- О, господи! Альфред Кох! Он там сказал такое, что лучше бы и ему молчать. А он не молчал. Собрал журналистов и начал болтать. Он же был у нас вместо Чубайса - хозяином всего имущества России. И сидел рядом с Черномырдиным. Заместитель премьера! А?.. Главный приватизатор! Мне бы такую должность - хотя бы на один день! Я бы не знаю, что бы я продал. В России еще много чего можно продать. Например, Байкал. Или тайгу. Или Волгу, Неву и Енисей - все реки разом. Пусть недорого, но - продать. Говорят, Аяцков, саратовский губернатор, начал продавать землю. И москвичи купили. Ха! Москвичи купили саратовский чернозем. Тысячу гектаров купил Миша Пархомовский. Я его знаю. Он работал в какой–то газете. И еще пятьсот гектаров купил Эдик Гольцман. И его знаю. Этот был ассистентом режиссера. Купили по дешевке. Но зачем Эдику и Мише саратовский чернозем? А люди, которые там живут? Их они тоже купили?..
Бутенко, а вслед за ним и Качалин поднялись и стали ходить по палате. Палата у юриста большая, с двумя окнами. Тут стоит японский телевизор, телефон, а у дверей бессменно дежурит сестра. Тетя - Дядя еще перед операцией сказал главному врачу: "Вы получите десять тысяч долларов, только лечите. И чтоб палата была отдельной, и позовите из Питера профессора, и сестра у двери - и все такое". Вот главный врач и старается.
Нетерпеливый и взрывной Бутенко ходит по палате и тихо стонет. Он не может переносить словесный поток юриста, готов убить его, но Качалин кивает ему: "Спокойно. Мы должны его выслушать, а затем приступить к своей операции".
Юрист продолжал:
- Нет, вы посмотрите, что там в Лондоне сказал этот идиот с туберкулезной фамилией. Он призвал на Россию сбросить десантную дивизию и отнять у нее все атомные бомбы. А?.. Вам это нравится или не очень? Ведь теперь языкатые коммунисты скажут: вот видите, что они за люди, эти Кохи! И разве Сталин был не прав, приказав в 1937 году похватать всех и сунуть в лагеря?.. А как же поступить с ним, если он на русских хочет кинуть десант с автоматом? А мне в будущем году надо снова избираться в Думу. Люди на меня посмотрят и скажут: о, это же Кох!.. И его мы избираем в Думу!..
К нему подошел Бутенко, присел к изголовью. Заговорил тревожно и решительно:
- В Англии, о которой вы говорите, начинают процесс.
- Какой процесс?
Тетя - Дядя был красный и тяжело дышал, у него держалась повышенная температура, глаза воспаленно блестели. И несмотря на это, он охотно поддерживал разговор, жадно ловил каждое слово.
- А все дело в том, что наш новый премьер объявил: внешние долги платить нечем, кредиторы пусть подождут. Тогда хитрые англичане составили список российских олигархов, чьи деньги хранятся в их банках, и на весь свет объявили: деньги эти грязные. Забирайте их и расплачивайтесь ими. А не то вклады олигархов арестуем и раздадим кредиторам. Смекаете, к чему я клоню. В банках–то Англии два сапфировских миллиарда заложены. Тю–тю эти миллиардики. Проснемся завтра утром, а их уж Митькой звали.
Тетя - Дядя покраснел еще сильнее. Смотрел в потолок и молчал. Видно, в эту минуту его мощный финансовый ум прокручивал варианты своих неминуемых потерь. Он опекал все миллиарды Сапфира, по сути был их негласным тайным совладетелем - два миллиарда сумма астрономическая. Из нее он качал многие миллионы и оплачивал свору жадных чиновников и волчью стаю журналистов. Потерять эти два миллиарда равносильно для него лишиться ноги или руки.
Не сказал, а выдохнул:
- Мне бы поскорее поправиться, я докажу, что деньги у Сапфира законные, все сделки его юридически обоснованы.
- А пассажирские теплоходы? - тихонечко возразил Качалин.
- Теплоходы? Что теплоходы?.. Я сам проворачивал эти сделки. Они были старые, изработали свой ресурс. Их Сапфиру продали на металлолом.
Тетя - Дядя приподнял голову и лежал на локтях. В глазах его от напряжения и страха проступили слезы.
Качалин не щадил его:
- На каждый теплоход выписан технический паспорт: они почти новые, всего лишь пятнадцать процентов износа. Сейчас они под другими именами бороздят моря и океаны и приносят владельцам колоссальный доход. Газеты пишут, что таких роскошных, комфортабельных, скоростных и надежных теплоходов не имеет ни одна страна.
Юрист злобно смотрел на Качалина.
- Вам было поручено разобраться с документами. Шахт платил деньги.
- Я и разобрался. Мне передали ваш приказ уничтожить документы, а я…
Он достал из кармана бумаги, взмахнул перед носом юриста:
- Видите: пригодились! - и спрятал их в карман.
Юрист прошипел, как кобра:
- Это же подлость!
И отвернулся к стене.
Качалин проговорил:
- По отношению к вам. А по отношению к государству - честный поступок.
- Ладно. Хватит лозунгов! Что вы предлагаете?
- Для начала переведите все счета на имя Бутенко Николая Амвросьевича. А потом мы посмотрим, что делать с деньгами. Они должны принадлежать тем, у кого украдены, то есть народу. Но поскольку ныне государство - это вы, мы подождем решать их судьбу. Вам же поручаем защитить их юридически и не позволить зачислить в разряд грязных.
- Что я буду иметь от нового хозяина?
- То же, что и имели.
- Я имел сто миллионов в год.
- Хорошо. Имейте свои сто миллионов.
- Когда я должен оформить операцию?
- В течение недели. Иначе будет поздно. Мы можем потерять все до копейки, а вы к тому же - пойдете и под суд.
- Ладно. Сегодня же нужные распоряжения передам в Москву - в свою контору. Через неделю вам…
Он смерил взглядом сидящего у изголовья Бутенко.
- …по электронной почте сообщат уже такую хорошую новость, - я бы тоже хотел слышать такое, - что становитесь хозяином всех вкладов Сени Сапфира.
Качалин сказал:
- Вынужден предупредить: если с вашей стороны последует какой–либо обман, - ну, скажем, утаите хоть один вклад Сапфира, - я тогда считаю себя свободным…
Он снова вынул свои документы:
- Передать их в прокуратуру и написать в патриотические газеты.
Тетя - Дядя застонал негромко, махнул рукой:
- Идите, пожалуйста.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Операцию "Газ" готовили десять дней. Саша была на седьмом небе. Ведь ее включили в группу, составлявшую план боевых действий. За столом секретной комнаты гаража подолгу сидели Сергей Качалин, Павел Огородников, Олег и Саша. Тут же готовили себе еду, а если задерживались допоздна, то Александра, привыкшая ложиться рано, укладывалась здесь же на диване. Поспав часок–другой, снова подсаживалась к столу, и они все вместе продолжали работать. Качалин, хотя и ставил задачу "не пролить и капли крови", но по всем другим признакам операция носила характер вполне боевой.
На большой крупномасштабной карте, где был обозначен каждый отдельно стоящий дом, стайка берез или одинокий дуб, наносили маршруты следования "черных ястребов". Каждой группе бойцов давалось конкретное задание.
Олег держал связь с братом Василием - начальником охраны латышей. Обещал приехать "со своей девчонкой", но только в то время, когда будут на месте хозяева замка, потому что якобы имел к ним "секретное поручение".
Наконец, час настал, и операция началась.
Командор и Олег ехали в машине - бронированном "Форде", Саша и Павел Огородников в нейтральной штатской одежде следовали за ними на мотоциклах.
Олег по сотовому телефону держал связь с Василием. Тот сообщал, что братья–латыши на месте и пробудут в замке несколько дней. Они веселятся, много пьют и с радостью примут гостей.
К замку подъехали вечером. Октябрьское небо недовольно хмурилось, гоняло из края в край тучи, грозило разразиться дождем.
Навстречу к ним вышел Василий - могучий рослый парень лет двадцати пяти, в синем берете и кожаной куртке. На крыльцо, приделанное к громадному кузову военной машины, оборудованной здесь под жилье, высыпала вся команда, человек восемь. Василий пригласил гостей в вагон, где был накрыт стол с угощением. Здесь узнали, что родные братья Олег и Василий в частную охрану перешли из московской милиции, где служили в одном отделении.
Пили вино, коньяк, но пили понемногу - Василий боялся латышей, которые за пьянство уволили уж не одного бойца.
Олег спрашивал:
- Сколько они вам платят?
- Жадные, мерзавцы! Сами деньги гребут лопатой, а нам отстегивают гроши. Я как начальник получаю пятьсот долларов в месяц, а ребята - по триста.
- А домой отпускают?
- Нет, живем безвыездно.
- Ну и дураки! Я получаю три тысячи в месяц, а мои ребята по две.
- Ну–ну! Не треплись.
- Ей–те крест! На, посмотри. Вчера за прошлый месяц получил.
Вынул из кармана пачку долларов.
Саша сказала:
- Переходите к нам в бригаду. Оплата такая же, как и у юриста. Ну, решайте. Вас тут девять - всех и возьмем.
- А что это за бригада?
- Объясню позже. Свяжусь со своим начальником и, если он согласится, тогда и расскажу, что это за бригада.
Качалин улыбнулся, - ну и девка! Впрочем, подумал: "А хорошо бы таких ребят захороводить. Деньги у нас есть; пусть уж лучше народу служат, чем этим хищникам". И еще подумал: "Деньги–то мы у латышей отнимем - из них и платить будем".
Сказал ребятам:
- Дело у нас простое: молодых парней учить меткой стрельбе, разным приемам борьбы.
- А–а–а, все ясно. Вы из тех, которые на мотоциклах. Приезжал тут один, наверное, из ваших. Отряд у них "черные ястребы" называется. Говорил, что много у них бойцов, что будто бы и весь край наш партизанским скоро будет. Пошли бы мы в эти отряды, да нам деньги нужны. У нас семьи, отцы–матери, а вон у Николая жена и двое детей, у Дениса девочка недавно родилась.
- Да какие же это деньги? - подливала масла в огонь Александра. - Я вот девица, а в отряде мне вон сколько платят…
Вынула из куртки толстую пачку долларов, - недавно ей Качалин дал, - бросила на стол.
- Вот это деньги. А вы крохи со стола этих жалких латышей клюете, - и рады. Помнили бы хоть и о том, что вы русские. Полководец Суворов, когда его солдаты взяли крепость Измаил, воскликнул: "Мы русские - какой восторг!.." А вы тут двух пигмеев караулите. Да кому нужны эти латышские жулики, вся доблесть которых в том и состоит, что где–то русские деньги украли и акции Газпрома на них купили. Да газ–то этот наши русские люди на далеком ледяном Ямале добывают!..
Глаза Василия - темные и круглые, как у совы, воспламенились, он с восторгом смотрел на сидевшую против него Александру, щеки его покрывались румянцем. И Денис, и Николай, и все остальные ребята не отрывали глаз от нее. Всех заражала ее страстность и убежденность, гордость за свою национальность, которую теперь унижали с экрана телевизора. Помнят они, как похожая на раздавленную жабу образина что–то шамкала толстыми губами, а потом назвала русских свиньями, а диктор бородатый с носом хищной птицы и с грузинской фамилией бросил им с экрана оскорбление, назвав Россию "страной дураков" - все это они сейчас вспомнили, и у них под сердцем закипела обида и желание что–то делать, как–то отомстить этим нелюдям. Вот теперь, кажется, позови их эта удивительная девушка в какой–то партизанский отряд, и они бы разом все встали под ее знамена.
Василий набрал номер телефона, негромко заговорил:
- Оленька, милая, принеси нам вина и чего–нибудь этакого, вкусненького.
И минут через десять к ним вошла совсем юная, очень хорошенькая, но с печатью неизбывной грусти на лице девушка. Саша подумала: "Оля! Та самая".
И Олег едва заметно кивнул Саше: да, это она, та самая Оля, которую купили братья–латыши.
Оля расставила на столе бутылки, разложила по тарелкам яблоки, бананы, две большие кисти винограда. Сказала:
- Хозяева пьяные, так я у них в холодильнике взяла. У них там всего много.
Ребята пили вино, а Саша отвела Олю в задний отсек жилища, сели там на чью–то кровать.
- Давай знакомиться, - заговорила Александра, - меня зовут Саша. Расскажи, как ты тут живешь?
- Вначале хотела бежать, а потом смирилась. Вот ребята… Они мне как братья.
- А дома?.. У тебя есть родители?
- Мама и бабушка. Мама больная, у нее не ходят ноги, живут на бабушкину пенсию, а теперь вот и пенсию не платят. Я им посылаю - на мои деньги и кормятся. А за квартиру все равно платить нечем.
- Сколько же тебе платят?
- Пятьдесят долларов.
- Только–то! Так это же гроши.
- И на том спасибо. Я очень боюсь, как бы и эту малость не отказали.
Саша взяла ее за руку:
- Хочешь жить со мной? У меня квартира - здесь, недалеко, в деревне, и есть квартиры в Москве и Петербурге. А еще моя мама живет в Дамаске - там у нее целый отель. Жить нам есть где. А платить я тебе буду двести долларов, а то и триста. Есть у меня деньги. Будем мы как сестры. Одной–то мне скучно. Ну как, согласна?
Оля кивнула. В глазах у нее отражалась радость и надежда на лучшую жизнь.
Они подошли к столу, и Саша, как заправская дама, попросила налить им сладкой воды.
Ребята уж изрядно подпили, но Качалин и Павел Огородников сохраняли абсолютную трезвость. Они знали: впереди предстоит серьезная операция. И они уже думали, как ее начинать, но тут, что называется, на ловца и прибежал зверь. В кузов–комнату вошел младший из братьев - Ланис. Он был пьян. Сказал:
- Кто тут приехал по мою душу? Где Олег?
Покачиваясь, разглядывал ребят, остановил взор на Александре. Протянул к ней руки:
- О–о–о!.. Хороша птичка!
Саша встала и смело шагнула к нему навстречу.
- Здравствуйте! Мы с вами встречались.
- Да? Где же?
- В Москве, в казино. Там, где была и Оля.
- Прекрасно! Я сразу увидел: вы оттуда, из казино. Туда приглашают самых, самых… красивых. И молодых…
Он пощелкал пальцами:
- … ну таких… еще не созревших. А вам уже есть пятнадцать?
- Скоро будет семнадцать. Я старая.
- Ничего, ничего, ты мне подходишь. Я люблю и таких, созревших. Это как вот эта… кисть винограда, когда она спелая. А?.. Ну, иди сюда, иди.
Язык его заплетался. Он крепко вцепился в руку Александры.
- Пойдем со мной. Мы оставим тут Олю, она их всех любит, а мы пойдем в дом.
- Я хочу выпить, - сказала Саша. - Налейте… вот этого коньяка. И себе тоже, я одна не буду.
- И себе - вот видишь. Ну, поехали!..
Он опрокинул рюмку, а Саша, прикоснувшись к влаге, поперхнулась, закашлялась, уронила голову на стол.
"Ну Александра! Ну шельма!" - покачивал головой Сергей, а остальные не знали, что и думать. Впрочем, Олег ее понимал и боялся, как бы с ней что не случилось.
Саша накинула куртку и протянула латышу руку.
- Пойдемте. Они тут курят, а я не переношу дыма.
И повела его к выходу, Качалин хотел было ее остановить, но подумал: "Что–то она затеяла. Не буду мешать". И все–таки решил их проводить.
Саша зашла в автомобиль, стоявший тут же, вынула из мини–багажника бутылку вина, пригласила латыша. Тот с радостью залез в салон и выпил поднесенный ему стакан. Вино содержало изрядную дозу снотворного, - латыш еще несколько минут бормотал что–то, протягивал к Саше руки, а потом примолк - и надолго. Саша негромко захлопнула дверцу, пошла на крыльцо, где ожидал ее Качалин.
- Не девка, а дьявол! Я бы не хотел встать у тебя поперек дороги.
Скоро в кузов к ребятам пришел и второй брат. И с ним была проделана примерно та же операция, и скоро оба незадачливых миллионера сидели в одном салоне и спали мертвецким сном.
А тем временем к замку с потушенными фарами со всех сторон приблизились десятка три "черных ястребов". Качалин передал им по телефону:
- Ребята! Вы не понадобились. Операция завершена. Марш–марш домой!..
Василий пригласил всех на второй этаж. Он прихватил кейс с фирменными бланками и печатью братьев–акционеров - об этом его попросил Качалин, выгреб изо всех столов деньги и драгоценности, а потом, показав Качалину на очень большой сейф, стоявший в глухой комнате на первом этаже, сказал:
- Здесь у них много денег и всяких дорогих вещей - золотые столовые и чайные приборы, и даже посуда. Но сейф очень тяжелый.
- Заберем! - сказал Качалин. - Нужны толстые доски, ломы, деревянные бруски.
- Есть трубы.
- Тоже годятся.
При помощи труб и деревянных брусков выволокли из дома сейф и погрузили на мощный "Джип". Потом закрыли двери замка, вырубили свет во всех помещениях и на пяти машинах, в том числе и на двух "Мерседесах" латышей, тронулись по грунтовой дороге в Сосновку.
Оля ехала с Качалиным, а Саша и Павел следовали впереди на мотоциклах.
Была полночь, когда Качалин и Павел Огородников на руках, точно это были мешки с картошкой, занесли латышей в гараж и уложили спать на двух диванах в секретной комнате. Качалин знал, что после такой дозы снотворного раньше двенадцати часов дня они не поднимутся. Вынул у них из карманов маленькие пистолеты и газовые баллончики, сказал Василию и Олегу:
- Мы будем всю ночь работать, а ты, Павел, устрой ребят на ночлег. Потом приходи сюда - работа и тебе найдется.
Повернулся к Саше:
- Павел проводит вас домой.
- Нет! Я тоже буду с вами… работать!
- А Оля?
- Олю устрою: положу вот здесь на стульях.
- А я спать не буду. Вон газовая плита, буду готовить вам чай, кофе.
Качалин отечески улыбнулся, махнул рукой:
- Ладно. Оставайтесь с нами. Ночью все равно запроситесь домой.
Он бросил на стол кейс и открыл его. То, что они увидели, поразило всех. Объемный чемодан был до краев набит деньгами, главным образом, долларами.
Василий бросал косые взгляды на чемодан. Он и вообще испытывал нетерпение и какую–то тайную необъяснимую тревогу. Ждал, когда Качалин начнет делить добычу, но тот не торопился этого делать, а вел себя как чиновник, официальный представитель властей. Наконец, Василий не выдержал, спросил:
- Что вы собираетесь делать с этими деньгами?
Качалин откинулся на спинку стула, смотрел на него с недоумением и, как показалось Василию, недружелюбно.
Василий продолжал:
- У меня такое впечатление, что вы деньги намереваетесь куда–то засунуть, но я хотел бы вам заметить: деньги эти - наша добыча, в основном - наша. Ведь отвечать–то за все это и за них вот… - он кивнул на спящих латышей, - придется нам, и, в основном, мне. Или вы думаете, что это не так?..
Голос его был хрипловатым, он сильно волновался.
Олег опустил голову, ему, видимо, было стыдно за брата, а Саша порывалась что–то сказать, но порыв свой сдерживала, ждала, что скажет Качалин. И Качалин сказал:
- Я бы не хотел считать, кто в этой нашей операции больше сделал, кто меньше, но в одном вы правы: вы и ваши товарищи круто обошлись с этими… - Качалин кивнул на латышей. - И, конечно, борьба с ними еще не окончена. Но я думаю лишить их права грабить русских людей; мы у них акции отнимем. Что же до этих денег… вот они, вы можете ими распорядиться.