Ночь прошла без приключений. Ранним утром гардемарины вскочили на лошадей и поскакали своей дорогой, они знали, что с казаками связываться опасно, где один, там может объявиться сотня заросших буйным волосом конников в лохматых папахах. Лишь высокий господин в черном котелке терпеливо дожидался появления Даргана с девушкой, он занял место перед входом, оперся на трость с серебряным набалдашником. Когда путники вышли, чтобы продолжить путь, незнакомец приподнял котелок, с легким поклоном обратился к Даргану:
- Прошу прощения, господин солдат, вчера я присутствовал при вашей ссоре с гардемаринами и случайно услышал, что вы назвали себя хорунжим.
- Дальше что? - насупился казак.
- Меня заинтересовало то, что вы сопровождаете французскую женщину, - заторопился с пояснениями незнакомец. - Если вы едете из Парижа, то у меня к вам дело.
- Какое?
- Можно ли считать ваш вопрос подтверждением того, что вы из Парижа?
- А что вам это даст? - хмыкнул Дарган, девушка с интересом разглядывала господина.
- Давайте отойдем в сторонку, - предложил тот. - Здесь не место для серьезного разговора.
Когда все трое прошли на просторный двор и присели на лавку, человек в котелке поставил трость между ногами, пытливо заглянул сначала в глаза девушке, потом присевшему рядом казаку:
- Я располагаю сведениями, что до самой границы с Российской империей армейские патрульные отряды пытались задержать руководимую французской женщиной группу разбойников из терских казаков, - начал было он, но Дарган тут-же перебил его:
- Это не к нам, - он приподнялся с лавки. - Мы не разбойники и за нами никто не гнался.
- Постойте, я не все сказал, - господин положил руку на локоть собеседника. - Я не секретный сотрудник военной разведки и меня не интересует, кто кого ловит.
- Тогда что-же вам нужно? - казак жестким взглядом уперся в лицо незнакомца.
- Драгоценности, милейший, - с улыбкой развел руками тот. - Всего лишь изделия из золота с камнями, но не простые.
- Какие-же? - стараясь быть спокойным, усмехнулся Дарган.
- Старинные вещи европейских ювелиров, я хорошо заплачу, поверьте.
- Вынуждены разочаровать, у нас нет старинных изделий.
- Очень жаль, если это так, - поцокал языком господин. - В России они никому не нужны, никто не даст им должной цены, кроме меня.
- Пардон, месье, ви хотеть сказать, что представляете исключение? - откровенно засмеялась до сей поры молча следившая за разговором девушка.
- Ви, мадемуазель, - быстро перешел на французский язык незнакомец. - Наши воины начали возвращаться из похода, и я из Москвы специально выезжаю на эту почтовую станцию, чтобы перекупить драгоценности. Ведь пропьют, за бесценок отнесут в шинок, а меня проинформировали, что среди безделушек имеется цепь самого кардинала, служившего мессы при короле Людовике Шестнадцатом.
- Зачем вам это, месье? - с издевкой в голосе спросила девушка.
- Я знаю прижившегося в России француза, он является дальним родственником того кардинала, - пояснил господин. - Когда до меня дошли слухи о цепочке, я решил попытать счастья и, если повезет, помочь другу вернуть раритет на родину.
- Вы пользуетесь старыми слухами, - развела руками девушка. - У нас есть сведения, что кардинальская цепь давно заняла свое законное место в сонме их святейшеств.
- По выговору вы парижанка, наверняка обладаете более подробной информацией, - в знак согласия кивнул незнакомец. - Но дело в том, что передаваемый по наследству раритет видели не больше месяца назад, по идее, все это время вы должны были находиться в пути, следовательно, быть не в курсе событий. Или в полном курсе.
- Вы тоже неплохо говорите по французски, - пропустив мимо ушей последнее предположение, прищурилась собеседница. Дарган недовольно дернул плечом, затянувшийся разговор начал его беспокоить.
- Я много лет прожил во Франции в качестве представителя одной торговой фирмы, - покосившись на казака, покрутил трость между коленей господин в котелке. - Мадемуазель, если позволите, последний вопрос, и на этом беседу мы закончим.
- Ради бога.
- Что на вашей ручке, что на руке вашего спутника, перстни очень редкой работы. Они стоят много денег.
- Здесь торг неуместен, - вскинула подбородок вверх девушка. - Этими перстнями нас благословили на супружескую жизнь две царственные особы - король Франции и император Российской империи.
- Не может бы-ыть! - откачнулся назад собеседник, достав носовой платок, он промокнул выступивший на лбу пот. - Прошу прощения, господа, тогда я просто ошибся, считайте все вопросы исчерпанными.
Дарган встал, девушка последовала за ним, когда отдалились на приличное расстояние, спутница обернулась, насмешливо сморщила носик:
- И все-таки, кто вы на самом деле, месье? - с интересом спросила она.
- Я думаю, вы догадались сами, - притрагиваясь к котелку, негромко ответил незнакомец.
Девушка перевела Даргану смысл разговора и ответ господина на последний вопрос, она ожидала отрицательной реакции, но тот с облегчением перевел дыхание. Он подумал о том, что теперь можно будет ехать ни от кого не прячась и никого не опасаясь.
Глава девятая
Москва открылась заново отстроенными кирпичными домами калужской заставы, копыта лошадей звонко зацокали по булыжной мостовой, ведущей к центру города. По бокам замелькали дровяные и угольные склады, лавочки, шинки, разухабистые, с краснощекими тетками и крепколобыми мужиками, базары, которых по всей Европе днем с огнем не найдешь. Там весь этот беспредел давно упрятали в рамки цивилизации. А здесь за всадниками вдогонку бросились пацаны-разносчики булочек и пирожков, морса и студеного кваса, наперебой предлагая свой товар. И везде над домами с невзрачыми дворцами поднималось множество золоченых куполов с православными крестами, жизнь в церквях бурлила не меньше, чем на тех же базарах. Наконец взору представился центр Москвы с хоромами богатеев с башенками над ними, с колоннами и портиками. Во все глаза смотревшая по сторонам девушка отметила, что в застройке зодчие не соблюдали никакого порядка, преследуя разные стили, больше склоняясь к классическому. Кое-где виднелись черные останки строений, не обихоженные после пожара 1812 года, или открывался вдруг обложенный строительными материалами фундамент. Проехав по Малой Бронной, Дарган свернул на Тверскую, на которую выходил окнами известный всему городу Английский аристократический клуб, обогнув церковь с голубыми маковками, выскочил на просторную площадь. Кони запрядали уздечками, почуяв скорый отдых, спутница продвинулась вперед и замерла как вкопанная. Взор притянула высокая белокаменная стена с рядом башен, в створы которых устремлялись экипажи и всадники на поджарых рысаках. Особенно сильным было движение через построенную в форме квадратного конуса башню с золотым двуглавым орлом наверху. Такие-же орлы оседлали едва ли не все шпили вокруг, они будто парили в воздухе, создавая впечатление имперской незыблемости. За стеной сверкал золотом на солнце сонм церковных куполов. Слева, будто вросший в землю, возвышался краснокирпичный приземистый собор о многих разноцветных головах со звездами в них, с золотыми крестами, справа вздымал в небо осанистые надстройки высокий дворец. Основательность в сочетании с неевропейским - более прямолинейным - ландшафтом заставили девушку подобраться, она вдруг ощутила не упорядоченную силу, а первобытную мощь, волнами прущую от площади.
- Месье Д, Арган, мы где? - с придыханием спросила она.
- На Красную площадь въехали, - отозвался казак, он уже бывал здесь, когда защищал Москву от наполеоновских войск. - Перед тобой тот самый кремль, на который ты хотела посмотреть.
- Ви, монумент!.. А это? - спутница указала на церковь.
- Собор Василия Блаженного, был такой при Иване Грозном, правда, сам собор царь поставил в честь взятия Казани.
- Казан!?.
- Татары… на Руси двести пятьдесят лет озоровало татаро-монгольское иго, тебе, Софьюшка, не понять. Хотя вас римляны тоже потоптали.
- Потоптали, - согласилась девушка, не совсем понимая значения этого слова, как и всего предложения.
- А из тех ворот выезжает император, когда бывает в Москве, - Дарган показал на Спасскую башню. - У нас, милая, все не как у людей, у вас один Париж, а у нас даже столицы две - Санкт-Петербург и Москва. Северная столица точная копия европейских городов, вся из ванзейских дворцов, поэтому она для Европы, а Москва для России остальной.
- Вандея… дворцы… Потшему?
- Расстояния большие, из одного места за всем не усмотришь.
По площади сновали прохожие, катились телеги и дрожки с седоками на козлах, гарцевали всадники, в воздухе пахло конским навозом, стоял шум, гам, перестук и перезвон. И когда в многочисленных церквях забили в колокола, показалось, закованное в камень пространство кто-то решил расколоть на части, чтобы каждому досталось по куску. Девушка почувствовала щедрость русской души, смеясь, подставила ладони, она успокоилась, наяву узрев, что и в России есть, на что посмотреть. Ей было жаль, что ее сплеменники хотели сжечь с окраин туземный, а в центре цивилизованный город, в котором так аппетитно пахнут пирожки с булочками и такие вкусные щи. Она искоса взглянула на осенявшего себя крестным знамением возлюбленного, перекрестилась слева направо тоже. Прошептав католическую молитву, подставила всю себя под праздничные перезвоны колоколов. В голове возникла мысль, навеянная щедрым благодушием вокруг, посмаковав ее, девушка пришла к выводу, что мысль следует воплотить в жизнь.
А люди вокруг отбивали земные поклоны, они знали, что работа может и подождать, потому что кесарю кесарево, а богу - богово.
Путники остановились на постоялом дворе, разместившемся на Ордынке. Дарган загнал табун за крепкий забор из тесаных досок, приказал конюху дать овса и напоить лошадей. Косоглазый татарин попытался было завести разговор о их продаже, возвращавшиеся с войны солдаты часто отдавали измочаленных дорогой кляч за полцены. Но казак резко оборвал его на полуслове, дело было не столько в том, что предстоял долгий путь домой, а в том, что в казачьих краях дороже коней ценилось только оружие. Забросив вещи в угол просторной комнаты с двумя кроватями, он заказал сытный обед с графином вина, попросил наполнить им баклажку. Девушка отцепила шпагу от пояса, прилегла на деревянное ложе и откинулась на пуховую подушку. Щедрость русской души чувствовалась во всем: в общении с незнакомыми людьми, в порциях щей с большими кусками мяса в глиняных тарелках, в размерах гостиничного номера, даже в подушке, такой объемной, что голова в ней утопала. Она повернулась к занятому осмотром черкески возлюбленному, хотела что-то сказать, но промолчала, решив отложить разговор на после обеда. Тихо скрипнула дверь, то ли потревоженная проходившим мимо человеком, то ли от гулявшего по комнате сквозняка, усталые путешественники не обратили на это внимания. Девушка обдумывала, как лучше преподнести возлюбленному задуманное, Дарган продолжал тщательно обследовать форму терского казака, он твердо настроился после Москвы снова стать самим собой.
Когда с обедом было покончено и Дарган потянулся было к подружке, она ласково отстранила его рукой, пытливо заглянула в глаза:
- Месье Д, Арган, я хочу говорить, - негромко произнесла она.
- Что ты замыслила, Софьюшка? - сбивая пыл, откинулся он на подушку. - Самую трудную часть пути мы одолели, осталось поднапрячься и через тульскую вотчину выйти на прямую дорогу на Кавказ. А там, за Областью Войска Донского, до наших гор рукой подать.
- Это много дней?
- Много, милая, но будет легче, на своей земле и камни помогают.
- Хорошо, но я хочу попросить.
- О чем, Софьюшка?
- Ты говорил, Россия два столица. Москва тоже?
- Москва столица главная, она древняя, а город Санкт-Петербург молодой. Русские его за столицу не признают, праздный он, и все.
- Если Москва столица, тут надо купить дом.
Опять негромко скрипнула дверь, покосившись в ту сторону, казак недовольно дернул щекой, кажется, все постоялые дворы были похожи друг на друга. Он закинул руки за голову:
- Зачем? В станице Стодеревской мы выберем усадебку, какая нам понравится. С такими деньгами мы кум королю, сват министру, - он повернул голову к спутнице. - А здесь нам что делать, на людскую суету смотреть?
- Здесь император, значит, лучше, чем станица, здесь учебный заведения для наших детей, - принялась терпеливо объяснять девушка. - Москва много денег, они должны, как это… оборот.
- Что тебе, денег не хватит? - Дарган не в силах был взять в толк доводы собеседницы. - Хоть сейчас возы товарами нагрузим, привезем в станицу и откроем свой магазин, как армяны или жидовины у нас, была бы потребность.
- Есть время и есть деньги, - снова взялась за объяснения девушка. - Дом стоит деньги, время работает на дом.
- Ты хочешь сказать, что он подорожает? - засмеялся казак. - Софьюшка, пока дом станет дороже, он успеет рассыпаться, да и нас с тобой уже не будет.
- А дети?
- Им деньги вовсе ни к чему, усадьбу оставим, дело откроем. Думаю, баловство это, мальчик должен обучаться военным наукам, а девочка следить за порядком в избе.
Спутница долго молчала, она понимала, что ее возлюбленный далек от мыслей о богатстве, о роскошествах, его родили воином и воспитали в том же духе. Но существовала другая жизнь, более отлаженная и обеспеченная, о которой он понятия не имел и которую вряд ли воспринял бы. Растить же будущих детей продолжателями подневольных дорог отца она категорически отказывалась. Девушка оперлась на локоть и с внутренним упрямством воззрилась на Даргана:
- Я хочу купить дом Москва, - твердо сказала она.
- Зачем он тебе? - пофыркал губами казак. - И для кого, когда отсюда до нас тыща верст?
- На время, и на дети.
- Ты уже ведаешь, к кому обращаться и кто тут всем распоряжается? - уцепился за соломинку Дарган. - Да еще неизвестно, сколько за этот дом могут слупить.
- Я знаю, надо биржа.
- Ну… тебе видней.
Он подумал, что в Париже бабы умнее, нежели станичные девки, те только и делают, что семечки щелкают. А вдруг и правда она видит то, что для остальных покрыто мраком, ведь не зря постоянно твердит, что время - деньги. Снова послышался едва различимый скрип дверных петель, он был таким неприметным и повторялся так часто, что встать и выглянуть в коридор помешала послеобеденная расслабленность.
Вокруг приспособленного под биржу старинного особняка толпилась кучка народа, кто-то разорился и предлагал выкупить поместье, кто-то хотел пристроить деревеньку, а некоторые, которых было меньшинство, важно расхаживали взад и вперед. Их товар был посолиднее - дворцы в центре Москвы. Оставив Даргана с дорожной сумкой у входа в здание, девушка потолкалась среди биржевиков, она слабо знала русский язык, но надеялась на то, что культурные люди, изучавшие ее родной французский, в России пока не перевелись. Впрочем, на биржах всего мира царил язык один - биржевой, понятный без переводов. В конце концов ей повезло, она заметила стоявшего на отшибе солидного мужчину в дорогом костюме и в котелке, побегав пальцами по воротничку платья, сбила чуть набок соломенную шляпку и направилась к нему:
- Пардон, господин, ви здесь тоже торг? - подбирая слова, спросила она.
- Я биржевой маклер, мадемуазель, вы можете говорить по французски, - приподнимая котелок, тут-же отреагировал на обращение к нему хорошенькой женщины мужчина. - Итак, что вас интересует?
- О, мерси боку, месье, приятно сознавать, что несмотря на поражение Франции от коалиционных войск, французский язык все еще в моде, - присела в легком книксене девушка. - Меня интересует рынок жилья в центре Москвы, не могли бы вы прояснить ситуацию и по возможности назвать разброс цен?
- С удовольствием, я хоть и занимаюсь поместьями, но в курсе последних новостей, - собеседник чуть наклонился вперед. - Простенький одноэтажный домик с садиком, допустим, на Малой Ордынке, потянет на две тысячи рублей, двухэтажный в том же районе уже тысяч на пять, а трехэтажный с хорошим двором, с пристройками, с конюшней для лошадей, предположим, на Тверской, будет стоить все десять тысяч рубликов. Конечно, исключая варианты.
- Месье, что вы имеете ввиду? - девушку интересовало буквально все, к тому же, она не испытывала желания сорить деньгами.
- Иногда возникают ситуации, когда хозяин решает продать принадлежащую ему собственность побыстрее, например, по семейным причинам или в связи с переездом на другое место жительства. Но такие моменты бывают не часто, их надо ловить.
- Простите, а сейчас нет подобного варианта? - она как можно ласковее посмотрела на господина. - Мы в долгу бы не остались.
- Вы имеете ввиду кого-то из своих родственников? - улыбнулся тот.
- Мужа, он ждет меня у входа в биржу.
- Поздравляю, мадемуазель, я почему-то считал, что во Франции женщины предпочитают выходить замуж в возрасте двадцати с небольшим лет.
- Именно так и было бы, если бы не обстоятельства, но вы не ответили на мою просьбу.
- Продается трехэтажное здание классического стиля на Воздвиженской улице с видом на площадь перед кремлем. Очень дорого.
- О, это было бы чудесно. И какова же цена?
- Двенадцать тысяч, мадемуазель, за такие деньги можно купить целое поместье с несколькими деревнями.
- Цена достаточно высокая, в Париже недвижимость подешевела, - задумчиво покусала губы девушка.
- А в России она поднялась, и все по одной и той же причине - из-за войны с Наполеоном.
- Я с вами полностью согласна. Вы случайно не знаете хозяина этого дворца?
- Он должен подъехать ближе к обеду, это граф Заславский.
- Мне это имя ничего не говорит.
- Вам - да, а для России оно известное, - господин вытащил платок, промокнул выступивший на верхней губе пот. - Кстати, семья графа решила переехать в Париж, вот такая оказия.
- Не желаете ли вы намекнуть, что Францию скоро присоединят к России, как какую-то Финляндию или Польшу? - усмехнулась собеседница. - Я слышала, в Хельсинки полно русских.
- Вы ускоряете события, Польшу мы еще не присвоили, хотя ее территория уже подпала под юрисдикцию Российской империи и деньги там ходят русские, - весело засмеялся мужчина. - Но… все может быть.
- С вашими аппетитами нужно заглядываться не на крошечный островок цивилизации в Европе, а на неосвоенный пока вами юг, там и пространств будет поболее.
- На юг в первую очередь обращены все наши помыслы, главный враг России - Турция, а потом уж, по случаю, как нынешний, на просвещенный запад.
- Я бы посоветовала сначала разобраться с Османской империей.
- Вы правы, мадемуазель, примите мой выпад как неуместную шутку, - поспешил ретироваться господин. - Франция слишком независимое государство, чтобы мировой общественности не считаться с ней. Кстати, подъехал граф Заславский, буду рад услужить вам еще раз.
- О, месье, я была бы весьма признательна.
Из подкатившего экипажа вышел полноватый господин среднего роста во фраке, в белой рубашке со стоячим воротником и высоком цилиндре, из нагрудного кармана у него топорщился накрахмаленный треугольник носового платка. Оглядевшись по сторонам, он быстрыми шагами направился к подъезду здания биржи, было видно, что в отличие от остальных посетителей времени у него всегда не хватало.