- Я позвоню ему через несколько минут, поймаю перед ланчем. Хорошо. Но есть одна проблема, которую я не могу отставить в сторону. Это "Иванов". Сегодня я услышал от нашего неофициального посредника, что Пекин с большой обеспокоенностью относится к присутствию этого судна.
Неофициальным представителем КНР в Гонконге выступал на тот момент назначенец из коммунистической иерархии, один из заместителей председателя Банка Китая, центрального китайского банка, через который проходила вся иностранная валюта и все миллиарды американских долларов, заработанных на поставках потребительских товаров и почти всего продовольствия и воды для Гонконга. Соединенное королевство всегда считало Гонконг своей территорией, колонией британской короны. За всю историю Гонконга, начиная с 1841 года, Великобритания никогда не допускала присутствия в колонии какого-либо официального представителя Китая. Никогда.
- Он мне просто всю душу вытряс с этим "Ивановым", - продолжал сэр Джеффри. - Хотел засвидетельствовать крайнее неудовольствие Пекина присутствием здесь советского шпионского судна. Он даже предположил, что я сочту благоразумным выдворить этот корабль... В конце концов, сказал он, мы слышали, что один из шпионов КГБ, выдававший себя за моряка, был убит на вашей территории. Я поблагодарил его за проявленный интерес и пообещал, что доложу об этом своему начальству - в должное время. - Сэр Джеффри отхлебнул шерри. - Любопытно, его, похоже, ничуть не раздражало присутствие здесь ядерного авианосца.
- Странно! - тоже удивился Кросс.
- Не указывает ли это на ещё один сдвиг в политике, отчетливое и значительное изменение внешнего курса, желание жить в мире со Штатами? Не могу поверить. Все говорит о патологической ненависти Китая к США.
Губернатор вздохнул и снова наполнил чашечки.
- Если о существовании "Севрина" станет известно, если просочится, что под нас здесь сделан такой подкоп... Боже Всемогущий, они просто забьются в истерике, и будет от чего!
- Мы найдем предателей, сэр, не беспокойтесь. Мы найдем их!
- Найдем ли? Хотел бы я знать.
Сэр Джеффри сел у окна и засмотрелся на окруженный высокой белой стеной английский сад, ухоженные лужайки, кусты, цветочные клумбы, прекрасный закат. В дальнем конце сада среди клумб бродила его жена и срезала цветы, а за ней следовал мрачный садовник-китаец, на лице которого было написано неодобрение. Какое-то время сэр Джеффри наблюдал за супругой. Они были женаты уже тридцать лет, трое их детей успели обзавестись своими семьями, и они жили в мире и согласии.
- Всегда эти предатели, - грустно проговорил он. - Советы - большие мастера их использовать. Мерзавцам из "Севрина" так легко подстрекать, подмешать то тут, то там немного яду. Так просто посеять тревогу в Китае, в бедном Китае, который и без того ненавидит иностранцев! Ох, как просто раскачать нашу лодку! Но что хуже всего: кто шпион у нас? Шпион в полиции? Чтобы иметь доступ к важной информации, он должен быть, по крайней мере, старшим инспектором.
- Понятия не имею. Если бы я знал, то он давно бы уже был нейтрализован.
- Что вы собираетесь предпринять в отношении генерала Жэня и его тайных агентов-националистов?
- Я не намерен их трогать: они уже много месяцев на крючке. Гораздо лучше оставить известных тебе агентов там, где они есть, нежели потом разыскивать новых, которых пришлют им на смену.
- Согласен, их, конечно, всех заменят. Их и наших. Грустно, как это грустно! Мы этим занимаемся, и они этим занимаются. Так грустно и так глупо: наш мир - райское место... Мог бы быть райским местом.
В окне эркера загудела пчела. Сэр Джеффри отвел в сторону занавеси, и она вылетела в сад.
- Министр просил меня позаботиться о безопасности наших парламентариев, приехавших с визитом, принять оптимальные и продуманные меры. И сделать это надо абсолютно незаметно. Я имею в виду нашу торговую делегацию, которая возвращается завтра из Китая.
- Хорошо, сэр. Я понял.
- Похоже, один или двое из них могут в будущем стать членами кабинета министров, если лейбористская партия придет к власти. Неплохо бы произвести на них благоприятное впечатление.
- Вы считаете, что в следующий раз у них будет шанс? У лейбористов?
- Такого рода вопросы я оставляю без комментариев, Роджер. - В невыразительном голосе губернатора звучал укор. - Я не имею отношения к партийной политике. Я представляю здесь Её Величество Королеву. Но мне лично действительно хотелось бы, чтобы некоторые из этих экстремистов ушли на покой и оставили бы в покое наше государственное устройство. Очевидно ведь, что социалистическая философия левого крыла по большей части чужда английскому образу жизни. - Голос сэра Джеффри зазвучал жестче. - И слепому ясно, что некоторые из них оказывают помощь противнику, по доброй воле - или позволяя водить себя за нос. Раз уж мы коснулись этого предмета, есть ли среди наших гостей люди неблагонадежные?
- Смотря, что вы имеете в виду, сэр. Двое - тред-юнионисты левого крыла, "заднескамеечники" и пламенные ораторы - Робин Грей и Локин Дональд Мак-Лин. Мак-Лин открыто бравирует своими связями с Британской компартией. Он стоит одним из первых в нашем списке неблагонадежных элементов. Остальные социалисты - умеренные. Консерваторы тоже умеренные - средний класс, все прошли службу в армии. Один придерживается проимперских взглядов - представитель либеральной партии, Хью Гутри.
- А пламенные ораторы? Они служили?
- Мак-Лин был шахтером. По крайней мере, на шахте работал его отец. Свою коммунистическую карьеру он сделал как руководитель профсоюзной ячейки на угольных копях Шотландии. Робин Грей - армеец, пехотный капитан.
Сэр Джеффри поднял на него глаза:
- Трудно представить армейского капитана, даже отставного, в роли пламенного оратора и тред-юниониста, верно?
- Да, сэр. - Кросс с удовольствием отпил шерри, испытывая ещё большее удовольствие от того, что знал. - И то также, что он может быть родственником тайбаня.
- Что?!
- Пенелопа Данросс приходится сестрой Робину Грею.
- Господи боже мой! - уставился на него изумленный сэр Джеффри. - Вы уверены?
- Да, сэр.
- Но почему, почему Иэн не говорил об этом прежде?
- Не знаю, сэр. Может, стыдится этого родства. Мистер Грей, несомненно, полная противоположность миссис Данросс.
- Но... Господи Иисусе, вы уверены?
- Да, сэр. На самом деле эту связь обнаружил Брайан Квок. Совершенно случайно. Для получения визы в КНР членам парламента нужно было представить обычную информацию о себе: дата рождения, род занятий, ближайшие родственники и так далее. Брайан производил обычную проверку, чтобы убедиться, что с визами все в порядке и никаких проблем на границе не будет. Он случайно обратил внимание, что в графе "Ближайшие родственники" мистер Грей указал: "Сестра Пенелопа Грей, Эвисъярд-Касл, Эршир". Брайан вспомнил, что это адрес шотландского поместья Данроссов. - Кросс вынул серебряную сигаретницу. - Вы не будете возражать, если я закурю, сэр?
- Нет, пожалуйста.
- Благодарю вас. Это было около месяца тому назад. Я посчитал информацию достаточно важной и предложил Брайану проверить её. Потребовалось сравнительно немного времени, чтобы установить, что миссис Данросс действительно сестра Робина Грея, его ближайшая родственница. Насколько нам известно, миссис Данросс рассорилась с братом сразу после войны. Капитан Грей был в плену в Чанги: его схватили в Сингапуре в сорок втором году. Домой он вернулся в конце сорок пятого. Кстати, их родители погибли во время налета на Лондон в сорок третьем. В то время она уже была замужем за Данроссом: они поженились в сорок третьем году, сэр, почти сразу после того, как его сбили, - она служила в женском вспомогательном корпусе ВВС. Мы знаем, что брат и сестра встречались, когда Грея освободили. Насколько можно судить теперь, больше встреч не было. Это, конечно, совсем не наше дело, но ссора, должно быть...
Кросс осекся, потому что в дверь тихо постучали, и сэр Джеффри раздраженно откликнулся:
- Да?
Дверь отворилась.
- Прошу прощения, сэр, - вежливо проговорил адъютант. - Леди Эллисон просила передать: только что дали воду.
- О, чудесно! Благодарю вас. - Дверь закрылась. Кросс тут же поднялся, но губернатор жестом попросил его снова сесть. - Нет, пожалуйста, закончите, Роджер. Несколько минут ничего не изменят, хотя, должен признаться, мне просто не терпится. Не хотите принять душ перед уходом?
- Благодарю вас, сэр, но у нас в Главном управлении полиции собственные цистерны для воды.
- О да. Я забыл. Продолжайте. Вы говорили про ссору?
- Эта ссора, должно быть, оказалась довольно серьезной, потому что, похоже, стала последней. Близкий друг Грея сказал одному из наших людей несколько дней тому назад, что, насколько ему известно, у Робина Грея нет никаких родственников. Должно быть, они на самом деле ненавидят друг друга.
Сэр Джеффри смотрел на свою чашечку, но не видел её. Он вдруг вспомнил собственное ужасное детство. Как он ненавидел отца... Ненавидел настолько, что в течение тридцати лет ни разу не позвонил и не написал ему, а когда в прошлом году отец умирал, даже не дал себе труда поехать и помириться с человеком, который подарил ему жизнь.
- Люди ведут себя ужасно друг с другом, - печально пробормотал он. - Я знаю. Да. Семейные ссоры возникают так легко. А потом, когда уже слишком поздно, жалеешь об этом. Да, действительно жалеешь об этом. Люди ведут себя ужасно друг с другом...
Кросс наблюдал за ним, не торопя, давая выговориться, предоставляя возможность открыться, предусмотрительно стараясь не делать никаких движений, чтобы не отвлечь его, выведать секреты этого человека, его семейные тайны. Как и Алан Медфорд Грант, Кросс коллекционировал секреты. "Черт бы побрал этого ублюдка и его треклятые папки! Черт бы побрал Данросса и его коварство! Господи, ну как мне получить папки до Синдерса?"
Сэр Джеффри сидел, уставившись в пространство, пока его не спугнуло восхитительное бульканье воды, бегущей по трубам в толще стен. Он пришел в себя и увидел, что Кросс пристально наблюдает за ним.
- Хм, мысли вслух! Скверная привычка для губернатора, а?
Кросс улыбнулся и не попал в ловушку.
- Что вы сказали, сэр?
- Ну, как вы говорите, это действительно не наше дело.
Губернатор решительно допил шерри, и Кросс понял, что свободен.
Он поднялся.
- Благодарю вас, сэр.
Оставшись один, губернатор вздохнул. Подумал немного, набрал специальный номер и назвал оператору личный номер министра в Лондоне.
- Это Джеффри Эллисон. Прошу прощения, он у себя?
- Привет, Джеффри!
- Приветствую, сэр. Я только что виделся с Роджером. Он уверяет, что и потайное место, и Данросс будут под надежной охраной. Мистер Синдерс в пути?
- Будет на месте в пятницу. Полагаю, тот злосчастный случай с моряком не возымел никаких последствий?
- Нет, сэр. Похоже, все под контролем.
- Премьер-министр очень озабочен.
- Да, сэр. - Затем губернатор добавил: - Насчет один-четыре "а"... Может, нам не следует пока чего-либо говорить нашим друзьям?
- Они уже со мной связывались. Были весьма огорчены и раздражены. Как и наши ребята. Хорошо, Джеффри. К счастью, выходные на этой неделе длинные, так что я проинформирую их в понедельник и тогда же набросаю выговор.
- Благодарю вас, сэр.
- Джеффри, этот американский сенатор, который сейчас у вас. Думаю, его нужно бы направлять.
Губернатор нахмурился. "Направлять" было у них кодовым словом, означавшим "очень тщательно следить". Сенатор Уилф Тиллман, возможный кандидат в президенты, находился с визитом в Гонконге по пути в Сайгон, куда он собрался с широко освещаемой в прессе миссией - установить фактическое положение дел.
- Я займусь этим сразу же, как мы закончим разговор. Что-нибудь ещё, сэр? - Он уже испытывал непреодолимое желание залезть под душ.
- Нет, лишь пришлите мне частную записку по программе этого сенатора. - "Программа" была ещё одним кодовым словом, которое предполагало предоставление министерству по делам колоний подробной информации. - Когда выберете время.
- Она будет у вас на столе в пятницу.
- Благодарю вас, Джеффри. Поболтаем завтра в обычное время. - Линия умолкла.
Губернатор задумчиво положил трубку. Их беседу шифруют, а потом дешифруют на том и другом конце провода. И тем не менее они прибегали к предосторожностям, зная, что противник располагает самой современной и мудреной подслушивающей аппаратурой в мире. Если предстояла действительно секретная беседа или встреча, губернатор отправлялся в находящееся под постоянной охраной и похожее на камеру бетонированное помещение в подвале, которое каждую неделю подвергали тщательной проверке сотрудники службы безопасности на предмет обнаружения электронных "жучков".
"Как это раздражает, черт возьми, - думал сэр Джеффри. - Какая досада все эти игры рыцарей плаща и кинжала! Роджер? Даже подумать трудно, хотя ведь был же Филби".
25
18:20
Капитан Григорий Суслев весело помахал рукой полицейским у ворот дока в Коулуне. В пятидесяти ярдах за ним следовали два копа в штатском. Одетый в хорошо пошитый гражданский костюм, он постоял немного у обочины, наблюдая за движением, потом остановил проезжавшее такси. Такси отъехало, а за ним резко тронулся небольшой серый "ягуар" с сержантом Ли и ещё одним человеком из уголовного розыска в штатском за рулем.
Такси двигалось по Чатэм-роуд вдоль железной дороги на юг среди обычного оживленного транспортного потока. Потом свернуло на запад по Солсбери-роуд на южной оконечности Коулуна и миновало железнодорожный вокзал около терминала "Голден ферриз". Там машина остановилась. Суслев расплатился и взбежал по ступенькам отеля "Виктория энд Альберт". Сержант Ли последовал за ним, а другой полицейский припарковал "ягуар".
Легкой походкой Суслев шагал по огромному, заполненному людьми холлу с высокими потолками, прелестными, изысканно украшенными, со старомодными электрическими вентиляторами, потом остановился и стал искать среди множества столиков свободный. В зале слышались оживленные разговоры, побрякивали кусочки льда в бокалах с коктейлями. В основном европейцы. Несколько китайских пар. Побродив среди толпы, Суслев нашел столик, громко заказал двойную порцию водки, сел и стал читать газету. Рядом остановилась девушка.
- Привет, - сказала она.
- Джинни, dorogaya! - Он расплылся в улыбке и прижал её к себе, оторвав от пола, чем вызвал неодобрение всех присутствующих женщин и тайную зависть мужчин. - Давненько не виделись, golubchik.
- Айийя. - Она тряхнула головой, так что её короткие волосы разлетелись во все стороны, и села, ощущая на себе пристальные взгляды, наслаждаясь ими и ненавидя. - Ты поздно. Зачем ты заставлять меня ждать? Леди не нравится ждать в "Виктория" одна, хейя?
- Ты права, golubchik! - Суслев вынул тонкий пакет и подал ей, снова широко улыбнувшись. - Вот, прямо из Владивостока!
- О! Как благодарить тебя?
Джинни Фу было двадцать восемь, по вечерам она обычно работала в баре "Хэппи дринкерз" - "Счастливые выпивохи" - в одном из переулков Монкока, около полумили к северу отсюда. Иногда отправлялась в дансинг "Гуд лак". Днем в основном подменяла подружек за прилавком небольших магазинчиков в больших торговых центрах, когда те удалялись с клиентом. Белые зубы, блестящие чёрные глаза, блестящие чёрные волосы и золотистая кожа, яркий чунсам с высоким разрезом, открывающим длинные ноги в туго натянутых чулках. Она восторженно разглядывала подарок.
- О, спасибо, Грегор, спасибо большое!
Она положила пакет в свою большую сумочку и ухмыльнулась, глядя на него. Потом её взгляд упал на официанта, принесшего водку для Суслева. Всем своим видом наглый малый выражал презрение, которым его соотечественники награждают молодых китаянок, якшающихся с гуйлао. Они, конечно же, третьеразрядные шлюхи. Кто ещё будет сидеть с гуйлао в публичном месте, тем более в холле "Вик"? Поставив напиток, официант с привычной бесцеремонностью уставился на неё.
- Цзю ни ло мо на всех твоих провонявших помоями для свиней предков, - прошипела она на грязном кантонском. - Мой муж - 489 в полиции. Одно мое слово - и через час после того, как ты закончишь работу сегодня вечером, он раздавит эти твои ничтожные арахисовые орешки, которые ты называешь яйцами!
Официант побледнел.
- Что?
- Горячего чаю! Горячего чаю, ети его, принеси! А если плюнешь в него, я скажу мужу, чтобы завязал узел на соломинке, которую ты именуешь своим "стеблем"!
Официанта как ветром сдуло.
- Что ты ему сказала? - спросил Суслев, который знал лишь несколько слов на кантонском, хотя по-английски говорил очень хорошо.
Джинни Фу мило улыбнулась:
- Я лишь попросила его принести чаю.
Она знала: официант теперь плюнет в чай просто автоматически или, скорее всего, для безопасности попросит сделать это своего приятеля.
Так что чай она пить не будет и таким образом унизит его ещё больше. "Грязная собачья кость!"
- Следующий раз не нравится встречать здесь. Много неприятный людей, - величественно произнесла она, оглядевшись. Потом сморщила нос, раздосадованная группой англичанок среднего возраста, которые таращились на неё. - Слишком много вонючий тело, - громко добавила она, снова тряхнув волосами, и ухмыльнулась про себя, увидев, как они, залившись краской, отвернулись. - Этот подарок, Греги. Благодарю столько очень!
- Не за что, - ответил Суслев. Он знал, что Джинни не откроет пакет сразу же - или в его присутствии, - следуя мудрому китайскому обычаю. Ведь если подарок ей не понравится и она, не стерпев разочарования, выругается вслух: мол, подарок не того размера или не того цвета, подаривший - скупердяй, у него нет вкуса, то он потеряет лицо и она тоже. - Очень разумно!
- Што?
- Ничего.
- Хорошо выглядишь.
- Ты тоже.
Прошло три месяца со времени его прошлого визита, и хотя во Владивостоке у него имелась любовница-евразийка (мать у неё была русская, а отец - китаец), Джинни Фу ему нравилась.
- Греги, - начала она, а потом понизила голос, игриво улыбаясь: - Допивай. Мы начинать праздник! У меня есть водка... у меня есть кое-что ещё!
- Это у тебя есть, golubchik! - улыбнулся он в ответ.
- Сколько у тебя дней?
- По крайней мере три, но...
- О! - Она пыталась скрыть разочарование.
- ...мне нужно иногда возвращаться на судно. У нас есть сегодняшний вечер, почти весь, и завтра, и вся завтрашняя ночь. И звезды будут сиять!
- Три месяца - долгое время, Греги.
- Я скоро вернусь.