* * *
Стоя на открытой платформе, прицепленной к хвосту быстро уходившего от станции поезда, комдив и замполит неотрывно следили за тем, что творилось сзади. А там, кружившие над местечком "юнкерсы" один за другим срывались в пике и, сбросив прицельно бомбы, круто уходили в высоту, образовав в небе смертельную карусель.
По какому-то удивительному стечению обстоятельств дежурный по станции отправил их эшелон за каких-то пару минут до налёта, и сейчас оба командира мысленно представляли себе, что творится на полыхающей ярким пламенем станции. А там грохотали бомбовые разрывы, взлетали вверх огненно-дымные султаны и рвались, разбрасывая кругом обломки, то ли снаряды, то ли цистерны с горючим.
– Да, вовремя мы смылись, – матюкнулся комдив.
– Это точно, смотри, что там делается, – подтвердил замполит.
Пока оба командира всматривались в эту жуткую картину, машинист прибавил ход. Теперь поезд, мотаясь на почти недопустимой скорости, глотал расстояние и минут через десять уже катил по вполне мирной, на вид вроде бы спокойной местности.
– Похоже, ушли… – комдив снял фуражку и вытер вспотевший лоб.
– Как сказать, – засомневался замполит. – А вдруг "юнкерсы" и за нами погонятся…
– Ничего, – успокоил его комдив. – Они станцией заняты и потом, если какой и попробует, у нас на платформах зенитки…
Ещё минут двадцать такого хода, и, если бы не долетавшие даже сюда отголоски бомбежки, можно было подумать, что никакой войны нет. Но едва комдив облегчённо вздохнул, как замполит испуганно схватил его одной рукой за рукав, а другой показал в сторону недальнего леса.
– Смотри!..
Комдив глянул в указанном направлении и на секунду замер. Там, по полевой дороге, вившейся вдоль опушки, неслись вражеские мотоциклисты. Без всяких объяснений было понятно, что это вырвавшаяся далеко вперёд разведка передового немецкого отряда.
И тут сыграла роль предусмотрительность самого комдива. Разведбату дивизии, ехавшему в головном эшелоне, заранее был отдан приказ быть в полной готовности вступить в бой прямо из вагонов, а пушки и пулемёты могли вести огонь с открытых платформ.
Теперь, оценив обстановку, комдив немного выждал и зычно выкрикнул перекрывая грохот вагонных колёс:
– Огонь!..
Отданная команда перелетела от вагона к вагону, и почти сразу эшелон ощетинился слитным огнём. Стреляли пулемёты, стреляли зенитки, ударили осколочными лёгкие сорокапятки и прицельно били из винтовок бывшие в теплушках разведчики.
Немцы, нагло катившие по опушке, уж никак не ожидали такого удара. От разрывов снарядов, точно ложившихся на дорогу, мотоциклы полетели в кюветы, под деревья или, опрокинувшись набок, так и валялись у колеи, а их ездоки, даже не думая отстреливаться, со всех ног удирали подальше в лес.
Оставив разбитый отряд немецких разведчиков на опушке, поезд, не сбавляя хода, на всех парах помчался дальше, а ошеломлённый замполит, бывший безмолвным свидетелем скоротечного боя, несколько растерянно спросил комдива:
– Откуда тут немцы?.. Тут их не должно быть…
– Откуда, откуда… От границы прут! – выругался комдив и сокрушённо вздохнул: – Эх, нам бы сейчас станцию с рампой…
– Думаю, она здесь на всех станциях есть, – обнадёжил его замполит.
– Доехать бы… – пробормотал комдив, но тут же, взяв себя в руки, скомандовал: – Приготовиться к выгрузке!
И словно идя навстречу чаяниям комдива, минут через пятнадцать, прошедших с момента неожиданной стычки, поезд, сбавив ход, въехал на какую-то малозначительную станцию и, пыхая во все стороны паром, остановился возле свежевыстроенной воинской рампы.
Комдив первым соскочил с платформы на мелкий булыжник съезда и рявкнул так, что передавать приказ по цепочке не пришлось:
– Приступить к срочной выгрузке!..
Впрочем, сейчас никого торопить не приходилось, все бывшие в эшелоне прекрасно понимали, что немцы могут появиться в любой момент. В начавшейся вокруг суматохе начальник штаба, бывший в первом вагоне, с трудом отыскал комдива и озабоченно спросил:
– Что делать будем?
– Разведку, разведку давай! – громче, чем следовало, приказал комдив. – Мотоциклистов во все стороны веером!.. Ясно?
– Так точно, ясно! – начштаба привычно вытянулся и со своей стороны предложил: – Думаю, пока разведка вернётся, круговую оборону организовать надо.
– Правильно, – кивнул комдив и пошёл вдоль теплушек, наблюдая за срочной выгрузкой.
В общей спешке время летело незаметно, и когда перед крошечным вокзалом затарахтел первый вернувшийся мотоцикл, комдив удивился, а когда глянул в сторону возвратившегося разведчика, увидел, что следом за ним к вокзалу подкатила пятнистая "высоконогая", как называли их в армии, "эмка-вездеход".
Автомобиль наверняка принадлежал какому-то высокому штабу, и комдив, не дожидаясь доклада прибывшего мотоциклиста, сам поспешил к вокзальному перрону, где остановилась легковушка. Из машины выскочил капитан и, приложив руку к козырьку, выложил главное:
– Товарищ полковник, я от командира корпуса, за вами!
Поняв, что он не ошибся в своих предположениях и что разведчик удачно обнаружил нужный штаб, комдив уточнил:
– Ехать далеко?
– Нет, всего километра четыре или пять, – заверил комдива капитан и предупредительно распахнул заднюю дверцу "эмки".
Штаб корпуса больше всего походил на лесной табор, отчего было ясно, что его разворачивали в спешке. Поставленные вразброс большие зелёные палатки с откинутыми по летнему времени оконными клапанами, маскировочная сеть, натянутая над единственной, задравшей ствол в небо зениткой, беспорядочное скопище машин под деревьями и вдобавок снующие кругом красноармейцы с какими-то тючками в руках.
И первое, что удивило комдива, едва он вылез из "эмки", было то, что некоторые бойцы, проходившие мимо, совсем не имели оружия. Но особо удивляться было некогда, и комдив, вслед за своим проводником-капитаном прошёл в самую большую, хорошо укрытую в зарослях палатку, напоминавшую маленький домик.
Комкор встретил комдива чуть ли не с распростёртыми объятиями и в избытке чувств даже встряхнул комдива за плечи.
– Ну, полковник, вы вовремя прибыли!
– Что, обстановка тяжёлая? – осторожно поинтересовался комдив, слегка сбитый с толку таким приёмом.
– Так это на вас же немцы наскочили… – странным образом уходя от прямого ответа, заметил комкор.
– Да, но мы… – подтвердил комдив и хотел рассказать, как было, но комкор перебил его:
– Вот и делай выводы, полковник…
Комкор неожиданно матюгнулся и как-то буднично, по-деловому начал вводить комдива в курс дела:
– Обстановка здесь следующая. Наши войска, не боюсь этого слова, беспорядочно отходят. Со связью плохо, кто и где толком не знаем.
– Но, товарищ генерал, надо же что-то предпринимать, – не выдержал комдив.
– Предпринимаю. Информирую. – Комкор вернулся за стол и, сосредоточенно глядя на карту, сообщил: – Собираем отступающих по лесам и дорогам. Подвезли кухни, бойцов и командиров кормим и формируем боеспособные отряды. Для ускорения сбора на всех перекрёстках выставлены маяки и прочёсаны близлежащие окрестности. Всех обнаруженных отправляем на сборные пункты. Командирам приказано оборудовать места отдыха, иметь горячую пищу, медперсонал и запасы обмундирования.
– Но как же тыловые службы? – изумился комдив.
– А так… – комкор зло поджал губы. – Ищем отошедшие тылы, организовали разведку, устанавливаем связь с соседями, чтобы обеспечить передачу приказов и распоряжений. Вот так, полковник…
– Но как же те мотоциклисты, что наскочили на нас? – несколько разволновавшись от услышанного, напомнил комдив.
– Выясняем, – коротко бросил комкор и в упор посмотрел на комдива: – Доложите, полковник, где сейчас остальные эшелоны вашей дивизии?
– Мне это неизвестно, последняя станция, через которую мы проехали, разбита, – начал пояснять комдив, но комкор резко оборвал его:
– Причём здесь станция? Где эшелоны?
– Я повторяю, мне это неизвестно, – полковник с трудом удержался от ответной резкости и только сказал: – Служба военных перевозок нас не информирует…
– Так… – комкор зло поджал губы и зачем-то опять посмотрел на карту. – Что собираетесь предпринять?
– Выход один, товарищ генерал, – комдив подтянулся. – Думаю разослать мотоциклистов по всем близлежащим станциям. Вот только как быть с маршрутами…
Комдив хотел напомнить о просочившихся немцах, но комкор понял его и треснул кулаком по столу.
– Сюда собирать всех!.. Сюда! Я получил приказ наступать! Но артиллерии пока нет, воздушного прикрытия тоже. По заверениям бойцов, отходивших от границы, очень много наших самолётов немцы уничтожили прямо на аэродромах…
Комкор неожиданно успокоился и, тяжело опираясь обеими руками о стол, в упор посмотрел на комдива.
– Так, говоришь, пока с тобой только разведбат?
– Да и я собираюсь использовать хотя бы его, – не отводя глаз, твёрдо ответил комдив…
* * *
Немцы наступали успешно. Благодаря радиосвязи и личному присутствию в боевых порядках их командиры с первых дней добились впечатляющих успехов и двигались всё вперёд и вперёд, чуть ли не по расписанию, с перерывом на обед.
Как известно "орднунг" есть "орднунг" , поэтому штаб немецкого моторизованного корпуса перед наступлением вечера расположился на ночлег неподалеку от шоссе, у симпатичной опушки, куда подходила дорога.
Сейчас вдоль неё выстроилась в стройном порядке колонна штабных машин. Здесь были автобусы, "опель-блицы", а в самой середине стоял открытый "хорьх" с чёрно-бело-красным штандартом командира дивизии на крыле. Ещё два бронетранспортёра, замыкавшие по краям автомобильный строй, обеспечивали охрану.
Сами штабники разместились не в автобусах, а по-походному, поставив палатки, вытянувшиеся в линию на некотором отдалении от машин. Колонна встала согласно приказу, ничего непредвиденного не произошло и, пользуясь случаем, группа свободных от службы офицеров собралась подальше от начальства в крайней палатке.
Маленький банкет был устроен по случаю присвоения очередного звания капитан обер-лейтенанту из квартирмейстерского отдела, и, естественно, походный столик, установленный в центре палатки, был полон. Правда, горячих блюд не имелось, зато целой грудой были навалены консервные банки с французскими сардинами, паштетами и прочими вкусностями.
Кроме того, словно подчёркивая особенности восточного похода, был представлен и деликатес: несколько баночек чёрной икры, взятые как трофей на каком-то захваченном русском продскладе. И конечно же в самом центре стола красовались пузатые бутылки с коньяком, бенедиктином и яичным ликёром.
Глядя на всё это великолепие, новоиспечённый гауптман с удовольствием потёр руки:
– Ну, господа, прошу к столу!
Господ упрашивать не пришлось, и уже через минуту каждый держал в руке полную рюмку "мартеля". А дальше всё пошло своим чередом. Под заздравные тосты, собравшиеся постепенно хмелели, и разговор сам собой перешёл на животрепещущие темы.
Конечно же всё началось с чинопроизводства, и довольный гауптман, поставив очередную опорожнённую рюмку на стол, выложил перед гостями большую красную пачку:
– Закуривайте, господа…
– Австрийские? "Спорт"? – уточнил обер-лейтенант и, затягиваясь сигаретой, заключил: – Я бы, господа, предпочёл английские "Нил" или "Аттика".
Все сидевшие за столом офицеры поняли намёк и дружно рассмеялись, а адъютант генерала, подняв палец вверх, с хмельноватой важностью заявил:
– Господа, Англия потом, сейчас Россия…
Офицеры на секунду примолкли, а потом с шумом принялись обсуждать сказанное. Первым, как и положено, высказался гауптман.
– Я полагаю, наш фюрер прав, решив напасть на Россию… – как-то задумчиво произнёс он.
– Ещё как прав! – с жаром поддержал его адъютант. – Эти унтерменши совсем не умеют воевать. Они, как и в прошлую войну, выставив свои штыки, волной прут прямо на наши пулемёты!
Два других офицера, лейтенант и обер-лейтенант, дружно посмотрели на гауптмана, как на старшего по званию, явно ожидая, что он скажет. И тогда тот, словно стараясь несколько умерить пыл адъютанта, весьма рассудительно, будто читая строчку из учебника тактики, произнёс:
– Ну, если такую атаку предварить артиллерийским обстрелом и подкрепить танками, то за результат поручиться нельзя.
– Ха! Я видел такую атаку! – вмешался обер-лейтенат. – Русская пехота так и ехала за своими танками на грузовиках, а когда по ним ударила наша артиллерия, во все стороны только обломки полетели!
– И мне говорили, – решился поддержать адъютанта лейтенант. – В одном месте русские почему-то собрались провести танковую атаку через настоящее болото. А мы поставили на выходе из этого болота свои противотанковые пушки, и когда русские пошли в атаку, наши артиллеристы сожгли штук двадцать их танков, прежде чем эти унтерменши догадались отступить!
– Вы, безусловно, правы, – согласился с собутыльниками гауптман. – Русские бегут от нас, как зайцы, и я предлагаю выпить за то, чтобы через месяц война закончилась, и мы бы отметили это в Москве!
– Браво! За это стоит выпить! – дружными выкриками поддержали его офицеры и принялись разливать коньяк.
И вдруг, едва компания успела опрокинуть рюмки, снаружи что-то произошло. Послышался какой-то шум, на который поначалу никто не обратил внимания, а потом уже наступившую ночную тишину разорвали несвязные выкрики, беспорядочная стрельба, и где-то совсем рядом, один за другим, грохнули три или четыре гранатных разрыва.
Офицеры, хватаясь за оружие, повскакали из-за стола, но выйти никто не успел. Спущенный на ночь полог палатки рывком был отброшен в сторону, и возникший в проёме здоровенный русский солдат с автоматом в руках, зло гаркнул:
– Руки вверх, сволота!
Ошеломлённые внезапным появлением красноармейца немцы растерялись, и только адъютант, пьяно заорав:
– Ах ты, унтерменш!.. – кинулся на автоматчика.
Короткая очередь свалила хмельного храбреца на землю, а русский, неожиданно снизив голос, с какой-то неизмеримо страшной интонацией угрожающе произнёс:
– Ну, суки, кто ещё на тот свет хочет?.. – и круглый срез ещё, казалось, дымившегося ствола ППД угрожающе повернулся в сторону попятившихся назад немцев, заставляя их безропотно поднять руки.
Убедившись, что все сдаются, красноармеец кивком указал на выход:
– Ком, заразы!..
Немцы поняли, что надо идти, лишь гауптман было заартачился, но тут же, громко взвизгнув, первым вылетел из палатки.
– Вот так-то лучше… – пробурчал конвоир и, пряча острое шило, которым он только что ткнул в зад капитана, прикрикнул на остальных:
– А ну, топайте!
Пленные послушно выбрались наружу и на какой-то момент замерли. Вокруг творилось нечто невообразимое. Горели штабные автобусы и грузовики, криво торчали скособоченные взрывами палатки, а вокруг, добивая последних сопротивляющихся, стреляли невесть откуда взявшиеся красноармейцы. Конвоир подтолкнул ошарашенных немцев, и они пошли безропотно, подчинившись грозному русскому.
Пленных и захваченные документы в русский штаб на трофейном грузовике отвёз сам командир совершившего дерзкий налёт разведбата.
Комдив, которому разведчик выложил добычу, мельком заглянув в бумаги, подхватил всё, и чуть ли не бегом бросился к комкору.
Генерал был у себя в палатке и не спал. Похоже было, что он вовсе не ложился. Едва увидев комдива, комкор, зная о предполагаемом рейде в немецкий тыл, встретил полковника возгласом:
– Ну, как?
– Вот!..
Комдив вывалил на стол принесённую пачку и, поспешно развернув испещрённую стрелами немецкую штабную карту, показал на неё обеими руками:
– Смотрите сами!..
Генерал прижал рукой отогнувшийся край карты и, впившись в неё глазами, принялся внимательно изучать обозначения, а потом, подняв голову, посмотрел на комдива.
– Так это же…
На карте была нанесена вся группа "Центр", показаны направления наступления полевых армий и танковых групп. Указаны сроки достижения целей. Установлена задача – окружение Западного фронта. Оба высших командира прекрасно поняли значение захваченного документа, и им ничего не надо было объяснять. Для них эта карта была не что иное, как неопровержимое свидетельство того, что немцы наносят главный удар именно здесь.
Словно ещё не веря в такую удачу, комкор спросил:
– Как удалось?
– Честно сказать, повезло, – комдив подтянулся и доложил: – Батальон вышел с вечера. Имел задание произвести глубокую разведку. Рассчитывали прихватить какую-нибудь часть на отдыхе и взять языка.
– Что, и язык есть?
– Да, – подтвердил комдив. – Восемь человек, из них три офицера.
– А это откуда? – комкор показал на расстеленную карту.
– Так они не просто часть захватили, а нашли штаб моторизованного корпуса и разгромили его!
– Молодцы, ах молодцы… – похвалил комкор и взялся за трубку полевого телефона.
– С кем есть связь? – быстро спросил комдив.
– Восстановлена связь со штабом фронта, – сообщил комкор и, услыхав ответ, взволнованно кинул в трубку: – Докладывает третий. Нами разгромлен штаб немецкого корпуса. Захвачены документы… Пленные есть… Установлено главное: немцы наносят основной удар здесь… Карта есть…Так, будет сделано…
Генерал положил трубку и уже спокойно сказал:
– Приказано документы и пленных немедленно отправить в штаб фронта, там сейчас маршал. А у него прямая связь со Ставкой.
– О-о-о, – покачал головой комдив. – Может, ещё раз глянем?
Какое-то время оба командира ещё раз пристально изучали все пометки, но это занятие прервал зуммер полевого телефона. Комкор взял трубку.
– Здесь третий… Так, понял… Выполняю…
– Что, какие-то изменения? – забеспокоился комдив.
– Да, нам приказано немедленно начать отход, – и генерал показал на карте направление…