* * *
Как в свое время в Луисвилле, Ли сидел в ресторане "Похатан Хаус" в Ричмонде с такой же горой телеграмм на столе перед ним, так что он опять не мог добраться до тарелки, не говоря уже о возможности насладиться вкусом цыпленка. Да, он, конечно, поторопился заказать свое любимое блюдо этим вечером, будучи не в состоянии теперь уделить ему все свое внимание.
Мальчик-посыльный принес новую стопку сведений. Ли с ножом в одной руке и вилкой в другой то и дело отвлекался от блюда. Альберт Галлатин Браун взял свежие телеграммы. Он прочитал их, и его лицо вытянулось.
- Форрест и Вигфолл опережают нас в Луизиане.
- Это плохо, - малоразборчиво прошамкал Ли, так как его рот был занят едой. Он прожевал, проглотил, и продолжил более внятно: - Я надеялся на успех в Луизиане, поскольку его белые избиратели давно уже привыкли к свободным неграм, особенно в Новом Орлеане и его окрестностях, по сравнению с любыми другими районами в Конфедерации.
- Выборы в большей степени непредсказуемы, чем я считал раньше, - согласился Браун. Он выглядел мрачным, и не без оснований: они с Ли также отставали и в Миссисипи, его родном штате.
Ли посмотрел на карту, прикрепленную на подставке рядом со столом. Имея ее перед глазами, он как бы чувствовал себя проводившим очередную военную кампанию. Карта на время была взята из военного ведомства, и придется вернуть ее в Институт механики после получения всех результатов. Он уверенно побеждал здесь, в Вирджинии, и в Северной Каролине, чуть менее увереннее в Джорджии и во Флориде, по справедливости успешно в Кентукки, которому он помог соединиться с Конфедерацией, и который теперь впервые голосовал за президента страны, к которой он свободно примкнул.
Южная Каролина уже проголосовала против него: штат Пальметто, единственный на Юге, по решению законодательного органа избирал своих представителей в Коллегию выборщиков, а не путем голосования всего народа. Таким образом, его выбор, быстрый и огорчительный, был уже известен.
Наряду с Луизианой и Миссисипи он проигрывал и в Алабаме. Хлопковые штаты - те, чьи средства к существованию наиболее зависели от плантаций и рабского труда, не желали голосовать за тех, кто ставил под сомнение рабство, в любом случае. Он вспомнил рассказ своей старшей дочери, читавшей русского писателя Гоголя, умершего около десяти лет назад, о его фразе: "Редкая птица может долететь до середины Днепра", заставившей его улыбнуться фантазии писателя. По-американски, это бы горько звучало так: "Редкий негр может пересечь Алабаму, не получив ни одной пули." А где-то через сотню лет еще один русский гений изобретет АК-47.
Неясной ситуация оставалась в Арканзасе, Техасе и Теннеси. Сообщения из двух западных штатов поступали медленно. Из Теннесси информация приходила в больших количествах, но каждая новая телеграмма все меняла. На данный момент Форрест был впереди почти на тысячу голосов, а часом раньше, там лидировал Ли.
Альберт Галлатин Браун также изучал карту.
- Нам необходима победа в Теннесси, - сказал он. Преднамеренное отсутствие акцента в его голосе выделяли его слова подобно крику.
- Вы не имеете никакой надежды на результаты от двух других штатов? - спросил Ли. - Не так ли? Возможно, все же, можно надеяться на Арканзас?
После своих же слов он понял, что действительно не рассчитывает на Техас. Тот тоже был хлопковым штатом, а после войны стал известен своим большим спросом на негров, предлагая за них большие деньги. Разве техасцы будут голосовать против своего процветания? Это было бы против природы человека.
Браун что-то подсчитывал на обороте телеграммы.
- Если Форрест победит в Теннесси - и в Арканзасе, - добавил он, игнорируя надежду Ли, которую явно не разделял, - это даст ему шестьдесят четыре голоса выборщиков.
- А шестьдесят достаточно для победы, - мрачно сказал Ли. Только один раз до этого он чувствовал себя так, как сейчас: когда смотрел, как его люди штурмуют по склону линии федеральных войск на третий день в Геттисберге. Он был уверен, что они все преодолеют на своем пути, и он был уверен, что его собственная избирательная кампания убедит людей в том, что его предложения необходимы для нации. Не доказывала ли теперешняя ситуация, что он был катастрофически неправ теперь, как и тогда?
Новый посыльный - уже другой - прибыл с большим количеством телеграмм. Ли взял их и развернул первую же. Он прочитал ее и положил на стол.
- Ну, что? - спросил Браун.
- Арканзас, первые предварительные итоги.
Ли опять замолчал. На этот раз, его напарник не стал давить на него: он догадывался, что значит молчание Ли. Тот наконец смог выговорить слова: - Перевес не в нашу пользу.
- Так что все зависит от Теннесси, не так ли?
- Кажется, так - или вы думаете, результаты в любом из других штатов что-нибудь изменят?
Альберт Галлатин Браун покачал головой. Он удивил Ли, начав смеяться. В ответ на недоуменный взгляд Ли, он объяснил: - Даже если меня не выберут, я по-прежнему останусь в Сенате, и буду и впредь выполнять свое предназначение, как могу.
Ли вдруг ощутил зависть к Брауну. Если его не изберут, он хотел бы вернуться в Арлингтон, заняться выращиванием урожая на полях, расположенных на склонах, и он, несомненно, был бы более довольным жизнью простого джентльмена-фермера, чем жизнью на посту президента Конфедерации Штатов Америки. Тем не менее, сама идея проигрыша выборов было невыносима для него; ему бы пришлось нести этот тяжкий груз до конца своей жизни.
Этой напряженной ночи, казалось, не будет конца. Негр-официант забрал посуду. Свежие потоки телеграмм легли поверх старых. Вскоре весь большой стол был просто затоплен ими. В Луисвилле Ли изучал информацию всего лишь по двум штатам. Теперь их было в шесть раз больше.
- А вот и еще результаты по выборам, - сказал кто-то. На этот раз это был мужской голос, а не тонкий голосок мальчика из телеграфа. Ли поднял глаза и увидел Джефферсона Дэвиса с несколькими телеграммами в руках. Президент сказал: - Я перехватил посыльного у дверей ресторана. - Он вытащил из кармана часы. - Уже больше двух часов. Как долго вы еще намерены сидеть здесь?
- Пока не выясним, или пока не заснем на наших стульях - в зависимости от того что случится раньше, - ответил Ли. Уже фактически бывший президент улыбнулся. Ли спросил: - Откуда телеграммы, сэр?
- Прошу прощения, но я до сих пор не прочитал их. - Дэвис взглянул и сказал: - Несколько первых из Теннесси: из Чаттануги и ее окрестностей, в основном.
- Ну так огласите их, - сказал Ли. Президент произнес цифры. Браун записал и, шевеля губами, быстро подсчитал итог. Наконец, он сказал: - Преимущество голосов за Форреста уменьшилось примерно в два раза. - Он взглянул на разложенные в две кучи телеграммы. - Мы лидируем, когда сообщения поступают из восточной части штата, но отстаем, когда они с запада.
- Плантации в Теннесси находятся как раз на юге и на западе. Местные плантаторы там хотели бы вернуть рабов обратно, - сказал Дэвис. Его брови поднялись вверх, когда он повернулся к Ли. - А вы, сэр, получаете голоса тех, которые во время войны не прочь были бы массово перейти к США, как и те, кто сейчас живет в так называемой Западной Вирджинии. Как вы можете называть себя "Конфедератами", если те, кто был за янки, голосуют за вас?
Трудно было понять, шутит президент или нет. Он надеялся, что это была одна из характерных для Дэвиса замаскированных шуток. Президент продолжил в том же духе: - Если бы Форрест заранее знал о таких результатах, не сомневаюсь, что он и меня бы объявил сторонником янки.
- Он и так добился немалого, - сказал Браун.
- Он добился многого, - сказал Ли. - Не знаю, следили ли вы, господин президент, за ходом выборов, но…
Указательным пальцем он продемонстрировал на карте предпочтения штатов. Джефферсон Дэвис грыз свою нижнюю губу, обдумывая результаты выборов.
- Внутренние интересы штатов, местничество, продолжают процветать у нас, - сказал он, качая головой. - Это опасно, и если мы не сможем исправить ситуацию, это нам еще аукнется: Соединенные Штаты, в конце концов, были разорваны в клочья от избытка местничества.
- Конституция Конфедерации Штатов не предусматривает отделения, - сказал Альберт Галлатин Браун.
- Этого не предусматривала и Конституция Соединенных Штатов, - ответил Дэвис. - Но если западные штаты наберутся наглости потребовать отделения от нашей Конфедерации в результате этих выборов, мы…
Он остановился; на этот раз его невозмутимость дала трещину, оставив на его лице выражение растерянности.
- Если они захотят отделиться от нашей Конфедерации сейчас, я понятия не имею, что мы будем делать. В любом случае, решение будет за вами, а не за мной, генерал Ли.
- Очень возможно, что нет, - ответил Ли. - Если дальнейшие результаты из Теннесси по-прежнему будут отдавать предпочтения Форресту, то решать будет он. И в этом случае, штаты, которые поддерживают его, и которые стоят за неограниченное продолжение рабства негров, не будут иметь оснований жаловаться на итоги этих выборов.
Джефферсон Дэвис шмыгнул носом. Хотя его убеждения были более близки к Форресту, чем к Ли, он недолюбливал безграмотного Форреста, и полностью ассоциировал себя со старой земельной аристократией Юга. Он сказал: - Я не могу себе представить какого-то шалопая во главе нашей нации.
- К сожалению, избиратели, кажется, не разделяют ваших опасений, - сказал Ли.
- Это не так, - решительно сказал Браун. - В общей совокупности народ поддерживает нас, независимо от того, что решит Коллегия выборщиков.
- По Конституции, однако, Коллегия выборщиков является окончательным арбитром на выборах. Я не буду оспаривать результаты, какими бы они ни оказались, - сказал Ли. - Если мы будем игнорировать Конституцию в своих интересах, это что же будет?
Как только эти слова прозвучали из его уст, он в смущении понял, что их можно применить и к его собственным взглядам на рабство. Это разные вещи, сказал он самому себе не совсем уверенно.
Посыльный, функции которого президент Дэвис узурпировал незадолго перед этим, подошел с новыми бумагами, которые он выложил перед Ли.
- Откуда? - спросил Браун. Ли развернул верхнюю и прочитал.
- Техас, - ответил он. Его разочарованный тон сказал все, что нужно. Он собрался с силами. - В любом случае, у нас и не было особой надежды на Техас. Ли развернул еще одну телеграмму. - А вот эта, из Северной Каролины, мне нравится больше: по округу Нэш мы впереди три к двум.
- Хорошо, - сказал Браун. - Какие цифры по округам?
Ли стал зачитывать их. Записав их, Браун изобразил мрачный оскал бойца, получившего чувствительный удар. Улыбка Джефферсона Дэвиса тоже была невеселой. Первоначальный порыв энтузиазма Ли быстро исчез. Новости из Северной Каролины давали не больше оснований для ликования, чем из Техаса для отчаяния: сведения оттуда просто подтверждали и уточняли результаты, которые уже были понятны. Результаты, которые существенно меняли бы что-то, были бы более интересными.
- Еще чашку кофе, сэр? - спросил официант.
- Нет, спасибо, - сказал Ли. - Я уже нахлебался дальше некуда. Мой старший брат Сидней уже много лет военно-морской офицер, но сегодня, я уверен, я увидел больше воды, чем он.
Когда официант ушел, Ли прикрыл рот ладонью, чтобы скрыть зевок. Незаметно для себя, он заснул в своем кресле. Через несколько минут принесли еще кучу телеграмм. Джефферсон Дэвис взял их и ознакомил с результатами Брауна, который спросил: - Может, разбудить его?
- Не надо, - сказал Дэвис. - Пока никаких существенных изменений. До прояснения ситуации в Теннесси еще пройдет немало времени.
- Как бы там ни было, только окончательные данные по Теннесси решат все. На подсчет же окончательных итогов уйдет еще несколько дней.
- Тогда нам нужно просто ждать, - ответил Дэвис. - А из-за ничего не решающих сведений не стоит будить человека, вы согласны?
* * *
Нейт Коделл смотрел на пустое место прилавка, где должны были лежать газеты.
- Черт побери, мистер Лайлз, когда же они придут?
- Они уже были, - сказал лавочник. - Сегодня заказал еще, те я продал все. Их разбирали прямо на лету.
Коделл уставился на него в ожидании.
Улыбаясь, тот сказал: - Вы надеетесь, может быть, что я сам скажу вам, кто выиграл выборы в Теннесси?
- Чтоб тебя… - Коделл выругался впервые с армейских дней. Рэфорд Лайлз просто издевался над ним. Развернувшись к выходу, он сказал нарочито угрожающе: - Лучше не дразните меня, иначе я тут все разгромлю…
Это было, он знал, просто нелепо. Лайлз не испугался, более того - он продолжал смеяться. Подержав Коделла в напряжении еще пару минут, он сказал: - Последними пришли данные по голосованию в Ноксвилле. Это и перевесило чашу весов - Ли выиграл в штате с перевесом в двадцать пять сотен голосов.
- Это победа, - сказал Коделл, с облегчением позволив себе глубоко вздохнуть. Результаты висел на волоске более недели. Обычно, даже если были неясны итоги голосования по одному или нескольким штатам, волеизъявление всего народа в целом уже было очевидным. На этот раз, все зависело от одного штата.
Коделл спросил: - Каковы результаты народного голосования за Ли в конечном итоге?
- Перевес в тридцать тысяч голосов из почти миллиона проголосовавших: шестьдесят девять против пятидесяти в Коллегии выборщиков, - сказал Лайлз. - Но если бы пара тысяч человек в штате Теннесси отдали бы голоса за другую сторону, то мы могли бы сейчас говорить о президенте Форресте, независимо от общенародного голосования.
- Я знаю.
Сколько помнил себя Коделл, люди всегда были недовольны избирательной системой Соединенных Штатов. Единственной причиной, по которой они не требовали изменить ее, было то, что обычно решение Коллегии выборщиков совпадало с мнением большинства. По каким-то своим причинам, отцы-основатели Конфедерации включили Коллегию выборщиков в Конституцию новой нации; первым результатом этого явилось избрание Джефферсона Дэвиса на безальтернативной основе - а также стало одной из причин нынешнего хаоса в Конфедерации. Он сказал: - А что пишут о выборах на западе и юго-западе?
- В тех штатах, где победил Форрест, вы имеете в виду? - уточнил Лайлз. Коделл кивнул. Лавочник сказал: - Они по-прежнему визжат, как свиньи, обжегшие свои носы горячим пойлом. В газетах пишут, что сенатор Вигфолл поднял шумиху, что они должны выйти из Конфедерации, и создать свое новое государство, по своим законам.
- Что? Это же безумие! - воскликнул Коделл. И тут же подумал, а ведь Юг покинул Соединенные Штаты именно после выборов, которые ему не понравились. - А что об этом говорит Форрест?
- Пока ничего, - ответил Лайлз с горечью в голосе.
Коделл понимающе сказал: - Вы, кажется, недовольны тем, что Форрест проиграл?
- Недоволен, - признался лавочник. - Да, я голосовал за него, несмотря на ривингтонцев и все такое. Просто я не хочу, чтобы всем неграм дали свободу. Тем не менее я не вижу ничего плохого в том, что Бобби Ли станет президентом. А эти горячие головы в Южной Каролине и Миссисипи только и любят, что покричать по поводу и без. Думаю, что этими их бесконечными речами дело и обойдется.
- Надеюсь, что вы правы, - сказал Коделл. - Одной гражданской войны для меня хватило по горло. Я столько уже насмотрелся смертей, что не хочу видеть их еще раз - нет уж, спасибо.
- Не могу поверить, что они попытаются совершить такую глупость - просто не могу в это поверить, - сказал Лайлз. - Проклятие, Нейт, а вдруг в такую драку вмешаются и Соединенные Штаты?
- Полагаете возможной такую заваруху? - спросил Коделл. Сама идея трехсторонней гражданской войны показалась ему такой страшной, что захотелось немедленно надвинуть шляпу на глаза. Но немного подумав, он покачал головой.
- Я считаю, что Соединенные Штаты слишком заняты стычкой с Англией в Канаде. Вы читали, что газеты пишут об этой войне?
- Конечно же. Мы - то есть, я имею в виду янки, - Лайлз стыдливо фыркнул, - поколотили их снова у местечка под названием Оттава. Но их флот обстрелял гавань Бостона и Нью-Йорк - там был большой пожар, как пишут в газетах. Черт знает что, правда?
- Действительно, - сказал Коделл. Как и лавочник, он почти сразу инстинктивно принял сторону США в споре против Великобритании. Его недавняя вражда к Северу постепенно уменьшалась теперь, когда Конфедерация обрела свободу. А Британия - Британия была главным жупелом для него еще со школьных дней.
- А эта война - я рад тому, что мы не участвуем в ней ни с одной стороны.
- Аминь, - сказал Лайлз. - В следующий раз я не позволю сэкономить вам на газетах, Нейт, обещаю.
- Попробуйте, если получится, - сказал Коделл нагло. Когда он вышел из лавки, то обнаружил, что его восторг от того, что Ли победил на выборах, смешивается с тревогой, потому что несмотря на победу, появились и проблемы. Он прищелкнул языком между зубами. Чем старше он становился, тем все больше понимал, что ничем незамутненной радости вообще не бывает.