И печали улетели,
Улетели далеко.
И на сердце
В самом деле
И просторно и легко!И звенит ручей в овраге.
И туман стоит в бору.
И рябины -
Словно флаги -
Полыхают на ветру.1969
* * *
Там, за окраинным домом,
Легкая снежная мгла.
Чем-то до боли знакомым
Пахнет сырая ветла.Там кольцевая дорога,
Черточки синих столбов.
Вечная чья-то тревога,
Вечная чья-то любовь.Ветер у старой церквушки
Снежную стелет постель.
Кровью рябин по опушке
След не моих ли потерь?А за пригорком покатым -
Леса далекий рубеж.
Там, над последнею хатой,
Дым не моих ли надежд?1969
* * *
За вербным перелеском
Куски речного льда
Несет с веселым плеском
Весенняя вода.Стоит дымок в березах,
И солнце вдоль реки
Горит на красных лозах
Пушистой шелюги.И от глухой обиды,
От всех моих забот
Остался только битый
Голубоватый лед.Изломанный и острый,
С подтаявших низин
Его вода уносит
До следующих весен,
До следующих зим.1969
* * *
Тихое поле над логом.
Чистый холодный овес.
И за обветренным стогом
Рощица тонких берез.Родина! Свет предосенний
Неомраченного дня.
Желтым потерянным сеном
Чуть золотится стерня.Бледные ломкие стебли
Жмутся к косому плетню.
Эту неяркую землю
Каждой кровинкой люблю.Если назначена доля
Мне умереть за нее -
Пусть упаду я на поле,
В это сухое жнивье.Чтобы уже не подняться,
Чтобы в последней беде
Нежно щекою прижаться
К пыльной сухой борозде.1969
* * *
Опять в полях светло и пусто.
Солома, ветер и песок.
И в синем холоде капуста,
И в желтом пламени лесок.И незабытый, изначальный,
В тиши прозрачной и сырой -
Далекий ровный и печальный
Стук молотилки за горой.Сырой лужок о трех ракитах,
Осока стылая в воде.
И ряд колосьев, позабытых
На обнаженной борозде…Когда еще, какие дали
Помогут мне хотя б на миг
Забыться в праздничной печали
От невеселых дум моих?И на какой другой излуке,
В каком непройденном пути
Смогу забыть о той разлуке,
Что неизбежна впереди?И на каком другом рассвете,
В какой неведомой глуши
Так ощущается бессмертье
Колосьев, ветра и души?1970
* * *
Памяти Б. БатуеваГолубеет осеннее поле,
И чернеет ветла за рекой.
Не уйти от навязчивой боли
Даже в этот прозрачный покой.Потемнела, поблекла округа -
Словно чувствует поле, что я
Вспоминаю погибшего друга,
И душа холодеет моя.И кусты на опушке озябли,
И осинник до нитки промок.
И летит над холодною зябью
Еле видимый горький дымок.1970
* * *
Л. АннинскомуБелеет зябь морозными ожогами.
За голым лесом дымная заря.
Опять иду звенящими дорогами
Бесснежного сухого декабря.Опять, наверное, погибнут озими,
Промерзнут обнаженные поля.
От этой долгой,
Бесконечной осени
Устала и измучилась земля.Уже дубы в последнем редком золоте
На пустыре застыли не дыша.
И беззащитна,
Как свеча на холоде,
В глухом просторе хрупкая душа.И словно нет предела безотрадности,
И страшно в этом холоде пропасть…
Пора бы сердцу отогреться в радости,
Пора бы снегу теплому упасть!1970
* * *
Согрело мартовское солнце
Еще заснеженную степь.
Позолотило у колодца
Бадью обмерзшую и цепь.Уже готовые для сева,
Рокочут где-то трактора.
И дух оттаявшего сена
Струится с дальнего бугра.И после долгого ненастья
Опять простор широк и свеж.
Опять рукой подать до счастья,
До всех несбывшихся надежд.И ждет душа отрады вешней,
Благословенного тепла,
Как почерневшая скворечня,
Как обнаженная ветла.1970
* * *
Опять я подумал о родине,
Где стынет в росе лебеда,
Где в старой замшелой колодине
С утра холодеет звезда.Там черные тени в дубраве
И белый над берегом сад.
И можно не думать о славе
И слушать, как листья летят…Там речка прозрачна, как детство.
Там рыжим кустам камыша,
Наверное, точно известно:
Бессмертна ли наша душа.1970
* * *
Значок ГТО на цепочках
На форменной куртке отца.
И тополь в серебряных почках,
И желтый песок у крыльца…В эпоху сомнений и бедствий
До самого смертного дня
Нетленная память о детстве
Уже не оставит меня.И видится, словно вначале,
Та первая в жизни беда,
Как будто по свету не мчали
Меня роковые года.Все видится дымное небо,
Изломанный танками сад,
Горбушка казенного хлеба,
Что дал незнакомый солдат.Видения дальнего детства
Опять меня сводят с ума,
Как будто не вдавлены в сердце
Россия, Сибирь, Колыма…Как некое странное бремя,
С тревожным моим бытием
Дано мне застывшее время
В усталом сознанье моем.Там хата с колючей соломой,
Поющий за печкой сверчок…
Какой-то солдат незнакомый.
Какой-то старинный значок.1971
* * *
Здравствуй, степная деревня.
Белый сухой полынок.
Стали родные деревья
Черными пнями у ног.Родина! Хатой саманной,
Стылой лозой у плетня,
Далью пустой и туманной
Снова ты манишь меня.Ветер за старой поветью
Треплет кусты конопли.
Нет и не будет на свете
Ближе и горше земли.Свет золотой и тревожный.
Что еще там впереди?
На обнаженные пожни
Скоро прольются дожди.Все ли я сделал на свете,
Чтобы спокойно глядеть
В дали холодные эти,
В эту сентябрьскую медь?Может, за далью размытой,
За луговиной степной
Что-то навеки забыто,
Что-то потеряно мной?Что там темнеет у стога
Сквозь просяное жнивье?
Может быть, это дорога
В дальнее детство мое?Что там вечерняя синька
Прячет в просторе полей?
Может быть, это косынка
Матери старой моей?1971
* * *
Знакомый край с холодной далью,
С тревожным шумом камыша.
Твоей березовой печалью,
Как прежде, полнится душа!Все те же выцветшие флаги
Качает ветер у крыльца.
И жгут костер в сухом овраге
Два босоногих огольца.Как прежде, вьется дым летучий
На суходолы и лога.
И веет холодом из тучи
На прошлогодние стога.И на безлюдном побережье
Опять волнуется лоза.
И холодит ладонь, как прежде, -
Дождинка, капелька, слеза.1971
* * *
Как жалобно ястреб кричит
На этой опушке глухой.
И ветер полынью горчит
И трогает вереск сухой.Здесь черные листья дрожат
На старых кустах бузины.
Здесь черные гильзы лежат
В окопах последней войны.Как много простора для глаз!
Какое безлюдье кругом!
И снова в назначенный час
За лесом гремит полигон.И клочья колючей стерни
Взлетают над полем седым.
И давние горькие дни
Напомнил тротиловый дым…А к ночи - опять тишина.
Лишь ветер гуляет в бору.
Как будто уснула война
И снова проснется к утру.1971
МЕЛЬНИЦЫ
Машут крыльями мельницы
В сорок третьем году.
В чистом поле чернеются
На юру, на виду.За холодными хатами
Ветра зимнего стон.
От былых элеваторов -
Обгорелый бетон.Но пока не рассеется,
Не откатится враг -
Машут крыльями мельницы
В черноземных степях.Ветряные, старинные,
На скрипучей оси.
Словно в годы былинные
На Великой Руси.Словно заново найдены
Силы древней земли.
Словно дальние прадеды
К нам на помощь пришли.Пусть вдали за покосами
Дыма траурный креп.
Будет поле с колосьями,
И победа, и хлеб!Машут крыльями мельницы
Сквозь лихие года.
Вся беда перемелется
Навсегда, навсегда.1971
* * *
Воронеж, детство, половодье.
Зеленый плавающий лед.
И солнце держит за поводья
Над белой тучкой самолет.Военный - маленький, двукрылый, -
Защита грозная страны…
А вдалеке за рощей стылой
Поля озимые видны.Там, за рекой, село Придача
За гулкой дамбой,
За мостом.
И церковь белая маячит,
Сияет золотым крестом.
И тихий звон летит по свету,
В упругом воздухе плывет.
И знаю я,
Что бога - нету…
И кружит в небе самолет…И жизнь моя еще в начале.
И даль аукает: "Иди!.."
И нет ни бога,
Ни печали.
И все, что будет, -
Впереди.1972
* * *
Больше многих других потрясений,
Что отпущены щедрой судьбой,
Помню солнечный день предвесенний,
Помню город разрушенный мой.Бело-розовый, зыбкий - от снега.
От кирпичных разрубленных стен, -
Он теснился до самого неба,
Словно в белом тумане летел.Незнакомый, притихший, суровый -
Словно призрачный дымный погост…
А вдали золотился сосновый,
Наведенный саперами мост.На ступенях знакомого спуска,
Ах, как сердце забилось тогда!
Вот и домик на улице узкой…
Но была за углом - пустота…Только виделись дальние дали -
Необычно, просторно, светло.
Только черные птицы летали
И поземкой с обрыва мело.Тополей обгорелые руки.
Обнаженный пролет этажа…
В первый раз
Содрогнулась от муки
Защищенная детством душа.1972
* * *
У степного переезда
Предвечерняя полынь.
И откуда - неизвестно,
Слишком ранняя теплынь.Год назад пришла победа…
Паровоз свистит вдали.
Теплый руль велосипеда,
Дух горячий от земли.Еду тропкой пришоссейной,
Задеваю лебеду.
А велосипед - трофейный,
Очень легкий на ходу…Я живу, еще не зная,
Что дорога нелегка,
И полынь в начале мая
Не особенно горька.Впереди иные грозы.
Дышит с юга суховей…
Тихо светятся березы
По окраинам полей.Непонятна, неизвестна
Отуманенная синь.
И дрожит у переезда
Придорожная полынь.1972
* * *
Снова дрогнуло сердце от боли.
Снова падают листья в ручей.
На изрытом картофельном поле
Собираются стаи грачей.Впереди, за лугами пустыми,
Где кончается желтый покос,
Что там видится в розовом дыме
За вершинами стылых берез?..Вот и вечер пришел незаметно.
И просторы уснули в тиши…
Может, все-таки вправду бессмертна
Хоть какая-то память души?Может, в чем-то возможна бескрайность,
Над которой не властны года?
Если в смерти забудется радость,
Пусть продлится хотя бы беда.Чтоб лететь и лететь по раздолью
Под стихающий крик журавлей
Этой вечной березовой болью
Над просторами сонных полей.1972
* * *
Качается мерзлый орешник,
Стучит на холодном ветру.
И я - неприкаянный грешник -
Опушкой иду поутру.Блестит на дороге солома,
Деревья стоят в серебре.
И все мне, как прежде, знакомо
В пушистом седом январе:Болотца замерзшее блюдце
И в теплом снегу - камыши…
Но только уже не вернуться
В прозрачную юность души.Растаяла в годы скитанья,
Как этих дерев серебро,
Блаженная радость незнанья,
Начальная вера в добро.И только по склонам бесснежным,
Где стога замерзший комок,
Еще не угасшей надежды
Струится наивный дымок.1972
* * *
Холодный день на Иссык-Куле
И волны с просинью свинца!
Когда-нибудь забыть смогу ли
Полынный запах чебреца?Как у высоких гор киргизских
Меня нежданно потрясло
В сухих плетнях, в оградах низких
С названьем Липенка село!..И впрямь живут в семье единой
Потомки тех, кого сюда
В начале века с Украины
Вела суровая беда.И все знакомо в поле черном -
Посевы, вербы, камыши…
Как будто я в родном Подгорном,
В степной воронежской глуши.Вот только горы, что застыли
За планкой крайней городьбы…
А впрочем, горы тоже были
В нелегкий час моей судьбы.На перепутьях горных тропок
И я судьбу свою искал.
Среди колымских круглых сопок,
Среди иркутских желтых скал.И все сошлось в прибрежном гуле
На странной точке бытия.
Как будто здесь,
На Иссык-Куле,
И вправду жизнь прошла моя.1972
* * *
Спугнул я зайца на меже
На предвечернем тихом поле.
И что-то дрогнуло в душе,
Как от давно забытой боли.И вспомнился далекий год.
Послевоенный мокрый грейдер.
Седая ива у ворот.
Над пустырем холодный ветер.И вспомнилось: иду босой,
Иду в поля по чернозему.
А дождь - сверкающий, косой -
На крышах вымочил солому.И весь в окопах был покос,
За ним бурьян стоял стеною…
А сколько зайцев развелось
В полях, истерзанных войною!..О, эти комья на стерне
И эта черная дорога!
И вдруг ожившая во мне
Та позабытая тревога!..…А заяц прыгал через лен
И скрылся в низеньких ракитах.
Как будто он -
Из тех времен,
Из тех полей полузабытых.1972
* * *
Ал. МихайловуЕще не все пришли с войны.
Не все прогоны были сжаты.
Среди июльской тишины
Стояли сумрачные хаты.И пожелтели огурцы
На приовражном суходоле.
И были сложены в крестцы
Снопы на бедном нашем поле.Потом на глиняном току
Цепами женщины стучали.
И бесконечное "ку-ку"
Кукушки дальние кричали…И ясно слышится теперь,
Как возле тока у колодца
Скрипел и плакал журавель
О тех, кто вовсе не вернется…Открыты новые миры.
Покорены глухие дали.
Но журавель -
До сей поры -
Мелькнет вдали
Как знак печали.И на любой тропе судьбы
Все вижу - явственно до боли, -
Как ровно сложены снопы
В послевоенном бедном поле.1972
* * *
Деревья с черными грачами
И горечь тающего льда.
И размываемый ручьями
Остаток санного следа.А за темнеющим сараем
В тумане пойменных низин -
Кора зеленая, сырая
Уже оттаявших осин.И на окраине селенья,
Где тучи теплые висят,
Тревожным духом обновленья
Уже окутан сонный сад.И рядом с древней колокольней,
Где синий свет и высота,
Опять надеждою невольной
Душа наивно занята…О, если б все-таки оставить
В грядущей неизбежной мгле
Пускай не жизнь,
Хотя бы память
Об этой жизни на земле!1972
* * *
На лыжах при большой луне
По спящей улице селенья
Приятно в детстве было мне
Бежать без страха и волненья.И одиноко и легко
Скрипели старенькие лыжи.
И было видно далеко
Домов заснеженные крыши.И вдруг неведомо куда
По небу быстро покатилась
Большая круглая звезда
И белым светом засветилась.И не звезда, а целый шар -
Холодный, огненный, хвостатый…
И я порывисто дышал,
Взбегая на крылечко хаты.И мать на странный мой рассказ
Испуганно перекрестилась…
Я вспоминал потом не раз,
Как та комета прокатилась.Она упала за столбы,
За мостик железнодорожный,
Как предсказание судьбы -
Далекой, странной и тревожной.1973
ДОРОГА
Ю. КиселевуВсе меньше друзей
Остается на свете.
Все дальше огни,
Что когда-то зажег…
Погода напомнила
Осень в Тайшете
И первый на шпалах
Колючий снежок.Погода напомнила
Слезы на веках.
Затронула в сердце
Больную струну…
Давно уж береза
На тех лесосеках
Сменила
Спаленную нами сосну.И тонкие стебли
Пылающих маков
Под насыпью ветер
Качает в тиши.
Прогоны лежнёвок
И стены бараков
Давно уже сгнили
В таежной глуши.Дорога, дорога…
Последние силы
Злодейка цинга
Отнимала весной.
И свежим песочком
Желтели могилы
На черных полянах
За речкой Чуной.Зеленые склоны
Да серые скалы.
Деревья и сопки,
Куда ни взгляни.
Сухие смоленые
Черные шпалы -
Как те незабытые
Горькие дни.Дорога, дорога
По хвойному лесу.
Холодная глина
И звонкая сталь…
Кому-то стучать
Молотком по железу.
Кому-то лететь
В забайкальскую даль.Дорога, дорога.
Стальные колеса.
Суровая веха
В тревожной судьбе.
Кому-то навеки
Лежать у откоса.
Кому-то всю жизнь
Вспоминать о тебе.1973
* * *
Земля, поросшая травой, -
Какое это чудо!
И запах мяты луговой
Неведомо откуда.И эти низкие дома,
По-южнорусски - хаты.
И эти нивы у холма,
Просторны и покаты.