"Миллион? Два? Три? Переключайся на встречу, и хватит мечтать, - сказала она себе. - Мечтать я не буду, но моя цена - два миллиона наличными в банке. Свободных от налогообложения. Вот что мне нужно. Два миллиона при пяти и одной четверти процента без налогообложения - это сто пять тысяч в год. И при этом у меня и у моей семьи всегда будет все, что я хочу, в более чем достаточном количестве. Но как получить два миллиона, свободных от налогообложения? Не знаю. Но почему-то кажется, что здесь то самое место".
"Роллс-ройс" вдруг остановился. Между плотными рядами машин, двухэтажных автобусов, такси, маленьких и больших грузовиков, повозок, велосипедов, ручных тележек, а кое-где и рикш лавировало множество пешеходов. В этот утренний час пик тысячи людей сновали туда-сюда, появляясь из переулков и боковых улочек или исчезая в них. Они, как горох, сыпались с тротуаров на проезжую часть. Целые потоки людей-муравьев.
Кейси провела солидное исследование, прежде чем отправиться в Гонконг, но все же оказалась не готова к его невероятной перенаселенности.
- Ничего подобного в жизни не видела, Линк, - сказала она утром, когда он приехал в гостиницу, как раз перед её отъездом на встречу. - Когда мы ехали сюда из аэропорта, шёл уже одинннадцатый час, но народу на улицах было море, тысячи - в том числе и детей, - и всё - рестораны, рынки, магазины - ещё работало.
- Люди - это выгода. Иначе зачем мы здесь?
- За тем, чтобы захватить Благородный Дом Азии при тайной помощи и в сговоре с Иудой Искариотом - Джоном Чэнем.
Линк засмеялся вместе с ней.
- Позволь уточнить. Мы здесь для того, чтобы заключить сделку с компанией "Струанз" и осмотреться.
- Значит, планы меняются?
- Тактические, да. Стратегия остается той же.
- А чем вызвана такая перемена, Линк?
- Вчера вечером позвонил Чарли. Мы приобрели ещё двести тысяч акций "Ротвелл-Горнт".
- Значит, заявка на "Струанз" лишь для отвода глаз, а настоящая цель - "Ротвелл-Горнт"?
- Целей у нас по-прежнему три: "Струанз", "Ротвелл-Горнт" и "Эйшн пропертиз". Осмотримся и выждем. Если все будет складываться благоприятно, атакуем. Если нет, можем сделать пять, может быть, восемь миллионов в этом году на прямой сделке со "Струанз". То есть снимем сливки.
- Ты приехал сюда не за пятью-восемью миллионами. Какова истинная цель?
- Получить удовольствие.
"Роллс-ройс" продвинулся на несколько ярдов и опять встал. Они приближались к Сентрал, и движение становилось ещё более плотным. "Ах, Линк, за твоим удовольствием стоит такое пиратство".
- Это первый раз Гонконг, мисси? - ворвалось в её раздумья.
- Да, первый. Я прилетела вчера вечером.
- А-а, очень хорошо. Погода очень плохая ничего. Очень пахнет, очень влажный. Всегда влажный летом. Первый день очень красивый, хейя?
Первый день начался с резкого сигнала многодиапазонного приёмника-передатчика "ситизен", который выдернул её из сна. И с Джеронимо.
Это кодовое слово означало "опасность - будь осторожен". Она приняла душ и быстро оделась, ещё не представляя, откуда может исходить угроза. Не успела она надеть контактные линзы, как зазвонил телефон.
- Это суперинтендент Армстронг. Прошу прощения за беспокойство в столь ранний час, мисс Чолок, но нельзя ли нам встретиться на минутку?
- Конечно, суперинтендент. - Она подумала. - Дайте мне пять минут, и встретимся в ресторане.
Они встретились, и он стал задавать вопросы, сказав лишь, что на борту самолёта обнаружена контрабанда.
- Вы давно работаете у мистера Бартлетта?
- Полных шесть лет.
- Были ли раньше проблемы с полицией? Любые?
- Вы имеете в виду - у меня или у него?
- У него. Или у вас.
- Никаких не было. А что обнаружено на борту, суперинтендент?
- Такое впечатление, что вас это не слишком беспокоит.
- А с чего мне беспокоиться? Я ничего противозаконного не совершала, Линк тоже. Что касается экипажа, это тщательно подобранные профессионалы, и я сомневаюсь, что они имеют какое-то отношение к контрабанде. Это ведь наркотики, верно? Что за наркотики?
- Откуда вы взяли, что это наркотики?
- Разве не это сюда провозят контрабандой?
- Это очень крупная партия оружия.
- Что?
Было ещё множество вопросов, на большинство которых она ответила. Потом Армстронг ушел. Она допила кофе и отказалась от теплых французских булочек домашнего приготовления, которые - в четвертый раз! - предложил ей накрахмаленный и улыбающийся мальчик-официант. Они напомнили те, что она ела три года назад на юге Франции.
"Ах, Ницца, Кап д'Ай и прованское вино. И милый Линк", - думала она, возвращаясь в люкс, чтобы дождаться его звонка.
- Кейси? Слушай, э...
- Ах, Линк, как я рада, что ты позвонил, - тут же умышленно перебила она. - Несколько минут тому назад здесь был суперинтендент Армстронг - и я забыла напомнить тебе вчера вечером, чтобы ты позвонил Мартину насчет акций. - Мартин тоже было кодовое слово, обозначавшее "думаю, наш разговор подслушивают".
- Я тоже о нем думал. Теперь это не важно. Расскажи, что было.
Она рассказала. Он вкратце обрисовал, что произошло.
- Остальное дополню, когда приеду. Сейчас я еду в отель. Как тебе этот люкс?
- Просто фантастика! Твой называется "Благоухающая весна", мой к нему примыкает, и думаю, что обычно он составляет его часть. Похоже, здесь на каждый люкс по десять боев. Я позвонила в обслуживание, попросила принести кофе и не успела положить трубку, как его уже несут на серебряном подносе. Ванная комната такая просторная, что хоть проводи вечеринку с коктейлями на двадцать человек, есть "комбо" из трех предметов.
- Прекрасно. Дождись меня.
Она уселась на один из глубоких кожаных диванов в роскошной гостиной и стала ждать, наслаждаясь роскошью. Красивые шкафы из китайского лака с выдвижными ящиками, в алькове - зеркальный бар, где чего только нет, скромные букеты цветов и бутылка шотландского виски с монограммой Линкольна Бартлетта и надписью "С почтением от главного менеджера". Её люкс - спальный - расположен по одну сторону от соединяющей два номера двери, его - главный люкс - по другую. Обе комнаты просто огромные, такие она видела впервые, и в обеих широченные кровати.
"Откуда взялись в самолёте винтовки и чьих рук это дело?"
Задумавшись, она перевела взгляд на широкое - во всю стену - окно, и перед ней предстал остров Гонконг и возносящийся над ним Пик, самый высокий холм на острове. На самом берегу брал свое начало названный в честь королевы Виктории город, который потом забирался уступами вверх по отрогам резко вздымающегося холма. Домов становилось все меньше по мере того, как склоны взмывали вверх, однако многоквартирные здания встречались и почти у самой вершины. Одно из них возвышалось как раз над терминалом ведущего на Пик фуникулера. "Вид оттуда, должно быть, потрясающий", - рассеянно думала она.
Вода приятно сверкала голубизной. Движение в бухте было такое же оживленное, как и на лежащих внизу улицах Коулуна. Пассажирские и грузовые суда стояли на якоре или были пришвартованы у причалов Коулуна, заходили в бухту или выходили из неё, весело сигналя гудками. У дока со стороны Гонконга стоял эсминец королевского военного флота, а рядом на якоре - темно-серый фрегат ВМС США. По бухте рассыпались сотни джонок всевозможного размера и возраста - в основном рыбацкие суда, одни с двигателем, другие под парусом, которые неуклюже сновали туда-сюда. Словно многочисленные стрекозы, из этого потока судов выныривали переполненные двухэтажные паромы, и повсюду безбоязненно шныряли поперек установленных морских путей крошечные сампаны - весельные или с мотором.
"Где живут все эти люди? - пораженная, спрашивала она себя. - И как зарабатывают на жизнь?"
Номерной без стука открыл дверь общим ключом, и в люкс широким шагом вошёл Линк Бартлетт.
- Прекрасно выглядишь, Кейси, - сказал он, закрыв за собой дверь.
- Ты тоже. Скверное это дело с винтовками, да?
- Здесь кто-нибудь есть? Горничные в комнатах?
- Мы одни, но, похоже, номерные заходят и выходят, когда им вздумается.
- Этот вытащил ключ, когда я ещё не подошел к двери. - Линк рассказал, что произошло в аэропорту. Потом понизил голос: - А что Джон Чэнь?
- Ничего. Вел нервную, ничего не значащую беседу. Говорить со мной о деле не захотел. Думаю, он так и не оправился от того, что я оказалась женщиной. Оставил меня в отеле и сказал, что за мной пришлют машину к девяти пятнадцати.
- Так что, план удался?
- Удался на славу.
- Прекрасно. Получила?
- Нет. Я сказала, что ты уполномочил меня принять это у него, и предложила изначальный вексель на предъявителя. Но он изобразил удивление и сказал, что поговорит с тобой лично, когда повезет обратно после ланча. Он заметно нервничал.
- Не важно. Твоя машина будет здесь через несколько минут. Встретимся на ланче.
- В "Струанз" о винтовках сказать? Данроссу?
- Нет. Давай подождем и посмотрим, кто заговорит об этом.
- Думаешь, это могут быть и они?
- Запросто. Они знали наш полетный план, и у них есть мотив.
- Какой?
- Дискредитировать нас.
- Но зачем?
- Может, они уверены, что знают, как мы собираемся действовать.
- Но разве не было бы с их стороны разумнее вообще ничего не предпринимать, а заманить нас?
- Может быть. Но таким образом первый ход сделали они. День первый: конь пошёл на третью клетку от королевского слона. Против нас предпринята атака.
- Да. Но кто её предпринял? И какими фигурами мы играем - белыми или черными?
Взгляд его посуровел, порастеряв прежнюю приветливость.
- Мне все равно, Кейси, но при одном условии: выигрываем мы. - И он вышел.
"Что-то случилось, - подумала она. - Возникла какая-то опасность, о которой он мне не говорит..."
- Держать все в тайне - самое важное, Кейси, - сказал он когда-то, в самом начале. - Наполеон, Цезарь, Паттон - все великие полководцы - зачастую скрывали свои настоящие планы от подчиненных. Только для того, чтобы дать им - а следовательно, и вражеским лазутчикам - возможность успокоиться. Если я чего-то не говорю тебе, Кейси, это не значит, что не доверяю. Но ты не должна что-либо скрывать от меня.
- Это несправедливо.
- А разве жизнь справедлива? Смерть справедлива? И на войне нет справедливости. Большой бизнес - это война. Я играю в него, словно это война, и потому-то я выиграю.
- А что выиграешь?
- Я хочу, чтобы "Пар-Кон индастриз" стала больше, чем "Дженерал моторс" и "Экссон" вместе взятые.
- А зачем?
- А мне, черт возьми, так хочется.
- Ну назови действительную причину.
- Ах, Кейси, вот за что я тебя люблю. Слушай и узнаешь.
- Ах, Рейдер, я тоже тебя люблю.
Тогда они оба рассмеялись, зная, что не любят друг друга - в том смысле, какой обычно вкладывается в это слово. Тогда, в самом начале, они договорились отложить обычное ради необычного. На семь лет...
Кейси посмотрела в окно на гавань и корабли.
"Подавлять, разорять и выигрывать. Большой бизнес, самая восхитительная игра в мире, лучше "Монополии". А ведет меня по ней "Рейдер" Бартлетт, мастер своего дела. Но время поджимает, Линк. Этот год - седьмой, последний. Он заканчивается в мой день рождения, двадцать пятого ноября, мой двадцать седьмой день рождения..."
До её слуха донеслось что-то вроде стука и звук открываемой общим ключом двери. Она обернулась, чтобы сказать: "Войдите", но накрахмаленный коридорный уже вошёл.
- Доброе утро, мисси, я - Первый Коридорный Дневной Чжан. - Чжан был седовлас и внимателен. Рот расплывался в улыбке. - Номер прибрать, пажалуста?
- А у вас разве никогда не ждут, чтобы сказали: "Войдите"? - резко произнесла она.
Чжан непонимающе уставился на неё:
- Мисси?
- А, ладно, - устало отмахнулась Кейси.
- Красивый день, хейя? Который номер сначала - Хозяина или мисси?
- Мой. Мистер Бартлетт своим ещё не пользовался.
Чжан оскалился в улыбке.
"Айийя, а разве вы с Хозяином не кувыркались вместе в вашем, мисси, до того как он вышел? Однако между приходом и уходом Хозяина прошло всего четырнадцать минут, и, когда уходил, он вроде раскрасневшимся не был.
Айийя, сначала предполагалось, что в моем люксе будут жить двое заморских дьяволов-мужчин. Потом выясняется, что один из них - женщина. И это подтвердил Ночной Энг, который, конечно, просмотрел её багаж и обнаружил серьезное доказательство того, что она - действительно она. А сегодня утром это с большим удовольствием засвидетельствовала Третья Горничная Фэн.
Золотистые волосы на лобке! Какая гадость!
А ведь Золотистый Лобок мало того, что не главная жена Хозяина, она даже не вторая жена, и - о-хо - хуже всего то, что у неё не хватило воспитанности сделать вид, будто она является таковой. Можно было бы не нарушать правил отеля и соблюсти приличия".
Чжан фыркнул. В этом отеле всегда существовали поразительные правила насчет пребывания дам в номерах мужчин - о боги, зачем ещё нужна кровать? - а теперь женщина открыто живет в варварском грехе! О, как вчера накалились страсти! Варвары! Цзю ни ло мо на всех этих варваров! Но эта вот точно блудница, потому что перед ней стушевались все: помощник управляющего и ночной управляющий, оба евразийцы, и даже сам сладкоречивый старик, Главный Управляющий Большой Ветерок.
- Нет, нет и нет, - умолял тот, как рассказывали Чжану.
- Да, да и да, - отвечала она, настаивая на том, что будет жить в спальной половине люкса "Благоухающая весна".
Именно тогда Досточтимый Мэн, первый носильщик и глава триады, а следовательно, главный в отеле, разрешил неразрешимое.
- В люксе "Благоухающая весна" три двери, хейя? - сказал он. - По одной в каждую спальню и одна в главную комнату. Пусть её проведут в номер "Благоухающая весна-В", который ниже по уровню, через её собственную дверь. А вот внутренняя дверь, ведущая в главную гостиную, а оттуда - в апартаменты Хозяина, должна быть крепко-накрепко заперта. Но ключ надо оставить поблизости. Если эта сладкоречивая шлюха отомкнет дверь сама - что тут поделаешь? И тогда, если завтра или на следующий день случится неразбериха с бронированием номеров и нашему досточтимому главному управляющему придется попросить этого миллиардера и его девку из Страны Золотой Горы съехать, что ж, ничего, у нас клиентов более чем достаточно, чтобы сохранить лицо.
Так и сделали. Внешнюю дверь в номер "В" открыли и провели через неё Золотистый Лобок. Если она взяла ключ и тут же открыла внутреннюю дверь - что тут скажешь? Эта дверь теперь открыта, ну и, конечно, он, Дневной Чжан, никогда не заикнется об этом никому из посторонних, его рот на замке. Как всегда.
"Айийя, но ведь в то время, когда внешние двери заперты и остаются благонравными, внутренние могут быть похотливо открыты настежь. Как и её "нефритовые врата", - размышлял он. - Цзю ни ло мо, интересно, на что это похоже - штурмовать "нефритовые врата" таких размеров?"
- Заправлять постель, мисси? - любезно спросил он по-английски.
- Валяй.
"О, как же воистину ужасны звуки их варварского языка! Уф!" Дневному Чжану хотелось отхаркнуться и очистить рот от бога слюны, но это было против правил отеля.
- Хейя, Дневной Чжан, - бодро поздоровалась с ним Третья Горничная Фэн. Она вошла в спальню, нехотя постучав в дверь люкса после того, как уже открыла её. - Да, мисси, очень извините, мисси, - по-английски, а затем Чжану, по-кантонски: - Ты что, ещё не закончил? У неё что, такое душистое дерьмо, что тебе так и хочется залезть к ней в штаны?
- Цзю ни ло мо тебе туда же, Сестра. Смотри, что говоришь, не то старый батюшка может задать тебе хорошую взбучку.
- С той единственной взбучкой, что нужна твоей старой матушке, ты мне не помощник! Давай-ка, помоги быстренько заправить её кровать.
Через полчаса начинается партия в мацзян. Досточтимый Мэн послал за тобой.
- О, спасибо, Сестра. Хейя, ты правда видела волосы у неё на лобке?
- Я ведь уже рассказывала. Думаешь, вру? Они чисто золотого цвета, светлее, чем на голове. Она принимала ванну, а я была так близко, как сейчас мы с тобой. И, о да, соски у неё розоватые, а не коричневые.
- И-и-и! Подумать только!
- Ну как у свиноматки.
- Какой ужас!
- Да. Ты сегодня читал "Коммершиэл дэйли"?
- Нет ещё, Сестра. А что?
- Там астролог утверждает, что эта неделя для меня очень хорошая, а сегодня финансовый редактор говорит, что вроде бы начнется новый бум.
- Цзю ни ло мо, что ты говоришь!
- Так что я велела сегодня утром своему брокеру, чтобы прикупил ещё тысячу акций Благородного Дома, столько же "Голден ферриз", сорок - Второго Великого Дома и пятьдесят - "Гуд лак пропертиз". Мои банкиры - люди щедрые, но теперь, когда у меня не осталось ни медяка наличными в гонконгских долларах, хоть милостыню проси или занимай!
- И-и-и, ты занимаешь, Сестра. Я и сам на мели. На прошлой неделе занял в банке против своих акций и купил ещё шестьсот акций Благородного Дома. Это было во вторник. Покупал по двадцать пять долларов двадцать три цента!
- Айийя, Досточтимый Чжан, вчера вечером перед закрытием торгов они шли по двадцать девять долларов четырнадцать центов. - Третья Горничная Фэн автоматически сделала подсчет. - Ты уже приподнялся на две тысячи триста сорок восемь гонконгских долларов! А ещё говорят, что Благородный Дом собирается купить "Гуд лак пропертиз". Если они попытаются это сделать, их враги будут просто клокотать от ярости. Ха! Тайбань Второго Великого Дома изойдет пылью!
- О-хо-хо, но при этом их акции взлетят! Всех трех! Ха! Цзю ни ло мо, где бы достать ещё наличных?
- На скачках, Дневной Чжан! Возьми в долг пятьсот против своих выигрышей на сегодняшний день и поставь на дневную двойную в воскресенье или на двойную кинеллу. Четыре и пять - мои счастливые номера...
В спальню вошла Кейси, и оба подняли на неё глаза. Чжан переключился на английский:
- Да, мисси?
- У меня в ванной есть кое-какие вещи в стирку. Не могли бы вы забрать их?
- О да, будет сделано. Сегодня шесть часов захожу о'кей ничего.
"Эти заморские дьяволы такие тупые, - с презрением думал про себя Чжан. - Что я, пустоголовая куча дерьма? Конечно, позабочусь о грязном белье, если оно есть".
- Благодарю вас.
Они будто зачарованные смотрели, как она поправляет макияж у зеркала в спальной комнате, готовясь уходить.
- Титьки у неё совсем не свисают, а, сестра? Розовые соски, хейя? С ума сойти!