Из одного окна выглядывала и Гвенивер, завернутая в какую-то темную накидку, кажется, синюю. Огненные блики от полыхавшего во дворе амбара высветили часть здания с ее окном. Я слегка поклонился ей, она скромно ответила, Кей ограничился задумчивым взглядом и слегка кивнул.
- Кажется, осталась не потушена только эта штука, - сказал я, указывая на амбар. - Хорошо еще, огонь не перекинулся на мельницу, - мучная пыль имеет обыкновение гореть так быстро, что легче сказать, что она попросту взрывается. Кей наверняка знал об этой ее особенности не хуже меня. - Пошли-ка тоже займемся.
И мы присоединились к праздничному "фейерверку", что-то растаскивая, что-то засыпая песком. Еще до того нам удалось перехватить Эктора и я посоветовал ему не отвлекать слишком много людей от несения стражи. Во-первых, не стоит слишком винить тех, в чье время занялся пожар, все могло быть куда хуже, если бы другие, более важные части замка оказались без присмотра. Во-вторых, кто-то запросто может воспользоваться царящей сумятицей, так что пусть стража несет свою стражу и дальше, а с огнем как-нибудь справятся и гости.
Как-нибудь и справлялись, но этот проклятый амбар никак не хотел униматься, едва затухала одна его часть, как вдруг огонь разгорался в другом месте.
- Да потухни же ты, сволочь! - воскликнул я в сердцах, высыпав ведро с влажным песком на коварно подмигивавшие угли и отшатнувшись от отвалившейся сверху балки. Огонь, по-видимому, всерьез обиделся, так как тут же и вправду затух, только все вокруг затянуло едким дымом.
- Сдается мне, - скрипучим серьезным голосом сказал внезапно замаячивший перед моим носом сгусток дыма, оказавшийся подкопченным Пеллинором, - огонь ждал твоих слов. Он не хотел покоряться, но не мог не покориться прямому приказу!
Я откашлялся от отовсюду сыплющегося пепла.
- Пеллинор, мы высыпали туда столько земли и песка и вылили воды, что он мог бы заткнуться гораздо раньше, если б только не его подлая натура!..
- Огонь был заговоренный, - мрачно ответил Пеллинор. - Он вообще не должен был погаснуть! - и куда-то отошел, оставив меня, как ему частенько удавалось, несколько опешившим. Вот ведь что значит его природный талант к внушению, выскажет любую чушь с серьезной миной, а ты потом гадай, не ошибочно ли в общем и целом все твое мировоззрение.
Ладно, если ему нравится так думать, пусть думает. Все менее неприятно, чем подозревать, что замок поджег кто-то из мной же привезенных с собою гостей, по какой-то пьяной дурной прихоти.
Хотя последнее можно было смело исключить. Во-первых, все пьянствовавшие были мирно заняты этим своим делом, и придумывать всякие глупости им было некогда и не к чему. К тому же, никто просто с пьяных глаз не станет поджигать замок в нескольких местах, да еще таким шпионским образом, чтобы этого никто не заметил. И никого из старых недругов Уриенса я с собой не привозил. И не их стиль (хотя кого я имею в виду под "ними" кроме Мельваса и подобных ему вполне по-своему честных рубак и мерзавцев? - но других я с собой и вовсе не вез), даже если предположить, что это могло случиться от какого-то несовпадения идеологий, скажем христианской с той же пеллиноровской. Нет, это мелкопакостничество больше напоминало выходку против Ланселота во время Белтейна или другие неудавшиеся покушения, то и дело попадающиеся как кочки под ноги, вроде "случайно не туда пущенной" стрелы - лучником, благополучно оказавшимся затем в войске Бальдульфа. Просто малоприятное напоминание, которое, скорее всего, должно было звучать как: "Маэгон не дремлет". Прилипчивый старикашка, действительно обладающий властью над многими, с определенной точки зрения ни в чем повинными людьми, заставляющей их делать то, что выглядело полными глупостями только пока они не очень-то удавались. Да и не удавались ли? Это только случаи, которые известны мне, а не тем, кто о них уже не расскажет. И учитывая, что власть его была жреческой, Пеллинор не так уж неправ, называя вспыхнувший этой ночью огонь заговоренным. Он всего лишь выразился поэтически, как кельтам и свойственно. И этот огонь не только "не должен был погаснуть", в каком-то смысле он еще вовсе не погас.
И судя по тому, что происходит, Маэгону отчего-то легче иметь дело с саксами, как и Вортигерну. Что ж, тоже история не новая. Прямо скажем, затертая до уныния.
Разумеется, никого подозрительного стража, отпущенная Эктором исполнять прямые обязанности, не обнаружила, да так оно и должно было быть - попытка исподтишка что-то испортить, а затем полное растворение до следующего раза, будто ничего и не произошло.
Несмотря на теперь уже определенно поздний час, я нанес визит Уриенсу, чтобы извиниться за нечаянно случившийся в мое посещение инцидент и причиненные в связи с ним неудобства. А также с тем, чтобы убедиться в его добром здравии, быть может, слишком хрупком даже для незначительных волнений. Кто знает, может, и на это был направлен нынешний выпад. Несмотря на тот же поздний час, Уриенс и не подумывал отдыхать, волнение на нем и правда сказалось - так что выглядел он сейчас куда большим бодрячком, чем днем, и казался совсем не расстроенным. Хотя с долей неподдельного сокрушения принес мне встречные извинения за то же непредвиденное беспокойство. Я ответил, что уж ему-то извиняться никак не стоит, без моего прискорбного присутствия ничего подобного бы не произошло. Он в ответ посоветовал мне побольше размышлять на досуге, ежели таковой вдруг приключится, о природе гордыни. Как-никак, его род пришел к угасанию без всякого моего участия. Ну, раз уж дело повернулось так, оставалось только пожелать ему доброй ночи, если от нее еще что-то оставалось, и откланяться.
Дело шло к рассвету и, отпустив всех, я отправился немного погулять по замку на манер фамильного привидения, то ли поразмыслить на досуге о том, о чем говорил Уриенс, то ли просто проветриться от дыма, хотя для этого не мешало бы переодеться и умыться, но тут уж точно было недосуг.
Побродив по стенам, поговорив с караульными, посозерцав светлеющее небо, раскрывающееся как светящаяся изнутри устрица, я подумал, не посоветовать ли Галахаду при следующей связи с Камелотом, буде он действительно соберется в наши северные края, захватить с собой Брана, как давнего и авторитетного противника Маэгона. Хотя, неужели мне не хватает самого Мерлина в Камелоте? Зачем лишний раз таскать старика по всяким пустякам.
Придя к решению, я наконец и сам собрался на покой. Какая-то добрая душа даже принесла воды в мою комнату. И охота же кому-то не спать в такой час. Не хотелось думать, что на самом деле все куда прозаичнее, и охота или неохота, а приказ есть приказ. Хорошо, что я здесь только на одну ночь, и взвыть от тирании моей недисциплинированной персоны регедцы не успеют.
Когда поутру - и впрямь поутру, было даже что-то раньше полудня, мы распрощались с королем Уриенсом и графом Эктором, коронованный повелитель Регеда по-прежнему выглядел бодрячком, и исполнение его завещания пока откладывалось. Вот и слава богу.
IX. "В горах мое сердце…"
Есть в будущей Шотландии, под будущим Эдинбургом, гора, которую назовут в будущем… возможно, назовут - в возможном будущем - Артуров трон. Это довольно высокопарный и приукрашенный вариант ее имени, так как выражение "Артурово седалище", хоть и звучит в должной мере архаично и немало меня забавляет, все же непосвященным человеком может быть воспринято несколько превратно. На самом деле, ничего особенного, просто гора, жесткая трава и замшелый камень. Но, как это нередко бывает с горами, удобная для обзора. И на какое-то время я задержался здесь, кое-кого поджидая.
Выйдя из Регеда, мы провели еще несколько более или менее похожих на настоящие сражения стычек, и множество мелких, вряд ли стоящих внимания. Серьезного сопротивления нам в этих краях не оказывали, все случавшиеся бои можно было скорее назвать пробными. А результат проб был отнюдь не в пользу тех, кто их делал. Мы уже основательно расчистили и взяли под свой контроль огромную территорию, а Гавейн успел сходить к Оркнейским островам, за что получил в народе быстро распространяющееся прозвище Принца Оркнейского, и сочтя дальнейшие маневры в том же направлении бесперспективными, отвел основной флот южнее, не предпринимая пока воинственных высадок в дикой Каледонии за разрушенным валом Антонина, отделявшим одно время романскую Британию от пиктов, прежде чем ей снова пришлось отхлынуть на юг, за надежную Стену Адриана. За вал Антонина мы намеревались совершить лишь один рейд, направленный не на завоевание, а на усмирение беспокойного соседа, с тем чтобы беспокойства от него было поменьше. Гавейн сошел на берег на подконтрольной нам территории и с небольшим отрядом подошел к назначенному месту встречи - к этой горе, оставив вместо себя во главе курсировавшего вдоль восточного берега флота Бедвира, которому было предписано не встревать в опасные авантюры, а больше вести наблюдение и, в случае обнаружения приближающейся большой массы кораблей неприятеля, немедленно сообщить об этом на берег и подойти к условленному месту, куда прибудет Гавейн с планом дальнейших действий. Увы, о прямой связи с флотом теперь пришлось забыть. Оставалось только уповать на здравый смысл Бедвира, благо, было на что. Гавейн был уверен, что самостоятельность пойдет ему только на пользу. В конце концов, не собирался же он тут весь свой век коротать, значит, чем скорее британцы освоят сами некоторые нововведения, тем лучше.
Вместе с Гавейном прибыл и Гарет, почти что в родных местах которого мы сейчас обретались. Ему уже успела поднадоесть однообразно-морская жизнь, да и для общего стратегического развития ему было бы очень неплохо поглядеть, что происходит на другом участке наших боевых действий. Хотя я шутя говорил Гавейну, что он просто забрал его из зоны риска, какой можно было считать теперь флот, оставленный Гавейном на произвол судьбы. Впрочем, это действительно была шутка. Каледония отнюдь не то место, где можно рассчитывать на тишину и спокойствие, и куда вообще стоит соваться без надобности.
Перемена в Гарете показалась мне почти невероятной. А ведь я не видел его какую-то пару недель. Наверное, я просто ухитрился забыть, как он выглядит. Мне померещилось, что он вымахал на целый фут и выглядел по своим летам чуть не театральным бывалым разбойником (до настоящего, конечно же, дело пока не дошло, просто все познается в сравнении - с прежним изнеженным и меланхоличным парнишкой, к которому я привык).
Увидев, как я взираю на Гарета с отвисшей челюстью, почему-то удивился Гавейн:
- Что, у парня выросли рога и копыта?
- Почти. Как же он вырос! Чем это ты его пичкал, что он так окреп и держится так уверенно? Морской капустой?
Гавейн покосился на меня еще подозрительнее.
- Да ладно, он почти таким и был уже в Саксонском порту, разве что еще загорел немного. Ты что, не заметил, как он менялся с каждым днем, после того как мы покинули Камелот?
- Признаться, нет…
- Смотрел бы ты дальше своего носа, Артур, хоть иногда, - весело хохотнул Гавейн.
- Да вот и смотрю, смотрю.
Гавейн кивнул.
- Благо, Кольгрим с Хельдриком временно не отвлекают.
- У меня еще и Бальдульф есть, - похвастался я. - И все равно, глянешь порой на человека, с небольшим даже перерывом, и попробуй потом узнай.
- А как же я? - поинтересовался Гавейн.
- Видно, как ты порой меняешься, я уже привык, так что, не так впечатляет.
- Точно, - сказал Гавейн. - Ты меня тоже совершенно не впечатляешь. А вот твоя армия… знаешь ли, покидая ее, я не думал, что при встрече с ней всерьез можно испугаться.
- Что-то я не припомню, чтобы тебе доводилось прежде навещать ее со стороны.
- И то правда, - легко согласился Гавейн.
И мы, рассмеявшись, обнялись, затем я обнял Гарета, здоровавшегося с потерявшим всякое разумение Кабалом, в то время как мы с Гавейном приветствовали друг друга, и повел их в центр нашего лагеря - по дороге мы вовсю обменивались новостями. В целом-то мы с Гавейном знали, что происходило друг у друга все это время, но больше чем в общих чертах таким образом не то что не сообщишь, а не стоит и пытаться, отвлекаясь на всякие несовременные игрушки. Все равно впечатление было такое, будто мы не виделись целый год.
- Так как тебе понравилось плавание, Гарет? - полюбопытствовал я.
- Век не забуду, - с чувством сказал Гарет, от его интонации мы здорово развеселились. Гарет не оскорбился, именно на этот эффект он и рассчитывал. - Честно говоря, я жутко рад, что снова на суше! - Кабал тоже, несомненно, был рад - мы спотыкались о него по очереди с утомительной периодичностью, но поскольку никто ничего против не имел, а Гарет всегда питал к "адскому псу" позволительную детскую слабость, гнать его в шею мы не стали.
- Вот так вот, да? - с наигранной обидой переспросил Гавейн. - Кругом одни сухопутные крысы!
- А Бедвир? - напомнил Гарет.
- А когда ты его видел в последний раз? - уныло возразил Гавейн. - Не скажешь же ты мне, что он находится где-то "кругом", или, откровенно говоря, "поблизости"?
Гарет признал, что поблизости, в таком случае, действительно в основном одни сухопутные крысы.
- И погода непривычно сухая и ясная, - согласился я с ехидным сочувствием, - но не все потеряно, Гавейн, думаю, по дороге мы еще найдем для тебя где-нибудь подходящее болото.
Гарет тихо взвизгнул от радости.
- Не пойдет! - патетично воскликнул Гавейн. - Я требую злых штормов и морских чудищ, а не какие-то жалкие подделки!
Немногим позже вместо обещанного болота мы, в компании также и Кея, вскарабкались на пресловутый Артуров трон, обозревая окрестности, сверяя карты и даже пытаясь с Гаретом на пару сочинить письмо Моргейзе, которое не сразу привело бы ее в буйство. Лот отсутствовал, направившись к себе домой, пользуясь близостью дома, и о прибытии Гарета пока не знал.
- А может, не будем пока ничего писать? - с беспокойством спросил Гарет, за последние пять минут, посвященные упорному сочинительству, порастерявший весь свой недавно обретенный разбойничий лоск. - Сходим сперва в Каледонию, а то мало ли что…
Действительно, "мало ли что", так что писать временно передумали. И я на некоторое время занялся обновлением своей карты, с уточнениями, о которых мне рассказывал Гарет, с некоторыми поправками Гавейна.
- Еще отряд, - сообщил Гавейн, вглядываясь вниз в свою любимую самодельную подзорную трубу.
- Кто это? - спросил я, продолжая делать пометки на карте. Кей праздно поглядывал то на карту, то на ландшафт внизу, критически их сравнивая, - впрочем, какая критика? Понятно, что два топографических крючка мало похожи на художественный пейзаж. А Гарет нетерпеливо поглядывал на Гавейна - когда же он даст ему тоже посмотреть в свою замечательную игрушку.
- Сейчас разглядим… Похожи на пиктов - их встречает Мельвас…
- На пиктов? - удивился я. - В каком смысле на пиктов? На тех, что с нами, или тех, что против нас?
- А шут их знает, просто видок диковатый, - безразлично отозвался Гавейн. - Ага, - удовлетворенно отметил он, понаблюдав за встречей, - с ними все ясно - еще союзники. По-моему, ты народу нравишься, Артур.
Я издал только веселый смешок, не отрываясь от карты испещренной крестиками, стрелками и прочей ерундой, отмечающей места крупных и мелких стычек и территории, контролируемые нами и нашими союзниками или противником, и отдельно территории спорные и просто "белые пятна".
- Черт побери! - воскликнул Гавейн и, подавшись вперед, чуть не кувыркнулся вниз с обрыва.
- Э-эй! - испуганно окликнул Кей, машинально совершая ловящее движение в пустом воздухе.
- Что? - Я вскочил с покрытого лишайниками камня, бросив карту, и все мы кинулись к Гавейну. Что-то со встречей пошло не так?
- Там Галахад! - радостно воскликнул Гавейн и, с чувством треснув меня по плечу и всучив больше ненужную ему трубу, чуть не вприпрыжку поспешил по осыпающейся тропинке вниз. Я передал трубу Гарету - пусть тоже повеселится, подобрал карту и бережно ее свернул. Потом выжидающе уставился вниз. Что-то мне подсказывало, что носиться по наклонной далеко не такой уж плоскости с препятствиями туда-обратно несколько раз совсем необязательно.
- Ты пойдешь вниз? - спросил Гарет, с любопытством созерцая что-то сквозь трубу.
- Бессмысленно, - сказал я. - Галахад все равно захочет сюда подняться, я его знаю.
- А Гавейн снова поднимается сюда! - с энтузиазмом сообщил Гарет. - И с ним Галахад!
- Вот уж не удивительно! Этот непоседа не упустит случая влезть в гору, если она попадется ему на дороге. Кей, как там себя чувствует наша корзинка с вином?
- Ждет не дождется, когда ее облегчат, - заверил Кей.
- Вот и отлично! Скоро дождется. - Галахад был как раз той недостающей частью встречи, которая и должна была состояться на этой исторической горе. Пока все по плану, и никто не потерялся. Можно сказать - идеально.
- Привет, лентяй! - воскликнул Галахад, ничуть не запыхавшись. - Я так и знал, что с трона ты не слезешь!
- Ну а я знал, что ты все равно сюда заберешься. Вид отсюда отличный! А воздух еще лучше - сам знаешь - горный, и подальше от лагеря.
Я протянул ему руку, последним рывком втаскивая на площадку, и мы с чувством похлопали друг друга по плечу.
- Как новости? - поинтересовался я.
- Пока все отлично! - туманно ответил Галахад. - Разве что кроме Грааля. - Вот теперь уже что-то определенное. Хоть и не совсем то, о чем мне пока хотелось говорить. Но намеками - можно.
Мы с интересом друг на друга уставились. За тот истекший срок, что мы не виделись, Галахад изменился и стал больше похож на местного жителя. Немного загорел, обветрился, похудел, одичал… Менялись мы, конечно, все время, но разницу всегда легче заметить с расстановкой между встречами большей, чем в один день. Галахад тоже изучил меня ясным взором с головы до пят и заметил:
- Становишься все колоритней.
- Не я один.
- Да, Гавейн тоже прямо-таки одичал в походах с тех пор, как я его видел в последний раз, - с готовностью согласился Галахад, и в глазах его запрыгали смешливые чертики - в этом он, по крайней мере, остался совершенно прежним. - Один только я не меняюсь…
- Да, да, конечно. Как добрался?
- Да почти без приключений.
Мы расселись кружком на украшенных порыжевшим лишайником камнях, Кей выудил из корзинки бутыль и несильно потрескавшиеся роги и Гарет налил нам вина. Гавейн вытащил из тени под другим нависшим валуном мех с водой, и разбавил вино. День был по-настоящему, просто зверски, летний, и хотелось скорее пить, чем напиваться. По причине того же тепла, предпочтение было отдано вину, а не элю - вино в таких случаях дольше остается свежим.
- Здорово продвинулись, и быстро, - заметил Галахад. - А главное, территория действительно стала куда чище. С теми недалекими славными ребятами, с которыми я приехал, - он небрежно махнул рукой в сторону спуска с горы, - я повстречался уже на подходе, а дорога оказалась вообще на удивление легкой.