Он почесал в затылке и, поразмыслив немного, сказал:
- Вопрос в том, сколько богов могут видеть будущее, порядком запутанный и сложный, тебе не кажется?
- Лично мне кажется, что ни один нормальный человек не разберет, о чем ты толкуешь, - ответил Менедем.
Соклей почувствовал себя глупо, поэтому обрадовался, когда Менедем продолжил:
- Давай лучше вернемся к лодке и посмотрим, не явились ли на берег какие-нибудь пассажиры, желающие попасть на запад.
- Давай, - согласился Соклей.
Когда они покинули огороженный участок храма, он вздохнул.
- Если бы не это святилище, мыс Тенар был бы почти самым нечестивым местом из всех, где мне когда-либо довелось побывать.
- Это не Дельфы, - подтвердил Менедем, - но в Дельфах мы уж точно не подобрали бы наемников, желающих попасть в Италию, верно?
На это Соклей ничего не смог возразить.
Зато он мог всю дорогу до берега внимательно приглядывать за ворами и мошенниками, чем старательно и занимался. То, что они оба добрались до лодки неограбленными, тойкарх "Афродиты" приписывал своему орлиному взгляду.
Когда Соклей с Менедемом появились на берегу, с Диоклеем разговаривали двое загорелых мужчин с обветренными лицами и со шрамами на руках, ногах и щеках. Начальник гребцов, казалось, был с ними запанибрата: если не считать отсутствия шрамов, он сам мог бы сойти за одного из наемников.
- А вот и наши шкипер и тойкарх, - сказал келевст. - Они расскажут вам все, что вы хотите знать.
- Двенадцать драхм за проезд до Сиракуз, как мы слышали? - спросил один из наемников. - Верно?
Соклей покачал головой.
- Двенадцать драхм, чтобы добраться до Тарента, - пояснил он. - Не знаю, зайдем ли мы вообще в Сиракузы. И пока мы не выясним, как идет война с Карфагеном, я не смогу вам этого сказать.
- Двенадцать драхм за проезд до Италии - немалые деньги, - проворчал второй наемник, - тем более что мне придется самому покупать себе жратву.
- Так уж принято, - заметил Менедем. - Так всегда делается. Ты ведь не ждешь, чтобы я изменил общепринятые правила?
С точки зрения Соклея, глупо было выдвигать подобные аргументы, но он вовремя захлопнул рот: его двоюродный брат лучше знал, как торговаться с наемниками.
- Хорошо, хорошо, - сказал второй воин. - Когда вы собираетесь отплыть?
- У нас хватит места для пяти или шести пассажиров, - ответил Менедем. - Мы останемся здесь до тех пор, пока не наберем всех или пока не решим, что набрать такое количество нам не удастся.
- Что ж, считай, один пассажир у вас уже есть, хотя деньги вы, ребята, берете несусветные, - заявил первый наемник. - Это я - Филипп.
- Два пассажира, - поправил его второй эллин. - Меня зовут Калликрат, сын Эвмаха.
- А я - сын Мегалка, - добавил Филипп. Он указал на "Афродиту". - Значит, сегодня вы не отплывете?
- Нет, если только вдруг не объявятся еще трое или четверо пассажиров, - заверил его Соклей. - А кроме того, у нас тут есть кое-какие дела. Давайте договоримся так. Приходите на берег каждое утро ближайшие несколько дней, и тогда мы без вас никак не уйдем.
- Хорошо, - сказал Филипп.
Калликрат кивнул в знак согласия.
Оба они легко зашагали прочь, обратно в город, который стремительно разрастался на Тенаре.
- Что ж, двое у нас уже есть, - сказал Менедем Соклею. - Не так уж плохо, ведь мы стоим на якоре всего один день.
- Да, не так уж плохо, если только нам вообще сойдет с рук то, что мы сюда явились, - ответил Соклей. - Имейся тут настоящая гавань, куда заходят честные люди, нам бы не пришлось бросать якорь в стороне от берега.
- Это и есть гавань, куда заходят честные люди, - возразил Менедем с улыбкой, которую, без сомнения, считал обезоруживающей. - Мы ведь здесь, верно?
- Да, и все же я хотел бы, чтоб нас тут не было, - ответил Соклей.
Улыбка его двоюродного брата стала кислой. Но Менедем все-таки сел вместе со всеми в лодку и вернулся на "Афродиту".
Соклей приподнял бровь, когда они взобрались на акатос.
- Что-то не похоже, чтобы ты решил провести ночь на берегу, честный человек.
На этот раз Менедем не выдержал:
- Да заткнись ты!
Из чего Соклей сделал вывод, что его шпилька попала в цель.
* * *
На следующий день они заполучили еще одного пассажира, критского оружейника, изготовлявшего пращи. Звали его Ройкос.
- Я так рад отсюда убраться, - сказал он. Его протяжный дорийский акцент был куда заметнее, чем у родосцев. - Здесь все кошмарно дорого, и я проедаю свое серебро в ожидании, когда кто-нибудь сделает заказ. Не думаю, что мне будет так сложно найти работу по ту сторону моря. В тех местах всегда где-нибудь да идет война.
Он попытался сбить цену, которую назначил Соклей, но тот отказался торговаться, ибо не сомневался, что Ройкос не хочет оставаться на Тенаре. Оружейник долго жаловался, но потом сдался и сказал, что тоже будет приходить на берег каждое утро.
На протяжении следующих трех дней ни один человек не выказал никакого интереса к путешествию в Италию. Менедем на баке постоянно ворчал и весь кипел от негодования.
Соклей попытался его утешить:
- Павлины откладывают все новые яйца. А пассажиры обязательно появятся, подождем еще.
- Не ты один хочешь убраться отсюда, - огрызнулся Менедем. - Или, думаешь, мне больно нравится здесь торчать?
Соклей изумленно уставился на него.
- Я полагал, ты счастлив, как свинья, купающаяся в желудях.
- Я что, похож на идиота? - негромко спросил его двоюродный брат. - Я просто храбрюсь перед командой. Значит, я и тебя одурачил, вот как? Это славно. Мы пришли сюда, чтобы заработать деньги, но я буду благодарить всех богов, когда мыс скроется за горизонтом.
Подергав себя за бороду, Соклей пробормотал:
- Ты не так прост, каким кажешься на первый взгляд.
- Это комплимент или обвинение? - засмеялся Менедем.
* * *
Когда моряки доставили их на следующее утро на берег, Филипп, Калликрат и Ройкос уже ожидали там. И, как и в предыдущие несколько дней, Соклей сказал:
- Сегодня вряд ли, если только нам не повезет.
Наемники заворчали себе под нос ругательства.
И тут Менедем указал в сторону хижин и палаток:
- Смотрите-ка! Кажется, кое-кто хочет нас видеть.
И верно, к берегу трусил человек. Он был в тунике и сандалиях, а в холщовом мешке явно нес воинские доспехи.
- Эй, вы! - окликнул он моряков. - Я слышал, вы отплываете в Италию, это правда?
- Да, так и есть, - ответил Соклей.
- Я дам вам четверть мины, если вы доставите меня туда, - предложил незнакомец. - И если вы отплывете немедленно.
Соклей и Менедем переглянулись. Этот человек не просто хотел попасть в Италию, ему срочно требовалось попасть туда.
- Ты будешь лишь четвертым нашим пассажиром, - проговорил Соклей. - А мы вообще-то надеялись набрать шесть.
- Сколько вы берете с каждого за проезд? - поинтересовался вновь прибывший.
- Двенадцать драхм, - ответил Соклей.
Они с Менедемом опять переглянулись, на этот раз уже не с таким энтузиазмом. Если бы рядом не стояли три других наемника, Соклей мог бы назвать цену повыше.
- Тогда - порядок. Я дам вам, - вновь прибывший помедлил, чтобы подсчитать на пальцах, - тридцать шесть драхм за то, чтобы отплыть сегодня.
Он порылся в холщовом мешке и вытащил небольшой кожаный мешочек, в котором позвякивали монеты.
Филипп и Ройкос что-то пробормотали себе под нос.
Ройкос уставился на нового парня с толстым кошельком - а может, на сам кошелек. Соклей не сомневался, что они тоже поняли: если человек так швыряется деньгами, то у него наверняка имеется к тому веская причина.
- Подожди, - проговорил Соклей. - Сначала скажи, кто ты такой и почему так торопишься покинуть Тенар.
Менедем нахмурился, но его брат притворился, что не замечает этого. Ну и пусть себе хмурится на здоровье. Прибыль прибылью, однако Соклей не желал помогать убийце скрыться от правосудия - если какое-либо правосудие вообще существовало здесь, на самой южной оконечности материковой Эллады.
- Меня зовут Алексидам, сын Алексиона, - ответил наемник. - Я с Родоса. Как и вы, насколько я слышал.
Соклей кивнул. Выговор Алексидама не очень отличался от его собственного.
Парень продолжал:
- Я… поспорил с капитаном по имени Диотим. И все его люди ищут меня - или вскоре будут искать.
Калликрат ткнул в него пальцем.
- Так это ты тот парень, который переспал с мальчиком Диотима? На твоем месте я бы тоже поскорее убрался с Тенара.
Теперь Соклей узнал все, что хотел знать. И его брат тоже.
- Заплати моему тойкарху прямо сейчас, - сухо велел Менедем. - Что-то говорит мне, что твоя благодарность поуменьшится, как только Тенар скроется за горизонтом.
Алексидам свирепо уставился на него, из чего Соклей заключил, что его двоюродный брат прав. Но наемник начал отсчитывать афинские драхмы со знакомым изображением совы. Соклей принял монеты без единого слова и с абсолютно бесстрастным выражением лица. Аттические драхмы были тяжелее родосских, поэтому он получил от Алексидама больше серебра, чем ожидал. Но если Алексидама это не беспокоило, то и Соклей не считал нужным упоминать о разнице. Расплатившись, новый пассажир нетерпеливо спросил:
- Теперь мы можем отплыть? - Он тревожно оглянулся через плечо.
- А как насчет нас? - хором воскликнули три других наемника. И так же в унисон продолжали: - Мы не взяли с собой пожитков.
Менедем принялся распоряжаться.
- Сходите за ними, - быстро велел он. Потом повернулся к Диоклею. - Забери этого парня на "Афродиту". А вообще знаешь что, захвати-ка и нас с Соклеем. Боюсь, тут скоро станет очень весело.
- Спасибо, - сказал Алексидам, засовывая свой мешок на дно лодки.
- Не благодари меня, еще рано, - ответил ему Менедем. - Если начнется суматоха и остальные парни не явятся на борт, ты заплатишь и за их проезд тоже. Предупреждаю тебя заранее, так что потом не удивляйся.
- Это грабеж! - взвыл Алексидам.
- Называй, как хочешь, - холодно сказал Менедем. - Судя по всему, твои грязные делишки могут помешать мне заработать. Разумеется, если ты со мной не согласен, то всегда можешь обсудить ситуацию с Диотимом, или как там его зовут. Ну, что скажешь - по рукам или нет?
- По рукам, - выдавил наемник.
- Я так и думал, что ты проявишь благоразумие, - похвалил его Менедем.
Он взобрался в лодку. То же самое сделал и Соклей.
Моряки налегли на весла, навалившись друг на друга, и погнали лодку к "Афродите".
Как только все взошли на борт, Диоклей указал на берег. - Думаю, мы очень вовремя убрались оттуда, шкипер, - заметил он.
Вслед за начальником гребцов и Менедемом Соклей тоже посмотрел на берег. Там, глядя на "Афродиту" через отделявшее их от галеры водное пространство, стояли несколько человек; солнце блестело на мечах и наконечниках копий. Один из преследователей что-то закричал, однако акатос стоял слишком далеко, чтобы туда донесся крик. Но хотя Соклей и не мог расслышать слов, он сомневался, что кричавший отпускает Алексидаму комплименты.
- Не повезло трем остальным парням, - сказал Соклей Менедему. - Как мы заберем их, если на берегу будут болтаться воины?
Менедем пожал плечами.
- Мы в любом случае получим ту же плату.
- Думаю, мы все-таки должны попытаться их подобрать, - возразил Алексидам.
Это вовсе не удивило Соклея: кому понравится заплатить лишние тридцать шесть драхм за проезд.
В клетке на корме завопил павлин.
Алексидам подпрыгнул.
- Во имя египетской собаки, что там у вас такое?
- Павлин, - небрежно ответил Соклей. - Не обращай внимания.
- Павлин? - переспросил Алексидам. - Настоящий?
- Настоящий.
Соклей снова посмотрел на берег.
Он не мог сказать наверняка, но ему показалось, что он видит вернувшихся Филиппа, Калликрата и Ройкоса: по крайней мере, трое только что пришедших на берег людей пристально смотрели в сторону торговой галеры.
Погладив бороду, Соклей поманил Менедема. Склонившись друг к другу, братья стали вполголоса переговариваться.
Вскоре четверо гребцов и Алексидам вновь спустились в лодку "Афродиты". Лодка направилась к выкрашенному в голубой цвет пиратскому судну, стоявшему на якоре в нескольких плетрах от акатоса. Диотим и его громилы поспешили вдоль берега, мимо которого шла лодка.
Она приблизилась к пиратскому судну, а когда вернулась на "Афродиту", в ней сидели только гребцы, которые снова вскарабкались на борт акатоса.
Взбешенные наемники на берегу начали что-то кричать пиратам, сложив ковшом ладони. Пираты тоже принялись орать в ответ. Однако обе стороны не добились взаимопонимания. На что и рассчитывал Соклей.
Он тихо сказал гребцам:
- Думаю, теперь можно попытаться подобрать остальных. Скажите им, чтобы поторапливались. Если они не поспешат или если люди Диотима начнут угрожать вам, поворачивайте и возвращайтесь.
На этот раз Менедем полностью согласился с двоюродным братом.
Лодка с гребцами под командованием Диоклея снова пошла к берегу. Она еще не успела причалить, как трое наемников, которые хотели попасть в Италию, вошли в воду, и гребцы помогли им взобраться в лодку. Они вернулись на "Афродиту" прежде, чем Диотим и его товарищи догадались побежать в их сторону.
Вот гребцы поднялись на акатос. Вот на него взошли Ройкос, Калликрат и Филипп, И вот вслед за ними на торговую галеру взошел Алексидам, который лежал на дне лодки с тех самых пор, как пиратский корабль закрыл ее на мгновение от взоров Диотима и его людей.
Алексидам пожал руку Соклею.
- До чего же ловко и умно придумано! Тебе следовало бы быть адмиралом.
Соклей покачал головой.
- Эту честь я, пожалуй, уступлю своему двоюродному брату.
Он поискал глазами Менедема, чтобы предложить ему немедленно отплыть. Но Менедем уже ушел на нос и подгонял моряков, втаскивающих якоря на крамболы. Что ни говори, но капитаном он был превосходным.
И Соклея это вполне устраивало.
* * *
Три дня спустя после того как Тенар остался позади, "Афродита" плыла на северо-запад к Закинфу.
- Я чувствую себя Одиссеем, наконец возвращающимся домой, - сказал Менедем, указывая вперед. - Вон там, впереди, Кефалления, а к северо-востоку от нее - Итака.
- Надеюсь, ты не собираешься там останавливаться или идти на Керкиру? Ты ведь хотел двинуться прямо через Ионическое море в Италию, - напомнил брату Соклей.
Он вздохнул и добавил:
- Гомер - это прекрасно, но согласись, что торговля важнее.
Менедем засмеялся и указал на него пальцем.
- Ты меня не одурачишь. Тебе плевать на торговлю, братец. Ты просто хочешь повидать эти острова. Боюсь, мне придется силком вытаскивать тебя с Закинфа.
- Это любопытное место, - согласился Соклей. - Остров, кстати, до сих пор покрыт лесом, как и описывал поэт. И люди там говорят на любопытном диалекте. Все это очень интересно.
- Интересно? - покачал головой Менедем. - Лично я не могу понять и половины того, что они говорят. Тамошнее наречие почти такое же скверное, как у македонцев.
- А я без особого труда его понимаю, - сказал Соклей. - Оно просто старомодное. Но ты уверен, что не хочешь подойти к берегу и пересечь море в самом узком месте? Мы бы провели на воде всего одну ночь… Самое большее - две, если бы двинулись так. А если мы поплывем прямо, то проведем пять или шесть дней там, где не видно будет земли.
- Знаю. Но у меня есть на то свои причины.
Менедему больше не требовалось ничего говорить - в конце концов, он был капитаном "Афродиты". И Соклей не стал спорить, по крайней мере, вслух.
Однако он вопросительно приподнял бровь, и Менедем неожиданно для себя пустился в объяснения:
- Во-первых, большинство торговых судов плывет от Керкиры в Италию напрямик, потому что это самый короткий путь.
- Именно, - сказал Соклей. - Почему же ты хочешь сделать по-другому?
- Потому что все пираты в округе - эллины, эпироты, иллирийцы, тирренцы - знают, каким путем обычно следуют торговые корабли. И пираты кружат там, где Адриатика переходит в Ионическое море, словно грифы вокруг мертвого быка. Хоть прогулка через открытое море длиннее, зато безопаснее.
- Ну что же. - Соклей развел руками. - Звучит вполне разумно, но ты сказал, что это одна из причин. Значит, есть и другие?
- Тебе что, больше нечем заняться, кроме как пытать меня, медленно поджаривая на вертеле? - спросил Менедем.
- Приношу свои глубокие извинения, о почтеннейший. - Когда Соклей говорил таким вежливо-ироническим тоном, это значило, что он не на шутку разозлен. И он действительно не замедлил нанести брату жестокий удар. - Если что-нибудь пойдет не так, наши отцы уж точно тебя поджарят - в этом можешь не сомневаться. Так почему бы тебе не попрактиковаться заранее, отвечая на мои вопросы?
Мысль о том, что ему придется что-то объяснять отцу, заставила Менедема сплюнуть в подол туники.
- Надо же, какая забота, - издевательски заявил он Соклею.
Тот принял невинный вид. Настолько невинный, что Менедем не выдержал и разразился хохотом.
- Вторая причина, почему я не хочу останавливаться на Керкире, - пояснил он, - заключается в том, что этот остров - одно из самых мрачных мест в мире.
- Неудивительно, после всех войн, которые Керкира проиграла, - сказал Соклей. - И именно здесь началась Пелопоннесская война, опустошившая всю Элладу. Но Керкира теперь свободный и независимый остров. - Он снова поднял бровь - на этот раз еще более иронично.
- Да уж, Керкира теперь о-очень свободная и независимая. - Менедем тоже поднял бровь и процитировал поговорку: - "Керкира свободна - срать там, где захочет".
Его двоюродный брат фыркнул.
- Что ж, ладно. Может, это даже к лучшему, что мы не будем высаживаться на том острове. Боюсь, ты бы не в добрый час вспомнил там это изречение, выпив порядком вина, и тебя бы пырнули ножом.
Вероятно, так бы и случилось, поэтому Менедем не стал спорить.
Вместо этого он сказал:
- Я бы только хотел, чтобы ветер не дул нам все время в морду. Нам придется всю дорогу грести. Но так обычно и бывает во время плавания на северо-запад.
Поскольку на борту теперь находились пассажиры, да еще павлиньи клетки занимали на баке много места, на юте было теснее, чем всегда.
- Вы держите курс прямиком в гавань Тарента, да? - спросил Филипп.
Менедем с трудом подавил смех, Соклей тоже. Но вот Диоклей рассмеялся от души, а вместе с ним Алексидам и Ройкос. Уж они-то знали, какое это неточное дело - навигация.
Повернувшись к наемнику, Ройкос заговорил на протяжном дорийском:
- Скажи, часто ли ты плавал по морю?
- А какое это имеет отношение к делу? - спросил Филипп.
Вот теперь Менедем все-таки засмеялся. Он просто не смог удержаться. И смеялся он не один.