Вот поэтому, дорогая моя визави, этот день я всю жизнь считаю своим личным праздником! Свою первую ракету, их всегда называли изделиями, я увидел в городе Подлипки, ныне Королёв он зовётся. Ежели ездили по Ярославке, могли за загадочным забором видеть очень высокое здание, фигурно выложенное кирпичом. Это КИС – Контрольно-испытательная станция. Она такой высокой строилась для того, чтобы ракету можно было на неё поместить и проверять в стоячем положении. Когда КИС уже был построен, кто-то из учёных мужей неожиданно додумался, что ракету при наземных испытаниях можно и положить, а приборы на кабелях вынести наружу и установить, как нужно и в каком нужно положении… Ну да ладно… Сейчас-то там всё по-новому! "Буран" и "Мир" стоят уже в усовершенствованном КИСе! "Буран"? Да, да, тот самый… Но врать не буду, по "Бурану" я не работал. Но лазить – лазал, в кабине сидел даже, пока кресла не демонтировали. В ночную смену в них ребята покемарить, подремать устраивались… Что вы так смотрите? Так и было! Когда готовили первый спутник, Королёв говорил, что работа, настоящая работа, начинается, когда заканчивается восторженность!.. За тридцать пять лет вот такой вот работы восторженность моя давным-давно… Но не гордость за эту работу! Гордость – это у меня до могилы! На площадке КИСа, на стапелях стоят и семьсот тридцать вторые, и шестьсот пятнадцатые, – это "Союзовские", "Про-грессовские", "Мировские" блоки, навороченные электроникой. Здесь прошли годы моей жизни! В проекте одного только "Мира" я проторчал более двух лет! Причём безвылазно! Не каждая жена такие разлуки выдержит… Ну да это уже отдельная тема… Ровно сто электронных блоков прошло через мои руки! На нас работали два завода в Ижевске, три в Харькове, Киев, уж не говоря о Москве и ближнем и дальнем Подмосковье! Первый технологический комплект так быстро доделали, что не успели изготовить для него контрольно-проверочную аппаратуру, и изделия, несущие сложнейшие электронные схемы, шли на объекты без проверки. В день, когда всё это хозяйство отправили на полигон, у меня случилось прободение язвы, и о пуске космического корабля я узнал по радио, в больнице… Это был февраль восемьдесят шестого…
В разговоре время летело незаметно, ночь перевалила за ноль часов. Мы потихоньку закусывали, откуда-то появилась ещё одна чекушка "Русской"… Я уже не стеснялась своего любопытства, но и перебивать рассказчика мне не особо хотелось:
– А сейчас вы в какие Палестины?
– А сейчас, милая барышня, я впервые в жизни еду в славный город Самару! В Самару – впервые, хотя в городе Куйбышеве, как она раньше называлась, я прожил в общей сложности более трёх лет, по двести двадцать суток в году! Тридцать дён в командировке, дома отмоешься, переоформишься, и опять… на тридцать дён… В общаге на Юбилейной улице даже своя комната была, крошечная: две кровати, две тумбочки, но зато ключ от этого счастья уже кроме нас никому не давали! Привезёшь, бывало, апельсинчиков килограмма два, мясца, ребятам, которые на объекте… время-то было голодное для командированных. Ну и спиртику! Спирт мне на нашем "почтовом ящике" давали без официальных бумаг, естественно – такое отношение тоже заработать нужно уметь было! Но я не злоупотреблял, в месяц бутылочку возьмёшь – пустячок, а приятно! А вообще-то на объектах, в командировках, всё больше к "бормотухе" обращались, это разливной портвейн такой, это вам для информации… так сказать…
…Знаете, я на всю жизнь запомнил майора Андрейко Петра Николаевича, "хозяина" сооружений на "двойке"… Этот человек готовил пуски практически всех наших космонавтов, стоя на подножке мотовоза, вывозил ракеты-носильщики на стартовую, где и дневал и ночевал последние предстартовые двое суток. Во всём этом огромном хозяйстве, включая и кислородно-азотный завод, и складские площадки, он чувствовал себя едва ли не уверенней, чем на собственной кухне! Потом Петра Николаевича повысили, произвели в командиры части, по-моему, на девяносто пятой площадке. А уж там случилось несчастье: подрались солдаты разных национальностей… Дело дошло до того, что одни других заперли в бане и подожгли, а выскакивающих из огня били до смерти пряжками солдатских ремней, намотанных на кулак… Такое командиру не прощают… Он был конкретно понижен в должности и в звании и снова появился на "двойке"… Мужик, скажу я вам, – слуга царю, отец солдатам! Остёр на язык, строг, но без грубости. Повышал голос только при громко работающей рядом технике. Не дурак был выслушать анекдотец, хотя лично от него я анекдотов не слышал…
…Помню, как работали над спутником в Красноярске двадцать шестом. Сейчас его обозвали Железногорском почему-то. Какие там железные горы? Бред! Вот плутоний там обогащают, это да, это я знаю, да ещё говорят, что тоннель там под Енисеем на левый берег, вроде бы как хранилище ядерных отходов… Американцы со своей космической техники засекли, когда радиация в речной воде появилась… Городок небольшой, но очень симпатичный, за колючей проволокой правда… Пропуск туда в Москве через министерство мы каждый год переоформляли, порядок такой, секретность особая. Город новый, нет и пятидесяти лет, от прошлого только условные географические названия остались: "элка", "эмка"… Это раньше лагеря да зоны там были: объект "Л", объект "М"… А красотища там! Не передать! Сопки вокруг такие живописные!.. Как-то по осени, в октябре месяце, ярко-жёлтые от листвы сопки в один миг стали чёрными. А как ветер поднялся, как дунул хорошенько, так всю листву и скинуло напрочь, только ёлки одетыми остались. Это когда при очередном пуске экипажа на долговременную орбитальную станцию на старте неожиданно включился двигатель второй ступени. Вторая ступень прожгла первую, всё полыхнуло, но экипаж благополучно взлетел километра на три, и был отнесён системой ещё километра на четыре в сторону… Космонавты обо всём сообразили только в момент приземления, всё думали, что полёт проходит нормально. Даже умудрились доложить в центр управления полётом, что пролетают Ленинск… Вот такой казус… Так вот к чему это я? Октябрь считается проклятым месяцем для Байконура! Двадцать четвёртого октября шестьдесят четвёртого года при запуске изделия погиб маршал Неделин, и… ещё многие с ним. На месте его гибели, говорят, только золотая капелька от медали Героя Советского Союза осталась… В Ленинске, в братской могиле больше пятидесяти человек после того неудачного пуска… Рядом, в такой же братской – восемь… Это уже двадцать четвёртого октября шестьдесят седьмого произошло… Можно, конечно, продолжить этот трагический список, только вот не хотелось бы пугать вас на ночь глядя… Скажу только, что есть приказ, запрещающий пуски двадцать четвёртого октября…
…Несколько объектов мы пускали со знаменитой ныне Плесецкой. Вообще-то это название станции, а сам город называется Мирный. Там по тайге много стартовых площадок разбросано под разные типы ракетоносителей. Как пуск, так всех сгоняют в убежище, в подвал монтажно-испытательного корпуса. И вот вам пример российских контрастов! Пуск ракеты, какой нет ни у кого в мире, можно сказать, на острие науки и техники, а строй солдат, обслуживающих площадку, идёт с керосиновыми лампами "летучая мышь"! Так вот о чём это я… А! Вот… займёшь обычно место у двери убежища перед пуском, и как только ОНА загрохочет – выскакиваешь, чтобы увидеть происходящее действо! Это, скажу я вам, зрелище! Особенно ночной пуск! Ради этого стоит жить! Вот только представьте себе: среди чёрной ночи лучами прожекторов выхвачена стартовая площадка… Где-то, по границе света и тьмы, стоят пожарные машины… Фермы обслуживания космического корабля уже откинуты в стороны и ракета, освобождённая от этих коряг, сияет, будто ёлочная игрушка! Резкий всплеск красноватого огня… Несколько секунд ничего не меняется… И вот потихо-оньку, сни-изу появляется рыжий гептиловый дым, который постепенно начинает заволакивать ракету… И, будто не желая утонуть в этом дыму, она ме-едленно начинает из него выползать… Ме-едленно, потом быстрее, ещё быстрее, и вот уже она пошла в сторону…
– А почему, кстати, в сторону?
– Ну, то, что в сторону – это нам только так кажется! Ракета отрывается от Земли и летит вертикально в своей системе координат, а мы, вместе с Землёй, под ней вращаемся со скоростью тридцать км в секунду. Поэтому так нам и кажется… Так вот… потом хорошо видно отделение первой ступени, свечение двигателей… И вскоре всё это хозяйство в виде звёздочки уходит за горизонт… Да-а-а-а, есть, что внукам рассказать на старости лет… Ну всё! Заговорил я вас совсем, заболтал! Простите уж… Спать пора давно, скоро рассвет…
Рано утром, уже на самарском перроне, мой попутчик достал из портфеля сложенный вчетверо листок:
– Это вам, милая барышня, довесок к моему рассказу… Много лет в портфеле катается со мной эта бумажка. Для жены писал, а отдать как-то, знаете ли, не сложилось…
Как оказалось, это были стихи…
* * *
На го́ре мне пустыни сей проклятье,
Что мне мороз, Бабая завыванье,
В очаровании твоих объятий
Объятья твоего очарованья…Ракетный рёв – не шёпот милых уст,
А память не покой несёт – страданья,
И вместо ожидания безумств -
Безвыходность безумства ожиданья…А в полумраке МИКовской потерны
Тоска любви сродни тоске погоста!
Я без тебя не стану слабонервным,
Я сильно нервным стану – очень просто…Не даст уснуть проклятая забота,
Терзает сон видением чудесным:
То крылья ангела с московским самолётом,
То крылья ИЛа с ангелом небесным…Площадка 113,1984 г.
* * *
Я хочу рассказать вам, ребята,
Что тайга не зелёная вовсе,
Она цвета погона солдата,
Будь весна это, будь это осень.……………….
Какие чувства властвуют сердцами?
Сухой приказ на всё даёт ответы.
Как командиры здесь командуют бойцами,
Так командирами командуют ракеты.……………….
То день работы, то неделя роздыха,
То мотовоза геморрой настырный,
Автобусы, что тяжелее воздуха
Дробят нам зубы по дороге в Мирный.……………
Я хочу рассказать тебе, милая,
Не пускай ты в Плесецк мужика!
Хуже счастья, до боли унывного
Не придумали люди пока!Плесецк, 06.2004.
Узел
– Скорая! Ну наконец-то! Как хорошо, что вы быстро приехали! Доктор, доктор, это я её нашла! Я! Я вот… тут… с собачкой… как обычно… вечером вышла, смотрю – лежит… ну женщина эта… Её уж снегом начало заносить, метель-то какая на дворе! Даже прям и не знаю, как увидела я её? Подошла ближе-то, гляжу – кровь, кровь на руках у ней, и пальтишко в крови, и стонет она тихохонько… Ну так я сразу звонить и стала, вас вызывать, мобильник-то завсегда у меня с собой, в кармане… – Что вы ещё видели, бабуля? Ничего? Совсем ничего? Точно? Отойдите в сторону, не мешайте, мне нужно осмотреть женщину срочно, срочно, понимаете?.. Ч-чёрт, да помогите же пальто ей расстегнуть… Та-ак, ребята, похоже, ножевое, брюшная полость, кровотечение… Женщина! Ау! Меня слышим?.. Говорить можем?..Ясно… Сознание спутанное – рассказа в деталях мы от дамочки не добьёмся! Быстро носилки!.. Загружаем в машину!.. Михал Иваныч, в полицию набери, криминал… Бабуля, до приезда наряда полиции сможете на месте происшествия покараулить?.. Отлично!.. Таня, быстро салфетки с физраствором на рану! Таня, Вы сколько фельдшером? Уже полгода??? Где оперативность, Таня? Катетер срочно в вену! Да в любую, в любую, которую хорошо видно! Промедол в капельницу, физраствор… медленно, полиглюкин… Всё по схеме… Медленно капаем, Таня, медленно, иначе усилишь кровотечение… Попробуем потянуть время… Попробуем… Большей помощи мы не окажем, таких в машине не спасают… Поехали, Михал Иваныч, времени у нас в обрез… вернее, у неё… Так что по возможности побыстрее уж, сам понимаешь… ситуация критическая… – Понимаю, доктор, не первый день с вами в одной упряжке катаемся… Минут за 15 долетим до больницы, пробок нет, время позднее…
– Сестрички, какое, на хрен, Приёмное отделение??? Дамочку в Экстренную операционную надо! Где дежурный хирург по Экстренной? Анестезиолог ответственный где? Реаниматолога нужно! Таня, сопроводите каталку! Я догоню! Бегом, Таня! Бегом, я сказал! Лифт слева по коридору, второй этаж, дорогу помните, Таня, в опер-блок? Ну точно курица, блин, варёная! Ну никому ничего не надо! Сестрички, заводим историю болезни! Пишем, быстро… быстро можем писать? Дай вам бог не болеть никогда! Пишем… Пишем быстро… Все в сопровождающих бумагах… Неизвестная, пол женский, возраст… возраст примерно 40–45, без документов, доставлена нарядом Скорой помощи № 633467 подстанция № 10, район обслуживания САО, с адреса: Бескудниковский бульвар, около дома № 25. Диагноз: ножевое ранение брюшной полости… Записали? Дайте мне историю болезни, я сам поднимусь и передам… Вы пока раскачаетесь… мать вашу… Ох, дай вам Бог не болеть никогда!
– Сергей Андреевич, разве вы оперировать будете? Вы же смениться должны были вечером? А где дежурный хирург? Сегодня же Овчинников дежурит!
– А вы его видели сегодня, Лидочка? Нет? А я видел! И не один раз! Сейчас его уже не поднять с дивана в ординаторской, во второй хирургии… Не, ну я понимаю, всё понимаю, можно позволить себе выпить, но работа есть работа, нельзя же так опускаться!.. Зато находиться у стола рядом с вами, Лидочка, – это просто подарок судьбы! Более грамотного анестезиолога в жизни не встречал!
– Однако это не даёт вам права щипать меня за задницу при первом удобном случае, Сергей Андреевич!.. Бригада на месте, больная подготовлена, на столе, пару раз приходила в себя, пыталась говорить, анализы уже отправили в лабораторию, с результатами УЗИ сейчас вас ознакомлю, нейрохирург осмотрел – пациент не его…
– Всё понял, моюсь и бегу! Морозов будет ассистировать… Подключайте пациентку к мониторингу…
– Как зовут вас? Как вас зо-вут? Имя помните своё? Посмотрите мне в глаза! В гла-за! Как ва-ше имя? Как? Мария? Маша, значит… Очень хорошо, Маша. Всё будет отлично, Маша, вот увидите! Я ваш анестезиолог, Маша… сейчас спать будем… спать… Девочки, дормикум пять кубов на физрастворе… Дексазон двенадцать… Где хирурги? Моются? Маша, спим… За-сы-па-ем… Катетер в под-ключичку срочно!.. Фентанил ноль два, на физрастворе… Ардуан – один… Сатурация восемьдесят… Ч-чёрт!.. Чё за хр-рень происходит?.. Диприван сто!.. Еще пятьдесят!.. Листенон сто!.. Интубируем! Быстро! Клинок… Трубка восемь!.. Не вижу, не вижу… Стоп! Вижу! Та-а-а-ак… та-а-а-ак, дышим… переключаем на искусственную вентиляцию лёгких… Ардуан три куба еще, фентанил повторить! Дальше пойдём на севоране… Зонд в желудок… Мочевой катетер… Наконец-то, Сергей Андреевич! Заждались!
– Лида, что, давление падает? Не спим! Начинаем… идём на лапаротомию и ревизию… Скальпель… Коагуляция…зажим… Кровит… е…тут печень… Давление какое? Семьдесят? А чё так мало?.. А поднять? Поднять срочно! Крови-и-и-ит… салфетки, салфетки, больше салфеток, физраствор горячий! Что там с кровью?
– Плазму заказали, третья плюс… Сейчас будет! Что там у вас?
– Воротная вена… хр-реновая ситуация, девочки-мальчики! Это ж надо так войти! Это ж расхреначить можно так только профессиональным охотничьим ножом, мля! Сколько кровопотеря? Два? Это, по-вашему, два! Тут больше трёх литров, точно! Салфетки… ещё салфетки… ещё! Коагуляция… зажим…быстрее, мать вашу! Спим???
– Давление падает, Сергей Андреевич! Плазма пришла, размораживаем! Частота сердечных сокращений сорок! Сорок… Срочно атропин! Готовим адреналин! Пока в шприце пусть будет!.. Быстрее, девочки! Есть адреналин?.. Атропин ушел?.. Еще атропин!.. Сергей Андреевич, сердце шалит… Фибрилляция на мониторе… Ну началось!.. Давление падает… вазопрессоры идут… Увеличим! Снова падает… падает… Дефибриллятор быстро!!! Катя, тащи сюда! Морозов, да помогите же!.. Сергей, фигня какая-то… происходит… Фигня…
– Фигня – это у тебя в лифчике, Аида… Вот там фигня – точняк!..
– За лексиконом следим, Сергей Андреевич! Рапорт захотели? Давно не было?.. Катюша, датчики есть? Начинаем дефибрилляцию! Хирурги, руки убрать! Отошли все! Разряд пятьдесят! Руки, на́ хрен, убрали! Чё, жить надоело??? Адреналин! Ещё! Ещё! Отошли все! Разряд сто!.. Гормоны!.. Двести разряд!.. Датчик слетел, овцы!!! Не вижу ЭКГ уже минут пять! Быстро! Не тянет, не тянет… Адреналин ещё!.. Да, три куба в минуту! Катя, ответственному набери срочно!.. Нет, всё… всё… Остановка… Пробуем ещё! Руки от поля!..Разряд триста! Нет… не тянет… Не хочет… Всё… конец… конец… Вылечили, мать вашу за́ ногу… Сколько прошло?.. Тридцать минут?.. И три литра!.. Ох-хр-енеть!.. Сигареты есть у кого-нибудь?.. Который час?.. Ноль сорок?.. Констатируем… Отключаем, Катя… Ушивайте поле, Морозов… Вылечили…
– Морг. Да, морг, Мезенцев слушает!.. Что хотели?.. Что?.. Фамилия! Да не ваша, трупа фамилия!.. Да, можете приехать завтра, с двенадцати до шестнадцати… да, заключение будет…
– Константин Михайлович, разрешите?
– А, Лёша, приветствую! Вы сегодня в ночную подрабатываете? Похвально, похвально… Как ваши успехи в институте? Очень рад за вас, искренне и от души рад!
– Бумаги, историю болезни куда положить?.. Я с дамочкой, собственно… Из экстренной хирургии сопровождаю… Шума там наделала дамочка… Да ещё Овчинников обожрался некстати! Следователь пришёл, а он, как ответственный хирург, вообще не в теме!..
– Красивая хоть дамочка-то? Весь шум обычно от красивых бывает, Лёша! Та-а-ак… почитаем историю… что тут у нас… Всё понятно, криминал… ножевое… Не наш клиент, на завтра отложим, до судмедэксперта… Так красивая?
– Константин Михайлович, если честно, я лица её не видел… Я как-то… Пока сложно мне в таких ситуациях… Не привык, понимаете? Вот каждый раз везу к вам на каталке покойника, и вроде не один я, санитар рядом на подхвате, так всё равно… не по себе мне, будто жду чего-то…
– Лёша, лирика у тебя эта пройдёт скоро! Ждать чего-то надо от живых красивых баб, а не от зажмуренных! Лёша, за свою яркую мужскую жизнь ты не раз убедишься в этом! Ну-ка, давай посмотрим на… Да подойдите же, студент, не бойтесь! Ну, ближе, ближе… Не встанет она уже, Лёша, исключено! После экстренной хирургии ещё никто не вставал в моей вотчине! Ну смелее… простынку… во-о-от… Ох, мать её!.. Вот это номер!.. Вот это поворот!.. Не могу сообразить… коньяк у меня остался?., или допили в прошлую смену?..