- Хотелось бы верить, что нет, - отозвался Гектор, но его голос прозвучал довольно мрачно. - Раз на склонах горы растет виноград, значит, по ним когда-то текла лава и сделала землю жирной, значит, извержения здесь некогда бывали, и остров уцелел. Но меня мучает одна довольно неприятная мысль, одно воспоминание… Надо добраться до безопасного места, и тогда я вам расскажу. Спускайтесь быстрее!
- Да где тут безопасное место? - на бегу проговорил Ахилл. - Камни летят, будто кто-то бьет нам вслед из пращи, и земля ходит ходуном. Похоже на настоящее землетрясение! Я слыхал о таких…
Обмениваясь восклицаниями, герои стремительно бежали по тропе вниз, к морю. Гектор, лучше других представлявший всю меру опасности, но и знавший о природе этого явления гораздо больше остальных, понимал, что вода не даст им надежной защиты, однако, оставаться в горах было, в любом случае, опаснее.
- Сколько это будет продолжаться? - спросил Одиссей, когда очередной удар снизу едва не сшиб их с ног. - Когда эта треклятая гора уймется? Может, принести жертвы Аиду и Гефесту?
При всей опасности положения, Гектор рассмеялся.
- Это пламя не из Аидова царства, а из самых недр Тартара. Что до Гефеста, то в такой "кузнице" он бы долго не проработал… Нет, тут командуют духи пострашнее, и им наши жертвы не нужны. А продолжаться извержение может и несколько часов, и несколько дней. По расщелине спускаться не будем, это слишком опасно. Идем вдоль обрыва - ведь должен быть и другой спуск.
- В двух стадиях к северу отсюда, - ответил Одиссей. - Я тут все дорожки знаю. Идите за мной.
- Может, остановимся ненадолго? - спросил Ахилл, оглядываясь. - Я боюсь за Пентесилею. Она все еще без памяти. Надо сделать ей искусственное дыхание.
Гектор посмотрел на объятую пламенем вершину, нахмурился, однако кивнул:
- Пожалуй, можно, И мы заодно отдышимся. И если за это время покажется лава, определим, в каком направлении она движется и куда нам, стало быть, надо идти, чтобы она нас не достала.
Глава 7
К заходу солнца подземные толчки стали стихать. Черные облака над вершиной горы рассеялись, и стало видно, что она больше не изрыгает огня. Только столб дыма, уже не черного, а тускло-серого, продолжал исходить из жерла. Лава излилась, суда по всему, на западный склон горы - там задымился и загорелся кустарник. Но движение огненной массы было непродолжительно: как предположил Одиссей, она могла заполнить одну из глубоких расщелин с той стороны склона, и затем иссякла.
Все четверо скитальцев сидели на камнях у самого берега, наблюдая за огнедышащей горой, что, впрочем, не мешало им говорить друг с другом. В конце концов, они все уже слишком много пережили и перенесли, чтобы даже такое невиданное потрясение и такое жуткое зрелище могли надолго лишить их хладнокровия.
Пентесилея рассказала о своем невероятном спасении в нескольких словах: ее еще и теперь мутило и при любой попытке встать на ноги шатало из стороны в сторону.
- Ощущение такое, будто я выпила полбочонка хлебного вина! - невесело пошутила амазонка. - Та пропасть, вероятно, очень глубока, но кто-то прежде спускался в нее, не то откуда бы там ступени?.. Когда я провалилась, я, совершенно не думая, раскинула руки, и одной рукой задела скобу. Ну и, конечно, сжала пальцы, а потом ухватилась и второй рукой. Сразу поняла, что удушливый дым, идущий со дна пропасти, отравит меня, и задержала дыхание. Наши жрицы обучаются этому искусству, и лучшие из воительниц тоже овладевают им. Мы можем не дышать раза в четыре дольше, чем любой обычный человек. Но все-таки я начала задыхаться и стала понемногу вдыхать отравленный воздух. И поняла, что вот-вот сорвусь - я уже теряла сознание, когда услышала, что Ахилл разбивает плиту.
- Мы все ее разбивали, - сказал герой, невольно снова и снова проводя рукой по волосам жены, полулежавшей на его коленях.
- Все разбивали, но разбил ты! - Пентесилея чуть улыбнулась и сжала зубы, чтобы не выдавать тошноты и слабости. - Гектор, эта гора, кажется, унимается? Или нет?
Царь Трои покачал головой, отчего-то все больше мрачнея, будто ему в голову приходили только дурные мысли.
- Пока что извержение стихает, - сказал он. - Однако, это не дает уверенности, что оно не возобновится ночью, или утром, или через день.
- Да почему ты так тревожишься, брат? - удивленно спросил Ахилл. - Хирон говорил мне, что извержения, бывало, уничтожали целые города, бывало, что от них погибали тысячи человек, застигнутые врасплох, но ведь так случается только, когда этот кошмар начинается внезапно. Мы же настороже, мы не дадим этой самой лаве до нас добраться - она движется быстро, но и мы не черепахи! И ведь, в конце концов, это прекратится…
Гектор вздохнул.
- В конце концов, братец, прекращается все. Но во-первых, у огненной горы в запасе не только лава, но, как все вы видели, и горячий пепел, и камни. А еще бывают жгучие тучи, которых я не видывал, но в описании извержений, составленном нашими учеными, я читал, что эти тучи носятся быстрее скаковой лошади и накрывают огромное пространство. И внутри такой тучи не выжить никому.
- Да что ты так уж нас пугаешь! - вскричал Одиссей, в это время неспешно жевавший устрицу. - Я ничего не знаю об этих страшных горах, хотя когда-то от кого-то о них слыхал. Но, каковы бы они ни были, пока что мы спаслись. Давайте надеяться, что никаких туч на сей раз не будет, что через сутки-другие покажется корабль Неоптолема, что он не потонул в бурю… Словом, если мы живы до сих пор, то отчего бы нам не остаться живыми и впредь? Мне кажется, что после избавления от плена Цирцеи я уже ничего не боюсь!
Солнце неуклонно двигалось к горизонту. Довольно пологий склон, по которому спустились путники, вода в небольшой продолговатой бухте, скалы, обрамлявшие эту бухту - все окрасилось лучами заката в угрюмый багровый цвет. Это было от того, что алый солнечный диск опускался в море сквозь тусклую пелену полупрозрачных серо-коричневых туч, и они гасили торжествующий блеск его лучей. С востока небо стало серо-синим, и в нем еще мрачнее темнел дымный столб над вершиной горы.
Птиц не было слышно. Даже чайки улетели подальше в море, и их крики изредка долетали издали. Все живое попряталось от землетрясения и огненной бури.
- Не могу больше есть этих слизняков! - воскликнул Ахилл, швыряя в море половинки устричной раковины. - Голод они утоляют лишь отчасти, и от них все время хочется пить.
- На, глотни!
И Гектор протянул брату тот самый бурдюк с остатками вина, который утром они выловили в море. Отправляясь осматривать остров, молодой человек прицепил находку к поясу и успел позабыть о ней. Теперь, на берегу, он заметил болтающийся на боку мешок и, встряхнув его, обнаружил, что вина осталось еще порядочно.
- Всем по глотку-другому не помешает! - заметил Ахилл, с удовольствием отпивая вино. - Если бы еще раздобыть мяса или рыбы…
- Надо сходить на охоту! - проговорил Одиссей, задумчиво осматривая бухту. - Когда мы спускались, ведь не раз видели коз - они бегут с той стороны склона, от пожара спасаются. Схожу-ка я поохочусь, пока еще светло!
Он поднялся, отряхивая мелкие камешки с обрывков своего козьего плаща.
- Не стоит идти одному, - остановил его Гектор. - Людоеды наверняка тоже все побежали на эту сторону острова. И потом, как ты собираешься охотиться, Одиссей? Лука-то нет.
Итакиец в досаде махнул рукой.
- Да уж, оружием мы не богаты. Я пару раз добывал коз, подшибая их камнем - использовал пояс, как пращу. Но тут повезти должно - надо, чтобы добыча оказалась близко. Лук можно было бы сделать вот из этого, да только тетиву не из чего изготовить.
Говоря так, Одиссей показал толстую ветку, ствол какого-то куста, который он подобрал по дороге вниз.
- Дай сюда, - Пентесилея встала и протянула руку. - У меня найдется тетива. Не самая лучшая, но на два-три выстрела сгодится.
Взяв у базилевса мощную, почти прямую ветвь, амазонка ножом быстро вырезала бороздки с обоих концов палки, потом выдернула из своих волос гребни и костяные шпильки, распустила одну косу и аккуратно отрезала длинную тонкую прядь. Затем сделала на одном ее конце петлю, прочно стянула в бороздке и своими ловкими пальцами стремительно скрутила прядку по всей длине. После чего преспокойно согнула твердую, как железо, ветку и закрепила волосяную нить на другом конце.
- Вот. Только надо будет найти еще прямой отросток для стрелы.
- Уф! - вырвалось у Одиссея, изумленного и необычайным способом изготовления тетивы, и еще более силой амазонки. - Я знал, что ты сильнее многих воинов, Пентесилея, но сейчас мне кажется, что ты, во всяком случае, не слабее меня!
- Мы с тобой не сражались, не знаю! - пожала плечами молодая женщина. - Возможно, сейчас ты просто ослабел от долгих испытаний. Ничего, это пройдет. Может, мне пойти с ним на охоту, а, Гектор? Стреляю-то я уж точно не хуже любого из вас.
- С тебя на сегодня хватит! - почти резко бросил царь Трои. - Оставайся с мужем. Я пойду с Одиссеем. И далеко мы не уйдем. У меня нет никакого желания испытывать новые приключения! Брат, соберите пока веток и разожгите костер. Если вдруг в эту ночь корабль Неоптолема приблизится к острову, с него должны увидеть огонь - мы как раз на той стороне, с которой корабль может появиться.
Когда они поднялись на край плато, солнце стояло над горизонтом уже совсем низко. Надо было спешить, но, как назло, никакой дичи не было видно. Гектор лезвием меча срезал тонкую, почти идеально прямую ветку с куста той же породы, из какой был сделан их лук - его тяжелая, твердая древесина отлично подходила для стрелы.
- Ну? - спросил Одиссей, останавливаясь и оглядываясь. - Ты что-то хотел спросить у меня, или как?
- Ничего, - покачал головой Гектор. - Я пошел с тобой действительно потому, что одному тут бродить опасно. Ты очень помог нам, Одиссей. Да, что там! Если бы не ты, мы все могли погибнуть. Мой брат уж точно был на пол шага от гибели… Так что вспоминать прошлое мы не будем. Хватит!
Итакиец усмехнулся.
- Вы с Ахиллом, похоже, всерьез побратались. Слово "брат" у тебя звучит так, как если бы ты говорил действительно об одном из своих братьев.
Гектор хлопнул себя по лбу.
- Ха! Со всеми этими событиями мы забыли тебе сказать. Ахилл и в самом деле мой брат. Самый настоящий.
И в нескольких словах он рассказал ошеломленному базилевсу историю рождения Ахилла, а затем о том, когда и как им открылась правда.
- В жизни не слышал ничего более потрясающего! - воскликнул Одиссей, проводя рукой по лицу, будто проверяя, не во сне ли он все это слышит. - Какое сплетение самых невероятных обстоятельств! Какой ужас!
- Ты о чем это? - спросил Гектор.
- О чем? Да о тех самых двенадцати годах, будь они прокляты! Как же Ахилл пережил это… Впрочем, - резко перебил он самого себя, - это трудно пережить и мне.
- Рад это слышать!
В голосе Гектора, против его воли, послышалось ожесточение, и он, поняв это, тут же добавил, уже мягче и спокойнее:
- Хорошо бы забыть, но, к сожалению, это невозможно… Смотри, Одиссей - козы!
Пара темных силуэтов промелькнула на фоне кустов в трех десятках шагов от них, и базилевс выстрелил вслед животным, почти наугад, не успев прицелиться. Тем не менее, он попал в одну из коз, и та, раненная в ногу, упала и покатилась по каменной осыпи.
- Быстрей! - воскликнул Гектор. - Надо ее подобрать и возвращаться - еще полчаса, и будет совсем темно.
Бегом, рискуя подвернуть ногу на грудах каменных осколков, оба бросились вниз по склону. Раненая коза, поднявшись, и ковыляя на трех ногах, пыталась от них спастись, но троянец свалил ее точным броском камня, попав прямо в голову.
Охотники подошли к затихшему животному и увидели нечто странное: коза лежала как раз посреди спуска, который походил на застывшую реку мелких и крупных камней. Очевидно, когда-то вся вершина холма обрушилась и покатилась вниз, заполняя обломками длинный, на удивление ровный желоб горного склона. И в середине этот каменный поток дымился! Сквозь обломки, как сквозь полуостывшие уголья костра, густыми струями тянулся дым. И тот же серный запах остро проникал в ноздри…
- Это еще что? - в полной растерянности проговорил Одиссей. - Уж не вылезает ли и с этой стороны огонь проклятой горы?!
- Так оно и есть, - кивнул Гектор. - У огненных гор бывает и по пять, и по шесть отверстий. Видишь, на склонах желтые потеки? Это сера. А ниже видны струи застывшей лавы. Скорее всего, здесь еще недавно было жерло, но одно из извержений поколебало вершину, она рухнула и завалила отверстие. Возможно, давление снизу разворотило бы завал, но мой братец позаботился открыть горе другую дыру.
Говоря так, царь Трои тревожно осматривал ущелье, и при этом уже явно все сильнее хмурился.
- Ты скажешь, наконец, что тебя так тревожит? - не выдержал Одиссей. - В жизни не поверю, что ты испугался этого здоровенного кузнечного горна!
- Я не испугался, - покачал головой троянец. - Просто кое-что вспоминаю… Посмотри внимательно на склоны расщелины, Одиссей. Они тебе не кажутся странными?
- Кажутся, - согласился базилевс, - такое впечатление, что расщелина искусственная, что она пробита в склоне какими-то инструментами. Даже видны места сколов, где остались следы зазубрин - будто мощной киркой били… Но ведь остров был населен дикарями, а наша подружка Цирцея появилась на нем, ну… лет этак сто назад. Так кто же мог?..
- Я знаю… кажется, знаю, кто и когда! - прервал итакийца Гектор. - Я почти уверен, что знаю, куда мы попали. И если я прав, то нам и в самом деле грозит страшная опасность. Страшнейшая. И именно после того, как Ахилл своротил этот проклятый камень!
Лицо троянского царя, когда он говорил, было так серьезно и так тревожно, что сомневаться в его словах было невозможно. При всем своем хладнокровии Одиссей почувствовал, что у него замирает сердце.
- Да объясни же, в конце концов, в чем дело, чтоб тебя гарпии облили помоями! - воскликнул он. - Фу, прости, я знаю, что у вас в Трое такие грубости не приняты, а уж тем более, в отношении царской особы, но ты своими загадками совершенно задурил мне башку!
- Я непременно все объясню, - согласился Гектор, - но только всем сразу. Все должны знать, что случилось, и что может случиться дальше. Давай побыстрее вернемся, чтобы изжарить нашу добычу и за ужином все обсудить.
С этими словами герой поднял тушу козы, вскинул на плечо и как можно проворнее стал спускаться к морю.
За это время солнце успело опуститься до самого горизонта, сумерки наползали стремительно и неуклонно, и особенно жутко в наступающем полумраке звучал глухой гул продолжавшей дымить огненной горы. Гул, заглушавший даже непрерывный рокот моря, окрашенного заходящим солнцем в цвет крови.
Глава 8
Пентесилея хотела подняться по склону, чтобы нарубить еще веток и нанизать на них козье мясо, но Ахилл решительно запретил ей уходить от костра и бродить по холмам в темноте. Тогда амазонка, со своей обычной изобретательностью, применила другой способ. Войдя по колено в море, она набрала в воде плоских, отполированных прибоем камней и, вытащив их на сушу, побросала в костер. Затем, как всегда быстро, освежевала тушу козы, отсекла самые сочные ее части и нарезала мясо тонкими пластинами. После этого она взяла палку, которая перед тем послужила Одиссею стрелой, и выгребла раскаленные камни из огня, оставив их по краям костра. На них амазонка и разложила еще дымящиеся свежей кровью мясные ломти, а когда от них потянуло ароматом жаркого, той же палочкой перевернула их, чтобы пропечь с другой стороны.
- Готово! - проговорила Пентесилея, поддевая мясо ножом и ломтик за ломтиком складывая на разложенной мехом вверх козьей шкуре.
- Лучше, чем в покоях у колдуньи! - воскликнул Ахилл, хватая кусок мяса, роняя, потому что тот был горяч, затем вновь подхватывая его и с упоением начиная жевать. - В чертоге Цирцеи я и не успел ничего съесть, но уверен, что наше угощение лучше.
- Повспоминай, повспоминай о Цирцее! - полушутя, но с довольно мрачной улыбкой воскликнула Пентесилея. - Ты так нежно смотрел на нее!
- Если бы ты видела, сестрица, во что эта красавица обратилась, когда Ахилл придавил ее железной решеткой, ты посмеялась бы над своей ревностью! - небрежно заметил Гектор, в свою очередь принимаясь за мясо и, точно так же, как его брат, обжигая им пальцы. - О-о-о! Горячо, но ждать невозможно… Очень хочется есть!
Одиссей ел, не произнося ни слова. Он был голоден не менее, а, возможно, и более, чем его спутники, однако у него не выходили из головы загадочные слова Гектора, и он хотел получить им объяснение. Но торопить троянского царя было бы и неучтиво, и неумно, а потому базилевс делал вид, что поглощен едой.
Все это время огнедышащая гора продолжала глухо гудеть, и, хотя в темноте уже не было видно ее окутанной дымом вершины, скитальцы не сомневались, что чудовище не успокоилось до конца.
Кусочек за кусочком Пентесилея укладывала мясо на раскаленные камни, и оно исчезало с той же быстротой, пока от козы, довольно крупной и упитанной, не остался лишь обчищенный скелет, голова да внутренности.
- А жертву богам мы принести забыли! - наконец, нарушил молчание Одиссей, то ли укоризненно, то ли с едва заметной усмешкой.
Гектор развел руками.
- В таком положении трудно решить, к кому из богов следует взывать, а на всех все равно не хватило бы мяса. Надеюсь, боги это сами понимают и не будут обижены…
Путешественники допили остатки вина из заветного бурдюка, затем набрали в него воды из впадавшей в бухту речушки, чтобы запить последние куски козлятины.
- Ну, и когда же ты, царь, расскажешь нам то, о чем начал говорить на горном склоне, в той странной впадине? - наконец, не выдержал Одиссей.
- Сейчас и расскажу, - в свете костра Гектор обвел взглядом лица всех своих спутников и улыбнулся. - Думаю, каждый из вас готов уже к любым новым испытаниям… А об опасности лучше знать заранее, верно? Так вот, если мое предположение правильно, то остров, на котором мы находимся, может вот-вот исчезнуть.
- Как это исчезнуть? - изумилась Пентесилея. - Из-за колдовства, что ли?