- Даже если бы впередсмотрящий не увидел земли, - сказал Диоклей, - все остальные корабли, направляющиеся к мысу Тенар, подсказали бы нам, что мы приближаемся к большому городу.
- Большой город, стоящий на мысе, должен снабжаться морским путем, - ответил Менедем. - Сюда нельзя доставить много зерна по дороге. Сюда вообще нельзя доставить что-либо по дороге в больших количествах - вот почему наемники разбили здесь свой лагерь.
- И то верно. - Диоклей указал на скалистый полуостров, сбегающий к морю. - Пригоршня людей могла бы целую вечность сдерживать тут огромную армию, движущуюся к югу.
- Вот почему наемники устроились там, где устроились, - согласился Менедем. - И так как Кассандр и Полиперкон не многое способны сделать, чтобы помешать судам сюда причаливать, наемники могут творить все, что захотят, и наниматься служить тому, кому захотят.
Он собирался добавить еще что-то, но Соклей с возбужденным видом бегом бросился к нему.
Менедем не был уверен, чем именно вызвано возбуждение двоюродного брата - радостью или тревогой, - поэтому поинтересовался:
- Ну, кто пролил благовония в суп? Или что там у нас стряслось?
- Нет-нет, все в порядке. - Соклей замотал головой так яростно, что у него растрепались волосы. Забросив пару выбившихся прядей обратно за уши, он объяснил: - Я как раз хотел отпустить паву Елену побегать, как вдруг обнаружил, что она снесла яйцо!
- Да ты что!
Менедем уже видел мысленным взором целую кучу драхм…
- Хорошая новость! И если Елена начала откладывать яйца, остальные павы могут вскоре последовать ее примеру.
Мы выручим за яйца отличные деньги, как только пересечем Ионическое море.
Капитан почесал подбородок, щетина заскрипела под его ногтями.
- У нас есть солома, чтобы птицы могли устроить гнезда?
Соклей снова покачал головой.
- Нет, но я могу надергать каких-нибудь тонких прутьев из подстилки под грузом - осторожно, так, чтобы амфоры по-прежнему не стукались друг о друга. Это все же лучше, чем ничего.
- Хорошо. Так и сделай, - велел Менедем.
Соклей повернулся, чтобы идти, но брат окликнул его:
- Подожди! Я вовсе не имел в виду, чтобы ты занимался этим сам и немедленно. Это важное дело, но не настолько уж важное. Возьми пару моряков, и пусть они обо всем позаботятся.
- А, хорошо…
Честно говоря, такая мысль не пришла Соклею в голову.
Он указал вперед.
- Смотри, наемники устроили там настоящий город, верно? И это не самый маленький из эллинских городов.
- Согласен. И вероятно, управляют им тоже ничуть не хуже, чем любым из эллинских городов, - ответил Менедем.
Как он и ожидал, это замечание заставило его двоюродного брата поежиться.
- Настоящий город, - таким тоном, будто его это развлекало, продолжал Менедем. - Или нечто вроде города. Там живут не только одни наемники. Они привезли с собой жен, и наложниц, и детей, и рабов…
- И торговцев вроде нас, - вставил Соклей.
- Без торговцев им тоже не обойтись, - согласился Менедем. - Но ты не увидишь вблизи от стоянки наемников много судов. Большинство торговцев, которые прибывают сюда по морю, встают на якорь на расстоянии полета стрелы от берега.
- Надеюсь, ты собираешься поступить точно так же, шкипер, - поинтересовался Диоклей.
- Я и сам на это надеюсь, - ответил Менедем, что заставило келевста засмеяться, а Соклея улыбнуться. - Представьте, мне тоже хочется убраться с мыса Тенар целым и невредимым, - продолжал он.
- Это было бы неплохо, - сказал Соклей. - Генералы и италийские города не единственные, кто набирает здесь воинов. - Он указал на пару низких стройных судов, выкрашенных в голубовато-зеленоватый цвет. - Если это не пиратские суда, то я съем павлиньи яйца, вместо того чтобы продать!
- Даже без раскраски было бы ясно, что они пираты, - заметил Менедем. - Гемиолия, кроме этого, мало на что годится.
Галера имела два ряда весел, но верхний ряд банок, ряд транитов, не доходил до мачты: это давало команде больше места, чтобы снять мачту и рей, готовясь к атаке тараном. Ни одно другое судно из множества разновидностей галер не подходило для хищнического образа жизни лучше гемиолии.
- Надеюсь, они не присматриваются к нам точно так же, как мы присматриваемся к ним, - сказал Соклей.
- Ну, это исключено, - успокоил брата Менедем. - Лисица никогда не смотрит на зайца так, как заяц смотрит на лисицу.
- Такое облегчение это услышать! - пробормотал Соклей.
Менедем ухмыльнулся.
- Но мы не простые зайцы, - возразил Диоклей. - Мы показали тому триаконтору, что мы вооруженные зайцы. - Он засмеялся. - "Афродита" - хорошее имя для корабля, но я бы не возражал поплавать на судне под названием, скажем, "Хоплолагос" - просто чтобы люди подивились.
- Никто не дает судам таких нелепых названий, - ответил Менедем. - Их называют в честь богов, как тот пятиярусник Птолемея, с которым мы недавно встретились, в честь моря, волн, пены или еще чего-нибудь в том же роде. Корабль может называться "Свирепый", "Проворный", "Храбрый"… Но я никогда не слышал, чтобы судно носило такое дурацкое название, как придумал Диоклей.
- Разве это означает, что такого судна просто не может быть? - спросил Соклей, и глаза его вспыхнули. - Разве новое обязательно должно быть плохим просто потому, что оно новое?
У большинства мужчина такой блеск в глазах означал бы похоть. Но поскольку речь шла о Соклее, Менедем решил, что того одолела тяга к философствованию.
Он покачал головой.
- Прибереги это для Лицея, братец. Мне сейчас не до дискуссий. У нас есть более серьезные темы для размышлений, например как уйти от Тенара с неперерезанными глотками.
Он был готов к тому, что Соклей начнет спорить. Когда его двоюродный брат чувствовал склонность к абстракциям, проблемы реального мира частенько с трудом доходили до его сознания. Но Соклей сказал:
- Вполне справедливо. Причем настолько справедливо, что, пожалуй, тебе следует как можно быстрее всесторонне обдумать эту проблему. А ведь я пытался тебя в свое время переубедить, если помнишь.
- Ты же знаешь, я и сам сперва колебался, - ответил Менедем. - И решил, что шансы заработать, подобрав людей, которым нужно попасть в Италию, перевешивают риск. Но это еще не значит, что я приуменьшаю опасность.
- Вот там у них храм Посейдона, - показал Диоклей. - Похоже, его возвели совсем недавно, ибо здание стоит бок о бок с хижинами, лачугами и палатками.
- Храм с бронзовой статуей человека и дельфина, так? - спросил Соклей. - Я бы хотел ее увидеть, если представится такая возможность; эту статую певец Арион пожертвовал храму после того, как дельфин вынес его на берег: бедняга прыгнул в море, чтобы спастись от корабельной команды.
Келевст удивленно посмотрел на него.
- Откуда ты знаешь об этой статуе? Разве ты уже бывал тут раньше?
- Нет, он тут никогда не был, - ответил Менедем, прежде чем его двоюродный брат успел открыть рот. Он показал пальцем на Соклея. - Ну-ка признавайся, где ты об этом вычитал?
- У Геродота, - ответил Соклей застенчиво.
- Ха! Я так и знал!
Менедем повернулся к Диоклею.
- Пусть гребцы подведут судно к земле на пару плетров, но не ближе. А потом мы отправимся на берег в лодке и посмотрим, сможем ли раздобыть каких-нибудь пассажиров. И подбери в гребцы здоровяков… Я не хочу, вернувшись обратно из лагеря, обнаружить, что лодку увели у нас из-под носа.
- Будет сделано, - ответил начальник гребцов. - Откровенно говоря, если я не понадоблюсь здесь, на борту, я бы хотел сам командовать лодкой.
Менедем оглядел Диоклея с ног до головы и кивнул.
- Наемник, который окажется достаточно глуп, чтобы задирать тебя, получит по заслугам, не сомневаюсь.
- Я мирный человек, капитан, - сказал Диоклей. Улыбка медленно расползалась по его лицу. - Но я способен… просто способен, понимаете, припомнить, что надо делать, если кто-нибудь вдруг не захочет вести себя мирно.
- Вот и замечательно, - подвел итог Менедем.
* * *
- Суши весла! - крикнул Диоклей.
Гребцы выполнили команду. Лодка скрипнула по песку.
Соклей был облачен лишь в тунику, на поясе его висел нож. Шагнув на песок, он пожалел, что у него нет бронзового панциря и шлема с гребнем, наголенников и щита, а еще длинного копья и короткого меча. Доспехи и оружие помогли бы ему чувствовать себя в большей безопасности. С другой стороны, их все равно могло бы оказаться недостаточно.
- В этом месте не действуют никакие законы, - негромко сказал он Менедему. - Если кто-нибудь решит нас убить, кто ему помешает?
- Мы сами, - ответил Менедем.
Соклей счел этот ответ неудовлетворительным.
Однако его двоюродный брат ухмылялся от уха до уха и вышагивал с самым беспечным видом. Сплошь и рядом встречаются мужчины, которые сами не свои до женщин, вина или роскошного опсона, а Менедем был сам не свой до приключений. Иногда он, казалось, намеренно напрашивался на беду, чтобы потом повеселиться, выпутываясь из нее.
Пара наемников, одетых так же, как Соклей и Менедем, но в придачу обутых в сандалии и вместо ножей носящих на поясе мечи, подошли к ним.
- Радуйтесь! Куда 'ержите путь, моряки? - спросил один из них на ионийском диалекте.
- В Италию, - ответил Менедем. - В Тарент. В Великой Элладе всегда происходит что-то интересное.
Великая Эллада - это было общее название всех колоний, которые эллины основали в южной Италии и на Сицилии.
- Так оно и есть, - кивнул второй наемник. - Сколько возьмете 'а провоз пассажира? - Он говорил, как афинянин: его диалект ненамного отличался от ионийского, но не имел грубых придыханий.
Менедем повернулся к брату: как тойкарх, тот устанавливал плату.
- Двенадцать драхм, - сказал Соклей.
Оба наемника вздохнули.
- Не многих ты найдешь, готовых заплатить такую огромную сумму, - заметил тот, что говорил на аттическом наречии.
- А многих мы и не сможем взять, - парировал Соклей. - У нас полная команда и мало места для пассажиров. Но ты попадешь туда, куда тебе нужно, если решишь отправиться с нами. Нам не придется задерживаться в гавани на полмесяца, если ветер станет встречным, и нас не унесет к Карфагену, если на море разразится шторм.
- Даже если ты говоришь правду, все-таки это грабеж, - не сдавался наемник.
Судя по его виду, сам он неплохо разбирался в грабежах.
"Скольких людей ты убил? - размышлял Соклей. - Скольких женщин и мальчиков изнасиловал?"
Но он не допустил, чтобы эти мысли отразились на его лице, иначе наемник, наверное, выдернул бы меч из ножен на поясе и набросился на моряка. Поэтому Соклей лишь равнодушно пожал плечами.
- Не хотите, как хотите. Найдем других.
Оба наемника с ворчанием пошли прочь.
- Ты бы хоть поторговался, что ли, - заметил Менедем. - А то останемся совсем без пассажиров.
- Не останемся, - ответил Соклей. - Думаю, мы сможем взять пять или шесть пассажиров - каждый заплатит по двенадцать драхм, а больше нам и не надо. Если увижу, что для них это слишком дорого, немного снижу цену. Но я не хочу сбавлять ее слишком поспешно.
- Полагаю, ты прав, - согласился Менедем. - Не следует уподобляться девушке, слишком легко расстающейся со своей девственностью.
- Это верно.
Сравнение показалось Соклею подходящим. Здесь вообще-то были бы уместны и другие сравнения, но он не удивился, что его двоюродному брату пришло на ум именно это.
Наряду с хижинами и палатками лагерь наемников на Тенаре мог похвастаться также тавернами и лавчонками, торгующими съестным, а еще лавками, где продавались доспехи и мечи. Соклей и Менедем зашли в некоторые из этих заведений и дали знать их владельцам, что "Афродита" бросила якорь в здешних водах, объяснив, куда она потом направляется. Весть об этом распространится по лагерю быстро.
Когда хозяин одной из таверн услышал, что они идут с Хиоса, он удивил Соклея, спросив, не привезли ли они вина, а потом удивил еще больше, заплатив двадцать пять драхм за амфору ариосского почти без стонов и жалоб.
- Я с лихвой возмещу эти расходы, - пояснил он. - Бьюсь об заклад, что возмещу. Некоторые здешние парни требуют самое лучшее вино и не пьют ничего другого. Им плевать, сколько они за него заплатят.
Чтобы отпраздновать сделку, он налил братьям далеко не лучшего вина. Едва они успели сделать по глотку, как вдруг земля у них под ногами вздрогнула. Хлипкие стены таверны мгновение тряслись, потом все стихло.
- Землетрясение! - воскликнул Соклей - его отрывистый возглас был похож на собачий лай. - Но не сильное!
- Хвала богам, - отозвался хозяин таверны, и все остальные в комнате, включая Соклея и Менедема, кивнули в знак согласия.
Хотя землетрясение и впрямь было не сильным, сердце Соклея оглушительно стучало. Если земля начинала трястись, никогда нельзя было сказать, скоро ли это прекратится. В большинстве случаев все и вправду кончалось быстро, вот как сейчас, но землетрясение могло возобновиться и усилиться, а иногда становилось таким разрушительным, что способно было сровнять с землей целый город. Все жившие на побережье Внутреннего моря слишком хорошо это знали.
- Налей мне еще вина, - попросил Менедем.
Когда хозяин таверны вручил ему чашу, он выплеснул немного вина на пол, совершив либатий.
- Это - Колебателю земли, чтобы на сей раз он тряс землю не слишком сильно. А остальное - мне. - И Менедем осушил чашу.
- Это спартанское проклятие, вот что это такое, - заявил хозяин таверны.
- Какое проклятие? - не понял Менедем.
Соклей ответил раньше трактирщика:
- Давным-давно, еще до Пелопоннесской войны, несколько илотов укрылись в храме Посейдона на этом мысе. Спартанцы вытащили их из храма и убили. Вскоре после этого сильное землетрясение почти сровняло Спарту с землей. Многие тогда считали, что это месть Посейдона.
- Откуда ты знаешь? - уставился на него хозяин таверны. - Ты же вроде говорил, что ты родосец.
- Я родосец, - подтвердил Соклей.
- Он, должно быть, где-нибудь об этом вычитал, - пояснил Менедем. - Он у нас много всего читает.
Соклей затруднялся сказать, что сквозило в улыбке его двоюродного брата: гордость или насмешка? "И то и другое", - решил он.
- Снова небось твой приятель Геродот? - спросил Менедем.
- Нет, это исторические сочинения Фукидида, - ответил Соклей.
- Исторические сочинения, - благоговейно произнес хозяин таверны. - Грамота - ну разве это не чудо? Я сам не больно-то силен в чтении и письме, да мне это не особо и нужно, но все равно - разве грамота - это не чудо?
- Разве грамота - это не чудо? - с озорным видом эхом повторил Менедем, когда они с Соклеем двинулись к ближайшей лавочке, торгующей съестным.
- Да заткнись ты, - не выдержал Соклей, что лишь еще больше развеселило его двоюродного брата.
Соклей раздраженно продолжил:
- Натурфилософы считают, что в землетрясениях виноват вовсе не Посейдон, а что это такое же явление природы, как волны, гонимые ветром.
- Вряд ли я смогу в это поверить, - сказал Менедем. - Волны и ветер - тут все ясно, а что может вызвать землетрясение?
- Никто не знает этого наверняка, - ответил Соклей. - Но существует гипотеза, будто бы газ движется через подземные каверны и это толкает землю то туда, то сюда.
Он всегда находил это предположение вполне здравым и логичным. Менедем, однако, воспринял его совсем иначе. Он издал такой восхищенный вопль, что несколько проходивших мимо наемников резко обернулись и уставились на него.
- Земля пускает газы! Вот это да! Ловко придумано! Вместо Колебателя земли Посейдона мы получим Киамоса - Земляного Пердуна, Поклонимся же ему! - И он выставил зад.
- Никому и в голову не приходило объявлять божеством боб, пока ты только что этого не сделал, - сурово ответил Соклей, борясь с желанием пнуть двоюродного брата в ту часть тела, которую он выставил. - Порой ты критикуешь мой образ мыслей, но сам, оказывается, куда больший богохульник, чем я. Знаешь, что я тебе скажу? Видно, ты начитался Аристофана, и у тебя все перемешалось в голове.
Менедем запротестовал:
- Ничего подобного. И я объясню тебе почему. Аристофан шутя высмеивает богов, и точно так же поступаю я. Но когда ты говоришь, что не веришь в них, ты не шутишь.
Соклей фыркнул. В этом было больше правды, чем ему самому хотелось бы признать.
Вместо того чтобы подтвердить правоту Менедема, он сказал;
- Пошли, дадим знать тому парню, что ищем пассажиров.
- Хорошо! - Менедем издал неприличный звук. - Земляной Пердун! - захихикал он.
Соклей пожалел, что вообще заговорил о естественных причинах землетрясений.
Чтобы хоть как-то отомстить - а может, и в порядке искупления, - он чуть ли не волоком притащил Менедема в храм Посейдона.
Так и есть - среди пожертвований стояла статуя, изображавшая Ариона верхом на дельфине.
Соклей поцокал языком.
- Она не такая прекрасная, как я думал. Видишь, какой застывшей и старомодной она выглядит?
- Арион выпрыгнул из моря уже давно, - рассудительно заметил Менедем. - Не можешь же ты ожидать, чтобы статуя выглядела так, будто скульптор изваял ее только вчера?
- Думаю, ты прав, - ответил Соклей. - Но все равно…
- Нет. Даже не начинай, - сказал Менедем. - Если бы даже ты возлег с Афродитой, то наверняка бы жаловался, что она оказалась не так хороша в постели, как ты ожидал.
"Если бы я возлег с Афродитой, то это она бы жаловалась, что я оказался не так хорош в постели, как она ожидала, - подумал Соклей. - Хотя, может, и нет. Она ведь богиня и знала бы наперед, что я из себя представляю, верно?"