ДАНТЕ И ПОЭМА О СОВРЕМЕННОСТИ
Перевод Арк. Штейнберга
Когда, у врат Пресветлую узрев,
Я в трепете повергся и, сожженный,
Провидел ночи горькие, мой друг,
С участьем глядя на меня, шептал.
Я за хвалу Пресветлой был осмеян.
Ведь людям безразлично испокон,
Что, бренные, - мы песни о любви
Так замышляем, словно век пребудем.Я, возмужав, изведал стыд страны,
Опустошенной ложными вождями,
Постиг спасенья путь, пришел с помогой,
Всем жертвуя, с погибелью сражался,
В награду был судим, ограблен, изгнан,
Годами клянчил у чужих порогов,
Подвластный лютым, - все они теперь
Лишь безымянный прах, а я живу.Когда мой бег прерывный, скорбь моя
Над бедами, что навлекли мы сами,
Гнев, обращенный к низким, гнусным, дряблым,
Излились бронзой, - многие, внимая,
Бежали в ужасе; хотя ничье
Не ощутило сердце ни огня,
Ни когтя, - от Адидже и до Тибра
Шумела слава нищего изгоя.Но я ушел от мира, дол блаженных
Увидел, хоры ангелов заслышал
И это воплотил. Тогда решили:
Он одряхлел, впал в детство. О, глупцы!
Из печи взял я головню, раздул
И создал Ад. Мне был потребен пламень,
Чтоб озарить бессмертную любовь
И возвестить о солнце и о звездах.
СКИТАЛЬЦЫ
Перевод Арк. Штейнберга
Они бредут средь поношений,
Недобрых взглядов и угроз.
Из царств, которых нет блаженней,
Их, говорят, орел унес;Бредут, одним стремленьем живы,
Чтоб сызнова открылся им
Счастливый край, родные нивы,
Где пашут плугом золотым.На диких взморьях заповедных
Они вступают в смертный бой,
Во имя гордых женщин бледных
Охотно жертвуя собой.В их подвигах - спасенье края.
Когда отравный мечет дрот
Архангел, за грехи карая,
Они - в ответе за народ.Но тает поздно или рано
Хвалы и славы чадный дым,
И вайи пальм и клич "осанна"
Морочат призраком пустым,Тогда закат, суля отраду,
Усталым указует путь
Вперед, к сияющему граду,
Где суждено им отдохнуть.За то, что в гимнах, год за годом,
Они хранили дивный лад,
Их ждет блаженный сон под сводом
Нетленных, дарственных палат.
КРИСТИАН МОРГЕНШТЕРН
Кристиан Моргенштерн (1871–1914). - Начинал как представитель натурализма, позднее примкнул к неоромантическому движению ("На многих путях", 1897). Известность приобрел главным образом как автор юмористических и абсурдистских стихов ("Песни висельников", 1905; "Пальмштрем", 1910; "Пальма Кункель", 1916; "Гингганц", 1919), предвосхитивших многие авангардистские искания. Автор текстов для кабаре. Стихи Моргенштерна на русский язык переводились в 10-е годы; известен восторженный отзыв Андрея Белого о Моргенштерне.
ВОРОНКИ
Перевод Е. Витковского
бредут по лесу ночью две воронки
и луч луны как паутина
тонкий струится сквозь
отверстия
утробные
легко и
тихо
и т
п
БАШЕННЫЕ ЧАСЫ
Перевод Е. Витковского
Часы на башнях бьют по очереди,
иначе друг друга они перебьют.
Христианский порядок, настоящий уют.
И приходит мне в голову - в час досуга
отчего же народы
не друг за другом бьют, а друг друга?
Это был бы гнев воистину благой -
сперва бьет один, а потом другой.
Но, разумеется, подобная игра ума
при воздействии на политику бесполезна весьма.
КУСОК НОГИ
Перевод Е. Витковского
Идет-бредет из края в край
один кусок ноги.
Не дерево и не сарай -
один кусок ноги.На фронте вдоль и поперек
устрелян был солдат.
Кусок ноги остался цел -
как если был бы свят.С тех пор бредет из края в край
один кусок ноги.
Не дерево и не сарай -
один кусок ноги.
ЧЕРЕЧЕРЕПАХА
Перевод Е. Витковского
Мне много сотен тысяч дней.
Они длинны и гулки.
Один из готских королей
растил меня в шкатулке.Века шагали - шарк да шарк.
Им не было конца.
Я украшаю зоопарк
хейльброннского купца.Пускай судьба моя слепа,
я не дрожу от страха:
я черепа-, я черепа-,
я черечерепаха.
СТАРУШКА С ПРЯЛКОЙ
Перевод Е. Витковского
Луна по небесам во тьму
спешит походкой валкою.
На севере, в большом дому,
живет старушка с прялкою.Прядет, прядет… А что прядет?
Она прядет и прядает…
Как пряжа, бел ее капот -
старушку это радует.Луна по небесам во тьму
спешит походкой валкою.
На севере, в большом дому,
живет старушка с прялкою.
БАРАН-ЭСТЕТ
Перевод В. Куприянова
Один баран
в большой буран
берет бревно на таран.
Очень стран -но. Думаете, я вру?
Мне луна-кенгуру
выдала суть секрета:Баран-эстет
уже много лет
для рифмы делает это.
ДВЕ ПАРАЛЛЕЛИ
Перевод В. Куприянова
Рядом две параллели
шли в бесконечный путь.
До гроба они не хотели
друг дружку перечеркнуть.Две из почтенных фамилий,
словно свечи, ровны.
Спесь и упрямство были
им в дорогу даны.Но вот, года световые
блуждая одна с одной,
они наконец впервые
утратили смысл земной.Разве они параллели?
Некому дать ответ.
Лишь души еще летели,
слившись, сквозь вечный свет.Свет безмерный незримо
слил их в себе в одно.
Словно два серафима
канули в вечность на дно.
ЭЛЬЗА ЛАСКЕР-ШЮЛЕР
Эльза Ласкер-Шюлер (1869–1945). - Представительница и один из зачинателей экспрессионизма, немецкой разновидности литературного движения, охватившего всю Европу в пред- и частично в послевоенные годы (итальянский и русский футуризм, английский имажизм, французский и чешский сюрреализм). В немецкой литературе влияние экспрессионизма испытали все крупные писатели, даже такие, на первый взгляд, далекие от его идейной и эстетической концепции, как Генрих Манн и Райнер Мария Рильке. Э. Ласкер-Шюлер сыграла важную роль в обновлении поэтического языка в первые десятилетия века. Лирические и философские стихи в "Стиксе" (1902), "Еврейских балладах" (1913), "Моем синем рояле" (1943) ассоциативны, музыкальны, богаты неологизмами и неожиданными словоупотреблениями. Поэтесса вела скитальческий и богемный образ жизни, умерла в крайней нищете в Палестине, куда эмигрировала через Швейцарию, спасаясь от нацистских преследований.
Первые переводчики Ласкер-Шюлер на русский язык - В. Нейштадт и С. Тартаковер (оба - в 1923 г.)
МОЙ СИНИЙ РОЯЛЬ
Перевод И. Грицковой
В доме моем рояль стоял
Небесно-синего цвета.Его убрали в темный подвал,
Когда озверела планета.Бывало, месяц на нем играл.
Пела звезда до рассвета…
…Сломаны клавиши. Он замолчал.Для крыс ненасытных прибежищем стал.
…Синяя песенка спета.Горек мой хлеб. Если б ангел знал!
Ах, если б он ведал это -
При жизни мне б на небо путь указал,
Вне правила и запрета.
УСТАЛО СЕРДЦЕ…
Перевод Е. Гулыга
Устало сердце и легло в покое
На бархат-ночь, грустя,
А звезды у меня на веках дремлют.Этюд течет серебряной рекою,
И нет меня, и тысячу раз я,
И проливаю мир на нашу землю.Жизнь сыграна, аккорд последний взят.
Так бог судил, и я у грани бытия.
Псалом умолк, но мир ему все внемлет.
СЕННА-ГОЙ
Перевод Г. Ратгауза
Когда схоронили тебя на холме,
Сладкой стала земля.Я иду, чуть касаясь тропы,
И пути мои так безгрешны.
О, розы крови твоей
Напоили нежностью смерть.И я не боюсь умереть
Отныне.И уже на могиле твоей
Я зацветаю вьюнками.Твои губы так звали меня, -
Не вернется ко мне мое имя.Я засыпана той же землей,
Что тебе кидали на гроб.Оттого я живу в темноте
И подернуты сумраком звезды.И я стала чужой
И совсем непонятной для наших друзей.Но у входа в тишайший град
Ты ждешь меня, мой архангел.
ДЕНЬ ПОМИНОВЕНЬЯ
Перевод 3. Морозкиной
На берег рушится волна.
Вода струями сверху налетела.
Но теплится свеча, что мною зажжена.Я мать любимую увидеть бы хотела…
В песок прохладный телом я погружена
И знаю: этот мир душе дороже тела…Душе я больше не нужна.
Ее бы я в наряд из раковин одела, -
Но, к этой грубой плоти приговорена,Она в залог мне милой матерью дана.
Слежу за ней тайком - далёко залетела.
Ее приют - моих багровых скал стена.
Она гнездится там, а я осиротела.
СУМЕРКИ
Перевод 3. Морозкиной
Устало я глаза полузакрыла
На сердце у меня туман и мгла
Я руку жизни больше не нашла
Которую когда-то отстранила
И вот меня безмерно поглотила
И во плоти на небо увлекла
А раннею порою я цвела
Ночь радостно меня взрастила
Мечта своей волшбою напоила
Теперь от щек моих бледнеют зеркала
БЕРРИС ФОН МЮНХГАУЗЕН
Перевод Арк. Штейнберга
Беррис фон Мюнхгаузен (1874–1945). - Вслед за англичанином Р. Киплингом возродил жанр баллады, воспевающей воинские и рыцарские доблести: "Баллады" (1901), "Книга рыцарских песен" (1903), "Сердце под кольчугой" (1912), "Книга баллад" (1924, 1943). После первой мировой войны реваншистские настроения привели его к нацистам. После разгрома гитлеровской Германии покончил с собой. Мы печатаем ранние стихи поэта, в которых сильна гуманистическая традиция.
ЗОЛОТОЙ МЯЧ
Я в отрочестве оценить не мог
Любви отца, ее скупого жара;
Как все подростки - я не понял дара,
Как все мужчины - был суров и строг.Теперь, презрев любви отцовской гнет,
Мой сын возлюбленный взлетает властно;
Я жду любви ответной, но напрасно:
Он не вернул ее и не вернет.Как все мужчины, о своей вине
Не мысля, он обрек нас на разлуку.
Без ревности увижу я, как внуку
Он дар вручит, что предназначен мне.В тени времен мерещится мне сад,
Где, жребием играя человечьим,
Мяч золотой мы, улыбаясь, мечем
Всегда вперед и никогда назад.
СТАРЫЕ ЛАНДСКНЕХТЫ
Есть в Небесах домишко простой,
Где находят вояки посмертный постой.
Вдали от пророков и ангельской своры
Они у камина ведут разговоры,
Гонимые пасынки райской семьи,
Ландскнехты, спасшие души свои.Наскучив молчанием благоговейным,
Рубаки вздыхают о флягах с рейнвейном.
Ан в Небесах угощаться нельзя!
Разве что херувимчик босой,
Среди облаков разноцветных скользя,
Напоит их свяченой росой…Сыграть бы в картишки, ругаясь при этом!
Но карты и ругань в Раю под запретом;
Когда же бедняги идут напролом,
Из уст вылетает не брань, а псалом.
Тут, изумленный таким превращеньем,
Мнется ослушник с великим смущеньем;
Побагровев, как бурак молодой,
Глупо молчит и трясет бородой.Да, трикраты блаженны они!
Но боже! Как мало в Раю солдатни!
Щеголи, весельчаки, горлопаны,
Их собутыльники и друзья,
Рубленый сброд, оголтелый и пьяный,
Грешное братство меча и ружья, -
Все они, все, по воле господней,
Коптятся и жарятся в преисподней.Иногда искушают спасенных солдат
Знакомые громы, что снизу летят.
Барабанная дробь рассыпается там:
"Тара-там-там-там, тара-там-там-там".
Бегут ландскнехты к небесным вратам
И жадно глядят, толпясь на пороге,
В пыльную пропасть, где вьются дороги,
Где барабан на парад сзывает,
Где фанфара, как щука, пасть разевает;
Лошади ржут, оружие блещет,
Рваное знамя в воздухе плещет,
Деревни горят, и пламя, играя,
Клубится к вратам постылого Рая.
Ландскнехты смакуют знакомую гарь,
Вслушиваются в хриплые трубы,
Трясутся их руки, сжимаются зубы…Но тут появляется Петр-ключарь
И гонит несчастных ландскнехтов назад.
Еще последний, единственный взгляд!..
Они сидят у камина снова,
Но ни один не промолвит слова.
Они внимают, как еле-еле
Бормочут внизу барабанные трели,
Как ветер доносит к небесным вратам:
"Тара-там-там-там, тара-там-там-там…"
РУДОЛЬФ БОРХАРТ
Перевод В. Леванского
Рудольф Борхарт (1877–1945). - Поэт идейно отошел от круга Георге, но так и остался автором для интеллектуальной элиты. Более известен как переводчик античных писателей. Значительное время жил в добровольном изгнании в Италии, где и был схвачен гестапо в 1944 г. Умер вскоре после удавшегося побега из концлагеря. Книги стихов - "Полуспасшаяся душа" (1920), "Творение из любви" (1923), "Ямбы" (в названии обыгрывается древнегреческое значение слова - "стихи-поношения", 1935; изданы посмертно в 1967 г.) и др. - свидетельствуют о большом формальном мастерстве в сочетании с некоторой тематической и эмоциональной бедностью. Переводится впервые.
НАДПИСЬ НА ОБРАТНОЙ СТОРОНЕ ЗЕРКАЛА
Если в зеркало она глядится,
Снова, снова я шепчу:
"Что за чудо - не спугните… чу! -
В этом тусклом обруче таится…"Зеркало, все прочее - забвенье,
Все - игра пустых теней,
Если только от нее и к ней
Нежное летает отраженье.Просияй - и счастья целый ворох
Ей верни, и пусть в лучах
Сумрак пропадет, растает страх -
Безотчетный, скользкий страх во взорах.В горький час яви моей любимой
Светлый лик - тот самый лик,
Глядя на который я постиг
Чудо жизни в миг неповторимый.
БОКАЛ
Ты глядишь, бокал вина,
Как глаза моей тревоги.
Или впрямь душа больна?
Мрак мерцает черноокий.
Переливы льда в кругу стекла,
Зеркало теней, крутая мгла.Над бокалом аромат -
Над бокалом бесы скачут.
Жажду дикую таят,
Злость и яд в ухмылке прячут.
У меня в мечтах она одна -
И звенит в ушах: "Так пей до дна".Не грусти, любовь моя,
Обо мне не думай плохо.
Хоть и много выпил я,
Все же я не выпивоха:
Пьяница у бочки задремал,
А тебя я вижу сквозь бокал.Подниму бокал огня
И поставлю осторожно.
Этот лед обжег меня.
Неужели невозможно
Поднести к губам ее ладонь,
Чтоб проник сквозь камень мой огонь?
МАНОН
Мой милый друг, тебя мне жаль:
Один - всю ночь - у моего порога!
Мне душу бередит твоя печаль.
Но все пройдет. К чему тревога -Ничто не вечно. Я в себе не властна.
К примеру, если заново начать,
Как знать, - а вдруг все сложится прекрасно,
Все то, что не сбылось, - как знать.Откуда золото? Ответ туманный:
Об этом знает новый кавалер.
Но если он залез в твои карманы,
Я награжу тебя на свой манер.На все твои мольбы, записки, речи
Что мне сказать? Я только вся в слезах.
Назначь мне час и место встречи.
Мы будем рядом - и что мне страх!Не скрою, я пленилась новизною.
Она прекрасной кажется всегда.
Оставь упреки - я тебя не стою.
Избавь меня от ложного стыда.Казалось мне, когда была твоею,
Что я люблю. Но ты забудь мечту.
Нет, я не для тебя. Я не сумею
Найти в себе любовь и чистоту.Хороший мой, постой, не уходи же!
Останемся друзьями. Слово дам,
Другие недурны, но ты мне ближе.
Ты мне по нраву - ты знаешь сам.Как девочка на шаре, я ликую.
Мне боязно - но поиграть позволь,
Не возноси меня на высоту такую:
Сорвусь - а для тебя такая боль!
ГАНС КАРОССА
Перевод Арк. Штейнберга
Ганс Каросса (1878–1956). - Был в начале творческого пути приверженцем неоромантизма ("Стихи", 1910; "Бегство", 1916, и др.), позже тяготел к классической традиции ("Звезда над морем огней", 1946; последние разделы в "Собрании стихотворений", 1948). Позиция поэта в гоцы войны была двойственна: оставаясь в Германии и даже возглавив созданный фашистами Всеевропейский союз писателей (1941 г.), он в своем творчестве этих лет был крайне далек от идей национал-социализма, апеллировал к человеческой совести, к милосердию, что само по себе было для заправил "третьего рейха" "контрпропагандой". Поэтому Каросса считается одним из важнейших представителей так называемой "внутренней эмиграции" (это видно и из публикуемых в томе стихотворений). Его стихи на русский язык впервые были переведены И. Фрадкиным (1969).