* * *
Судя по всему, "эмка" была подбита совсем недавно. Во всяком случае, когда Витька Первухин заглянул в открытую настежь дверцу автомобиля, на него пахнуло не запахом гари, а чем-то незнакомым, насколько боец мог судить, – то ли духами, то ли дорогим одеколоном.
Полчаса назад их группа лесовиков, отряженная на заготовки, дождавшись, когда разрозненные остатки отступающих частей Красной армии ушли дальше, выбралась из придорожных кустов на шоссе и принялась мародёрствовать.
Правда, была опасность, что вот-вот могут появиться передовые отряды немцев, потому Витька торопливо принялся осматривать салон легковушки. Похоже, на ней удирал какой-то чин, но ничего ценного в машине брошено не было, если не считать командирского ремня.
Витька потянул за пряжку и вдруг, к собственному удивлению, выволок из-под сиденья прицепленный к ремню новенький ППД. Разбираться брошен ли автомат в спешке или оставлен специально, было некогда, и Витька, ухватив находку, поспешно выбрался из машины.
Мимо как раз пробегали уже уходившие с шоссе товарищи. Все они были припорошены мучной пылью, у некоторых на плечи были взвалены такие же белёсые мешки. Первухин, поняв, что на этот раз они уйдут не с пустыми руками, весело крикнул:
– Робя!.. Где муку взяли?
– А вон там!.. Целый кузов был!
Один из пробегавших махнул рукой, и Витька увидел в указанном направлении дуги сгоревшего грузовика походного хлебозавода. Видимо, колонна, разбитые машины которой то тут, то там догорали на обочинах, принадлежала тыловой части.
В лесу с питанием было туговато, но найденная мука обещала по крайней мере сытый день, и Витька, наскоро осмотрев найденное оружие, заторопился следом. Закинутый за спину автомат тяжело ударял диском по пояснице, и Первухин сообразил, что магазин полон.
Чтобы окончательно убедиться в этом, Витька перехватил ППД на руку и вдруг увидел, как по шоссе в их сторону, виляя между разбитых машин, мчатся немецкие мотоциклисты. Боец метнулся за ближайшее укрытие, и едва передний мотоцикл оказался метрах в пятидесяти, со злостью нажал спуск.
Длинная очередь резанула по немцам. Один из мотоциклов, вскинув коляску вверх, свалился в кювет, второй, крутанувшись на месте, резко развернулся, остальные затормозили, и немцы бросились укрываться за разбитыми машинами, там и сям стоявшими на шоссе.
Витька, понимая, что сейчас по нему начнут стрелять, злорадно усмехнулся, покрепче перехватил автомат и, крадучись, отступил сначала на обочину, а потом, на всякий случай пригибаясь, двумя короткими перебежками достиг опушки и сломя голову помчался догонять ушедших вперёд товарищей.
Во временном лагере лесовиков, вернувшихся с добычей, встретили радостными возгласами. Не остался без внимания и вид Витьки. Глядя на оживлённо-радостного бойца, сержант-главарь показал на новый ремень, туго перетягивавший талию Витьки.
– Откуда?.. С дороги?
– Ну да, – подтвердил Витька и пояснил: – "Эмка" разбитая валялась, там и нашёл. Ещё там в середине пахло, как от бабы…
– Это наверняка не баба, – криво усмехнулся сержант. – Такие пояса энкавэдэшники раньше носили. Этакая гимнастёрочка серая и ремешок…
Сержант, словно что-то вспомнив, прикрыл глаза, а Витька только теперь обратил внимание на ремень. Он и впрямь отличался от командирского. Во всяком случае, ремень, взятый в легковушке, был толще, немного уже и пряжку имел обычную, без звезды.
Сержант же тряхнул головой и уточнил:
– ППД тоже в машине нашёл?
– Ага, – улыбнулся Витька. – Под сиденьем был…
– Драпанул, значит, начальничек… – заключил сержант и поинтересовался: – Оружие-то хоть годное?
– Ого, ещё как! – Витька перехватил висевший на спине автомат и тряхнул им в воздухе. – Как мы уходили, немцы на мотоциклах налетели, я как дал очередь, так они, заразы, враз по кюветам!..
– По кюветам, говоришь? – сержант сразу насторожился. – Тогда уходить надо…
– Это почему? – спросил кто-то из толпившихся рядом.
– А потому, – спокойно пояснил сержант. – Немцы наверняка лес прочешут, а у нас тут с двух сторон дороги, так что вполне на машинах своих подъехать могут.
– И куда пойдём? – деловито уточнил только что подошедший Мишка Анисин, тоже оказавшийся среди лесовиков.
После того злополучного часа, когда их батальон был наполовину уничтожен пулемётным огнём, а остатки рассеяны по лесу, дружки Мишка Анисин и Васька Долгий решили больше не искать приключений на свою голову и без колебаний присоединились к группе сержанта, обосновавшейся в непролазной чаще. Тем более что в том бою Васька был ранен в ногу и теперь едва мог ходить, опираясь на специально вырезанную крепкую жердь.
– Глубже в лес уходить надо, пока фронт пройдёт, – рассудительно ответил сержант. – Опять же сейчас мы с провиантом, так что какое-то время и пересидеть можем…
В рассуждениях сержанта была своя логика, но она почему-то совсем не устраивала Мишку, и он решительно возразил:
– Мы не пойдём. Васька едва ходит, надо ждать, пока рана затянется. Ему идти только хуже будет…
– И что предлагаешь? – нахмурился сержант.
– Вы идите, а мы в какую-никакую деревеньку переберёмся…
– Ваше дело, – пожал плечами сержант и отвернулся.
Товарища Мишка нашёл возле их стоявшего в отдалении шалаша. Васька сидел на пеньке, далеко вытянув раненую ногу, и старательно скоблил найденным где-то осколком стекла самодельный костыль.
– Готовишься?.. Это хорошо, – Мишка завалился на постель из еловых веток и принялся щупать отросшую на подбородке щетину.
– К чему? – не прерывая своего занятия, спросил Васька.
– Уходим отсюда. Сержант решил место лагеря сменить…
– А я как же? – Васька растерянно посмотрел на товарища.
– Мы тоже, – после короткого раздумья отозвался Мишка. – Только не с ними, а сами по себе. В деревню. Тебе ж отлежаться надо.
– Понятно… – Васька наконец-то бросил скоблить костыль и деловито спросил: – Оружие брать будем?
– А как же. Теперь без него никак. – Мишка порывисто сел на подстилке. – Я карабинчик припас, а то с винтарем таскаться – дохлое дело…
– Ясно… – Васька встал и, примериваясь к костылю, уточнил: – Когда уходить будем?
– А чего тянуть? Сейчас и пойдём. – Мишка вылез из шалаша. – Давай, брат, собираться будем…
Сборы не отняли много времени. Уже через полчаса товарищи, сложив пожитки в один солдатский мешок, ни с кем даже не попрощавшись, направились не к шоссе, а в противоположную сторону, туда, где через лес шла плохо накатанная дорога.
Сначала они двигались довольно бодро, но чем дальше отходили от лагеря, тем всё тяжелее Васька налегал на свой костыль и время от времени, слегка постанывая, матерился вполголоса. Понимая, что товарищу тяжело, Мишка, который и так тащил все их пожитки, поправил висевший на плече карабин и, обхватив Ваську за поясницу, принялся помогать ему. Теперь они шли всё медленнее, и за это время Мишка только однажды сердито пробормотал:
– Хороши б мы были, если бы со всеми пошли…
К вожделенной дороге они добрались часа через два. Обессиленно усевшись на обочину, Мишка озабоченно посмотрел по сторонам и сказал:
– Считай, Васька, мы с тобой лагерем стали. Здесь ждать будем, авось кто и проедет, потому как идти с тобой никак нельзя…
Товарищ сокрушённо молчал. Васька понимал свое положение и от бессилия мог только ругаться. А дело и впрямь было швах. В лагере как-то казалось, что Васька ходить так-сяк может, но выходило, что, во-первых, не очень, а во-вторых, ни тот, ни другой не знали, куда идти.
Молчаливое сидение на обочине продолжалось чуть ли не час, прежде чем Мишка, уловив далёкое позванивание сбруи, встрепенулся:
– Во!.. Кажись, кто-то едет… – и на всякий случай, передёрнув затвор, положил карабин рядом с собой.
Мишка не ошибся, и ждать пришлось совсем недолго. Минут через пятнадцать на дороге показалась лошадь, запряжённая в простую телегу. За возницу сидел обычный сельский мужик в накинутом на плечи армяке. Разглядев это, Мишка с Васькой переглянулись. Их скрытые опасения, что едет кто-то вооружённый, похоже, оказались напрасными.
Мишка поднялся, не спеша вышел на дорогу и, взяв карабин наизготовку, властно выкрикнул:
– А ну, стой!..
– Тпр-р-ру… – мужик послушно натянул вожжи и замер, испуганно глядя то на загородившего путь Мишку, то на так и оставшегося сидеть на обочине Ваську.
Мишка подошёл к подводе и, взяв лошадь за недоуздок, спросил:
– Куда едешь?
– До кума я… – мужик напрягся.
– А кум твой где живёт? – удивился мужичьей непонятливости Мишка и гаркнул: – Село как называется?
– То не село, то хутор. Вельки Борок звётся… – мужик судорожно глотнул, и его кадык заметно дёрнулся: – Там кум Вацлав мешка…
– Что? – от неожиданности Мишка выпустил недоуздок. – А пани Ванда, племянница его, что живёт в городе, к нему приехала?
– Цо?.. – теперь мужик вытаращил глаза от удивления. – Так то выходит, вы их знаете?
– Ну да… – Мишка никак не мог поверить в такую удачу и несколько растерялся, но потом тряхнул головой и пояснил: – Товарищ мой раненый…
– Так вот у чём справа… А я спужался, думал коня реквизуете… – и, обрадовавшись, что всё так хорошо сложилось, мужик стал заботливо ворошить солому в подводе, чтобы поудобнее уложить на неё раненого Ваську…
* * *
Матвей Понырин с Петькой Самуновым, малость очухавшись, чтобы не бить сапоги по булыжнику, держались пыльной обочины. Минут двадцать назад сводный полк, к которому они прибились после неудачной атаки, подвергся внезапному налёту немецких бомбардировщиков.
Сделав всего два захода и оставив на шоссе полтора десятка свежих воронок, самолёты улетели. Однако на этот раз больших потерь не было. Уже набравшиеся опыта бойцы мигом рассредоточились, но попахать землю носом пришлось, и теперь Матвей с Петькой, кое-как отряхиваясь на ходу, вместе со всеми шагали дальше.
Вообще-то им повезло. Ночью на коротком отдыхе их роту отыскала походная кухня, и утром они так плотно позавтракали, что явно объевшийся Петька всё ещё продолжал отрыгиваться. Когда же он в очередной раз ещё и громко "пустил ветры", Матвей не выдержал.
– Ты чего?
– Да чёрт его знает, брюхо чего-то крутит, – отозвался Пётр.
– Может, со страху? – поддел его Матвей.
– Не, – Петька отрицательно помотал головой. – Я в лесу ягод каких-то попробовал, вероятно, с них…
– Так чего маешься? – посочувствовал товарищу Матвей. – Дуй вон в кусты и порядок…
– Ага, а потом тебя догонять галопом? – фыркнул Пётр.
– Да беги ты, я подожду, – успокоил его товарищ.
В это время мимо них проходило небольшое, шедшее в относительном порядке подразделение. Сержант, шагавший вне строя, приостановился, а потом трусцой подбежал к стоявшим на обочине Петру и Матвею.
– Братцы пехотинцы, я гляжу, вы вроде как покурить собрались. Дайте хоть затянуться, а то с утра аж уши пухнут…
Матвей разглядел на чёрных петлицах сержанта блестящие скрещенные пушечки и без возражений достал из кармана смятую пачку беломора.
– Угощайся…
Сержант торопливо вытащил папиросу из пачки, чиркнул спичкой и с наслаждением затянулся.
Видя, с какой жадностью курит сержант, Матвей посочувствовал:
– Где ж ты, браток, орудию-то свою оставил?
– А там же, где и ты свою ячейку, – с неожиданной злобой ответил артиллерист и матюкнулся.
– А ты б поддержал, может, и я б не бегал, – вызверился Матвей.
– Не серчай, браток, – сержант затянулся так, что огонёк на кончике папиросы заметно пополз к бумажному мундштуку. – Сам знаешь, как оно было. У нас немец в местечко ворвался. Нагло так, на машинах. Наши бегом к лесу, а мы на дороге развернулись, да так дали, что от ихних тупорылых грузовиков только колёса вверх полетели.
– А потом? – Матвей всё ещё не желал успокаиваться.
– Потом?.. – сержант нахмурился. – Потом хреново. Обошли немцы нас. Снарядов нет, горючки нет. В общем, подорвали технику и дальше пёхом. Но, думаю, дальше инакше будет. А пока благодарствую…
Сержант ещё раз глубоко затянулся и бегом бросился догонять свой ушедший далеко вперёд отряд. Матвей, проводил его взглядом, а потом повернулся к так и торчавшему рядом Петьке.
– Ну, ты в кусты-то пойдёшь?
– Ясное дело… – и Петька начал оглядываться, примеряясь, где ловчее всего нырнуть в заросли.
Найдя подходящее местечко и облегчившись, Петька стал приводить себя в порядок, как вдруг уловил обрывки нерусской речи, доносившиеся откуда-то из глубины леса. Мысль о том, что это могут быть немцы, обдала Петьку холодом, и он заколебался. Правильнее было, конечно, поскорее смыться назад на шоссе и дать дёру, но нараставшая внутри злоба заставила бойца поступить иначе.
Крадучись, Пётр начал пробираться на невнятный звук голосов и вдруг услыхал совершенно отчётливо:
– Герр гауптман, ди функюбертраунг ист беендет , – оборванное резким:
– Доннер-веттер, Ганс, сколько раз приказывал: говорить по-русски!
От неожиданности Пётр даже присел, так близко прозвучали слова и так ясно они дали понять, что там немцы. Однако через полминуты Пётр пересилил страх и, осторожно выглянув из-за куста, увидел довольно обширную поляну, на краю которой стоял мотоцикл с коляской.
Возле него толклись трое в форме НКВД, но звания их боец рассмотреть не мог, он только заметил, что один из них опустил какой-то штырь, потом раздался металлический лязг закрывающегося замка, и запасное колесо, до этого торчавшее вверх, встало, как надо.
Пётр опустился пониже, стараясь разглядеть хоть что-то ещё, но немцы быстро уселись на свой мотоцикл, мотор завёлся, и бывший у них советский М-72 (а это Пётр определил совершенно точно) медленно поехал по какой-то невидимой бойцу тропинке.
С минуту Пётр ещё ошарашенно смотрел вслед мотоциклу, а потом опрометью бросился назад на шоссе, где ждавший его Матвей встретил товарища насмешливым возгласом:
– Что, на медведя напоролся? Вон глаза какие вытаращенные…
– Да иди ты! – отмахнулся Пётр и выпалил: – Немцы там!
– Какие немцы? – Матвей недоверчиво посмотрел на Петра.
– Такие, в форме НКВД, мотоцикл ещё у них!..
– Мотоцикл?.. НКВД?.. – Матвей мотнул головой и выругался: – А чёрт, только что трое энкавэдэшников мимо проехали!
– Куда? – быстро спросил Пётр.
– Туда! – и Матвей показал в сторону, противоположную их движению.
– К немцам, значит, – заключил Пётр и выматерился.
Товарищи ещё с минуту обсуждали происшедшее и, решив, как можно быстрее найти штаб, бегом побежали догонять колонну. Их сводный полк, бойцы которого, почти не соблюдая строя, брели по шоссе, шёл сегодня с самого утра, но куда именно, никто из красноармейцев не знал, и где искать штаб Матвей с Петром только догадывались.
К их удивлению, штаб оказался совсем рядом, всего в каком-то километре от той поляны, где Пётр увидал немцев. Поблукав среди десятка поставленных вразброс палаток, друзья нашли нужную и попросили часового вызвать начальник особого отдела. Часовой заглянул в палатку, и сразу послышалось громкое:
– Пусть заходят!
Оба бойца поспешно нырнули под откинутый полог, и по-уставному вытянувшись у входа, собрались докладывать, но один их двоих сидевших за складным столом командиров только махнул рукой и устало спросил:
– Ну что там у вас?
– Немцы, товарищ капитан!
– Где немцы? Какие? – особист оценивающе посмотрел на вошедших.
– В лесу, на мотоцикле, в нашей форме, только НКВД, – волнуясь заверил особиста Пётр.
– Ты, парень, что, малость того? – и особист покрутил у виска пальцем.
– Да нет, они по-немецки говорили! – и Пётр, запинаясь на буквах, повторил врезавшуюся в память фразу.
– Что?.. – сидевший до этого молча второй командир, так и вскинулся. – Это точно? Ты не ошибся?
– Нет, товарищ майор, – решительно мотнул головой Пётр и уже увереннее повторил то же самое.
– А что это значит? – повернулся к майору особист. – Я ж ведь в немецком не того…
– Я тоже не очень того, – отозвался майор, но пояснил: – Однако главное я понял, радиосвязь у них работала, вот что.
– Ого! – заволновался особист и с надеждой посмотрел на Петра. – А ты, парень, значит, в немецком сечёшь?
– Нет, – отрицательно покачал головой Пётр.
– А ты? – особист повернулся к Матвею. – Как в немецком?
– И я никак, товарищ капитан, – сокрушённо вздохнул боец.
– Так как же вы усекли, что они немцы, да ещё переодетые, а? – и в голосе особиста сразу послышалось недоверие.
– И вправду, как? – майор тоже подозрительно сощурился.
– Так, товарищ майор, – заволновался Пётр. – Я ещё слышал, как один, я только из-за куста не видел кто, ругаться начал: "Доннер-веттер, говорит, Ганс, я ж приказал чтоб только по-русски".
– Ругался, значит?.. – майор забарабанил по столу пальцами. – А в каком звании они были?
– Не разглядел я, товарищ майор, видел на петлицах что-то блестело, но чтобы точно, так нет, – вздохнул Пётр.
– Так… Ну, гауптман, это значит капитан, это ясно, – уточнил майор и поинтересовался: – Может, ты и радиостанцию видел?
– Радиостанцию?.. – Пётр немного подумал. – Вроде нет. Видел только, как один какую-то тычку сверху убрал и багажник закрыл.
– Ага… Ну, радиостанция у них наверняка в коляске, – заключил майор и деловито спросил: – А куда поехали?
– В сторону немцев, товарищ майор, это я уже видел, потому как на шоссе его ждал, – кивнул на Петра Матвей.
– Ждал? – вскинулся особист. – Почему?
– Так, товарищ капитан, в лес же порой зайти надо, не на дороге же, – развёл руками Матвей.
– Во как бывает… – усмехнулся майор. – Пошёл по нужде – и на тебе, диверсантов засёк, а мы…
Майор не договорил и вдруг как-то по-особому глянул на бойцов.
– Значит, ты видел этих диверсантов в лесу, но издали, – майор ткнул пальцем в Петра и перевёл взгляд на Матвея, – а ты, значит, на шоссе. Так?
– Так, – враз кивнули оба бойца.
– Делаю вывод, – майор встал из-за стола. – Если увидите снова, то узнаете, так?
– Так, – снова враз подтвердили бойцы.
– В общем, парни, я забираю вас к себе, – и майор хитровато, одними глазами улыбнулся…