Она не ожидала этого. После полугодовой разлуки прийти на одну минуту, сказать, что любит другую, хочет жениться на ней, - и исчезнуть… Тяжёлой волной нахлынула обида. Нет, она так легко не сдастся! Будет бороться и либо победит, либо погибнет.
Преисполненная негодования, обиды, жалости к себе, Варвара стиснула зубы, чтоб не разрыдаться. Окаменев, лежала на мягкой постели и сухими глазами уставилась в густые сумерки, заполнявшие углы.
Внезапно из открытого окна донёсся шорох. Она вскочила, испуганно спросила:
- Кто там?
В окне показалась голова Чоры.
- Это я, мама… Я все слышал!
Юноша влез в комнату и сел рядом с матерью. Варвара привлекла его к себе, поцеловала.
- Ты подслушивал наш разговор? Но это…
- Я не хотел… Так получилось…
- Ну, ладно, случившееся не изменишь. Может, это и к лучшему, что ты все слышал… Как нам теперь поступить?
- Не знаю… - растерянно, совсем по-ребячьи ответил Чора.
- А я знаю! - решимость прозвучала в её голосе. - Мы должны отстаивать наше счастье!
- Как?
Варвара помолчала, словно собираясь с мыслями. Потом крепко сжала руку сына.
- Слушай меня внимательно, Чора… Ты должен отказаться от этой полонянки. Ведь ты знаешь, что она тебя не любит, что у неё есть наречённый… Так неужели тебе хочется иметь жену, которая всю жизнь будет тебя ненавидеть?
- Мама!.. - воскликнул с болью Чора.
- Тс-с-с! Не перебивай… Перечить отцу ты не можешь, она станет его женой.
Чора схватился руками за голову.
- О аллах!..
- Вот что я придумала, - сказала мать. - Ты помнишь двух невольников из Киева?
- Конечно.
- Так вот, этой ночью приготовишь трех коней, саквы с едой, три ярлыка мурзы на свободный выезд из улусов, выведешь тех невольников и дивчину в степь и отпустишь…
- Я? Сам?.. - отшатнулся потрясённый Чора.
- Так нужно!.. Я понимаю, что самую большую жертву приносишь ты, отказываясь от своей любви. Но этим ты спасёшь мать, отца, а может, и себя… Представь только, каково будет тебе, когда Стёха станет женой отца? Мне страшно подумать, какие муки будут терзать твоё сердце! И что может произойти между вами…
Чора не возражал. Мать, как всегда, мудро и правильно все оценивала. Но от сознания, что мать права, ему не становилось легче. Его молодое горячее сердце, из которого нужно было самому вырвать болезненно-сладостное чувство, громко, как молот, стучало в груди и никак не желало соглашаться с доводами разума.
А мать продолжала:
- И ещё одно, Чора: я хочу встретиться со своим братом…
- Как это сделать, мама?
- Невольники знают его. И та дивчина тоже… Пусть передадут ему моё приглашение и ярлыки. Я уверена, Семён, твой дядька, узнав, что я жива, что нахожусь в Аккермане, как только получит ярлык мурзы Кучука, медлить не будет и приедет сюда.
- Я исполню все, мама, - пообещал Чора.
- Ну, так иди готовься! А я поговорю с Селимом да отнесу ему кувшинчик вина, чтобы спал покрепче этой ночью.
Чора обнял мать и вышел из комнаты.
3
Оставив лошадей в зарослях ивняка на берегу лимана, Чора вернулся домой. Проходя мимо освещённого окна отца, не удержался, заглянул внутрь. Мурза ещё не спал. Сидел на тахте и, подперев рукой подбородок, смотрел прямо перед собой.
Чоре стало страшно. Ему показалось, что отец заметил его сквозь стекло и сейчас погонится за ним. Чора отступил в тень. Остановился под развесистым абрикосовым деревом, продолжая наблюдать за отцом. Но мурза не шевельнулся, сидел неподвижно, углублённый в свои думы.
Чора замер. Голова пылала от тревожных мыслей.
Осталось сделать ещё один решительный шаг - вывести невольников и невольницу, посадить их на коней и… Сможет ли он так поступить? Хватит ли у него сил собственными руками погубить своё счастье? Ведь если Стёха уедет на Украину, он никогда уже не увидит её. Она будет для него недостижимой…
Недостижимой?
А разве более близкой она будет, когда станет женой отца?
От этой мысли он вздрогнул и закусил губу. Нет, как ни верти, все нехорошо. Куда ни глянь - выхода нет…
Как нет?.. Постой - а почему бы не отвезти Стёху в далёкий улус, ну, хотя бы к дальнему родственнику отца старому Ямгурчи, доброму седобородому аталыку Ямгурчи, который, потеряв в походах всех сыновей, коротает одинокие годы? Он всегда так хорошо относился к нему, своему двоюродному внуку!.. Аталык, пожалуй, охотно укроет дивчину до лучших времён и, если Чора очень попросит, сохранит это в тайне и от отца, и от матери…
Юноша даже улыбнулся неожиданной удачной мысли, посетившей его затуманенную, растревоженную душу. Как он не подумал об этом раньше?
Свет в окне погас: отец лёг спать. Постояв ещё некоторое время и убедившись, что вокруг все спокойно, Чора направился к загородке, за которой жили невольники.
Здесь тоже было темно и тихо. Селим задавал храпака в своей каморке. Сторожевые собаки, узнав молодого хозяина, стали скулить и ластиться. Чора загнал их в пустую кухню, прикрыл дверь и подошёл к зарешеченному окну помещения невольников.
- Иваник! Рожков! - еле слышно позвал он.
Внутри кто-то притаил дыхание, поднялся.
- Кто там?
- Разбуди Кузьму Рожкова и Иваника!
- Я и есть Кузьма Рожков… Чего тебе?
- Выходите с Иваником сюда! Я открою дверь… Да быстрее!
Когда невольники вышли, Чора зашептал:
- Меня не опасайтесь… Я Чора… Я помогу вам бежать домой…
- С чего бы это, знаешь-понимаешь? - удивился Иваник.
- Так решила моя нэнька… Я приготовил коней, харчи… Сейчас выведу вас из города, дам ярлыки на свободный выезд из Буджака, а там вы и сами доберётесь до Киева…
- Гм, даже не верится, - все ещё сомневался Иваник. - Ты, того… знаешь-понимаешь… хлопец, не подведёшь нас, часом, не обдуришь?
- Не будьте сами дурнями, - рассердился Чора. - Мать отпускает вас домой не потому, что вы ей понравились, а потому, что знаете Семена Гурко, её брата, а моего, значит, дядьку. Передадите ему ваши ярлыки и скажете, что сестра Варвара ждёт его к себе в гости… С таким ярлыком он может беспрепятственно приехать в самый Аккерман… Поняли?
Иваник и Рожков чуть не пустились в пляс: о таком счастье они и помыслить не могли.
- Конечно, уразумели, мурза, - ответил Кузьма Рожков, не в силах скрыть радость. - Сделаем все как положено! Пошли!
Чора вывел их на берег лимана, где в густых зарослях стояли наготове две лошади с притороченными к сёдлам дорожными саквами. Рожков крепко пожал Чоре руку.
- Спасибо тебе, хлопец!
А Иваник расчувствовался:
- Хоть ты и нехристь, знаешь-понимаешь, а добрый человек! Пусть бережёт тебя господь бог! А матушке твоей - низенький поклон.
- Счастливой дороги! - улыбнулся Чора, услыхав пожелания Иваника.
Он постоял, пока не стих вдалеке стук копыт, а потом бегом помчался к дому. Тревога не покидала его. То, что он задумал, противоречило не только воле отца, но и желанию матери, приказавшей отпустить Стёху на Украину. Но, несмотря на глубокую любовь и привязанность к матери, он не в силах был перебороть своё чувство к этой дивчине-гяурке, не мог расстаться с нею и тем самым разрушить своё счастье, потому и решился на отчаянный поступок…
Осторожно прокравшись к халупке, в которой спала Стёха, открыл дверь.
- Ой, кто там? - испуганно вскрикнула девушка, пытаясь в темноте разглядеть позднего гостя.
- Не бойся меня. Я Чора, - прошептал паренёк. - Скорее одевайся и выходи!
- Куда?.. Зачем?..
- Тс-с-с… Меня не опасайся, глупенькая, ничего плохого с тобой не будет. Я должен тебя спасти!
- Меня? От какой такой опасности?.. Что мне ещё угрожает?
- Вернулся из Немирова мой отец…
- Ну и что?
- Он хочет жениться на тебе…
- О боже!
- Я не допущу этого. И моя нэнька этого не хочет… Теперь ты понимаешь? Ну, собирайся! Да не теряй время! До рассвета мы должны быть далеко…
Стёха молчала. То, что сказал Чора, походило на правду.
- Куда ты хочешь меня повезти?
- В безопасное место… В одном степном улусе живёт мой двоюродный дедушка Ямгурчи, добрый старик. Меня он очень любит и сделает все, о чем я его попрошу…
- Почему ты…
- Стёха, неужели ты до сих пор не догадалась, как я люблю тебя! - вырвалось у юноши. - Лучше мне видеть тебя мёртвой, чем женой другого… чем женой… отца моего…
Стёха давно знала, что Чора любит её. Но поскольку он, то ли по молодости и свойственной ему замкнутости, то ли по другой какой причине, никогда не говорил ей о своём чувстве, она над этим не задумывалась. Теперь его отношение могло сыграть важную роль в её судьбе. Влюблённого Чору ей пока что бояться нечего. Зато жестокого и наглого Кучук-бея…
Нет, колебаться нельзя! Да и жизнь за последнее время научила её быть решительной и полагаться в тяжкие минуты только на себя.
Она накинула на плечи пёстрый татарский халат, обулась в мягкие чирики из бараньей кожи и шагнула к двери.
Чора взял Стёху за руку и, осмотрев двор, вывел в густо-синюю темноту южной безлунной ночи…
БУДЖАК
1
Иваник и Рожков лишились коней ещё на Днестре. Их отобрали ордынцы при переправе через реку, а самих отпустили: выручили ярлыки. Оборванные, босые, чуть живые от голода и усталости, доплелись они до Киева и первые два дня, воспользовавшись гостеприимством генерала Гордона, только и делали, что ели на кухне и спали на чердаке конюшни. А на третий день, малость восстановив силы, спустились на Подол, миновали Житный базар и направились к Киевской коллегии.
За каменной стеной, на просторном дворе, вымощенном обожжённым кирпичом, шныряли монахи, шумно играли спудеи младших классов. Старшие стояли группами и о чем-то разговаривали. Смех, взлетавший то там, то здесь, свидетельствовал, что разговоры их были отнюдь не на учёные темы.
Иваник и Рожков подошли к ближайшей группе.
- Хлопчик, поди-ка сюда, знаешь-понимаешь, - поманил Иваник упитанного парнишку, глядевшего на них чёрными глазами. И когда тот подошёл, спросил: - Ты, часом, не знаешь тут таких… Яцько и Семашко?
Паренёк развернулся на одной ноге и что было сил закричал на весь двор:
- Яцько-о! Сема-ашко! К вам родичи приехали! Должно, сала привезли! Эге-гей, сюда!
Иваник и Рожков смущённо поглядели друг на друга: не было у них с собою никакого подарка. Да и откуда ему взяться, если каждый из них гол как сокол.
Яцько и Семашко не замедлили появиться и, узнав Иваника, обрадовались, как родному. Засыпали его десятком вопросов. Наверно, хлопцам жилось несладко, они сильно похудели, вытянулись, и ко всему ещё, конечно, скучали по родным и близким.
- Постой, Яцько, постой! - перебил Иваник. - Мы и сами ничего не знаем ни про Арсена, ни про семью Семашко, потому как только-только вернулись из полона…
- О-о! - вырвалось у Яцько.
Семашко молчал, по-видимому, был более сдержанным.
- Из полона, знаешь-понимаешь. Видали там Стёху, сестрёнку Арсена…
- О-о! - ещё больше удивился Яцько. - Арсен уже знает?
- Ещё нет! Мы сюда за тем и пришли, чтоб ты на Запорожье махнул и разыскал там Арсена… Вызволять надо дивчину.
У Яцько радостно заблестели глаза.
- Я это мигом!.. Василь, поедем?
Медлительный Семашко ответил не сразу. Наморщил лоб, отчего чёрные брови его сошлись у переносицы, как крылья ворона.
- А нас пан ректор отпустит?
- Мы его и спрашивать не будем!
- До Запорожья не близкий путь. Мы пешим ходом, пешедралом, не далеко уйдём.
- Ты, Василь, как с луны свалился! - По всему видно было, что Яцько, как старший и более бывалый, верховодит. - Зачем пешком? Днепр, по-твоему, к чему?.. Плоты, бывает, вниз плывут! Попросимся, и нас возьмут. Ещё харчеваться будем за то, что поможем.
Яцько рассуждал, как взрослый. Иваник переглянулся с Кузьмой: их сомнения, можно ли поручить такое важное дело ребятам, развеялись. Яцько доберётся до Сечи. Вдвоём с Семашко - и подавно. Арсена там найти нетрудно…
- Ну, чего ещё, я согласен, - сказал Семашко.
Надо думать, ему тоже надоело сидеть на спудейских харчах, хотелось на свободу, на днепровское приволье.
- Вот и ладно, хлопцы, - улыбнулся Кузьма Рожков. - Отойдём-ка в сторонку. Надо будет кое-что вам рассказать и передать…
Они зашли за угол дома и сели на потемневшую от времени и непогоды скамейку под кустом сирени.
2
В который уже раз возвращался Арсен из ближних и дальних странствий в Сечь, но всегда его охватывало радостное возбуждение при мысли о встрече с товариством, с друзьями. Он не воспринимал такие встречи как что-то обычное, будничное. Это были для него самые счастливые дни в жизни.
Когда посольство в сопровождении Гази-бея и сейменов достигло границ Крымского ханства и ступило на земли Запорожья, сторожевые казаки проводили членов посольства до Сечи, а братчики устроили им торжественную встречу.
Все стены крепости были усыпаны казаками. С надвратной башни прогремела пушка. Кошевой и старшины, в праздничной одежде, с клейнодами, встретили Тяпкина и его людей на майдане и провели в посольский дом.
Арсена и Романа окружили друзья.
- Сынок, как ты отощал на чужеземных харчах! - Метелица прижал Арсена к груди. - Знать, нелёгок посольский хлеб… Но хорошо, что живой-здоровый вернулся. Казаку лишь бы кожа да кости, а мясо нарастёт… - Он тяжёлым кулаком вытер слезу. - Тьфу, черт! Стареть небось начинаю, разрюмился, как баба…
Арсен поцеловал его в колючую щеку.
- Спасибо, батько Корней, за твоё доброе сердце… Спасибо, друзья, что так встретили!
Арсен и Роман переходили из одних объятий в другие, пока Палий не сказал:
- Будет вам челомкаться да слезу пускать… Арсен, получена для тебя важная весть!
Все смолкли. Арсен кинулся к Палию.
- Какая, батько Семён?
- Садитесь и слушайте. В два слова не скажешь… Вы, хлопцы, долго путешествовали, а жизнь тем временем не стояла на месте - текла и текла. Вот и накапало малость новостей…
Уселись под солнцем кто где: на бревне, заменявшем скамью, на завалинке у куреня, а то и прямо на тёплой весенней земле.
Арсен никак не мог дождаться, когда заговорит Палий. По глазам Палия видел: что-то особенное знает.
- Не томи, батько!
Палий разгладил пшеничные усы.
- Приезжали из Киева хлопцы - Яцько да с ним Семашко…
- Что случилось? - побледнел вдруг Арсен. - Несчастье с нашими? Слух прошёл - нападали на Киев людоловы…
- Нет, нет, у них все в порядке. - Палий широко улыбнулся, успокаивая казака, и произнёс: - Нашлась Стёха…
- Стёха?.. Где она была?
- В Буджаке… Она и сейчас там.
- В Буджаке… - Арсен на мгновение умолк, а потом тихо спросил: - А Златка?
- Про Златку ничего пока не известно.
Арсен не скрывал разочарования и недоумения.
- Гази-бей сказал, что Златку выкрал Чора, сын Кучук-бея. Теперь получается - опять о ней ничего не известно?..
- Вот как? - удивился Палий. - Хлопцы передали, что Чора похитил Стёху… Она теперь его полонянка.
- Его полонянка?! - воскликнул Роман. - Жизни не пожалею, а доберусь до него! Своими руками придушу!.. Будь потом что будет!
- Постой, Роман! Не торопись убивать. Вы далеко не все знаете, друзья.
- Что ещё?
- Чора - мой племянник…
- Племянник?! Чора?! - Арсена и Романа как громом поразило.
- Его мать - моя младшая сестра Варвара.
- О! О!..
- Да, моя сестра - жена Кучук-бея, буджакского мурзы. - Палий грустно покачал головой, глаза его потемнели, стали жёсткими, суровыми. - Много лет назад во время разбойничьего набега попала к нему в полон да так и осталась в Аккермане до сих пор… Несчастная!.. Что может быть горше неволи! Разве что смерть… Там мужчин посылают на галеры, женщин - тоже не на лёгкую работу, а молодых красивых девушек беи, мурзы да сеймены забирают себе в гаремы, где в слезах, без радости и любви, они проводят молодость, постепенно привыкают, рожают детей… Нам на погибель!.. Проклятье!..
Палий разволновался, сжал кулаки.
Арсен впервые видел его таким.
- Не печалься, батько! Закончится когда-нибудь народное лихо, отрубим мы хищникам их загребущие лапы!
- Отрубим! Сомнений нет! - согласился Палий, немного поостыв. - Жаль сестрёнку, любимицу всей нашей семьи. Но иногда и несчастье помогает свершиться доброму делу. Вот видите? - Он достал кусок пергамента. - Это ярлык… Он откроет нам не только дорогу в Буджак, но и двери дома белгородского мурзы. А там посмотрим, что делать… Сестра нам, конечно, поможет…
- Батько, так едем скорей! - Арсен вскочил. - Не будем мешкать!
Палий добродушно ухмыльнулся.
- Подожди! Не спеши. Надо как следует приготовиться в дорогу.
- А чего нам готовиться?
- Как чего? Нужны кони, деньги, харчи… Да не помешает взять несколько пленных с собой, на случай ежели придётся выкупать девчат или обменивать… Не забудь и про подарки: в гости еду, к родной сестре!
Арсен почесал затылок.
- И правда… А жаль! Где бы раздобыть денег? - И он вывернул карманы. - Вот, несколько шелягов… У тебя как, Роман?
Роман помрачнел и развёл руками:
- У меня и того меньше…
Но тут подхватился Секач, сорвал с головы шапку.
- А братчики зачем? Пойдём по кругу, глядишь, и соберём… А ну, кто больше? - И он бросил золотой.
В шапку посыпались монеты - московские серебряные рубли, выпущенные царём Алексеем Михайловичем, польские злотые, персидские риалы, итальянские динары, испанские дублоны, английские гинеи, датские и шведские кроны, немецкие таллеры, турецкие куруши и пиастры… Пожалуй, не было на свете таких монет, которые не попадали бы в те времена на Запорожье.
Обойдя побратимов, Секач потряс шапкой, из которой донёсся металлический звон, и направился к майдану, где бурлило людское море…
- Деньги будут! - хитро подмигнул он при этом.
Обрадованный удачной выдумкой Секача, Палий не мешкая начал отбирать себе спутников.
- Арсен - раз, Роман - два, - загибал он пальцы на левой руке. - Метелица - три, Секач - четыре, я - пять… Ну и хватит, думаю… Иначе, чего доброго, ордынцы не за гостей нас примут, а за разбойников, - подытожил он.
- Как же я? - выскочил вперёд Шевчик. - Про меня ты забыл, Семён?
Палий не имел желания брать с собою старика, чтобы тот не был обузой в далёкой и опасной дороге. Однако и обижать его никак не хотелось. Потому сказал как можно мягче:
- Не лучше бы тебе, батько, остаться дома? Охота тебе трясти свои кости аж до Днестра? Не ближний свет!
Но Шевчик обиделся и подпрыгнул, как облезлый петух.