* * *
Дмитро и Остап вместе с другими селянами шли на майдан, куда, как им сказали, приехали люди из города. Что касалось недавней стычки с поляком, требовавшим возвратить какой-то саквояж, то Остап, расспросив Дмитра, пришёл к выводу, что дело выеденного яйца не стоит, а отобранный у поляка офицерский ВИС забрал себе и на всякий случай припрятал.
Сейчас, вышагивая рядом с братом, Остап вполуха слушал уже в который раз повторенный рассказ о первых днях появления в селе красноармейцев. Видимо, на Дмитра это произвело неизгладимое впечатление, и он, для большей убедительности на ходу хватая брата за рукав, говорил:
- Розумиешь, солдаты приезжали, машинами, на гармошках играли, песни пели, танцы булы, весело так…
Догадавшись, что Дмитро и сейчас ожидает нечто подобное, Остап покосился на брата:
- Весело, говоришь?.. А про колхоз и райскую жизнь разговор уже был?
- Ни, не було, - замотал головой Дмитро. - А от земли каждому нарезать обещали.
- Они нарежут, держи карман… Обицянка цяцянка, дурневи радисть . - Остап выругался.
- Ну чого ты так? Чого? - сразу встрепенулся Дмитро и убеждённо заговорил: - Так, я всегда хотел землю иметь!.. И хиба я один? Все хотят!.. И щоб ты там не казав, я верю, дадуть нам бильшовики землю, дадуть!
- Что, тебе так комунию с головы и не выбили? - хмыкнул Остап. - Як був дурень, так и е…
- Ну, нехай дурень, - обиделся Дмитро. - Может, тогда так було, а теперь иначе. Принайми , и от панов избавились, и немцев нема. А что до того, что ты мне втолковывал, может, и правда Украина теперь едина и вильна будет…
- Что едина, то правильно, - отозвался Остап и жёстко добавил: - Запомни, брате, никогда москали не дадут воли…
Дмитро хотел было возразить, но они уже пришли на майдан, к которому со всех сторон спешили такие же припозднившиеся. Сельский сход собрался рядом с подворьем сбежавшего солтыса . В его добротном доме под бляхой теперь разместилась управа, и над входом трепыхался большой, уже слегка выцветший красный флаг.
На крыльце, поглядывая на собирающуюся толпу, топтались трое: приехавшие стоявшей тут же у дома легковушкой здоровяк-штатский и затянутый в ремни военный с болтающимся на боку "маузером" искоса поглядывали по сторонам, а рядом с ними жался новоявленный местный активист, бывший сельский ненза Гараська Брыль.
Дождавшись, когда толпа перед крыльцом стала достаточно плотной, штатский решительно шагнул к краю крыльца, поднял над головой кулак и зычно объявил:
- Товарищи! Красная армия освободила вас от гнёта куркулей, помещиков и польской шляхты! Теперь мы с вами должны строить новую жизнь, потому как наша цель - социализм!
Непонятное слово насторожило селян. Они представляли себе новую жизнь по старинке. С реманентом , худобой , запасами жита и потому кто-то из особо нетерпеливых, не выдержав, крикнул:
- А землю дадите?
- Дадим. Обязательно дадим. Бесплатно! - громко, под общий одобрительный гул заявил штатский и добавил: - Больше того. В районе решено создать МТС!
- А это что за цабе? - недоумённо загалдели селяне, и штатский тут же пояснил:
- Это, товарищи, машинно-тракторная станция. Мы будем пахать землю тракторами, а это, знаете ли!..
Штатский как бы в подтверждение своих слов восторженно затряс обеими руками, а Остап всё время скептически слушавший оратора, ехидно кинул:
- Так мени сдаётся, на наши поля трактор не влезет! Или земли много будет?
Штатский покрутил головой и, высмотрев Остапа, обратился уже прямо к нему:
- А вы кто, товарищ?
- Я?.. Студент политехники!
- Замечательно, - штатский широко улыбнулся. - Значит, вы знаете: социализм - это колхоз!
Оратор пустился в объяснения, и добросовестно пытавшийся понять, о чём речь, Остап прослушал, как военный, наклонившись к штатскому, негромко сказал:
- Куркульский выкормыш. Изымем, - и с недобрым прищуром глянул на бывшего студента…
* * *
Кинотеатр "Солейль", расположенный прямо на главной улице города Ягеллонской, был популярен, и потому ближе к вечеру у кассы всегда толпился народ. Сегодня же, чуть в стороне от этой очереди, под яркой афишей, сообщавшей о начале демонстрации советского фильма "Весёлые ребята", стоял человек в макинтоше с поднятым воротником и просматривал газету, сложенную так, что можно было читать только одну полосу.
Так он стоял минут десять, прежде чем рядом с ним приостановился какой-то прохожий и довольно развязно спросил:
- Ну что пишут?..
- Конечно же правду, - с едва заметной насмешкой ответил владелец макинтоша и, перегибая газету пополам, добавил: - И только правду.
- Особенно, если читать статью, вот так пе-ре-гнув. - Произнеся последнее слово подчёркнуто по слогам, человек снизил голос и сказал: - Идёмте.
Как добрые знакомые они дружно пошли рядышком и лишь пройдя примерно с полквартала, связник, только что назвавший пароль, поинтересовался:
- Давно ждёте?
- Второй день, - владелец макинтоша усмехнулся. - Вчера даже пришлось в кино пойти…
- Ну и как? - без улыбки спросил связной.
- Впечатляет. Особенно митинг перед началом…
- Да, теперь так принято, - вздохнул связной и замолк.
На этом разговор оборвался, и дальше они молча шли улицей. Обогнули угловой дом с башенкой и, зайдя в проезд, по темноватой лестнице поднялись на второй этаж, остановившись только перед дверью, обитой старой клеёнкой.
Прозвучал короткий звонок, за ним второй такой же, после чего на площадку выглянул хозяин квартиры и, внимательно оглядев визитёров, кивнул головой:
- Заходите…
Сопровождающий пропустил пришедшего с ним человека вперёд, а сам остался дежурить на лестнице.
Первым делом гость снял в передней прорезиненный макинтош и потом, войдя в комнату, представился:
- Витер. Предстаник проводу .
Ждавшие его двое мужчин, поднявшись из-за стола, в свою очередь, тоже представились:
- Смерека… Змий…
Потом Змий на правах старшего пригласил Витера сесть, а Смерека, как хозяин квартиры засуетился и первым делом выставил на стол бутылку водки "Звыкла" , закуску и три довольно объёмистые рюмки.
- Прошу. С дороги…
Витер не заставил себя упрашивать, а потом, хорошенько закусив, обращаясь сразу и к Смереке и к Змию, спросил:
- Ну, как тут у вас?
Те многозначительно переглянулись, и Змий после короткой паузы, глухо ответил:
- Не особо… Мы ждали вильной Украины, готовились к вооружённой борьбе, а немцы принесли нам Советы…
- Понимаю… - Витер налил себе ещё водки, выпил и только тогда зло сказал: - То большая политика, а пока надо ждать.
- Долго? - с придыхом спросил Смерека.
- Нет, - твёрдо ответил Витер и, отставив рюмку, жёстко приказал: - А теперь докладывайте. Что там у вас не вышло?
Змий бросил выразительный взгляд на Смереку, и тот сразу же заговорил о деле:
- Друже Витер, мы всё сделали как надо. Польскую колонну разгромили, две легковые машины захвачены…
- Да? - с вызовом оборвал его Витер. - Но кое-кто, и в том числе майор, их начальник, всё-таки ускользнул.
- Так получилось, - вздохнул Змий. - Бывает…
- Дальнейшие перспективы? - бросил Витер.
- Есть, - оживился Смерека. - Один мой человек знает этого майора в лицо. Как оказалось, стремясь поступить до подхорунжовки, он беседовал именно с ним и хорошо запомнил поляка.
- Ну что ж, всё-таки зацепка, - согласился Витер. - Но это, в общем-то, дело немцев, а у вас сейчас будет ещё одно задание, важное и уже наше.
- Какое? - и Змий и Смерека, одновременно привстав, дружно наклонились к Витру.
- А такое… - Витер по очереди посмотрел на обоих. - Установлено, что поляки отправили самолётом сюда, на крессы, саквояж со сверхсекретными документами. Нужно сделать всё, чтобы саквояж попал в наши руки. Правда, немцы выследили этот самолёт и попытались захватить, напав на аэродром. Однако самолёт взлетел и был сбит, но место падения мы знаем… - и достав карту, Витер начал разворачивать её на столе…
* * *
Моисей Шамес - хозяин совсем недавно весьма доходной кнайпы "Зайди", пребывал в полной растерянности. Короче говоря, он просто не знал, как ему быть и чего ждать в самом ближайшем будущем. Небольшой зал на восемь столиков пустовал и, хотя в это время посетителей обычно не было и раньше, Шамес считал, что это конечно же следствие последних перемен.
В который раз окинув взглядом застеленные клеёнкой столики, Шамес безнадёжно хлопнул по шинквасу ладонью и сделал то, чего не делал уже по крайней мере лет десять: полез под стойку и вытащил оттуда припрятанную бутылку водки.
Достав из поставца, где напоказ было выставлено немного хрустальной посуды, песахувку , Шамес налил её до краёв, хлопнул залпом и тупо уставился в окно, ожидая, когда водка малость просветлит мозги.
В это время за окном мелькнула некая фигура, и Шамес замотал головой: ему показалось, что он узнал прохожего. Понимая, что такого быть не может, Шамес снова потянулся за бутылкой, но тут висевший при входе колокольчик тренькнул, и в кнайпу зашёл посетитель, один вид которого заставил хозяина открыть рот.
На пороге стоял не кто иной, как давний знакомец Арон Мендель, с которым у Шамеса сложились особые отношения. Оба были шинкарями, только Шамес держал свою кнайпу на въезде в город, а пивная Менделя пряталась в закоулках "Шанхая", районе, прозванном так из-за жившей там бедноты.
Народец, обосновавшийся в "Шанхае", ясное дело, был со всячинкой, и, как догадывался хозяин кнайпы, Мендель имел кое-какие делишки с этими криминальниками, но Шамес не осуждал приятеля, а наоборот, частенько оказывал ему услуги, тем более, что тот очень даже неплохо оплачивал такую негласную помощь.
Вот и сейчас Мендель, едва поздоровавшись, выложил на шинквас один за другим двенадцать золотых ещё царских червонцев. Такой вид оплаты несказанно удивил Шамеса, и он, догадываясь, что что-то случилось, наполнил рюмку и подвинул её приятелю:
- Выпей…
- Только это и остаётся, полный расчёт, а дальше кто знает… - Мендель навалился грудью на шинквас и медленно по глоточку, начал пить.
Такое поведение Менделя окончательно сразило Шамеса, и он громко закричал:
- Рива-а-а! - а когда обеспокоенная племянница заглянула в зал, распорядился: - Закрывай кнайпу…
Девушка недоумённо глянула на бутылку и вышла, а Шамес достал ещё рюмку, подхватил водку, перенёс всё это с шинкваса на ближайший столик и потащил туда же Менделя.
- Идём, имею к тебе один вопрос…
- Какой?.. - Мендель послушно сел за стол и взял налитую хозяином рюмку.
- Почему это? - Шамес показал на шинквас, где так и остались лежать червонцы. - Ты считаешь…
- Да, да, да, - Мендель сам налил себе водки и, глядя Шамесу прямо в глаза, сказал: - Моисей, это те деньги, которые только и будут цениться в самое ближайшее время.
- Значит… - начал Шамес, но Мендель оборвал его:
- Да, оно самое! Поскольку такое один раз мы уже пережили, я не стал дожидаться, пока новая власть придёт ко мне, и сам закрыл дело. Так что нам теперь думать надо…
- Ты что, как кое-кто из наших, собрался на ту сторону? - Шамес наклонился к приятелю.
Он уже слышал, что немцы недавно разрешили проезд через демаркационную линию, и многие, в том числе и некоторые евреи, стали перебираться назад в Польшу. Но то, что даже хитрюга Мендель тоже собрался ехать, удивило Шамеса, и тот, поняв, что дружок ждёт пояснений, сказал:
- Знаешь, Моисей, там у еврея должно быть очень много денег, а здесь, наоборот, лучше всех голодранцу, вроде твоего Зямы, но мы-то с тобой не то и не другое, и вдобавок, как говорится, имеем дело, значит, будут отыгрываться на нас…
Они встретились взглядами и без слов поняли друг друга. Посидев с минуту молча, не сговариваясь, снова взялись за рюмки и выпили сначала раз и ещё раз. Потом выпитая натощак водка ударила Менделю в голову, и неожиданно он, уставившись в одну точку, затянул "Хава нагилу", а тоже изрядно наклюкавшийся Шамес сразу начал ему подпевать…
* * *
Селяне как всегда были заняты своими делами, когда дремотную тишину Подгайчиков нарушило фырчанье мотора и, переваливаясь с боку на бок, по разъезженной бестарками колее к бывшему дому солтыса, где теперь разместился сельсовет, подъехала полуторка, в кузове которой сидело с десяток бойцов.
Скрипнув тормозами, грузовик остановился перед крыльцом, дверца кабины раскрылась, и на землю с подножки машины спрыгнул молодцеватый командир в фуражке с синим верхом. Размяв после долгого сидения ноги, он окинул взглядом пустоватое подворье и требовательно гаркнул:
- Эй!.. Есть тут кто-нибудь?
Боковое окно дома тут же раскрылось, и наружу высунулась взлохмаченная голова.
- Я есть…
- Мне нужен Герасим Брыль, - заявил командир.
- Это я… Я Брыль…
Гераська, выглядывавший из окна, засуетился, прикрыл створку и, уже через минуту выскочив во двор, встал перед командиром, переминаясь с ноги на ногу.
- Я чекав на вас… Мени повидомлено…
- Очень хорошо, - командир оценивающе глянул на Гераську. - Показывайте, куда ехать…
Командир сел назад в кабину, а Гераська встал на подножку грузовика и, лихо держась одной рукой за стойку, другой стал показывать направление.
- Сюда треба ехать…
Машина выпустила целую струю дыма, тронулась с места и, покачиваясь из стороны в сторону, покатила туда, куда указывал Брыль. Возле Остаповой хаты полуторка остановилась. Брыль поспешно соскочил с подножки и, не обращая внимания на соседей, которые любопытствующе выглядывали из-за оград, закричал:
- Гей-но, Остапе!.. Ты де?.. Ходь сюды!.. Дело есть!..
Оказавшийся дома Остап вышел во двор, удивлённо посмотрел на солдат, горохом сыпавшихся из кузова, и весьма неприязненно спросил насупленного Брыля:
- Ну, чего звал?
Лицо Брыля как-то странно исказилось, и он молча смотрел на односельчанина, до тех пор пока командир, выйдя из машины, не тряхнул его за плечо.
- Этот?
- Так, - судорожно сглотнул слюну Брыль и поспешно закивал головой. - Так, це вин.
Командир сделал шаг вперёд и совершенно буднично сказал, обращаясь к Остапу:
- Поедете с нами. Вы арестованы.
- Я?.. - удивился Остап. - За что?
- Там объяснят. - Командир показал на кузов полуторки. - Садись!
- Ни, не поеду, - замотал головой Остап. - Покажить постанову . На право ареста…
- Что?.. - Командиру показалось, что его не поняли, и он повернулся к Брылю. - Чего это он?
- Бумагу требует… Документ, - торопливо принялся пояснять Гараська Брыль.
- Ах, бумагу?.. Есть бумага, - командир повернулся и махнул солдатам: - Взять его!
Бойцы, только и ждавшие приказа, скопом кинулись на Остапа. Тот рванулся, сбил с ног одного бойца, другого, и тут его соседка, тётка Секлета, перепуганно следившая за всем из-за ограды, не выдержала и истошно завопила:
- Ой, людоньки!.. Та що ж то таке!.. Допоможить, людоньки!!
Эти крики словно подстегнули Дмитра Иванчука, только что тоже прибежавшего сюда. Он влетел во двор и, не разобрав толком, что происходит, кинувшись на помощь, обеими руками вцепился в солдата, державшего Остапа.
- Та що ж вы робите?.. Отпустить!
Неожиданное вмешательство Дмитра помогло Остапу вырваться. Какой-то момент он дико оглядывался по сторонам и вдруг кинулся к ульям, стоявшим под деревьями сада.
- Стой, стрелять буду! - рявкнул командир, но Остап, не обращая внимания на грозный окрик, сорвал крышку с крайнего улья и выхватил спрятанный там ВИС.
Вскинув пистолет, он наобум выстрелил в сторону усадьбы. Пуля попала в глечик, одетый на тычку, осколки полетели во все стороны и один оцарапал солдату щеку. Неожиданное сопротивление на какой-то момент ошеломило солдат, а когда они, опомнившись, бросились в погоню, Остап уже скрылся за соседскими хатами.
Поняв, что беглец ушёл, командир вслух выматерился, приказал вернувшимся из безрезультатной погони бойцам арестовать ничего не понявшего Дмитра, и через какие-то полчаса полуторка уже катила в сторону города…