А что, если Сильвер оказался не глупее нас, и отправил на патрулирование катер береговой охраны? Что мы скажем полицейским, если они нас застукают? А то и скажем, что мы баржу охраняем. Нет, кажется, Спиро все продумал. Да, лучшего плана придумать было нельзя. Придумать нельзя. А выполнить - невозможно".
Он вспомнил, сколько всего случилось за этот день, и сразу ощутил страшную усталость. Драка на пирсе, гулянка в "Арсенале", а потом еще эта Изабелла…
"Надо было остаться с ней, - подумал он с тоской. - Она выглядела вполне здоровой, и постель у нее была чистая. Она явно из дорогих. Не из тех, что берут двадцать центов, если клиент разувается, и двадцать пять, если ложится, не снимая сапог. Пять долларов за шампанское! Эмигранты вкалывают месяц, чтобы заработать такие деньги! Представляю, что сказал бы отец…"
Чьи-то мокрые пальцы потеребили его нос, и он проснулся.
Костас зажал его рот ладонью и шепнул:
- Уже грузятся.
Илья затаил дыхание, чтобы хоть что-нибудь расслышать. Да, в ночи возник какой-то новый звук. То скрип, то шелест, то глухой удар - и вот, наконец, знакомый плеск весел.
Рука Спиро вытянулась вправо. Илья повторил его жест для гребцов, и шлюпка осторожно отошла от якорного каната. Движение не ощущалось. Волокна тумана выползали из темноты и тянулись перед глазами.
Впереди мерно всхлипывали весла невидимой лодки "речных крыс". Это томительно медленное преследование, казалось, не кончится никогда. У Ильи ломило спину, ныли затекшие колени, не говоря уже об ушибленном ухе, которое то горело, то разрывалось от пульсирующей боли. Вдруг Спиро несколько раз резко махнул рукой вперед. Джейк и Костас стали грести чаще, а Илья привстал, разглядев впереди силуэт над мерцающей водой.
Спиро перебрался к нему на корму и перехватил руль.
- Давай вперед. - Его шепот был едва слышен. - Как только догоним, работаем баграми. Костас держит лодку, а ты с Джейком цепляешь и сбрасываешь. Их там трое. Сбросишь - и сразу оба на весла. И уходим на тот берег.
Джейк уже протягивал ему багор. Древко было сырым и скользким, на конце Илья нащупал петлю, в которую тут же продел запястье.
Впереди над водой вдруг прозвучал отчетливый, хотя и приглушенный голос:
- Ты ничего не слышал?
Илья кинулся вперед, и его багор легонько задел борт шлюпки. Удар показался ему оглушительно громким. Но теперь уже незачем было таиться. Перед глазами выросла длинная, низко сидящая лодка. Один сгорбленный силуэт возвышался на носу, и двое сидели ближе к корме.
"Впереди - главный. До чего же он высокий…", - подумал Илья и резко выбросил вперед руку с багром, стараясь зацепить противника сверху.
Крюк наткнулся на мягкую преграду. Человек в лодке сдавленно вскрикнул и схватился за багор руками. Илья откинулся назад и потянул изо всех сил. Рядом слышались удары по дереву.
"Костас цепляется", - понял он, и в этот миг тот, кто сидел в лодке, вдруг выдернул багор из его рук. Петля потянула руку Ильи, и он едва не свалился в воду.
Лодки сошлись и стукнулись бортами. Илья выдернул руку из петли и выхватил дубинку, которую держал в кобуре под мышкой. Человек в лодке замахнулся отнятым багром, но тут же выронил его и заорал от удара дубинкой в лицо, а Илья уже схватил его за рукав и сдернул с сиденья. Лодки снова разошлись, человек свалился в этот проем, головой вниз, обдав Илью волной брызг.
- Не надо, не надо! - крикнул кто-то рядом, но голос оборвался с шумным плеском воды.
И снова тяжелый всплеск, и голос Джейка:
- Билли, на весла!
Он перебрался в чужую лодку, до самых краев нагруженную мягкими тюками. Теперь ему стало понятно, почему противник так легко вывалился за борт - он сидел не на банке, а на тюках. Нащупал весло, уселся удобнее и, как только рядом пристроился Джейк, стал грести.
Сброшенные в воду люди шумно отплевывались, но не кричали.
"Боятся, что мы их утопим, если будут орать, - подумал Илья. - Правильно боятся".
Скоро их головы исчезли в тумане. Две лодки бесшумно и быстро уходили по течению, забирая к берегу. А над рекой уже светлело небо, и над туманом выросли трубы пароходов.
- Успели, - негромко сказал Джейк.
С соседней шлюпки послышался голос Спиро:
- Заткнись. И не открывай рот, пока не ступишь на землю.
23. Дурной сон
Они повторяли ночные прогулки по Гудзону каждый раз, когда выдавалась подходящая ночь - то есть когда Илья был свободен, когда над рекой стоял туман, и когда Спиро точно знал, что сегодня "речные крысы" выйдут на промысел.
У грека был знакомый лавочник в Джерси, в рабочем квартале. Он принимал не всякий товар, а только такой, какой можно быстро сбыть работягам. И рассчитывался не сразу, а после продажи. Но зато у него был вместительный склад в тайном подвале, где они прятали добычу, которую сдавали братьям Шекерам спустя пару недель после захвата. Эта задержка была нужна, чтобы улегся шум, вызванный кражей.
Дело приносило неплохой доход, и жестянка из-под сигар скоро оказалась набитой долларами до отказа.
В салуне Илья теперь показывался реже - чуть ли не каждую неделю боссу требовалась его помощь на причалах. Вышибалы вливались в ряды штрейкбрехеров, помогали им пробиться на работу, а потом всю ночь гуляли.
Однажды в драке погиб докер, и на следующий день в салуне появился полицейский. Он о чем-то переговорил с Гарри Хиллом, потом с Томасом, затем подозвал к себе Илью.
- Это ты - Уильям Остерман, помощник буфетчика?
- Так точно, сэр.
- Где ты был вчера днем?
- Салун был закрыт, и я поехал к родителям в Ист-Сайд.
Полицейский что-то подчеркнул карандашом в блокноте и сказал:
- Если тебя приведут в участок, ты сможешь повторить все, что сказал мне, слово в слово? Некрасиво получится, если я принесу начальнику одни показания, а на допросе появятся другие.
- Все будет хорошо, сэр. Я всегда навещаю родителей, когда салун закрывается.
- На всякий случай скажи-ка мне их адрес.
- Мэдисон-стрит, дом, где швейная мастерская. Такой желтый, с окнами на затон.
Полицейский вздохнул:
- И когда вы научитесь говорить по-человечески? Когда вы станете замечать, что на домах есть номера?
- На нем нет номера. Там раньше была какая-то табличка, но этот угол обвалился, - простодушно улыбнулся Илья.
- Ладно. Один черт, никто не станет тратить время, чтобы тащиться к затону и допрашивать твоих стариков.
Позже он узнал, что убийство повесили на кого-то из штрейкбрехеров. Нашлись свидетели, которые видели, как этот ирландец врезал пикетчику по черепу куском трубы. И парень вместо тяжелой работы отправился бездельничать в "Могилы" - нью-йоркскую тюрьму.
Это было несправедливо, но только отчасти. Все знали, что несчастный докер попал под горячую руку громилы из Адской Кухни. Но ведь и ирландец махал трубой. Вот как получилось - профессиональный боец совершил убийство по неосторожности, а свирепый любитель никого не замочил чисто случайно. И очень может быть, что несправедливый приговор спас не одну жизнь.
Как-то придя ночью на причал, Илья увидел, что Костас стоит на берегу, а не сидит в лодке, на своем месте. Да и лодка сегодня была другая, поменьше.
- Он остается сторожить, - сказал Ионидис. - На всех не хватит места в ялике.
При этих словах он старался не смотреть в сторону Костаса, а тот уныло глядел себе под ноги. Как только отошли от причала подальше, Джейк шепнул:
- Костас вышел из дела.
- Как?
- Вот так. Попросил отдать его долю.
- Почему?
Спиро оглянулся на них, и в темноте его глаза гневно сверкнули. Джейк захлопнул рот, но через пару гребков все-таки наклонился к Илье и прошептал:
- Сон ему приснился нехороший. Вот идиот…
В ту ночь они вправе были рассчитывать на богатую добычу: без присмотра стоял бриг с грузом чая. Днем Спиро Ионидис сам перевозил с него матросов на берег, и хорошо разглядел длинные ящики на палубе. Команда была неопытная, в Нью-Йорке впервые, и все стремились в город. На борту осталось человека два-три, и уже днем все были пьяны. Наверняка "речные крысы" были осведомлены не хуже, чем Спиро…
Ну, а если они не появятся? Такое тоже бывало, и каждый раз, впустую проторчав на реке, Илья думал, что рано или поздно они сами заберутся на борт и станут "речными крысами". Почему они до сих пор этим не занимались? Наверно, потому что все четверо не считали себя ворами.
Как всегда, они перехватили воровскую лодку перед рассветом. Легко догнали. Илья на носу, Джейк на корме, Спиро на веслах - без четвертого компаньона некому было сцепить лодки, но они рассчитывали, что успеют и так. Все-таки уже наловчились, да и оружие было лучше, чем в начале. Теперь древко каждого багра было обвито кожаным шнуром. Оно не скользило в руке и не гремело, если задевало обо что-нибудь. Крючья заточены так, что легко пробивают лист железа. И дубинка всегда под рукой.
Низкий силуэт лодки будто сгустился из окружающего тумана и воды. Илья разглядел, что в ней было двое, и подумал, что сегодня им везет…
В следующий миг его ослепила неожиданная вспышка. Что-то с чудовищной силой толкнуло его в грудь, да так, что он выгнулся всем телом назад, нелепо замахал руками - и рухнул в воду.
Сапоги тянули вниз, как якорь. Стиснув зубы, Илья барахтался под водой, пытаясь высвободиться из плаща. В ушах звенело, виски сдавил ледяной обруч - так всегда бывает на глубине.
"Эдак и утонуть можно", - подумал он. Рука нащупала в набедренном кармане нож. Илья скрючился и полоснул по голенищам. Сапоги нехотя сползли, освобождая ноги от свинцовой тяжести. За ними на дно Гудзона отправился плащ, и Илья, наконец, вынырнул, когда в легких уже не оставалось воздуха.
Его грудь была готова разорваться, но он старался не шуметь.
Что это было? В него стреляли. Он упал, и течение снесло его от лодок. Почему так тихо? Что с ребятами?
- Вижу еще одного, - раздался голос в тумане.
- Мне нужен хотя бы один живой! - раздраженно сказал кто-то.
- Тогда поторопимся, пока он не окоченел.
Весла били по воде, приближаясь.
"Надо нырнуть, - подумал Илья. - В тумане они меня не найдут".
Он представил, как снова все тело сдавит смертельная чернота… Как потянет на глубину… Как начнет грохотать кровь в ушах, и горло будут раздирать когти удушья… Нет, только не это. Пусть лучше его поймают эти люди в лодке…
"И чем же это лучше?", - спросил он себя и, выпустив воздух, погрузился в воду. В детстве, убегая на море, они играли в прятки с Оськой и Кирюшкой. Никто не умел так незаметно нырять, как Илья. Он не дергался, не вихлял из стороны в сторону, а просто стравливал лишний воздух из груди, и спокойно шел на дно, а там, цепляясь пальцами за водоросли на камнях, как рак, отползал в сторону…
Он отплыл подальше, чувствуя поддержку течения. Все его движения были медленными и плавными. Только чтобы всплыть, пришлось сделать пару мощных гребков.
Голова поднялась над водой только до уровня глаз. Никого рядом. Можно вдохнуть.
- Куда он пропал? Только что был здесь!
- Опоздали.
"Они будут искать меня ниже по течению", - подумал он. Хорошо было бы их перехитрить, проплыть им за корму, а потом двинуть к берегу. Но сил для такого рывка у него не было. Он ощупал грудь. Что-то, вызывая тупую боль, мешало ему двигать левой рукой. Что это? Пальцы наткнулись на расщепленное дерево. Да это дубинка! Наверно, в нее угодила пуля…
Он стянул кобуру с дубинкой. Загребать левой рукой стало немного легче, но боль только усилилась. Откинувшись на спину, он еще раз ощупал грудь и выдернул несколько щепок, впившихся в кожу. Дышалось свободнее, но, как только он попытался глубоко вдохнуть, едва не застонал от резкй боли в груди. Стиснув зубы, Илья прислушивался к голосам в тумане…
- Садись в их лодку.
- Ты стрелял, ты и садись.
- Что, покойников боишься?
- Слушай, Боб, нам обязательно тащить его с собой? Может, скинем? И скажем, что все утонули, а?
- Нет, не пойдет. Француз должен увидеть хотя бы мертвеца. Покажет покойника ребятам, кто-нибудь опознает. Тогда будем знать, кто грабил наши лодки.
- Ну, пусть он там и лежит, в ялике. А я с ним не сяду. На буксире дотянем.
- Черт с тобой, вяжи конец. Да живее, сейчас копы начнут шнырять по всей реке.
- Не надо было стрелять…
- Ага, надо было ждать, пока они тебе разобьют башку своими баграми? Завязал? Погнали!
Снова чмокнули весла, входя в воду. Две темные полосы потянулись над водой, как раз под нижней границей тумана. Илья понял, что "речные крысы" уходят, забрав с собой ялик с телом одного из его товарищей. Кто там - Спиро или Джейк?
Повинуясь безотчетному порыву, он вдруг поплыл наперерез за лодками. Едва догнав ялик, ухватился за кормовой конец, свисавший в воду. Плыть стало легче. Теперь он был уверен, что доберется до берега. Лишь бы "крысы" не заметили, что тянут за собой не только ялик…
В тумане слышались окрики, доносившиеся с судов.
- Кто стрелял? Что там у вас? Это на том берегу? Да нет, где-то здесь!
Илья надеялся, что лодки достигнут берега раньше, чем их обнаружит патрульный катер. Однако скоро он заметил, что "крысы" плывут по течению, и береговые огоньки не приближаются. Зато все ближе и ближе становился неясный высокий силуэт какого-то парусника. Ночной штиль превратил его паруса в безвольно висящие тряпки, которые торчали из тумана, как белье на заборе.
Сомнений не было - "крысы" возвращались в свою нору. Плавучую нору.
С лодки негромко свистнули, и со стороны парусника донесся ответный свист. Илья отплыл от ялика, и течение принесло его к корме судна. Это была двухмачтовая шхуна, и с ее низкой кормы, как раз под тускло горящим фонарем, свисал веревочный трап. Илья нырнул и, касаясь осклизлых досок, под водой перебрался к другому борту, где и остался, в тени, держась за плетеный кранец. Он прислушивался к голосам.
- Что там у вас?
- Одного привезли. Только он ничего не скажет. Боб вышиб ему мозги. Были еще двое, но теперь они на дне.
- Француз будет недоволен.
- Что с этим-то делать? Надо его поднять на борт.
- Лови конец.
Слышно было, как они возятся в лодке. Потом заскрипели блоки, поднимая тяжелый груз.
- Клади сюда. Теперь ящики.
Шхуна заметно раскачивалась, пока шла погрузка. Илья держался за кранец и ждал, когда люди из лодки поднимутся на борт. Тогда он сможет уплыть к берегу, не боясь, что его заметят. Туман растаял у самой воды, но на уровне бортов шхуны еще был плотным.
- Всё, уходите. Все наши уже разбежались.
- Что делать с их яликом?
- Это ваша добыча. Перекрасьте да продайте.
- Может быть, поспрашивать в Джерси, кому он принадлежал?
- Делай, что хочешь, только вали отсюда побыстрее!
Лодка ушла вниз по течению, и Илье показалось, что она двигалась в сторону Баттэри.
"Пора бы и самому уходить, пока судороги не схватили", - подумал он, но все еще цеплялся за кранец. На шхуне затихли шаги, захлопнулась дверь. В тишине едва поскрипывал такелаж, да журчала вода.
Он решил, что сейчас на палубе шхуны никого не осталось. Если незаметно подняться по трапу и хотя бы краем глаза посмотреть, кто там лежит… Спиро или Джейк? Какая разница! Тело нельзя оставлять на шхуне! Да, ни в коем случае! Если они опознают Ионидиса, да поспрашивают пьяниц в портовых салунах - не пройдет и недели, как им все станет известно!
Ему было несложно убедить себя в верности этой мысли, потому что босые ступни уже заныли от долгого пребывания в воде - верный знак приближения судорог. Илья схватился за трап, подтянулся и осторожно вылез из воды. Глянул поверх фальшборта - и увидел Джейка.
Тот лежал на спине, раскинув руки, и под его головой блестела маслянистая лужица.
"Значит, Спиро убили, - подумал Илья. - Или он ушел. Конечно, ушел. Ну и что же, что одноногий? Он рыбак, всю жизнь на воде. Да засади в него хоть десяток пуль, он все равно выплывет. Бедняга Джейк! Сейчас мы с тобой уберемся отсюда. Тебе здесь не место…"
Шлепая босыми ногами по палубе, он подкрался к телу. Но тут заскрипели доски - кто-то шел сюда от носовой каюты. Илья юркнул в тень и скорчился между ящиками и открытым рундуком. Длинная тень легла на палубу прямо перед ним. Кто-то стоял у борта.
- Больше никто не подойдет, - проговорил человек, и тень скользнула в сторону.
Пропела, открываясь, дверь, и пятно света легло на Джейка. Илья увидел его окровавленное лицо. Дверь захлопнулась.
Он выждал еще немного и привстал. Машинально заглянул в рундук. Там, среди тросов, стоял ящик с инструментом. Илья запустил в него руку и вытащил напильник. Подумав, освободил его от деревянной рукоятки. Там же был топорик, и он взял его в другую руку. Постоял, слушая, как на палубу капает вода с его мокрой одежды.
- Подожди немного, Джейк, - сказал он, засовывая топорик за пояс. - Сейчас пойдем домой. Подожди.
Глядя на распростертое тело друга, он не мог тронуться с места, словно какая-то сила пригвоздила его к палубе. Он даже дышать перестал, подчиняясь этому непонятному оцепенению.
И вдруг снова открылась дверь, и в освещенном проеме вырос силуэт. Человек вышел наружу. Он держал над головой керосиновую лампу, и Илья хорошо видел его лицо, и блестящую грудь в распахнутом вороте рубахи, и шнурок на шее, с каким-то амулетом. До матроса было шагов пять. Напильник сам собой лег в ладонь, и пальцы привычно обхватили его, как рукоять ножа…
- Кто это тут болтает… - заговорил моряк.
И вдруг захрипел, схватившись за горло. Выронил лампу, она откатилась и погасла.
"Попал, - подумал Илья, выхватывая из-за пояса топорик. - Из напильников можно делать отличные метательные ножи".
Раненый катался по палубе, суча ногами и пытаясь закричать. Но из его горла вырывался только клокочущий хрип.
Илья одним прыжком подскочил к нему и за ворот оттащил в сторону. Сжав в руке топорик, он прижался к стенке рядом с открытой дверью, слушая, как еще один пират поднимается из кубрика на палубу.
- Косой, что тут? - Он высунулся, вертя головой. - Косой!
Илья с трудом сдержался. Ему так хотелось рубануть по затылку - но следовало подождать, пока этот не выйдет на палубу. Там, в кубрике, кто-то еще. Надо выманить всех поодиночке наружу.
И вдруг пират вывернул голову так, что Илья увидел его лицо. Матрос вытаращил глаза, и тут же зажмурился, и едва успел приподнять руку, закрываясь от удара. Но топор прошел сквозь его пальцы и с хрустом воткнулся в шею. Горячая струя ударила Илью в грудь. Он с трудом выдернул топор из раны, и матрос рухнул на пороге. Его ноги лихорадочно бились по короткому трапу, ведущему в кубрик.
Илья мельком заглянул туда, увидел стол с множеством бутылок и рундук у стены, на котором кто-то лежал, свесив руку до пола.
"Спиро зарезал семерых, пока они спали, - вспомнил он, перешагнул через затихшего матроса и за ноги стянул его в кубрик. - А я пока убрал всего-то двоих".