- Понятия не имею, почтеннейший. - Воин покачал головой. - Я обязан вернуться в лагерь к тому времени, как рана заживет, - он пошевелил пальцами, торчащими из повязки, - и снова приняться за дело. У Галикарнаса прочные стены, и, судя по тому, как сражаются его жители, можно подумать, что все они - полноправные граждане.
Менедем фыркнул. Ему совсем не это хотелось услышать.
Наемник Птолемея забрал благовония и покинул агору. Он не беспокоился о том, что осада продлится вечно; он просто хотел насладиться передышкой, которую давала ему рана.
Хотел бы Менедем смотреть на вещи так же оптимистично.
Мимо прошагал жонглер, удерживая в воздухе фонтан из шести или восьми ножей, чашек и кожаных мячей. Кто-то кинул ему монету. Жонглер ловко поймал ее и отправил в рот, не упустив ни одного предмета.
Менедем любил такие представления. В другой день он бы тоже бросил парню несколько оболов. Но сегодня он позволил жонглеру пройти мимо без вознаграждения. Артист неодобрительно на него взглянул, однако получил в ответ твердый взгляд. Учитывая, какие новости Менедем только что узнал, он решил, что ему сейчас нельзя тратить ни крупицы серебра.
Соклей сказал:
- Значит, Миндос отпадает. Может, двинемся на Калимнос? Это ненамного дальше. Или мы могли бы вернуться в Книд под парусом, а не на веслах.
- С каждым днем мне этого хочется все больше, - признался Менедем. - Мы же добрались сюда с середины пролива между Калимносом и материком. Поэтому, полагаю, у нас неплохие шансы уйти отсюда за один переход. Но все равно… - Он нахмурился. - Я не люблю так рисковать.
- Ты - капитан, - сказал его двоюродный брат. - Наверное, я должен быть благодарен, что в море ты более осторожен, чем на суше.
- Ха, - негромко ответил Менедем.
Соклей часто попрекал его куда более резко.
- Благовония из прекрасных родосских роз! - возвысил голос Менедем. - Бальзам из Энгеди - прекрасное лекарство и замечательное благовоние. Чернила высшего качества! Пурпурная краска!
К вечеру они с Соклеем продали немного чернил и бальзама. Еще они продали благовония, а какой-то мелкий торговец купил у них краску. Но их прибыль и близко не подошла к полутора минам, которые приходилось выплачивать морякам каждый день.
На пути обратно в гавань Соклей сказал:
- Надеюсь, нам не придется продавать шелк, который мы купили у Пиксодара.
- Хоть бы не пришлось! - ответил Менедем. - Продать его здесь мы сможем только себе в убыток. Мы уже это проходили.
- Не напоминай, - попросил Соклей. - Но если нам придется добывать серебро, чтобы продолжать платить команде… - Он пнул дорожную грязь.
* * *
- Нет, ничего нового, - сказал Диоклей, когда они взошли на борт "Афродиты". Но потом начальник гребцов покачал головой: - Хотя беру свои слова обратно. Один из пятиярусников Птолемея приковылял в гавань, сидя в воде на добрых полтора локтя ниже, чем полагалось бы.
Менедем выругался.
- Опять эти вонючие плотники будут по уши в работе. - Он повернулся к Соклею. - Лучше бы мы отправились прямиком в дом проксена. Таких новостей я предпочел бы не слышать.
- Тут уж ничего не поделаешь, мой дорогой, - ответил его двоюродный брат. - Это ведь все равно произошло, услышали бы мы об этом или нет.
Он сказал правду, но она мало утешила Менедема. Менедем уже сделал пару шагов по сходням, собираясь вернуться в город, пока не стемнело, как вдруг Диоклей сказал:
- Кто-то сюда идет - и очень торопится.
- Клянусь египетской собакой! - воскликнул Соклей. - Это же Полемей!
Великан рысил по пристани к акатосу. Он помедлил на полдороге, чтобы оглянуться через плечо, будто опасался погони. Никого не увидев, он поспешил дальше.
- Радуйся, Менедем, - сказал он, задыхаясь. - Ты должен увезти меня отсюда, и быстро.
- Что? - ошеломленно спросил Менедем. - Почему?
Племянник Антигона нахмурился.
- Сейчас скажу тебе почему. Этот шлюхин сын Птолемей думает, что я раздаю серебро некоторым из его офицеров, чтобы заставить их переметнуться ко мне, вот почему… Что, конечно же, ложь, - добавил он спустя пару многозначительных сердцебиений.
- Конечно. - Менедем ни на мгновение ему не поверил.
- Так вы увезете меня отсюда? - вопросил Полемей. - Ради всех богов, я заплачу обычную плату за перевоз и даже больше. Назовите цену - и я не буду торговаться. Я засыплю вас драхмами, только увезите меня от этого ублюдка.
Соклей чуть заметно качнул головой. Но в этом деле Менедем не нуждался в советах двоюродного брата.
- Прости, почтеннейший, - сказал он Полемею, - но мы и сами здесь застряли. Проклятое крутобокое судно врезалось в нас, и мы который уже день ждем, когда же починят наш акатос. Если мы покинем гавань, то наверняка затонем, не успев пройти и стадии.
Он преувеличил, но Полемей этого не знал.
Махнув рукой, Менедем продолжал:
- Кроме того, ты видишь и сам - большей части команды нет на борту. Так как я могу отплыть?
Полемей гортанно зарычал - такой рык мог бы издать отчаявшийся затравленный зверь. Он снова посмотрел в сторону города и на этот раз взвыл, увидев приближающийся быстрым маршем отряд гоплитов.
- Спрячьте меня! - попросил он. Но потом сказал: - Слишком поздно. Они меня уже видели.
И выдернул из ножен меч.
Воины были в шлемах и носили корселеты, некоторые - бронзовые, другие - льняные; все имели при себе щиты и длинные копья. Им не пришлось бы долго биться с македонцем, не имевшим доспехов, но их предводитель, офицер, над шлемом которого колебался пурпурный султан, вежливо кивнул Полемею.
- Какой смысл драться, о благороднейший? - спросил он. - Почему бы тебе не пойти с нами, чтобы разобраться в этом недоразумении?
Менедем подумал, что с Полемеем этот номер не пройдет, однако тот уцепился за надежду, как тонущий хватается за соломинку.
- Пусть будет так, как ты говоришь, - ответил он и вложил меч в ножны.
Повинуясь офицеру, его окружили воины правителя Египта.
Потом капитан посмотрел на Менедема и Соклея.
- Почему бы и вам, родосцы, не пойти с нами, чтобы мы могли выяснить, что именно здесь происходило?
Он высказал это как просьбу, но на самом деле то был приказ. Менедем это понял. Он пошел по сходням, Соклей - за ним.
Правда была на их стороне. Но поверит ли им Птолемей?
ГЛАВА 8
Птолемей испытующе переводил взгляд с Соклея на Менедема и обратно. Соклей всеми силами старался твердо смотреть на Птолемея. Он думал, что их допросит какой-нибудь прислужник, но никак не ожидал предстать перед самим правителем Египта.
- Итак, - хрипло проговорил Птолемей, - вы утверждаете, что вовсе не обсуждали с этим человеком цену, за которую его от меня увезете?
- Верно, господин, - ответил Соклей. - Кроме того, даже если бы мы с братом и захотели его увезти - а мы этого не хотели, как повторяем снова и снова, - мы не смогли бы выйти в море с Полемеем на борту.
Над головой Птолемея затрещал факел. Солнце село, но благодаря факелам и лампам в андроне резиденции правителя Египта было светло почти как днем.
Птолемей подался вперед, обратив волевое, с резкими чертами лицо к двум родосцам.
- А почему нет? - спросил он.
- Потому что у нас пробоина и течь, вот почему! - воскликнул Менедем, выйдя из себя. - Если не веришь, спроси любого из своих плотников. Мы обхаживаем их уже почти месяц, но они плюют на нас - они слишком заняты починкой твоих проклятых судов, чтобы хоть на обол заботиться о других!
Соклей боялся, что его двоюродный брат заговорил слишком смело, но Птолемей лишь кивнул и заметил:
- Ты высказал без утайки все, что у тебя на уме, так ведь?
- Да, господин, - ответил Менедем. - Если бы мы могли починить судно, нас бы уже давно здесь не было, и тогда тебе не пришлось бы гадать, не вступили ли мы в сговор с племянником Антигона.
- Предположим, я спрошу своих плотников, заглядывали вы к ним или нет? - сказал Птолемей.
- Клянусь египетской собакой, давай! - выпалил Менедем, и снова Соклей подумал, что это, пожалуй, лишнее - прибегать именно к такому проклятию, стоя перед правителем Египта.
- Твои люди скажут тебе, что мы надоедали им, как вши в волосах, - продолжал Менедем.
- Хе. - Птолемей задумчиво почесался. - У меня бывали вши пару раз - даже больше. Я ненавижу этих маленьких ублюдков.
Он кликнул одного из своих людей - воина, а не слугу - и негромко с ним заговорил. Парень кивнул и поспешно вышел.
- Посмотрим, сказали ли вы правду, - продолжал Птолемей.
Он, видимо, ожидал, что родосцы встревожатся. Но Менедем ответил только:
- Прекрасно.
- И что теперь будет с Полемеем? - спросил Соклей - эта мысль сейчас занимала его в первую очередь.
Птолемей нахмурился.
- Этот шлюхин сын пытался переманить моих офицеров милыми речами и взятками. Я подобрал его, шелудивого бродячего пса, и вот как он со мной обошелся? Он больше не получит от меня ни единого куска, только глоток: завтра негодяй выпьет цикуту. - Он обратил на Соклея грозный взгляд. - И что ты об этом думаешь?
- Могу я посмотреть, господин? - выпалил тот.
- Что? - Птолемей изумленно заморгал. Уж такого ответа он никак не ожидал. Он уставился на Соклея еще мрачнее. - Зачем?
Соклей пожалел, что ляпнул, не подумав. Он постарался ответить, тщательно подбирая слова:
- Видишь ли, я учился в афинском Лицее и знаком с людьми из Академии, из той самой школы, которую основал Платон. А еще я читал в истории Платона о том, как умер Сократ. Мне бы хотелось увидеть такое самому, если можно.
- Я тоже читал "Федона", - сказал Птолемей, и теперь настала очередь Соклея удивиться: правитель Египта был похож на воина, а не на человека, изучающего философию.
И Птолемей удивил его снова, продолжив:
- Этот человек божественно пишет.
- Д-да, - запинаясь, ответил Соклей: он изумился не потому, что был не согласен, а потому, что не кто иной, как грубоватый Птолемей, высказал такое мнение.
Находясь все в том же расположении духа, правитель Египта вздохнул и проговорил:
- Хотел бы я с ним встретиться. Мне было девятнадцать или двадцать, когда он умер, но я не добрался до Афин до… в общем, я попал туда позже.
"До битвы при Херонее, имел он в виду, - понял Соклей. - До той битвы, в которой Филипп Македонский сокрушил мощь Афин".
Он пристально посмотрел на правителя Египта. Битва при Херонее произошла за три года до рождения самого Соклея. Столько всего случилось с тех пор - поразительные завоевания Александра Великого, войны его преемников, - что видеть человека, который тогда сражался, само по себе уже казалось удивительным.
"А ведь этот человек всего на несколько лет старше моего отца", - напомнил себе Соклей. Но Птолемей побывал в стольких местах и сделал так много…
Мысли самого правителя Египта текли в другом направлении. Он погрозил пальцем и сказал:
- Я тебя предупреждаю, на деле все это не так мило, как рассказывает Платон.
- Господин? - Потерявшись в своих размышлениях, Соклей упустил нить беседы.
- Я имею в виду отравление цикутой, - пояснил Птолемей. - Ты уверен, что хочешь это видеть?
- О, - отозвался Соклей и после раздумья добавил: - Да. Да, хочу. Я… мне хотелось бы знать, через что прошел Сократ.
- А, - сказал Птолемей. - Это я могу понять. Может, это и глупость, но я могу такое понять. Ладно, юноша. Я держу племянника Антигона в соседнем доме. Приходи туда завтра рано утром, и ты увидишь то, что хочешь увидеть. Но смотри не опаздывай, мои люди не станут ждать. Договорились?
- Договорились, - сразу ответил Соклей. - Спасибо, господин.
- Не благодари меня, пока не узнаешь, на что ты себя обрек. - Птолемей повернулся к Менедему. - А как насчет тебя? Ты тоже хочешь посмотреть на смерть Полемея?
Менедем покачал головой.
- Только не я. Все, что я хочу, - это получить плотника. Как по сигналу, в тот же миг в андрон вошел человек, которого отсылал с поручением Птолемей.
- Ну? - отрывисто спросил правитель Египта.
- О господин, - поклонился воин, - все корабельные плотники говорят, что эти родосцы им страшно надоели - цеплялись к ним, как пиявки в болоте.
- О, вот как? - проворчал Птолемей.
Посланец кивнул.
Генерал указал на Менедема.
- Ты получишь плотника завтра утром и сможешь наблюдать за его работой, вместо того чтобы наблюдать за смертью Полемея.
- Спасибо тебе большое, - ответил Менедем. - Думаю, я заключил более выгодную сделку, чем Соклей.
- Ты и твой двоюродный брат - вы оба хотите видеть то, что вас больше всего интересует, - сказал Птолемей. - Просто это разные вещи.
Он показал на дверь андрона.
- А теперь убирайтесь отсюда. Я и так уже потратил на вас слишком много времени.
- Можно попросить факел, чтобы не возвращаться на судно в темноте? - спросил Соклей.
- Возьмите один из тех, что освещают двор. - На этот раз Птолемей сделал еще более царственный жест.
Соклей ретировался, Менедем следовал за ним по пятам.
Снаружи все еще теплился слабый свет, достаточный, чтобы с помощью факела родосцы могли отыскать дорогу.
Едва они отошли на порядочное расстояние от резиденции Птолемея, Менедем выпалил:
- Ты что, спятил?
- Почему?
Повернув к брату голову, Соклей вляпался во что-то влажное и противное. Он повозил ногой по грязи, чтобы отчиститься.
- Нет, просто мне любопытно. Птолемей это понял. Он понял даже лучше, чем я ожидал.
- Он понял, что ему ничего не стоит ублажить сумасброда, - сказал Менедем.
Соклей снова покачал головой.
- Нет, я не верю, что он подумал именно так. Он сам читал Платона. Я никак не ожидал этого от македонца, хоть Аристотель и был учителем Александра.
Менедем молча прошел несколько шагов, потом заметил:
- Что ж, может, это и к лучшему. Ты все-таки убедил его, что мы не были в сговоре с Полемеем. И… - Менедем сделал пару танцующих шагов, его тень дико заметалась в свете факела, - мы все-таки починим "Афродиту"!
- Это хорошо, - согласился Соклей. - Это очень хорошо. Мы наконец-то сможем двинуться в Афины.
- Сперва - в Милет, - сказал Менедем, идя по причалу.
Соклей подавил вздох.
- Да славятся боги! - вскричал Диоклей, когда они вновь взошли на борт торговой галеры. - Когда вас увели воины, я и представить себе не мог, что с вами будет.
- Вообще-то мы тоже этого не знали, - ответил Соклей. - Но теперь все в порядке.
- Даже лучше, чем просто в порядке, - добавил Менедем. - Завтра мы получим плотника.
- Браво! - воскликнул Диоклей. Испросил: - А что получит Полемей?
- Глоток напитка, - ответил Соклей, - после которого ему уже никогда не захочется пить.
- Это… О! - Начальник гребцов быстро сообразил, что к чему. - Что ж, не могу сказать, что меня это удивило. Если играешь в такие игры и проигрываешь, будь готов платить.
- Именно так, - согласился Соклей и сделал паузу, ожидая, что Менедем расскажет Диоклею и немногим остававшимся на борту морякам о событиях этого утра.
Но Менедем сказал только:
- Клейтелий будет гадать, что с нами сталось. Надо завтра послать кого-нибудь в его дом, чтобы дать знать о случившемся. И я бы не возражал против того, чтобы сделать еще парочку заходов с его рабыней. - Он пожал плечами. - Что ж, завтра у меня будет твердая палуба, а не мягкая постель, да и девицы рядом не будет. Полагаю, тут уж ничего не поделаешь.
И он улегся на досках палубы так спокойно, как будто вокруг на тысячи стадий не было ни мягких постелей, ни женщин.
Диоклей прошел вперед, чтобы выспаться, сидя на скамье гребца, и прислонился к обшивке, как делал всегда, ночуя на борту судна.
Соклей снял хитон, сложил его в виде подушки и лег рядом с Менедемом, завернувшись в гиматий, чтобы было теплей.
- Спокойной ночи, мой дорогой, - пробормотал он.
- Спокойной ночи, - ответил его двоюродный брат. - Лучше тебе не спать завтра допоздна, или ты упустишь свой шанс.
Он сказал это саркастическим тоном и все-таки был прав.
- Ты обычно просыпаешься раньше меня, - отозвался Соклей. - Потряси меня, если я все еще буду спать.
- Хорошо, но почему ты хочешь такое увидеть… - Менедем не договорил, повернувшись спиной к Соклею.
Через несколько мгновений он уже храпел. Соклей еще некоторое время бодрствовал, но недолго.