльса
Увидим кочевья ковчегов!
Над землей, покрытой водой,
Направляемые любовью
От горы к горе поплывут
Деревянные острова.
Смелей, путеводный голубь!
Вы стали морскими волками,
Синица, лиса и мышь!
Ковчег мой поет на закате,
А господь погоняет лето,
И потоп до конца процвел.
* * *
"Особенно когда октябрьский ветер…"
Перевод А. Сергеева
Особенно когда октябрьский ветер
Мне в волосы запустит пятерню,
И солнце крабом, и земля в огне,
И крабом тень моя легла на берег. -
Под перекличку птичьих голосов
И кашель ворона на палках голых
По жилам сердце деловито гонит
Ямбическую кровь, лишаясь слов.Вон женщины во весь шумливый рост
Идут по горизонту, как деревья,
Вон бегают по перелеску дети,
В движении похожие на звезд.
Я создаю тебя из гулких буков,
Из шелеста дубов, осенних чар,
Корней боярышника, хмурых гор,
В прибое создаю тебя из звуков.Над парком беспокойный циферблат;
Часы толкуют время, славят утро
И флюгеру о направленье ветра
Колючими словами говорят.
Я создаю тебя из дольних вздохов.
Трава пророчит: все, что я постиг,
Покроет мокрый изъязвленный снег.
Но ты вдали от злых вороньих криков.Особенно когда октябрьский ветер
(Я создаю тебя в канун зимы,
Когда гремят валлийские холмы)
Молотит кулаками репы берег,
Я создаю из бессердечных слов
Тебя - сердечных сердцу не хватило.
Химическая кровь мне полнит жилы.
На взморье. Среди птичьих голосов.
ЗАЧЕМ ПРОХЛАДОЙ ВЕЕТ ЮГ
Перевод Арк. Штейнберга
Зачем прохладой веет Юг,
А льдом Восток? Нам невдомек,
Пока не истощен исток
Ветров, и Запад ветровой
Всех осеней плоды несет
И кожуру плодов.
Дитя твердит: "Зачем шелка
Мягки, а камни так остры?"
Но дождь ночной и сердца кровь
Его поят и темный шлют ответ.А дети, молвя: "Где же Дед Мороз?" -
Сжимают ли кометы в кулачках? -
Сожмут, когда ребята полуспят,
Кометы сном пыльнут в глаза ребят,
И души их зареют в полутьме, -
Тут ясный отзвучит ответ с горбатых крыш.
Все ясно. Звезды нас порой
Зовут сопутствовать ветрам,
Хоть этот зов, покуда звездный рой
Вокруг небесных башен держит путь,
Чуть слышен до захода звезд.
Я слышу лад, и "жить в ладу",
Как школьный колокольчик дребезжит,
"Ответа нет", и у меня
Ответа нет на детский крик,
На отзвук эха, и Снеговика,
И призрачных комет в ребячьих кулачках.
РУКА, ПОДПИСАВШАЯ УКАЗ
Перевод П. Грушко
Рука, подписав указ, отправила город в ад.
Пятивластие пальцев обложило данью кадык,
Удвоило мир умерших, вдвое уменьшив народ.
От пяти владык не уйдет ни один из владык.Крутая рука завершается покатым плечом,
Белее мела суставы сжатой руки.
Гусиное перышко велит приостыть палачам,
Которые остудили горячие языки.Рука, подписав декрет, посеяла ужас и злость,
Наладила голод и саранчу призвала.
Воистину велика рука, у которой есть власть
Вымарывать имена, озаглавливающие тела.Пять владык отпустили грехи мертвецам,
Но не врачуют язв, не утешают сирот.
Рука заведует милостью, соперничая с творцом.
Но рука без глаз - и слез не прольет.
НЕ УХОДИ БЕЗ СЛОВ ВО МРАК НОЧНОЙ
Перевод О. Чугай
Не уходи без слов во мрак ночной -
Ты должен вспыхнуть в пламени заката,
Восстать над неизбежной темнотой!Мудрец поймет, что бесполезен бой,
Что крик - не вспышка молнии крылатой,
Но не уйдет без слов во мрак ночной.И праведник с последнею волной
Покинет свой залив зеленоватый,
Восстав над неизбежной темнотой!Дикарь, поющий солнцу гимн земной,
Так поздно узнаёт, что нет возврата.
Но не сойдет без слов во мрак ночной!Пусть каждому достался жребий свой -
Великие уходят, но тогда-то
Горит их взор падучею звездой.Там, в вышине, слезами удостой
Меня, отец мой - горькая утрата, -
Не уходи без слов во мрак ночной,
Восстань над неизбежной темнотой!
СМЕРТЬ УТРАТИТ ВЛАСТЬ НАД ВСЕЛЕННОЙ
Перевод Арк. Штейнберга
Смерть утратит власть над вселенной.
Станут голые трупы плотью одной
С человеком ветра и закатной луной,
Оголятся их кости, претворясь в перегной,
Рядом с ними звезды затеплятся въявь,
К ним, безумным, вернется разум иной,
Утонувшие снова всплывут над волной;
Хоть любовников нет - сохранится любовь.
Смерть утратит власть над вселенной.Смерть утратит власть над вселенной.
Они не умрут, прозябая на дне,
Под зыбью морей неисчетные дни;
Корчась на дыбе, на колесе,
Не струсят, хоть жилы ослабнут все.
Вера в их треснет руках пополам,
Носорожье зло их боднет на излом,
Но, расщепясь, уцелеют они.
Смерть утратит власть над вселенной.Смерть утратит власть над вселенной.
Чайки в уши им больше кричать не должны,
Могут стихнуть отныне вопли волны,
И не надо цветку, что расцвел весной,
Подставлять свой венчик под дождь проливной.
Пусть безумны они и мертвы как бревно,
Но, гремя сквозь ромашки, их черепа
Рвутся к солнцу, пока не взорвалось оно.
Смерть утратит власть над вселенной.
СТИХИ В ОКТЯБРЕ
Перевод А. Сергеева
Под небом мой год тридцатый
Пробудился в звуках от моря до ближнего леса,
От ракушек в пруду до цапли
На дюнах,
А утро звало -
Хоралами волн и чаек пронзительной песней,
И стуками парусных лодок о мшистую пристань
В ту же секунду
Покинуть
Еще не проснувшийся город.