- Сорок Седьмой, Северная Каролина, - отозвался послушно Коделл. - Бригада Киркланда…
И вскоре он оказался в длинном строю северокаролинцев - около половины из которых, были из его собственного полка. Бенни Ланг остался с ними. Коделл был доволен: кто знает, сколько тех винтовочных гранат может еще пригодиться им. Или, если уж на то пошло - может, у ривингтонца есть и другие фокусы в рукаве. Коделл до сих пор еще удивлялся, почему тот назвал свою прекрасную броню жилетом. Впереди раздался рев от залпа пуль Минье, крики и проклятья. Федералы соорудили баррикаду из бревен посреди дороги и стреляли из-за нее.
- Обойдем их с фланга! - крикнул кто-то в нескольких футах впереди Коделла и уточнил. - Два отряда слева от проезжей части, два справа! Бегом!
Это кто тут отдает приказы? - потребовал Коделл. Мужчина повернулся. Даже в темноте, его пухлые черты, аккуратный подбородок, борода и широкие усы были вполне узнаваемы. На воротнике были плетеные звезды.
- Я генерал Киркланд, клянусь Богом! А кто ты?
- Старший сержант Нейт Коделл, сэр. 47-й Северокаролинский полк, - сказал Коделл, сглатывая слюну.
- Ну, вот, старший сержант, ты и возглавишь один из этих фланговых отрядов, - прогремел Киркланд. Проклиная свой собственный неуемный рот, Коделл поспешил вперед. Он чуть не проскочил мимо Бенни Ланга.
- Сэр, очень прошу вас пойти с нами, - сказал он. - Одна из этих ваших гранат, в качестве сюрприза для янки, поможет нам быстро завершить эту работу.
Ланг кивнул и последовал за ним.
Федералы не успели перекрыть баррикадой всю проезжую часть. У них было еще несколько солдат, засевших в кустах. Но, благодаря автоматам, конфедераты прорвались через них - и вышли в тыл обороняющихся.
Бенни Ланг снарядил и выстрелил гранату. Северяне только-только начали разворачиваться лицами к ним. Граната угодила прямо среди них. Взбалмошные крики, взрыв - и двое солдат, раненых осколками, взвыли от боли. Многие - уже лежали и не шевелились. Пуля Минье прорычала мимо головы Коделла. К тому времени, однако, он и его товарищи уже отвечали на встречные вспышки выстрелов. Один из северян начал выкрикивать ругательства. Другие заполошно заорали, решив спасти свою жизнь: - Ваша взяла, южане. Не стреляйте больше. Мы сдаемся!!
В ответ, басистый, все перекрывающий голос генерала Киркланда прогремел: - Слушайте, вы, янки - там за баррикадой - а ну-ка приступайте к работе по ее разборке. Помогайте снести ее.
Коделл услышал треск ломающейся древесины и слабое переругивание людей, когда что-то шло не так. Северные и южные акценты смешались. Войска Ли и пленные работали бок о бок. Раньше, чем все бревна были растащены, Киркланд сказал: - Все, ребята, вперед. Не стоит больше задерживаться, ведь так?
Небо начало светлеть на востоке вскоре после того, как Коделл с сослуживцами прошли мимо стыка седьмой улицы с грунтовой дорогой, которая в свою очередь соединяла дорогу Тейлора на юго-западе, и Рок-Крик Черч Роуд на северо-востоке. Теперь Вашингтон был менее чем в двух милях отсюда. Трудно было поверить, что они сражались всю ночь; казалось, прошло только пара часов. Янки по-прежнему вели беспокоящий огонь по авангарду и флангам наступающей колонны Конфедерации - но уже достаточно вяло - видимо резервы иссякали.
Рассвет набирал силы, и Коделл мог видеть все дальше и дальше. Вашингтон лежал распростертый перед ним, как нарисованная на бумаге панорама. Он был удивлен своими смешанными чувствами при виде федеральной столицы. Волнение, ожидание, почти лихорадочное пламя триумфа: он ожидал всего этого… Но увидеть Белый дом - в первый раз в своей жизни - увидеть Капитолий… Почти за три года до того они ведь являлись национальными святынями и для него - так же, как и для любого северянина. Он обнаружил, что, думая теперь о них, ощутил какой-то комок в горле. Впрочем, не он один испытывал подобные чувства. Конфедераты словно споткнулись, увидев то, что они пришли захватить.
- Вперед, и к черту все! - закричал генерал Киркланд. - Что, хотите дождаться, сукины дети, пока Грант не перебросит всю остальную часть своей армии на Лонг-Бридж - и заставит нас драться за каждый дом?
Этот подгоняющий окрик заставил конфедератов двинуться дальше. Потом кто-то сказал: - Однако, они не придут: гляньте-ка на тот длинный мост впереди.
Мост горел. Столб дыма поднимался прямо с середины реки Потомак. Киркланд взял подзорную трубу и сказал: - Это просто чудо, ей-богу, как здорово. Артиллерист, который это сделал, заслуживает генеральского звания. И мне все равно - будь он до этого хоть рядовым. Ведь он, по сути, только что закрепил победу за нами.
- Он запер всех муравьев в муравейнике, и они это понимают, - сказал Коделлу солдату неподалеку. Он указал на город впереди. На этом расстоянии, люди на улицах казались небольшими, как муравьи. Но муравьи не управляют экипажами, и муравьи, как правило преследуют иные цели, чем те толпы, что заклинили все пути впереди. Все их стремления сводились к одному - они хотели избежать встречи с конфедератами. Но любой человек, попавший в подобную ситуацию, убежать мог с таким же успехом, как дерево или столб.
Солдат рядом с Коделлом сплюнул на пыльную дорогу.
- Бьюсь об заклад, мы не застигнем ни одного конгрессмена в Капитолии.
- Мне плевать на янки-конгрессменов, - сказал Коделл. - А вот что бы я не отказался сделать, так это поймать самого Эйба Линкольна. Сдается, это единственный способ, чтобы мое имя вошло в историю.
Похоже, оборванного солдата никоим образом не беспокоила история. Но его глаза загорелись в предвкушении сладкой идеи захвата Линкольна.
- А давай попробуем, ей-богу! Кто-то же должен быть первым в Белом доме. - Затем он покачал головой. - Не-е-е, даже если нам удастся туда добраться - к тому времени он тоже сбежит вместе со всеми.
- Ну, может, его подранят.
Коделл, озаренный такими планами, поспешил к генералу Киркланду - единственному из военачальников, которого он видел в здесь, в своих войсках.
Он задавал себе вопрос, а где, интересно, полковник Фариболт и капитан Льюис - может быть, погибли еще в окопах, а может быть, их просто раскидало в стороны после атаки. Привлечение внимания командующего бригадой сейчас стоило многого.
- Скажите, сэр, мы можем двинуться прямо на Белый дом?
Вопросом Коделла заинтересовались.
- Ты тот самый не воздержанный на язык сержант из драчки у баррикады, не так ли? Киркланд пронзил Коделла своими ледяными голубыми глазами. Но выражение его лица изменилось, когда он понял, что тот вовсе не собирается оправдываться из-за прошлого инцидента - а задал очень интересный вопрос.
Киркланд огляделся, оценивая, сколько конфедератов скопилось здесь, в этом месте.
- У меня нет пока дальнейших распоряжений, так что давай-ка прикинем. Если есть такая возможность, почему бы и нет?
Он взмахнул саблей, указывая на юго-запад и отдал новый приказ. Солдаты были в восторге.
Вот он Вашингтон-Сити! Конфедераты шли вдоль Вермонт-авеню, держа автоматы наготове. Гражданские выглядывали из домов. Некоторые вышли на улицу, чтобы поглазеть на невиданное зрелище. Несколько человек даже приветствовали южан. Коделл громко кашлянул, проходя мимо симпатичной девушки. Остальные хором закашлялись - так, как будто они все сразу простудились. Ошеломленная таким энергичным всеобщим одобрением, девушка покраснела и убежала в дом.
Ста ярдами дальше, на Вермонт-авеню, показалась, наконец, группа федеральных солдат. Видимо, они не ожидали, что войска Ли были уже в городе. Первая пара застыла на месте; федералы еле очнулись, заметив их уже вблизи. Несколько человек начали стрелять, остальные бросились в укрытие. Заголосившее вдруг мирное население начало разбегаться в разные стороны - в том числе оказываясь между соперничающими силами.
- Да убирайтесь же отсюда, проклятые дураки! - закричал Коделл, потрясенный при мысли о необходимости вести бой в толпе гражданских лиц. Но встречная стрельба федералов не оставляла выбора. Он спрятался за изгородью, выискивая цели.
Бенни Ланга, похоже, не волновало, кто там застрял в середине боя. Он послал гранату в окно дома, из которого стреляли янки. Мгновением спустя, взрыв вынес все стекла в этом окне - и в том, что рядом с ним. Трое синемундирников в ужасе выбежали из дома. Им бы лучше было оставаться там, где они были. Южане выкосили их, не успели те пробежать и десяти шагов.
Конфедераты разбежались по переулкам, чтобы обойти федералов. Борьба продолжалась недолго. При численном и огневом превосходстве наступавших, северяне погибали на месте или бежали.
- Вперед! - кричал Киркланд. - Не дадим им задержать нас!
Коделл и его товарищи, не останавливаясь, перли вперед. Все они не спали уже целые сутки, но ни он - ни кто-либо другой - не чувствовали этого. И вот впереди уже показался Белый дом. Но тут вдруг оказалось, что штурм этой цели откладывается. Он почувствовал, что почти плачет, когда какой-то лейтенант махнул рукой в сторону пятнадцатой улицы - вместо того, чтобы продолжать идти прямо вниз по Вермонт-авеню. Лейтенант увидел его разочарование. Улыбаясь, он сказал: - Гордись, солдат. Когда-то здесь жил генерал Макклеллан. Его дом тебе стоит посмотреть.
Коделл подумал про себя, что этот дом с закрытыми ставнями на окнах, на углу Пятнадцатой и Восьмой улиц, выглядел в общем-то обычной лачугой - хотя и с тремя этажами. Он осторожно обогнул высокое крыльцо, опасаясь неожиданностей. Черт, кого мог заинтересовать дом федерального генерала, когда рядом был дом президента?
Но он со своими успел пройти недалеко. Офицеры в синих мундирах спешно выбегали из коричневого кирпичного здания на северной стороне Пенсильвания-авеню. Коделл дал длинную очередь, которая акробатически точно заставила забежать их обратно.
Стерегите здесь! - сказал он нескольким попутным солдатам. Следующие несколько минут прошли в споре; все, как один, хотели в Белый дом. Уже потом, в тот же день, он узнал, что помог захватить штаб-квартиру федеральных сил обороны Вашингтона.
Но все это было уже позже. Как только люди с автоматами расположились вокруг всего здания, он поспешил на запад вдоль Пенсильвания-авеню, к большому белому особняку, в котором никогда не проживали президенты до 1861 года - и который в настоящее время был домом лидера этой страны.
Белый дом притягивал конфедератов, как магнитом. После некоторой задержки, Коделла пропустили к генералу Киркланду. Киркланд в это время кричал: - Предупреждаю! Ничего не трогать! Солдаты, вы меня слышите? Подумайте о том, что генерал Ли сделает с теми, кто причинит вред этому зданию или кому-либо внутри него!
Имя Ли было вроде волшебного талисмана. Это успокоило даже тех людей, которые с огромным удовольствием поразвлекались бы здесь с факелами.
Через лужайку, под передней колоннадой, стояли федеральные часовые. Они хоть и держали в руках винтовки - но даже не пытались направлять их в сторону конфедератов. Часовые просто продолжали смотреть на грязных, в рваной одежде, людей в сером, заполнивших широкую мощеную улицу, и теперь нерешительно направлявшихся к ним по траве. Они, казалось, не понимали, как такое вообще может быть.
Вспоминая Геттисберг, вспоминая неудачный бой на станции Бристо, вспоминая долгую, холодную, голодную зиму к югу от Рапидана - до того как появились автоматы - Коделл просто наслаждался этим часом. Когда он приблизился к Белому дому, вместе со своими товарищами, у него возникло ощущение, что мир перевернулся с ног на голову. В это время, среди шеренги синих мундиров, появился высокий худой человек, одетый в траурно-черный костюм. Коделл огляделся в поисках того рядового, предположившего, что федерального президента вряд ли можно будет застать на его рабочем месте. По счастливой случайности, тот стоял в десяти футах от него. Он громко заметил, адресуясь к тому.
- Вот видишь? В конце-концов, мы поймали старого Эйба в мешок.
Имя Линкольна пробежало по рядам южан. Немногие позволили себе "ура", или какие-то еще подобные насмешки. Сила момента захватила большинство мужчин, почти с религиозным благоговением. Тем не менее, медленно и осторожно, они надвигались вперед, по лужайке Белого дома, к основанию лестницы. Там они остановились, по-прежнему глядя в изумлении и на здание, и на Линкольна.
Коделл был в четвертом или пятом ряду, в этой тесноте войск. Видя, что они колеблются и не знают, что делать, Линкольн спустился по ступенькам навстречу к ним. Один из федеральных часовых попытался преградить ему путь. Тот сказал: - Какое это теперь имеет значение, сынок? Что уж сейчас поделаешь?
Видно было, что он держался из последних сил. Юный часовой, с молодой бородкой на щеках, отступил в замешательстве.
Коделл пристально смотрел на президента Соединенных Штатов. Южные газеты и карикатуристы всегда представляли Линкольна каким-то шутом, или злодеем в человеческом обличии. Во плоти, он вовсе не казался таковым. Это был просто высокий штатский человек, глубоко посаженные глаза которого, кажется, уже видели все беды мира, а теперь - теперь еще один идол зашатался и рухнул вниз.
Он закашлялся и повернул голову. Когда он стал вглядываться в лицо одного из солдат Конфедерации, выбранного им по какой-то лишь ему известной причине, на его глазах заблестели слезы. Коделл подумал, что это были скорее слезы печали, а не слабости. Это было выражение отца, наблюдающего за умирающим от болезни сыном, которому он ничем не может помочь.
Однако, не все повстанцы поддались торжественности момента. Плечистый капрал, чуть левее и впереди Коделла, заговорил нахрапистым, нахальным тоном: - Ну, дядюшка Эйб, ты все-еще собираешься отнять наших негров у нас?
Это оказался Билли Беддингфилд. Коделл даже не знал, что он был снова повышен в звании. Вместе с тем, он хорошо знал, что у Беддингфилда, как и у большинства южных солдат, не было ни одного негра в собственности.
Беддингфилд, не стесняясь, заржал. Очень многие присоединились к нему. Линкольн стоял на ступенях Белого дома, ожидая, когда южане успокоятся. Когда они угомонились, он сказал: - Я стал президентом вовсе не с целью вмешательства в законы любого штата. И говорил об этом неоднократно, при каждом выступлении; самое большое сожаление в моей жизни, что вы южане, так и не поняли этого.
- Ага, а как же тогда "Прокламация об освобождении рабов"? - с полдюжины солдат крикнули хором. Вопрос был явно провокационным.
Линкольн не спасовал.
- Все, что я делал - я делал для восстановления Союза, когда он уже был разорван на куски. Когда я говорил о свободе - я говорил о свободе для всех. Если бы я думал, что надо оставить негров в цепях - в цепях бы они и остались. Какое-то время я считал, что наиболее лучшим решением было бы освободить только часть из них и оставить других в прежнем состоянии. Заметьте, что даже сейчас, я не вмешивался в законы тех штатов, которые остались верными союзу. А та прокламация, о которой вы говорите, была просто оружием в борьбе против вашего восстания - и я не жалею о ней. А теперь делайте, что хотите.
- Черт побери, это значит, ничего хорошего, кроме плохого, не так ли? - сказал Билли Беддингфилд. Опять же, некоторые из повстанцев рассмеялись. Но Коделл задумчиво почесал свою макушку. Он не знал, что думать. Значит, прокламация об освобождении была вынужденной мерой… Газеты выставляли ее в качестве отчаянной попытки разжигания восстаний черных против своих хозяев. Так и было, несомненно. Но если это был удар по правительству Конфедерации, а не против рабства как такового, как утверждал Линкольн - это, по сути, было обычной политической уловкой - и уловкой, принесшей много неприятностей конфедератам.
Федеральный президент говорил дальше:
- Лично я, ненавижу рабство, и все, что за ним стоит.
Надо было иметь изрядную храбрость, чтобы сказать такое перед аудиторией, с которой он столкнулся. Он позволил южанам покричать и обсвистать его. Когда они притихли, продолжил:
- Слишком поздно, я думаю, отменять то, что я уже опубликовал. Слишком многое произошло с тех пор. Но если только южные штаты вернутся в Союз, федеральное правительство полностью компенсирует бывшим хозяевам освобождение их рабов.
Теперь конфедераты уже смеялись громко и долго. Линкольн опустил голову. Коделл, как ни странно, чувствовал уважение к этому человеку. Тот, кто так сильно цепляется за свои принципы, не желая отказаться от них, даже рискуя полным поражением, заслуживает уважения.
Линкольн выпрямился во весь свой весьма впечатляющий рост. Его черный костюм соответствовал ему по всем параметрам; он носил его так давно и так часто, что казалось, сросся с ним.
- Если моя смерть будет способствовать восстановлению отделившихся штатов, я готов к расстрелу, - сказал он. - Если же союз не будет возможным, я не имею ни малейшего желания жить.
Это не было обычной риторикой. Глядя на отчаяние, казалось, изливавшееся из Линкольна, Коделл был убежден, что он выстрадал каждое свое слово. Но если он еще думал, что у федерального правительства есть еще шансы на объединение, то его искренность, как думал Коделл, была воистину напрасной.
- Некоторые из конфедератов придерживаются другого мнения.
Билли Беддингфилд начал поднимать свой АК-47. Коделл схватил автомат за дуло и дернул его вниз.
- Нет, Билли, черт тебя побери, - воскликнул он, - Это тебе не стрельба по безоружным пленным неграм.
Никто никогда не покушался на президента Соединенных Штатов. Коделл не мог себе представить ничего надежнее, что могло бы привести к последующей длительной вражде между США и Конфедерацией.
Беддингфилд повернулся к нему, нахмурившись.
- Он не не заслуживает ничего лучшего - все наши неприятности от него.
Он снова начал разворачивать автомат в сторону Линкольна. Коделл стиснул зубы. Бенни Ланг справился с Беддингфилдом достаточно легко, но он знал, что он не может сравниться в этом с ривингтонцем. И вообще странно думать о драке с человеком из своего собственного полка с целью спасения президента, против войск которого он боролся последние два с половиной года!
Но ни стрельба, ни драка не успели разразиться. К толпе солдат подбежал запыхавшийся солдат: - Масса Роберт, Масса Роберт здесь!
Коделл оглянулся. И точно, вот он Ли, верхом на Страннике. Толпа расступилась перед ним, как библейские воды Красного моря. Тот подъехал к основанию лестницы Белого дома.
Линкольн ждал его и казался бесконечно одиноким. Один из федеральных часовых начал поднимать свой Спрингфилд, но тут же был укрощен своим товарищем - в точности как Коделл укрощал Беддингфилда.
Ли снял шляпу с широкими полями из серого войлока и поклонился с седла Линкольну.
- Господин президент, - сказал он таким почтительным тоном, как если бы Линкольн был его собственным избранным лидером.
- Ну, видел? - прошептал Билли Беддингфилду Коделл.
- Заткнись, - прошипел тот в ответ.
- Генерал Ли, - сказал Линкольн, отчетливо кивнув. Он снова перевел взгляд с командующего конфедератами на солдат армии Северной Вирджинии, Его губы скривились в выражении, которое Коделл сначала принял за гримасу боли. Затем он понял, что это просто перекошенная улыбка. Линкольн вполоборота махнул рукой в сторону впечатляющего образа Белого дома за ним.