Решив сменить тему разговора, он спросил Форреста: - А что вас наконец-то, привело в Ричмонд?
- Я посчитал, что разбил последнюю банду грабителей-негров, которая вряд ли заслуживала того, чтобы называться полком, поэтому я выкроил время, чтобы представить свой доклад, - ответил Форрест. - Я отдал его в приемную во второй половине дня, так что, полагаю, вы увидите его завтра. Кроме того, я хотел посетить невольничьи рынки. Здесь, в столице, на рынке много негров.
- Понимаю.
Ли не мог удержать явного холода в голосе. Он знал, что Форрест сделал свое состояние на торговле рабами, но он не ожидал, что тот будет говорить об этом так открыто. Настоящий джентльмен из Вирджинии так бы не поступил.
Форрест будто выхватил эту мысль из его головы.
- Я надеюсь, что не обидел вас, сэр. Мой отец был кузнецом, который не умел ни читать, ни писать. Он умер, когда мне было шестнадцать лет, оставив меня старшим в семье из восьми братьев и трех сестер, так что у меня не было выбора, чем заняться. Мои сын будет джентльменом, когда вырастет, но у меня самого не было свободного времени, чтобы примерить подобный образ жизни на себя.
Казалось, он еще более выпрямился, демонстрируя природную гордость.
- Вы вправе гордиться собой, генерал Форрест, вы много сделали как для своей семьи, так и для Конфедерации, - сказал Ли, проявив истинно джентльменскую вежливость. Тем не менее, он не мог подавить внутри себя неприязни к Форресту в силу своего воспитания и социального класса.
К этому времени они уже подошли к дому Ли. Ли постучал в дверь и снял пальто, в ожидании, что дверь откроет Джулия. Форрест последовал его примеру. Теперь, когда наступила весна, без верхней одежды поздним вечером было вполне комфортно. Сверчки стрекотали в траве здесь и там. Дверь распахнулась. Улыбкой Джулия приветствовала Ли и вопросительно посмотрела на его спутника. Протянул ей свое пальто, Ли сказал: - Как видите, у нас гость. Это генерал-лейтенант кавалерии конфедератов Форрест.
Джулия, уже взяв пальто Форреста, чтобы повесить его на вешалку рядом с пальто Ли, вдруг замерла на месте. Ее лицо изменилось. Впервые после памятного разговора с ней, он увидел то особое выражение лица, которое негры используют, чтобы скрыть все чувства от своих хозяев. После долгой паузы, она, наконец, повесила пальто Форреста. Потом она повернулась и поспешила прочь, шелестя длинными юбками.
- Вы слишком церемонитесь со своей прислугой, сэр, - заметил Форрест тоном профессионала. - Рабы должны знать свое место.
- Она свободна, - сказал Ли. - Я больше не владею никакими рабами.
- О.
Теперь уже Форрест спрятал все свои чувства под маской, такой же непроницаемой, как у Джулии. Ли вспомнил, что кроме работоторговца, он был еще и заядлым игроком в покер.
Джулия вернулась, держась позади за вышедшими женой и дочерьми Ли. В одно мгновение, Форрест стал, если и не джентльменом, то, по крайней мере, паркетным шаркуном, склонясь над руками дочерей и целуя руки Мэри Кастис Ли.
- Мы рады приветствовать у нас такого знаменитого полководца, - сказала жена Ли.
- Учитывая полководца, который живет здесь, вы слишком добры ко мне, - сказал Форрест, еще раз поклонившись. Затем он улыбнулся озорной улыбкой. - Однако из ваших уст принимаю все комплименты в свой адрес.
За ужином он оживленно рассказывал, непринужденно жестикулируя серебряными приборами, соусником и куском хлеба, как к северу от Коринфа в Миссисипи достигал своих побед.
- Вы ведь использовали лошадей только на маршруте, а дрались пешими? - спросил Ли.
- Да, моя тактика такова, - согласился Форрест. - Лошадь довезет куда нужно быстрее, чем идти пешком, но для боя в тех условиях лучше все же спешиться. Это было верно и прежде, а с появлением автоматов, это стало вернее вдвойне.
- Многие другие также последовали вашему примеру - как в стане врага, так и наша кавалерия, - сказал Ли, вспоминая Джеба Стюарта. - Как вы пришли к такой успешной тактике?
- По моим наблюдениям, сэр, раньше делали так потому, что обстоятельства вынуждали к этому. Я же взял за правило в моих войсках сражаться так с самого начала. Я всегда выдвигаюсь чуть впереди основных сил и анализирую обстановку. А с нашим нынешним оружием довольно просто надавить на слабые места противника, или прорваться, когда я вижу шанс. - Форрест снова улыбнулся. - Как правило, такая тактика срабатывает.
- Тут я не могу не согласиться, - задумчиво сказал Ли. - Это что-то типа тактики драгун?
- Генерал Ли, какая разница, как это называется, и моим солдатам все равно, как вы их назовете. Но когда вы действуете таким образом, они дерутся, как дикие кошки с огромными клыками, вот что главное. Не передадите мне этот сладкий картофель, сэр?
Ли наблюдал, как держится Джулия в присутствии Форреста. Как достаточно хорошая прислуга, она не игнорировала его явно, но всячески пыталась не замечать его. Тем не менее, даже тогда, когда она была занята на противоположном конце стола, ее глаза, большие и испуганные, то и дело скользили по нему. Он, должно быть, казался ей воплощением ужаса; негры обычно использовали его имя, чтобы попугать своих детей. После резни в форте Пиллоу и его действий против чернокожих солдат, оставшихся в долине Миссисипи, когда силы Союза покинули территорию Конфедерации, его репутация просто приводила негров в ужас.
Он знал это тоже. Каждый раз, как Джулия смотрела на него, он на мгновение поднимал брови или обнажал зубы. Он не делал этого достаточно открыто - и старался, чтобы остальные не заметили - но Джулия, в конце концов, уронила серебряный ковш, подняла его, и бесславно убежала, как несчастный федеральный генерал Стерджис, которого Форрест разбил, хотя силы того превосходили его в два раза. Усмехнувшись, Форрест сказал:
- Стерджис жаловался одному из своих полковников: "Ради Бога, если мистер Форрест оставит меня в покое, я тоже не буду нападать на него." Но я не дал ему скучать, я хотел, чтобы он убрался прочь, и я сделал это.
Милдред Ли встала с кресла.
- Если вы, мужчины, и дальше собираетесь устраивать бои по всей скатерти, то я, пожалуй, не буду мешать вашим настольным играм.
- Если вы останетесь, мы прекратим сражения, - быстро сказал Форрест.
При всей своей напористости, он также мог быть и галантным, особенно с женщинами.
Но Милдред покачала головой.
- Нет, я только испорчу вам удовольствие. Я понимаю, что эта тема вам интересна, ведь отец пригласил вас в наш дом, не для того, чтобы слушать меня. Он может это делать каждый вечер, в конце концов.
- Он может делать это каждый вечер только когда бывает в Ричмонде, - сказала Мэри Кастис Ли с упреком в голосе. Ли вздохнул про себя. Даже после того, как он уже девять месяцев не покидал столицу, его жена все еще не могла простить ему долгого путешествия в Кентукки и Миссури. Милдред повернулась и вышла из комнаты, за ней последовали Агнес и Мэри; старшая дочь Ли развернула коляску Мэри Кастис Ли и покатила ее к выходу из столовой.
- Ну.
Ли встал, взял портсигар с полки шкафа и предложил Форресту сигару. Форрест покачал головой.
- Я вообще не курю, но сами вы не стесняйтесь.
- Я тоже не курю, держу их только для гостей. - Ли отложил сигары подальше, а потом спросил: - Вы также приехали в Ричмонд, чтобы встретиться с людьми из "Америка будет разбита?
- И что, если так? - спросил Форрест. - Их автоматы на поле боя увеличили мощь моих бойцов раз в пять. - Он посмотрел Ли прямо в глаза. - Судя по всем данным, мы бы проиграли войну без их помощи.
- Судя по всем данным, это так. - Ли в ответ изучал Натана Бедфорда Форреста. Осторожно, он сказал: - Я что, должен сделать вывод, что данные, о которых вы упомянули включают и те, что дали вам ривингтонцы?
- Именно так. Насколько я понимаю, вы также осведомлены о них? - Форрест подождал, пока Ли кивнул, и тихо сказал, почти шепотом: - Я думал, что я единственный, кому они сказали. Ну, неважно. - Он взял себя в руки. - Вы верите тому, что они говорят, сэр?
- Или я нахожу это невероятным, вы имеете в виду? Я не могу себе представить ничего более невероятного, чем людей, путешествующих во времени, словно по железной дороге.
Форрест начал было что-то говорить, но Ли поднял руку.
- Но я убежден в этом, тем не менее. Любой сумасшедший может претендовать на то, что он из будущего, но безумцы не демонстрируют доказательств своих утверждений. Их необычные вещи убеждают сильнее, чем их слова.
- Точно моя мысль, генерал Ли. - Форрест облегченно выдохнул. - Но кроме необычных вещей, еще и их рассказы об истории событий, которые должны были случиться - вот что заставило меня поверить больше всего. История Юга в их прошлом, и яркая надежда белой расы. Утверждение, что если мы когда-нибудь освободим здесь негров, то они испортят все и везде.
- Если все, что люди из Ривингтона говорят - правда, такой вывод действительно напрашивается, - сказал Ли. Может быть, такая вера и объясняет крайнюю жестокость Форреста в его войне против чернокожих, хотя, как он сам сказал, лучше использовать негров в качестве источника дохода, что он и делал еще до того, как ривингтонцы пришли на помощь Конфедерация в борьбе за свою независимость. Ли продолжал: - Но все события девятнадцатого века ярко демонстрируют, что народы Европы почти единогласно признают рабство отвратительным и имеют к нам претензии по этому поводу. Большинство южноамериканских республик отказались от рабства, даже закоснелая царская России освободила своих крепостных. Тенденции в истории развиваются в сторону большей свободы, и это очевидно.
- Хотите сказать, вы считаете, что негры должны быть освобождены, сэр, и это после войны, которую мы вели за то, чтобы они остались рабами?
Голос Форреста оставался все тем же низким и вежливым, но прозвучал с безошибочной нотой предупреждения; его довольно болезненный цвет лица стал еще краснее.
- Мы воевали за то, чтобы самостоятельно решать, какие законы у нас будут, и мы выиграли это право, - ответил Ли. - И в данный момент мнения внешнего мира, ход войны, да и ваши собственные доблестные усилия после нашего перемирия с США вынудили меня несколько изменить мой взгляд на положение черных людей.
- А меня нет, клянусь богом, - прорычал Форрест. - В форте Пиллоу мы убили пятьсот негров за потерю двадцати наших солдат, долина Миссисипи стала красной от крови на ширину двух сотен ярдов. Это доказывает, что негр-солдат не может справиться с южанином, другими словами, что они заслуживают только того, чтобы быть там, где они сейчас и находятся.
- Они сражались достаточно хорошо под Билетоном и в других местах против армии Северной Вирджинии при нашем наступлении на Вашингтон, - парировал Ли. - Во всяком случае, не хуже, чем неопытные белые новобранцы. Да и в ваших ранних военных кампаниях на землях, оккупированных федералами, разве они были такой же легкой добычей, как в форте Пиллоу?
Он специально не упомянул о том, что большинство негров в форте Пиллоу были убиты уже после того, как они сдались. Но Форрест ощетинился и без этого.
- Даже крыса будет бороться, если вы загоните ее в угол, - презрительно сказал он.
- Но если вы этого не сделаете, то не будет, - парировал Ли. - Негры могли спокойно вернуться по домам без какой-либо опасности для себя. Что они в большинстве своем и сделали, понимая что бороться бесполезно - тем более против мужчин, вооруженных автоматами - это должно быть понятно любому разумному человеку.
- Их деды тоже понимали, что бороться бесполезно, когда они были в Африке, я думаю, - сказал Форрест, пожав плечами, - понимали и смирились с этим, иначе их бы не ловили и не отправляли сюда. Те, с кем мы дрались до перемирия, они, конечно были получше тех несчастных негров в форте Пиллоу, тут вы правы. Но что значит, как вы выразились "сражались достаточно хорошо"? Я отрицаю это, сэр, иначе я бы не бил их раз за разом.
- Тут наши мнения расходятся, - сказал Ли. Форрест покачал головой, чтобы показать, что он все равно не согласен со словами Ли. Ли настаивал: - Я не думаю, что взгляды большей части цивилизованного мира могут быть проигнорированы без опасности для нашего государства, и я не думаю, что теперь мы можем считать отсутствие у негров мужественности, как нечто само собой разумеющееся, как это было раньше. Чтобы в ближайшем будущем не обречь Конфедерации на вечные бунты и восстания, мы не должны продолжать политику…
- Проклятье, я прерву вас ненадолго, сэр, - перебил его Форрест. Ли моргнул; он не привык к тому, чтобы его перебивали, причем так грубо. Форрест вскочил со стула и вплотную уткнулся своим уже совсем красным лицом в лицо Ли.
- Генерал Ли, вы знатный, вы благородный, вы прямо как святой, высеченный из мрамора, и все говорят, что вы будете президентом после ухода Джеффа Дэвиса. Но если вы заявите хоть каким-нибудь образом о свободе для всех негров, сэр, я буду бороться с вами каждой унцией силы в моем теле. И я буду не один, сэр, это я вам обещаю. Я буду не один.
Ли также поднялся. Он ждал, попробует ли Форрест дать волю своим рукам. Кавалерийский офицер был на несколько лет его моложе, но Ли мог преподнести ему неприятный сюрприз, если тот попытается распустить руки. Он также ожидал, что Форрест бросит ему вызов. Он не считал Форреста джентльменом, но уроженец Теннесси, без сомнения, думал о себе, как о таковом… и без сомнения, был в ладах с пистолетом. Но он сам не собирался наносить Форресту личного оскорбления: скорее ожидал такого от него.
Двое мужчин смотрели друг на друга на расстоянии чуть менее вытянутой руки в течение некоторого времени. Ли, стараясь сдержать свой гнев, вымолвил сквозь зубы: - Генерал Форрест, вы вышли из статуса желанного гостя здесь, и снова в этом доме вам будут не рады.
Форрест щелкнул пальцами левой руки.
- Ужинать еще, в этом доме? Да лучше поужинать дома у аболициониста Тадеуша Стивенса. Мужчины из организации "Америка будет разбита", возможно, скоро избавят Юг от его идей, но я вижу, у нас созрел свой собственный урожай Иуд.
Он развернулся на каблуках и направился к выходу, грохоча своими ботинками о деревянный пол, и захлопнул дверь так сильно, что пламя в лампах и свечах в столовой дрогнуло. Ли слушал его нарочито громкую поступь, удаляющуюся по дорожке. Он захлопнул железную калитку, отделяющую улицу, с громким металлическим лязгом. Женщины наверху загомонили. Ли подошел к нижней части лестницы и крикнул: - Все в порядке, мои дорогие. Генерал Форрест решил покинуть нас немного раньше, чем намеревался до этого, вот и все.
На самом деле не все было в порядке, и он это знал. До сих пор его врагами были люди, выступить против которых призывал его профессиональный долг: мексиканцы, индейцы на Западе, аболиционист Джон Браун, солдаты и офицеры США. Теперь он имел личного врага, причем очень опасного. Он глубоко выдохнул сквозь усы. Это была значительная разница. Но ему было наплевать.
* * *
Нейт Коделл вытер пот со лба и на мгновение замер в тени ивы. Он был удивлен и огорчен собой. Новая ферма Генри Плезанта была всего в пяти милях, или около того по дороге из Нэшвилла в Касталию, а он уже начал тяжело дышать на подходе к ней. В армии, пятимильный марш казался пустяком.
- Я лентяй и неженка, - вслух сказал он и двинулся дальше.
Добравшись до редкой изгороди, он обнаружил проход, который привел его к ферме. Белый человек, который пропалывал огород, окруженный отдельным забором, выпрямился и громко поздоровался с ним. В голосе парня прозвучали ирландские нотки; когда он повернул к Коделлу свое бледное, с веснушками лицо, оно показалось ему смутно знакомым.
- Добрый день, - сказал Коделл, приподняв шляпу. - Мы раньше нигде не встречались?
- Навряд ли, сэр. Меня зовут Джон Моринг, и в последние несколько лет я жил на юге недалеко от Рэйли - точнее я там скрывался от армейской службы.
- Вот как… - начал было Коделл, но продолжать не стал. Моринг был не из его роты и исчез из сорок седьмого Северокаролинского полка вскоре после Геттисберга. Но это было почти три года назад, а сейчас уже перестали разыскивать дезертиров. Коделл пожал плечами.
- Неважно, впрочем. Мистер Плезант дома?
- Вы Нейт Коделл, не так ли? Да, он здесь, сэр. Где же еще ему быть?
Коделл снова приподнял шляпу и прошел дальше по дорожке. Он миновал стойло крупного рогатого скота, перепрыгнул через маленький ручеек и поравнялся с амбаром для кукурузы и поленницей дров. Сморщил нос от запаха свинарника за амбаром и увидел за ним дом, стоящий в центре большого, неправильной формы двора, где разгуливали куры и индейки.
Генри Плезант появился на крытой веранде дома, когда Коделл уже добрался до конца двора. Он помахал рукой другу и поспешил ему навстречу. Домашние птицы разбегались прочь с негодующим кудахтаньем.
- Привет, Нейт, - сказал он, пожимая руку Коделлу. Второй рукой он махнул в сторону полей, которые простирались за домом. - Урожай должен быть приличным, даст Бог, хотя дождей было и меньше, чем я надеялся.
- Это хорошо.
Коделл посмотрел на поля, еще раз глянул на коровник и свинарник, и перенес внимание на сам дом: обшитое досками двухэтажное белое здание с бревенчатой крышей и высокой кирпичной трубой - конечно, не особняк плантатора, но и далеко не лачуга.
- Все это выглядит просто здорово, Генри. Я рад за тебя.
- Мне до сих пор нужен грамотный человек, хорошо разбирающийся в счете, Нейт, чтобы освободить меня, наконец, от самостоятельного ведения бухгалтерского учета, - сказал Плезант. - Ты же знаешь, я бы платил больше, чем платят тебе, как учителю.
Он предлагал это и в прошлый раз, когда навещал Коделла. Как и тогда, Коделл покачал головой.
- Мне нравится преподавать в школе, Генри. Я работаю там не только из-за денег. И, кроме того, я бы предпочел скорее быть твоим другом, чем наемником у тебя.
- Одно не исключает другого, Нейт. Ты же понимаешь.
- Пусть так, но все равно, спасибо, нет.
Коделлу не хотелось быть в чем-то зависимым. Как учитель, он работал за зарплату, но был в значительной степени свободен в том, что он делал, и как он это делал. Это подходило его независимому характеру гораздо лучше, чем сидеть за подведением баланса под надзором Генри Плезанта. Черный человек с кувшином виски и двумя стаканами вышел из фермерского дома.
- Спасибо, Израиль, - сказал Плезант.
- Так вот почему я не видел тебя в магазине в последнее время, Израиль, - сказал Коделл. - Когда ты начал работать здесь, у Генри?
- Два-три недели назад, сар, - ответил негр. - Миста Плезант, он платит так же хорошо, как миста Лайлз, а кроме того он дает мне книги для чтения. Теперь, когда я умею, я, конечно, люблю читать, сэр, что и могу делать здесь. Миста Лайлз, он был недоволен, когда я идти, но я же не его собственный.
- Одна только беда у меня с Израилем - ему трудно оторваться от книги, когда он мне нужен зачем-нибудь, - сказал Плезант. - Если я смогу научить его арифметическим расчетам, может быть, я сделаю его своим бухгалтером, Нейт, раз ты не хочешь заняться этой работой.
Он говорил шутливо, но затем вдруг развернулся и посмотрел на Израиля более внимательно.
- Может быть, и вправду, ей-богу. Мне интересно, смог бы он научиться? Израиль, ты хочешь попытаться изучить арифметику? Если у тебя получится, то это принесет тебе больше денег.
- Я любит учиться, сар, и любит деньги вполне. Вы покажите, а я постараюсь.