- А разве нет? Разве не этого ты хотела, постоянно сводя нас с Гаретом? Просто ты боишься, что ветер переменится, боишься всего на свете, особенно того, что наш брат Кадор может случайно заподозрить, что именно Гарета ты прочишь мне в наследники. Не так ли?
Повисла пауза. А может, не повисла, а упала или ударила. Примерно такая же, какая бывает после выстрела - когда закладывает уши. Моргейза издала сдавленный невразумительный звук, уставившись на меня совершенно как на сумасшедшего. Может быть, она была права.
- А я не против, Моргейза, - сказал я мягко. - Гарет мне куда больше по душе чем Константин, хоть Кадор при каждом удобном случае дает всем понять, кто будет следующим. Уже даже пущен слух, что в первый же день я назначил Кадора своим преемником, если у меня не будет других наследников. А уж об этом можно и позаботиться, верно? Как и о том, чтобы я не засиделся на этом свете слишком долго. Но как ты думаешь, теперь у Гарета все-таки больше шансов против Константина, чем прежде? В конце концов, есть отвлекающий момент. Быть может, пора ему получить хотя бы шанс вступить когда-нибудь в игру, не будучи претендентом, задушенным в зародыше из-за излишней предосторожности?
Моргейза фыркнула как рассерженная кошка.
- Ты безумец! В этом нет никакого смысла! Я знаю пророчество - Константин станет королем!
Ну а я знаю "историю", которая говорит то же самое…
- Пророчество! - фыркнул я в ответ. - Чьего же изготовления?! Быть может, Маэгона? Он уже пытался напророчить мне смерть. Не далее чем на вчерашний день. И что же? Как я вообще вписываюсь в ваши пророчества, Моргейза? Ничего не предопределено, пока мы живы!
- Ты сумасшедший, - повторила Моргейза с ненавистью, хотя мне показалось, что ненависть эта была направлена уже не на меня. - Такой же сумасшедший как твой отец. Или даже хуже. Я ничего не хочу для Гарета кроме долгой спокойной жизни. Но в вашем драконьем огне сгорает все. Что ж, если ты искренне веришь в то, что сказал - пусть. Если твое безумие сможет вопреки всему защитить Гарета лучше благоразумия - пусть. Но если с ним случится хоть что-то, по чьей угодно вине, то - поверь моему слову! Константин очень скоро станет королем! А ты узнаешь, что значит настоящее проклятие! Запомни это!
- Запомню, - ответил я.
Она еще немного постояла молча. Мы просто смотрели друг другу в глаза, и я разрывался от желания сказать ей то, чего говорить никак не стоило… А потом она отвела взгляд, отвернулась и, как ветер, быстро вышла из комнаты.
Когда дверь передней захлопнулась за ней, я вздохнул с облегчением. По крайней мере, тогда я решил считать, что это было облегчение, а не сожаление.
Кажется, она тоже не сказала многого из того, что хотела сказать.
Камулдунум пустел. Время праздников проходило, и наступало другое.
Мерлин и я стояли на верхней площадке осыпающейся старой башни. Мерлин мрачновато заглядывал за парапет, а я поглядывал на Мерлина, отрешенно отколупывающего от полуразрушенного парапета мелкие кусочки.
- Ты уже знаешь.
- Знаю, и тоже понятия не имею, стоит ли говорить об этом сейчас остальным. Может, все пройдет раньше, чем кто-то успеет всерьез испугаться. Но есть и настоящий риск, что не пройдет. И теперь все это уже гораздо меньше похоже на игру. - Я тоже отколупнул кусочек от парапета и сбросил вниз. Помолчав немного, я продолжил. - Конечно, при таком раскладе, хотелось бы знать мнение всех, как далеко мы намерены зайти… И стоит ли заходить вообще, - добавил я после короткой паузы.
Мерлин пожал плечами.
- А мне-то казалось, что тебя не так уж интересует общее мнение. - В его голосе прозвучала легкая насмешка. И не без грусти.
- Что ты имеешь в виду? - спросил я небрежно. - Разве то, что я узурпировал трон? Пустяки какие!
Он усмехнулся.
- Да, похоже, ты здесь как рыба в воде.
- Не знаю. Не так уж давно мы здесь плаваем. Просто ясно ведь, чем все это продолжится. А войны могут здорово отвлечь нас от основной проблемы. Тем более что теперь это действительно проблема, а не отпуск и развлечение экспериментами на досуге, в поисках чего-то нового в давно забытом старом, но, по крайней мере, действующем настолько, насколько нам было необходимо, в известных нам пределах. Так что…
- Теперь уже поздно переигрывать, - сказал Мерлин. - Что случилось, случилось. Пусть мы и не собирались использовать машину по назначению в ближайшее время, все-таки, есть большая разница между тем, чтобы не использовать возможность, и вовсе не иметь возможности ее использовать. Конечно, случилось непредвиденное, но и здесь все бросать нельзя. После твоей маленькой выходки с разгадыванием древних головоломок и доставанием мечей откуда не следует, нам в этом мире уже сложно будет затеряться.
- Знаю.
- Конечно, знаешь. Скажи лучше, чего ты не знаешь. Но, как я уже говорил, в этом могут быть и свои плюсы, - продолжил он. - И дополнительные возможности. В конце концов, научным экспериментам иногда бывает просто не обойтись без поддержки самой обычной власти. Королевской или какой-то другой. Для масштабности действий или привлечения каких бы то ни было средств.
- Смеешься? - усмехнулся я.
- И это тоже, но только отчасти.
- Значит, без войн нам все-таки не обойтись. Но стоит ли нам всем этим заниматься, вот в чем вопрос.
Мерлин немного помолчал.
- Конечно. И все-таки, мне немного жаль.
- Чего именно?
- Твоего самоустранения. Ведь все, что здесь случилось, в сущности, не так уж случайно. Именно к этому ты с самого начала и стремился.
Я понаблюдал за чертящими небо стрижами.
- Может быть.
Мерлин меланхолично отломил от парапета еще кусок камня.
- В конце концов, невелика потеря, - сказал я.
Мерлин вздохнул.
- Иногда мне бывает печально оттого, что ты сознательно уходишь все дальше, к одиночеству, с открытыми глазами, и не желаешь свернуть.
- Может быть, - вновь пробормотал я задумчиво, - Может быть… Но что поделаешь. Возможно, иногда это единственный способ спасти мир.
Мерлин недовольно усмехнулся.
- А вот это уже мания величия.
- Или просто шутка, - сказал я. - А может, и нет. Но это уже неважно.
- Значит, войны так войны, - проговорил Мерлин. - Здравствуй, железный век.
- А когда он не железный? - поинтересовался я.
У века стального - своя эстетика,
Своя мелодия, своя патетика,
Своя легенда, своя печаль,
Земля-наковальня удержит сталь,
А небо молот обрушит сверху -
Да это так просто - на потеху…Железный век творит цветы из стали,
Горнило солнца раскаляет твердь,
А небо рушит молот - лед и смерть,
Размеренно и четко с вышней дали…Железный век - из ржавых перекрытий
Ночей и дней посыпалась труха…
- Жуть просто, верно? Лучше не продолжать, порву и выброшу все к чертям. Сделаю доброе дело…
Отец рассмеялся.
- Помнится, был еще один король-трубадур. Любопытно, когда ты был Ричардом Львиное Сердце, ты действительно откопал Экскалибур?
Я рассмеялся в ответ, поглядел на свой меч и покачал головой.
- Если этот романтик и правда откопал Экскалибур, то выглядел он совсем иначе, чем этот. Впрочем, чем черт не шутит?
А черт шутил бы тем, что Экскалибур пришлось бы доставать из могилы Артура. Но об этом мы вслух говорить не стали.
К вечеру Камелот опустел наполовину. Гарета временно взял под крылышко Кей. Мне же, собственно, было пока не до него. Ближе к закату настало время для откровений.
Мы все собрались в покоях колдунов - раньше их занимали граф Эктор с супругой и, комнату по соседству, принцесса Гвенивер - ныне давно уже любезно отбывшие. Мерлин занял место принцессы Гвенивер, а наши феи поселились в двух смежных комнатках графской четы, где мы сейчас и разместились.
И вот, настигла всех дурная весть…
Что случай тяжелый, можно было заподозрить с самого начала. Но вот насколько сильно и кого что-то ударит, всегда сложно предсказать. Поэтому назвать воцарившуюся паузу тягостной значило не сказать почти ничего. И для кого эта пауза была более тягостной - для тех, для кого новость действительно оказалась новостью, или для тех, кто ждал теперь, не случится ли с кем истерики? Сидя на краешке тяжелого сундука рядом с Линор, я держал ее ладонь в своей, чувствуя застывшее в ней напряжение, отзывавшееся ледяным холодом в пальцах. Я добросовестно служил грелкой, а заодно наблюдал за теми и за другими. Для меня все новости были уже в прошлом, да и случилось все не при мне, так что невольно продолжать гадать по тысячному кругу, что же именно произошло и как это можно было предотвратить, тоже не приходилось.
Все молчали. Возгласы: "Что за чепуха?", "Как это возможно?" и "Это что, на самом деле?.." остались уже позади. Так что пока все молчали. Пока.
Олаф сидел с оглушенным видом на краю постели, неподвижным взором буравя одну точку где-то на противоположной стене. Фризиан утомленно привалился на застилавшие постель оленьи шкуры, опираясь на здоровый локоть и с отрешенной мрачностью созерцал потолок. Гамлет, крепко вцепившись напряженными пальцами в край стола, на котором сидел, широко распахнутыми глазами уставился в пол.
Антея беспокойно поглядывала на всех троих по очереди и не забывала посматривать и в нашу с Линор сторону. Я ей ободряюще подмигнул. Кажется, это ее слегка изумило, но и немного уверенности тоже добавило.
Отец, восседавший на единственном предмете мебели действительно напоминающем кресло, обозревал всех с совершенно непроницаемым выражением лица и подобравшейся неподвижностью сфинкса.
- Трагедия, - угрюмо проговорил Олаф, наконец зашевелившись и яростно потерев ладонями лицо, будто ожесточенно пытаясь проснуться. - Песнь козлов, да и только…
Гамлет тяжело соскочил со стола, медленно прошел к окну, постоял мгновение и резко высунулся в него, будто пытался выброситься, впрочем, для этого ему пришлось бы сильно потрудиться. Первый же вдох, заставивший его ребра впиться в края оконного проема, наверняка отрезвил его не меньше, чем свежий воздух. Гамлет замер и пробормотал по ту сторону окна что-то яростное. Никто не разобрал его слов. Должно быть, к лучшему.
Фризиан продолжал молчать, не двигаясь, только окинул взглядом комнату и, как обычно, взгляд его был абсолютно спокоен. Как тихий омут.
Я без труда подавил желание сказать вслух, что случившегося вполне можно было ожидать. Когда-то я уже наговорил достаточно гадостей, до того как это случилось. А реальность отбивала всякую охоту к таким словам. По крайней мере, с моей стороны. Так что я промолчал. Это следовало сказать кому-то другому, кто действительно узнал об этом несколько минут назад, а не знал заранее.
- Что ж, - очень негромко проговорил Фризиан. - это был риск, с которым мы согласились. Никто не знал, как может сказаться такой перенос. - Олаф нехотя молча кивнул, не отрывая ото лба прижатого к нему кулака.
Гамлет повторил за окном какое-то проклятье, потом так же, рывком, вернулся в комнату и повернулся к нам, все еще опираясь рукой об оконный проем. Губы его были сжаты, будто он еле сдерживал все еще рвущиеся с языка ругательства. Мы встретились с ним взглядами. Шумно выдохнув несколько раз, он наконец заговорил. Голос его слегка дрожал от переполнявших его эмоций.
- Я знаю. И слышал это уже сто раз. Все кажется вполне естественным, не правда ли?..
Прозвучавшая в его голосе злость заставила Олафа удивленно поднять голову и посмотреть вверх.
- Естественным? Что это ты имеешь в виду?
Я выпустил руку Линор и подошел к столу, где стоял кувшин с легким вином и несколько кубков. Взгляд Гамлета метнулся за мной. Я плеснул себе в кубок вина, задумчиво пригубил и отставил в сторону, потом снова посмотрел на Гамлета. Он продолжал смотреть на меня. И на этот раз я ответил ему таким же пристальным и едва ли не яростным взглядом.
- Ты уже знал, когда тебе об этом сказали, - обманчиво безразлично сказал Гамлет, будто всего лишь уточняя.
Я выждал небольшую паузу.
- Да. Знал, - подтвердил я спокойно. Уточнять, что я всего лишь догадывался было бы попросту смешно.
- И откуда же ты знал? - вкрадчиво напряженно спросил Гамлет. - Откуда ты мог это знать?!
- Ланселот, - предупреждающе рыкнул Олаф.
Я слегка улыбнулся.
- Я пессимист.
Антея и Фризиан подавили смешки.
- И мне просто пришло в голову подумать.
- Подумать! - негромко воскликнул Гамлет. - А никому еще не приходило в голову подумать о другом?!
- О чем? - холодно спросила Линор.
Я послал ей успокаивающий взгляд, мол, все это меня ничуть не задевает. Линор хмурясь посмотрела на отца. Мерлин молчал, давая нам всем высказаться. И на мой взгляд, это было единственно правильным ходом.
- О том, - сказал Гамлет вновь яростно задрожавшим голосом срывающимся в хрип, - что он и сам мог все это подстроить! Откуда еще он сам мог догадаться?..
Я только слегка насмешливо присвистнул. А то я не понимал, к чему он клонит…
- Это не смешно! - сказал Гамлет. - Ты слишком спокоен! И что мы о тебе знаем? Только то, что ты единственный, кому это было бы на руку, и то, что однажды ты уже сотворил временную накладку, тоже единственный из всех нас! И откуда нам теперь знать, на что ты вообще можешь быть способен?!
- Ланселот… - яростно повторил Олаф. Я приподнял руку в отметающем жесте. То же самое сделал отец, выжидающе глядя на Гамлета. Пусть уж выпустит пары. Хуже будет, если не выпустит.
- Конечно, знать тебе неоткуда, - проговорил я негромко. - Так значит, ты всерьез считаешь, что это было бы мне на руку? Каким же, любопытно, образом?
- Ты здесь король, - сказал Гамлет. - Некоторым такие вещи очень даже нравятся.
Я рассмеялся. Линор вдруг тоже.
- Этого слишком мало, - воскликнула она.
- Именно, - подтвердил я. - Мне-то уж, с моей манией величия быть королем какой-то маленькой древней Британии? Ты с ума сошел!
- Не скажи. Как говаривал Цезарь, лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме.
- Ну конечно… И кем был сам Цезарь? - переспросил я со смешком. - Первым-то он стал именно в Риме. И ты мне об этом уже говорил. Забыл?
- Может быть! - буркнул Гамлет. - Если только…
Он выдержал зловещую паузу, и тут мое настроение резко переменилось - "если ты сейчас скажешь, что я просто боюсь вернуться, - подумал я с внезапным бешенством, - я разнесу тебе голову этим кувшином…"
- Если только ты попросту не боишься вернуться, - закончил Гамлет. - Потому ты и берешь от этого мира не задумываясь, все, что только он может дать - потому что другой мир для тебя потерян. Ты бежишь от него. Не правда ли?
Кувшин в голову Гамлета не полетел. Я сам удивился собственному спокойствию, которого и не ожидал. На деле вдруг оказалось, что это совсем не так меня трогает, как я думал.
- Бегу, конечно, - согласился я, и услышал в ответ ошарашенные вздохи, про изумленные взгляды можно было и вовсе не говорить, даже о взгляде самого Гамлета, который так же не ожидал такого ответа, как и я сам. Только отец ничуть не удивился. - И беру от этого мира все, что только он может дать. Потому что все мы знаем, чем это может кончиться. Там, в другом времени. Причем, уже измененном. Почему-то это знание меня больше не пугает. Хотя я все еще не хочу становиться опасней, чем могу стать и пока предпочитаю не вмешиваться в ваши дальнейшие исследования вовсе. Потому что знаю, что когда придет время, то, что всегда считалось для нас преступлением, будет сделано, потому что я хочу этого, и знаю, что есть что-то, что я желаю изменить, пусть даже из мелочных и низких личных побуждений, как может кто-нибудь сказать, и может быть, он будет прав. Но тут уж мне все равно. Некоторые принципы нашей обычной морали для меня теперь пустой звук. А относительно тех, кого это касается - лучше между ними и мной никому не вставать. И ты думаешь, я стал бы закрывать себе путь назад, если знаю, что на этот раз одержу верх?
- О… - только и проговорил Ланселот, после впечатляющей паузы, совсем другим голосом. - Знаешь, вообще-то, я так и думал… Только не думал… а, ладно. Конечно, я говорил это не всерьез.
Кто бы сомневался… Вся компания созерцала Гамлета с весьма интересными выражениями лица.
- Знаешь, - как бы между прочим, негромко и непринужденно проговорил наконец обращаясь к нему Фризиан. - Были какие-то умники, которые утверждали, что на самом деле в могиле Артура лежит скелет вовсе не Артура, а Ланселота. Я начинаю в это верить.
Линор поперхнулась первой, за ней последовали и все остальные, а после некоторого недоумения и сам Ланселот.
- Почему же вы нам сразу не сказали? - переключился он уже на колдунов, когда все успокоились, куда более мирно, если не сказать смиренно, уже выпустив весь свой пар.
- А когда, интересно? - проворчала Антея. - Об этом все-таки просто между делом не сообщишь. А у вас тут целыми днями то драконы, то призраки, то мясорубка прямо по окнами. Разве тут что-то спокойно обсудишь?
Гамлет только пожал плечами.
- В любом случае, - сказал Мерлин, - не будем относиться к этому так, будто мир рухнул и случилось что-то непоправимое, все мы пока живы и продолжаем действовать, жизнь продолжается. Просто отнесемся к этому серьезно. Поскольку стало ясно, что мы тут, во-первых, надолго и, во-вторых, нам не обойтись без всеобщего мозгового штурма, предполагающего периодическое появление каждого из нас на Станции, ну, или почти каждого, - слегка выделил он последние слова.
- Что значит, почти каждого? - с легким удивлением поинтересовался Гамлет.
- Только то, что кому-то из нас, все-таки придется почти безвылазно заниматься делами этого мира и обеспечивать нашу легенду, чтобы она не рухнула.
- Ты все правильно понял, - кивнул я, когда он посмотрел на меня, что, впрочем, сделали и все остальные. - И заодно, может быть, как раз, чтобы ненароком не случилось то, чего ты опасаешься, - добавил я ехидно. Гамлет слегка насупился.
- Ладно, - сказал, кивнув, Олаф, - и под каким же предлогом мы все будем периодически исчезать? Ясное дело, что колдунов особенно расспрашивать не будут, ну а если наши отлучки станут слишком частыми и продолжительными, и кого-то это не в меру заинтересует?
- Тоже мне проблема, - ответил я весело, - мало ли, куда я вас пошлю по делам? - Все засмеялись. - И есть еще один предлог - поиски Святого Грааля.
Олаф уставился на меня большими глазами, и усмехнулся.
- Грааля?! - воскликнул он. - Ну, это ты загнул!.. Артур…
- Это почему же?
- А не рановато ли? По-моему, это относится к концу легенды, а не к началу.
- А разве мы собираемся разыграть всю пьесу от начала до конца? Не знаю как у тебя, у меня на это нет ни времени, ни желания. И по сути - очень даже подходит. Если мы не найдем этот Грааль, то все наше пребывание здесь просто ни к чему.
Фризиан задумчиво хмыкнул.
- А мне начинает нравиться идея с Граалем.
- Еще бы, ты же у нас Галахад, - улыбнулся я. - Но в ближайшее время на приключения не рассчитывай, пока рука не заживет.