- Разумеется - с готовностью ответил он. Мэри, искоса посмотрела на сестру: "Да нет, показалось. И вообще, они еще дети, ей четырнадцать, ему шестнадцать. Он даже не студент. Просто дружат, и все".
Но пока Мораг пела, - нежным, высоким голосом, пока он, даже не думая, подбирал мелодию, Тедди повторял себе одно слово: "Пенсильвания. Пенсильвания".
Тедди остановился перед лавкой, и, оглянувшись - сияло утреннее солнце, улица была запружена народом, к рынку ехали телеги с овощами, пахло рыбой и свежим хлебом, - перекрестился.
- Все будет хорошо, - твердо сказал себе он. "Приедет ее отец, и я сделаю предложение. У нее хорошие родители, они поймут. И мама поймет, я знаю. Будем помолвлены, пока я учусь, а потом поженимся. В Пенсильвании, - ухмыльнулся он. Одернув сюртук, Тедди толкнул дверь.
Колокольчик зазвенел, хозяин опустил лупу. Окинув взглядом высокого, мощного юношу, ювелир заулыбался: "Чего изволите, мистер?"
- Я, - Тедди покраснел, - хотел бы купить кольцо.
Бот покачивался на легкой волне в маленьком заливе. Марта спустилась вниз, скользя по обрыву. Тедди недовольно сказал: "Я бы вам руку подал".
Девушка только улыбнулась. Она и вправду была - в бриджах и рубашке, распахнутой на бронзовой, стройной шее, где висел простой крестик. "Я нам мяса взяла холодного, хлеба, - Марта вытащила из-за голенища сапога оловянную фляжку, - и немного виски. Это с юга, кукурузное. Пробовали?"
- Нет, - Тедди рассмеялся. "Только шотландское, ячменное. Мы с Пьетро как-то раз, на каникулах, остались дома одни, а дядя Питер кабинет не запирает. Ну и попробовали, - он все-таки захохотал. "Хорошо еще, что никто не заметил. На каникулах положено допоздна спать. Но голова у нас потом ужасно болела. Я вино пью, не в школе, конечно".
Он прошлепал по мелкой воде. Легко подняв ее за талию, поставив на палубу, Тедди забрался наверх: "А куда мы с вами идем?"
- Вот сюда, - девушка развернула карту. "Я подумала - вам интересно будет. Это Линн, очень красивая деревня. Семь миль всего, ветер хороший, мы быстро обернемся".
Тедди закрепил парус. Глядя на то, как девушка уверенными движениями выводит лодку из гавани, он спросил: "А вас кто морскому делу учил, Марта?"
- Дядя Стивен, - откликнулась она. "И меня, и папу. Они с моим отцом друзья".
- А вот Мэри, - Тедди осторожно покашлял, - она ведь тоже цветная, в паспорте…
Марта помолчала: "У них, на западе, все по-другому. Мэри в деревне живет, в глуши. Там у них индейцы, белые - все перемешались. У Мораг мать индианка была. У них на такое внимания не обращают, не то, что здесь. Да и потом, у Мэри все же мало черной крови".
Он посмотрел на летящие по ветру косы. Бот наклонился и Марта рассмеялась: "Тедди, следите за парусом! Или хотите у штурвала постоять?"
- Я хочу быть там, где вы, - чуть не сказал юноша, но вместо этого заметил: "Ваш отец, должно быть, - замечательный человек".
- Лучше его нет, - просто ответила Марта. "Он меня и стрелять научил, и верхом ездить…, Он же почти всю войну прошел, сержантом был, ранили его…, А потом еще и новобранцев обучал. Он с юга людей спасает, из рабства, - она ловко переложила штурвал: "Называется - Подпольная Дорога, а папа проводник. Их там много, и мужчины есть, и женщины. Негры, так меньше подозрения. А хозяева станций, где беглые прячутся, белые. Как тетя Мирьям и дядя Стивен. У них последняя станция, дальше уже Канада".
- Но ведь это очень опасно, - Тедди посмотрел на золоченого кузнечика над крышей Фанейл-холла. "Я читал, знаю ваши…, наши законы. За помощь беглым полагается смертная казнь".
Марта вздохнула: "Кому-то надо это делать. Папа отличный разведчик. Он там, на юге, все уже изучил. Он очень осторожный. Хотя мы волнуемся, конечно. А вы вашего отца не помните? - спросила девушка.
- Мне год был, как он умер, - хмуро ответил Тедди. "Но Джон, мой отчим - просто замечательный человек, и дети у него прекрасные. Маленький Джон, и Джо. Она вышла замуж за брата тети Эстер, Иосифа, они в Амстердаме живут. У меня еще младшая сестра есть, - юноша хихикнул, - Элиза, ей двенадцать лет сейчас. Только я их никого не видел, уже третий год. Во Франции революция, они оттуда выехать не могут. Следующим летом я туда отправлюсь, помогать им".
- Значит, он тут не останется, - внезапно, грустно подумала Марта. Тедди, будто услышав ее, хмыкнул: "А потом вернусь в Америку, я же американец. Закончу Кембридж и вернусь. Дэниел мне свой дом отдает, на Бикон-хилле".
- Вот и Линн, - сказала Марта. Тедди посмотрел на беленые дома под черепичными крышами, на чаек, что кружились над причалом. Он положил свою большую руку на штурвал: "А что там дальше, на севере?"
- Берег, - ее рука, - смуглая, красивая, - была совсем рядом. "Там очень пустынно, только белый песок, и все. И плавник, - добавила Марта, - можно костер развести".
- Вот сюда, - Тедди уверенно указал на тонкую косу, что вдавалась в море. "Смотрите, какая там бухта хорошая. Бросим якорь, и погуляем".
Он первым выпрыгнул в мелкую воду и протянул руки: "Давайте!"
Девушка стояла, облокотившись на борт лодки, улыбаясь.
- Кто указал тебе сюда дорогу? - проговорила она. Черные, густые волосы играли, бились на ветру. Тедди, взглянув в карие глаза, внезапно опустился на колени.
- Любовь! Она к расспросам понудила,
Совет дала, а я ей дал глаза.
Не кормчий я, но будь ты так далеко,
Как самый дальний берег океана, -
Я б за такой отважился добычей, - выдохнул юноша. Марта оказалась у него в руках: "Я ближе. Ближе, Тедди".
От ее губ пахло солью и чем-то свежим. "Как будто цветы, - понял Тедди. "Артемида, - шепнул он. "Артемида-охотница, богиня моя, спасибо тебе, спасибо…."
- Ты весь мокрый, - испуганно сказала Марта, когда он выносил ее на белый песок. "Надо костер разжечь….". Она откинула голову назад, и простонала: "Тедди. еще, еще, пожалуйста….Господи, да что же это?"
- Не надо, - он целовал бронзовую шею. "Не надо костра, ничего не надо…Просто будь со мной, всегда. Марта, я прошу тебя, прошу, - он прижал ее к себе, совсем близко, - прошу, стань моей женой…, А это, - он закрыл глаза и поцеловал ее нежные, мягкие веки, - это любовь, вот и все. Моя Артемида…"
- Стану, - она почувствовала, как горят щеки. Обнимая его, что-то шепча ему на ухо, девушка выдохнула, опускаясь вместе с ним на песок: "Стану!"
- Нельзя, - еще успела подумать Марта, - надо подождать. Мне ведь всего четырнадцать, да и он ненамного, старше. Но я не хочу, не хочу ждать, - девушка притянула его к себе, развязывая шнурки на вороте рубашки. Тедди увидел начало высокой, небольшой, бронзовой груди: "Господи, не бывает такого счастья".
Не осталось ничего вокруг, кроме плеска легких волн, кроме их шепота, кроме разбросанной одежды. Марта, приподнявшись на локтях, крикнула: "Еще, еще, пожалуйста!". Она даже и не поняла, как это случилось - они были вместе, навсегда. Она гладила Тедди по голове, чувствуя, как смешиваются на лице слезы - ее и его.
- Милый мой, - сказала она потом, тихо, целуя его куда-то за ухо. "Любовь моя, не плачь. Все хорошо, я теперь твоя, а ты - мой".
- Это от счастья, - он лежал, уткнувшись лицом в смуглое плечо. "От счастья, Марта. Прости, пожалуйста, - он помолчал, - это у меня в первый раз. Тебе не понравилось, наверное…"
- Или тебе, - задумчиво сказала девушка. Тедди поднял голову и усмехнулся: "Мне это будет нравиться всегда, я уже понял. Но только с тобой, никого другого мне не надо. Иди ко мне, - он потянулся. Накрыв ее курткой, Тедди повторил, целуя растрепанные волосы: "Только с тобой, Марта, отныне и на всю жизнь. Я ведь и кольцо уже купил, - признался Тедди. "Вернется твой отец, я приду к вам делать предложение".
Марта взяла его руку, и прижала к своей щеке: "А если бы я отказала?"
- Сюда, мой горький спутник, проводник
Зловещий мой, отчаянный мой кормчий!
Разбей о скалы мой усталый челн!
Любовь моя, пью за тебя! - хмыкнул Тедди, проведя губами по ее теплой спине. "Пошел бы к аптекарю, как Ромео. Что бы мне еще оставалось делать?"
- Дурак, - хихикнула Марта. Повернувшись, она прижалась головой к его груди: "Как бы это бабушке на глаза не попасться? Она же говорила, какая девушка себе не сберегла, ту пчелы начинают кусать. А меня как раз и не кусали ни разу, хоть и ульи у нас стоят. Она ощутила его пальцы, и чуть слышно застонала: "Все это ерунда".
- Хочу тебя, - он зарылся лицом в ее теплые волосы. "Так всегда будет, всегда, моя Артемида".
Искупавшись, устроившись под одной курткой, они кормили друг друга. Тедди, отпив из фляжки, поцеловал Марту: "Вкусное. Не такое, как шотландское, но вкусное. Нам с тобой надо подождать четыре года, пока я учиться закончу - и все. В двадцать лет получу диплом, вернусь сюда, и поженимся. В Филадельфии, как тетя Мирьям и дядя Стивен. Наши родители приедут, и вообще вся семья. Я тебя люблю".
- Тедди, - она перебирала его пальцы, - Тедди, но ведь если ты на мне женишься…
- Когда я на тебе женюсь, - поправил он Марту.
- Когда, - вздохнула девушка. "Нам ведь никуда нельзя будет ходить вместе. От нас многие белые отвернутся. Не все, конечно, - торопливо прибавила Марта, заметив, как изменилось его лицо. "Твой брат, например, аболиционист известный, и друзья его…, - голос девушки увял.
Тедди поворошил костер. Прижав ее к себе, юноша рассудительно ответил: "Во-первых, я не собираюсь ходить в те места, где не будет тебя. Во-вторых, я жизнь положу, обещаю, на то, что бы все это - он повел рукой в сторону берега, - изменилось. Чтобы наши дети смогли учиться в университете, а ты, - он потерся лицом о ее плечо, - могла бы видеть меня на сцене".
- Любительской сцене, - строго сказала Марта. "Только любительской, дорогой мой адвокат".
- Обещаю, в актеры я не сбегу, - расхохотался Тедди. Вынув из ее рук фляжку, укладывая ее на песок, целуя смуглые, стройные ноги, он шепнул: "Я теперь, Марта - навеки твой, вот и все".
Мирьям оглядела переднюю: "Обедать ходи к Фрименам. Я с тетей Салли договорилась. В остальном - кладовая полна. Готовишь ты, в общем, неплохо".
- Отлично готовит, - заметил Элайджа. Мальчик спустился с лестницы, держа в руках два саквояжа. Дебора отпустила руку Тедди и широко улыбнулась: "Когда мы вернемся, будем играть в индейцев. В этот раз я тебя возьму в плен!"
- Когда мы вернемся, - капитан Кроу взял у сына багаж, - Тедди и девочкам уже и отплывать надо будет, через несколько дней.
Дебора погрустнела, но потом уверенно заявила: "Тедди будет жить в Америке, и приедет к нам в гости!"
- Приеду, - рассмеялся юноша, и чуть не добавил: "Приедем, с Мартой".
- Марта, - подумал он, закрыв глаза. "Господи, уже скоро и отец ее вернуться должен. Обручимся, следующим летом я съезжу во Францию, а потом - сюда. Мое счастье, любимая моя…"
- Тедди! - услышал он девичий голос, и, вздрогнув, очнулся. Мэри, - в простом, темно-зеленом платье, протягивала ему стопку книг. "Верни в библиотеку, пожалуйста, - попросила девушка, - а новых книг не бери. Все равно нам скоро отплывать".
Мораг, что стояла сзади, бросила один взгляд на его лицо и опустила глаза. "Он весь сияет, - грустно поняла девушка. "Как солнце. Господи, видно же - Марта ему нравится, очень нравится. И он ей тоже, наверное. Да и кому бы, он не понравился…, Пусть, - горько сказала она себе, - все равно - мне никто, кроме него не нужен. Пусть будет счастлив".
- Пошли, - Мэри подтолкнула сестру. "Дебора с Элайджей уже в карете. Почитаешь им по дороге, а я с папой на козлы сяду. Тоже править буду, чтобы он не уставал".
Тедди вышел за калитку и помахал им рукой. Дебора высунула каштановую голову из окошка возка, и плюнула в него жеваной бумагой из трубочки. "Не скучай! - донесся до него голос девочки. Тедди хмыкнул: "Такой же сорванец, как Элиза, кого угодно загоняет".
Он вернулся в дом. Пройдя в гостиную, открыв шкатулку, юноша повертел в руках ключи. "Нет, нет, - помотал головой Тедди, - нельзя. Так бесчестно, надо дождаться свадьбы. Там, на берегу…, - он почувствовал, что краснеет, - мы обручились, конечно. Надо сделать предложение, пожениться…"
Юноша вспомнил ее шепот: "Я люблю тебя, Тедди, и никуда, никуда не отпущу, слышишь?"
- Я никуда и не собираюсь, - смешливо сказал он, целуя ее шею, обнимая маленькую, высокую грудь. "Буду принимать клиентов, ходить в суд…, Ты будешь преподавать своим малышам, и нашим тоже, а вечером я тебе буду играть, любовь моя…
Он встряхнул головой. Быстро поднявшись наверх, Тедди взял со стола свою тетрадь.
- Межрасовый брак, - читал Тедди. "Массачусетс - запрещены браки белых с индейцами и неграми. Мэриленд - запрещены браки белых с неграми. Делавер, Джорджия, Кентукки, Луизиана, Северная Каролина, Южная Каролина, Теннесси, Виргиния. Запрещены, запрещены, запрещены…". Он с отвращением отбросил блокнот. Положив перед собой стопку чистых листов, Тедди решительно написал: "В защиту права человека вступать в законный союз с представителем другой расы".
Юноша потянулся за Писанием: "Они на Библию ссылаются. Я тоже сошлюсь на Библию. Пьетро бы сюда, он и Ветхий, и Новый Завет наизусть знает, но я и сам справлюсь".
Тедди исправлял и перечеркивал, пока в окне не засветились слабые, летние звезды.
- Завтра приведу это все в порядок, - ласково сказал он и прочел:
- Брак является одним из основных гражданских прав человека, фундаментом для существования и выживания нашего общества. "Все люди рождены свободными и равными, - говорит нам Декларация Независимости. Запрет на межрасовые браки противоречит самому духу нашей страны, основанной на принципах равенства и братства между всеми ее гражданами…, - он потер лицо руками: "Завтра, все завтра".
Он взбил подушку. Зевнув, Тедди заснул спокойным сном усталого, хорошо поработавшего человека.
Над морем уже поднялось солнце, когда Дэниел, спешившись, обернулся к вознице: "Это здесь".
- Даже в Нью-Йорк я не стал заезжать, - думал он, идя к воротам Freeman’s Arms. "Господи, бедная миссис Бетси, единственный сын. Салли, Марта…, Надо с ними остаться. Помочь им, устроить похороны. Тедди с девочками потом в Англию отплывет, а я тут поживу, в Бостоне. Присмотрю за семьей Ната, пока они не успокоятся…, Хотя как тут успокоиться, - он посмотрел на прикрытый американским флагом гроб и заставил себя поднять руку.
Калитка распахнулась еще до его стука. "Наконец-то, - сварливо сказала миссис Бетси, пересчитывая серебро, что лежало на ее ладони. "Заждались мы твоего сена, милый".
Дэниел почувствовал, как тоскливо, отчаянно заныло у него сердце. "Миссис Бетси…, - тихо сказал он. "Миссис Бетси, это я, Дэниел".
Она, наконец, вскинула голову и увидела телегу. Черные, большие глаза остановились, серебро упало на булыжники двора. Негритянка одними губами прошептала: "Не отвел стрелу Господь, не уберег сыночка моего…."
По ее лицу катились крупные, медленные слезы. "Господи, - она подошла к телеге и положила голову на гроб, - отца твоего белые плетьми забили, сыночек. Не виделись мы с тобой столько лет, сиротой ты рос, вдали от ласки материнской, и вот умер на чужбине. Отдал свою жизнь за негров, сыночек мой, счастье мое…"
Она внезапно распрямилась. Смотря куда-то вдаль, миссис Бетси требовательно спросила: "Как умер он, мистер Дэниел?"
- В Хиксфорде, в Виргинии, - Дэниел помолчал, - их поймали, на реке, миссис Бетси. Беглых к хозяевам отправили, а Ната повесили. Мне очень, очень жаль, вы же знаете, он был мне другом…
- Белые повесили, - миссис Бетси вытерла слезы сухой, натруженной ладонью. "Да, мистер Дэниел?"
- Да, - он торопливо добавил: "Шериф Хиксфорда - его уже в отставку отправили…."
- Однако он жив, - жестко сказала женщина, - а мой сыночек в землю ляжет.
Пройдя к воротам, - маленькая, с прямой спиной, - распахнув их, негритянка велела: "Заезжай!"
Салли уже спускалась с крыльца - в простом, рабочем платье, с уложенными вокруг головы черными косами. "Матушка! - она покачнулась, схватившись за перила. "Матушка, что…"
- Мужа твоего белые убили, - коротко сказала миссис Бетси. Дэниел едва успел подхватить Салли, - она сползла вниз, на ступени крыльца. Женщина, зарыдала, выгнувшись, уткнувшись лицом ему в плечо.
- Нат, Нат, милый мой… - шептала она, а потом дверь скрипнула. Марта, стоя на пороге, выдохнула: "Что это?"
- Отец твой, - ответила миссис Бетси. "Мертвый. Белые его повесили, в Виргинии".
- Папа! - Марта бросилась к телеге, протянув руки. Она заколотила по крышке гроба: "Нет, нет, я не верю, скажите, что это не так, папа, папочка…".
Девушка обняла гроб, плача. Дэниел, укачивая Салли, погладил ее по голове: "Пойдемте, пожалуйста. Я обо всем позабочусь. Надо закрыть постоялый двор, вам не до этого сейчас…".
Миссис Бетси взяла его за руку "Спасибо тебе, милый. Что бы мы без тебя только делали…, Ты отведи их наверх, - она кивнула на внучку, что плакала, сидя на телеге, прижимаясь щекой к гробу, - а я к преподобному отцу схожу, договорюсь насчет похорон".
- Даже в смерти, - подумала миссис Бетси, глядя на то, как Дэниел ласково поднимает Марту, как Салли цепляется за его руку, - даже в смерти, и то отдельно будет лежать. На кладбище для черных. Сыночек, сыночек мой…, - она заставила себя не плакать. Женщина деловито сказала вознице: "Сейчас слуг пришлю. В гостиной пока гроб поставим, потом в церковь перевезем, для прощания".
Негр замялся: "Может, в сарай все же…"
- Мой сын в сарае лежать не будет, - отрезала миссис Бетси, - он за таких людей, как ты умер. Свободный же ты?
- Да, - возница отчего-то вытер глаза, - три года, как меня на север вывели. Сюда, в Массачусетс. А как звали его? - кивнул он на гроб. "Сына вашего?"
- Брат Фримен, - вздохнула Бетси. "Натаниэль Фримен".
Возница встал с козел и перекрестился: "Слышал я о нем. Негры говорили - он перед смертью попросил - не хороните меня на земле рабов. Я умер свободным и в землю лягу - тоже свободную".
- Так оно и будет, - ответила миссис Бетси. Погладив крышку гроба, женщина шепнула: "Я скоро, сыночек".
Они лежали на постели, обнявшись. Салли, ослабевшим от слез голосом, читала, держа перед собой пожелтевший лист:
- Милая моя женушка! У нас в лагере все хорошо, стычек с британцами нет, так что не волнуйся за меня. Новобранцы, хоть и сердятся, что я их гоняю, но потихоньку становятся настоящими солдатами. Поцелуй нашу маленькую тыковку. Скажи ей, что, когда папа приедет в отпуск, он должен увидеть еще два зубика, обязательно! Я по вам очень скучаю, мои любимые. Думаю, на Рождество уже увидимся…, - она разрыдалась. Марта, забрав у нее письмо, вытерев заплаканное лицо, попросила:
-Ты поспи, мамочка. Поспи, пожалуйста. Постояльцев нет сейчас, а трактир мы с бабушкой закрыли. Я написала объявление, что у нас траур. Дядя Дэниел и бабушка в церковь пошли. Папа…, - девушка прервалась, но справилась с собой, - папа в гостиной лежит. Как преподобный отец придет - будем прощание устраивать.
- Готовить надо…, - искусанные губы разомкнулись. "Поминки же, много народу будет…, Надо встать…"
- Не думай сейчас об этом, - Марта поцеловала мать и твердо велела: "Поспи, а письма я уберу, в сундучок".
Она вышла в гардеробную. Распахнув шкап кедрового дерева, девушка увидела старый, потрепанный, уже поблекший голубой мундир Континентальной Армии.