В "Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем" сатирически изображена жизнь двух обывателей Миргорода. Растительное существование старосветских помещиков в известной мере искупалось их сердечностью, добротой и душевной простотой. Миргородские жители никаких положительных качеств не имеют. В их поступках проявляются невежество, грубость, дворянское чванство в соединении с ничтожностью интересов. Какое глупое самодовольство в размышлениях Ивана Ивановича: "Господи, Боже мой, какой я хозяин! Чего у меня нет! Птицы, строения, амбары… в огороде мак, капуста, горох… хотел бы я знать, чего нет у меня?"
Гоголь – великий мастер комических картин и ситуаций. Когда Иван Иванович съедает дыню, он собирает семена в бумажку и надписывает: "Сия дыня съедена такого-то числа". Если при этом присутствовал какой-нибудь гость, то "участвовал такой-то". Детей у него не было. У служанки Гапки "есть дети и бегают часто по двору. Иван Иванович всегда даёт каждому из них или по бублику, или по кусочку дыни, или грушу".
Сохраняя полную серьёзность, Гоголь пишет: "Лучше всего можно узнать характеры из их сравнения. Иван Иванович имеет необыкновенный дар говорить чрезвычайно приятно. Господи, как он говорит!.. Слушаешь, слушаешь – и голову повесишь. Приятно! Чрезвычайно приятно! Как сон после купанья. Иван Никифорович, напротив, больше молчит, но зато если влепит словцо, то держись только: отбреет лучше всякой бритвы. Иван Иванович худощав и высокого роста; Иван Никифорович немного ниже, но зато распространяется в толщину. Голова у Ивана Ивановича похожа на редьку хвостом вниз; голова Ивана Никифоровича – на редьку хвостом вверх".
И вот два "достойнейших" представителя дворянства, пользующиеся в городе всеобщим уважением, два соседа, два больших друга, поссорились. Из-за чего? Один назвал другого гусаком. Оба подают жалобу в уездный суд. Визит к судье заканчивается тем, что бурая свинья утаскивает со стола жалобу Ивана Никифоровича.
Прошло много лет. Автор встречает своих персонажей уже дряхлыми стариками. А дело в суде всё тянется, и каждый из них уверен, что уж завтра оно непременно будет решено в его пользу.
Вся эта история и жизнь, на фоне которой она протекает, вызывают щемящую душевную тоску, которая прорывается в заключительных словах повести да и всего "Миргорода": "Скучно на этом свете, господа!"
Образы повести, несущие на себе печать душевной мертвенности, предвосхищают персонажей "Мертвых душ".
"Петербургские повести". В 1835–1836 гг. Гоголь пишет ряд повестей, в которых изображается современный Петербург. Это "Нос", "Записки сумасшедшего", "Невский проспект", "Портрет" и написанная несколько позже "Шинель". Часть из них первоначально входила в сборник "Арабески", который он выпустил одновременно с "Миргородом".
По содержанию и стилю "Петербургские повести" были для Гоголя явлением необычным в сравнении с предшествующим творчеством. Литературовед С.А. Павлинов считает, что эти повести были написаны "в качестве иллюстраций к очередному разделу "Феноменологии духа" Гегеля. Первой попыткой такого рода он называет "Ганца Кюхельгартена". Подобный подход оказался весьма плодотворным и позволил учёному сделать интересные наблюдения.
"Невский проспект", описывающий главную улицу Петербурга, полон иронии. Со свойственной Гоголю любовью к подробностям он живописует население улицы, сменяющееся в зависимости от времени суток. Его особенное внимание привлекают два молодых человека, ухлестывающих за молодыми дамами. Вкусы их расходятся. И они устремляются каждый в свою сторону за своими симпатиями. Один из них, Пискарёв, по характеру натура романтическая, по профессии художник. Ему понравилась брюнетка, и хотя человек он застенчивый, после долгих колебаний все-таки следует за ней. В отличие от "Миргорода", где читатель в основном не отвлекается от основного сюжета, в "Петербургских повестях" большое и важное место принадлежит многочисленным авторским отступлениям. Только на пятой странице Пискарёв, преодолевший робость и последовавший за своей пассией, оказался в её комнате: "Боже, куда зашёл он!., в тот отвратительный приют, где основал своё жилище жалкий разврат…"
"Он бросился со всех ног, как дикая коза, и выбежал на улицу". Но красота женщины так поразила Пискарёва, что дома он забылся в странном сне, где она предстала ему снова. Чтобы ещё и ещё раз увидеть её хотя бы во сне, он пристрастился к наркотикам: "Приёмы опиума раскалили его мысли, и если был когда-нибудь влюблённый до последнего градуса безумия, стремительно, ужасно, разрушительно, мятежно, то этот несчастный был он". Однажды, очнувшись, он отправился к ней, чтобы уговорить изменить образ жизни. О результате можно судить по тому, что через неделю, когда взломали дверь его комнаты, нашли "бездыханный труп с перерезанным горлом".
А что же поручик Пирогов? Преследуя свою блондинку, он смело вошёл в комнату, где она жила, и был поражён представившейся картиной. Её муж, сапожник Шиллер, "не тот Шиллер, который написал "Вильгельма Теля" и "Историю Тридцатилетней войны", но известный Шиллер, жестяных дел мастер, требовал у своего приятеля Гофмана, "не писателя Гофмана, но довольно хорошего сапожника", чтобы он отрезал ему нос. Шиллер жаловался, что "на один нос у него выходит три фунта табаку в месяц: "Я не хочу, мне не нужен нос!., режь мне нос!., вот мой нос!"
"В этом отрывке, – утверждает С.А. Павлинов, – заключена любопытная игра слов, берущая начало в одном из гегелевских определений разума. В "Феноменологии духа" как раз в той главе, где Гегель критикует романтиков, говорится, что бытием для самосознания является рассудок, мысль, смысл, идея, "тем самым оно есть "нус" (возможно прочтение – нос), в качестве которого Анаксагор впервые признал сущность". На основании этой игры слов добровольный отказ художника-наркомана от разума из-за невозможности справиться со своей страстью к куртизанке, равно как и попытка пьяного жестянщика Шиллера избавиться от своей страсти к табаку через отрезание собственного носа с помощью сапожника Гофмана приравниваются Гоголем к характерному для романтиков отказу от разума во имя чувства".
Пирогова бесцеремонно выпроводили вон. Но это не Пискарёв! Человек наглый, самодовольный, он повторяет свои приступы до тех пор, пока потерявшие терпение ремесленники не высекли его. Он негодовал, мысль об оскорблении приводила его в бешенство: "Но всё это как-то странно кончилось: по дороге он зашёл в кондитерскую, съел два слоёных пирожка, прочитал кое-что из "Северной пчелы" и вышел уже не в столь гневном положении"…потом "отправился на вечер… и так отличился в мазурке, что привёл в восторг не только дам, но даже и кавалеров".
Повесть заканчивается авторским отступлением: "Дивно устроен свет наш!.." В ней сконцентрирована система излюбленных гоголевских символов, главным из которых является символ света.
Повесть "Портрет" – одна из немногих у Гоголя, где в качестве действующего лица выступает творческая личность. Это дает писателю возможность, опираясь на "Феноменологию духа", поставить некоторые эстетические проблемы. Итак, талантливый художник Чартков отыскивает в картинной лавочке на Щукином дворе старый портрет, поразивший его изображением глаз. На картине был нарисован старик с лицом бронзового цвета и одетый в азиатский костюм. Когда он очистил её от пыли, то убедился, что перед ним творение талантливого художника. Но прежде всего и, главным образом, всякого в портрете привлекали глаза: "Женщина, остановившаяся позади него, вскрикнула: "Глядит, глядит", и попятилась назад".
Чартков досадовал на себя за то, что отдал за свою покупку последний двугривенный. Его учитель предупреждал: "Смотри, чтоб из тебя не вышел модный живописец. У тебя и теперь уже что-то начинают слишком бойко кричать краски". Но бедность и соблазны истерзали молодого человека. Случай подарил ему десять золотых червонцев, вывалившихся из рамы купленного портрета. И соблазны победили. Подкупленная газета сделала ему рекламу, и вскоре случилось то, против чего предостерегал его старый профессор – Чартков стал модным живописцем, был завален заказами. Роскошная квартира, богатая одежда и главное – денежный капитал – всё теперь было у него. Но глаза с купленного портрета не сводили с него взора: "Он не был никогда труслив; но воображенье и нервы его были чутки, и в этот вечер он сам не мог истолковать себе своей невольной боязни". Его стали мучить сновиденья, непременным участником которых был старик с купленного портрета. Друзья удивлялись, куда мог деться талант, признаки которого несомненно были в его ранних работах. На одной из выставок он увидел картину, буквально потрясшую его: "Видно было, как всё, извлечённое из внешнего мира, художник заключил сперва себе в душу и уже оттуда, из душевного родника, устремил его одной согласной, торжественной песнью. И стало даже непосвящённым ясно, какая неизмеримая пропасть существует между созданием и простой копией с природы".
Рядом с алчностью в душе Чарткова свила гнездо зависть. Он скупает одну за другой самые талантливые картины своих коллег-художников и в приступе какого-то безумного неистовства уничтожает их: "Казалось в нём олицетворился тот страшный демон, которого идеально изобразил Пушкин". Смерть его была ужасна.
На этом заканчивается первая часть повести. Во второй рассказывается об истории создания и судьбе картины, которая стала причиной гибели Чарткова. Тот мистический элемент, что присутствовал в первой части, во второй значительно усилен. После замечаний Белинского Гоголь переделал в "Портрете" многое, но вторая часть так и не удовлетворила критика, хотя главная мысль "Портрета" возражений у него не вызвала: "Талант есть драгоценный дар Бога – не погуби его". В "Портрете" реализовались некоторые эстетические принципы Гоголя и отчасти была предсказана его творческая судьба.
"Записки сумасшедшего". Мысль о разорванном сознании присутствует в "Петербургских повестях" постоянно. В "Мёртвых душах" Гоголь вновь вернется к ней, указав на раздробленность повседневных характеров, которыми "кишит наша земная, подчас горькая и скучная дорога…"
В "Записках сумасшедшего" рассказывается история бедного чиновника Поприщина. Его угнетает мысль, что он, дворянин, должен влачить жалкое существование бедняка и что из его униженного положения нет выхода. При всей ограниченности своих умственных способностей он видит несправедливость и негодует против неё: "Чёрт возьми!.. Всё, что есть лучшего на свете, всё достаётся или камер-юнкерам, или генералам". Поприщин влюбляется в дочь своего начальника, генерала. Собственно безумие его начинается с того, что ему стал мерещиться голос Меджи, собачки, хозяйкой которой и была дочка его начальника. Он даже попытался выведать у неё кое-что о её хозяйке. Сосредоточившись на мысли стать богатым и знатным человеком, Поприщин сходит с ума и воображает себя испанским королем.
"Возьмите "Записки сумасшедшего", – писал Белинский, – …эту психическую историю болезни, изложенную в поэтической форме, удивительную по своей истине и глубокос. ти, достойную кисти Шекспира. Вы ещё смеётесь над простаком, но уже ваш смех растворен горечью; этот смех над сумасшедшим, которого бред и смешит и возбуждает сострадание".
Повесть "Шинель" была написана за границей в то же самое время, что и первый том "Мёртвых душ". Её главный герой – бедный чиновник Акакий Акакиевич Башмачкин. Центральная, на первый взгляд, мысль повести становится очевидной на первых же страницах. Сослуживцы Акакия Акакиевича по департаменту любили подшучивать над ним: сыпали на его голову бумажки, говоря, что снег идёт; рассказывали про него всякие истории, будто его хозяйка, семидесятилетняя старуха, бьёт его, спрашивали, когда будет их свадьба. Но как бы далеко ни заходили эти "шутки", никогда и ни одного слова не произнес Акакий Акакиевич. "Только если уж слишком была невыносима шутка… он произносил: "Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?" И что-то странное заключалось в словах и в голосе, каким они были произнесены. В нём слышалось что-то такое, преклоняющее на жалость, что один молодой человек, недавно определившийся, который по примеру других, позволил было себе посмеяться над ним, вдруг остановился как будто пронзённый, и с тех пор как будто всё переменилось перед ним и показалось в другом виде… И долго потом, среди самых веселых минут, представлялся ему низенький чиновник с лысинкой на лбу, с своими проникающими словами: "Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?" И в этих проникающих словах звенели другие слова: "Я брат твой"".
Вслед за Пушкиным Гоголь пишет о "маленьком человеке", призывая к сочувствию и состраданию к нему. Затем появятся "Бедные люди" Достоевского – гуманистическая линия русской литературы обозначается с предельной ясностью. Но вот что необычно. В других "Петербургских повестях" подобного рода умозаключения являются в конце произведения как развязка или эпилог произведения. В "Шинели" ими рассказ только начинается. Почему?
У Акакия Акакиевича совершенно износилась шинель: "Есть в Петербурге сильный враг всех получающих четыреста рублей в год жалованья или около того. Враг этот не кто другой, как наш северный мороз, хотя, впрочем, и говорят, что он очень здоров". Башмачкин отправился к своему постоянному портному Петровичу. Но на этот раз тот категорически отказался от ремонта, ссылаясь на совершенную ветхость материала: "Нет, нельзя поправить: худой гардероб!" Стоимость новой шинели буквально убила заказчика, но делать было нечего: "…он совершенно приучился голодать по вечерам, но зато он питался духовно, нося в мыслях своих вечную идею будущей шинели. С этих пор как будто самое существование его сделалось как-то полнее, как будто бы он женился, как будто какой-то другой человек присутствовал с ним, как будто он был не один, а какая-то приятная подруга жизни согласилась с ним проходить вместе жизненную дорогу, – и подруга эта была не кто другая, как та же шинель на толстой вате, на крепкой подкладке без износу. Он сделался как-то живее, даже тверже характером, как человек, который уже определил и поставил себе цель".
Когда шинель была сшита, сослуживцы поздравили Акакия Акакиевича и решили вспрыснуть это событие. Один из них пригласил всех к себе на чай: "Этот весь день был для Акакия Акакиевича точно самый большой торжественный праздник". Но вечером произошла катастрофа. На улице Башмачкин был ограблен. "А ведь шинель-то моя!" – кричал один из грабителей. Исчерпав все первые доступные средства вернуть шинель, Акакий Акакиевич решился идти к значительному лицу. Но визит окончился печально. Генерал грубо выставил его на улицу, даже не потрудившись понять, чего хотел проситель. Простудился Башмачкин и умер: "…и Петербург остался без Акакия Акакиевича, как будто бы в нём его и никогда не было".
Значительное лицо вскоре попало в переделку. Возвращаясь из театра, он вдруг почувствовал, что его кто-то крепко ухватил за воротник. В ужасе он узнал Акакия Акакиевича: "А! Так вот ты наконец! наконец я тебя того, поймал за воротник! Твоей-то шинели мне и нужно! Не похлопотал о моей, да еще распёк – отдавай же теперь свою!" Бедное значительное лицо чуть не умер".
После этого чиновник-мертвец, немало напугавший петербургских обывателей, перестал являться на улицах столицы.
Мысль, что каждое человеческое существо – "наш брат", была для христианского мировоззрения Гоголя аксиомой, и он напомнил о ней в начале повести. Но вот каждый ли человек достоин своего высокого звания? Каждый ли помнит, "что он вовсе не материальная скотина, но высокий гражданин высокого небесного гражданства. Покуда он хоть сколько-нибудь не будет жить жизнью небесного гражданина, до тех пор не придет в порядок и земное гражданство".
До "Шинели" Гоголь создал немало человеческих характеров, каждый из которых сам воздвигал перед собой на своём пути к небесному гражданству непреодолимое препятствие: от сундуков и сундучочков Пульхерии Ивановны до шинели Акакия Акакиевича. Одно из центральных мест "Мёртвых душ" то, где Гоголь пишет о "задорах": "У всякого свой задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки и удивительно как чувствует все глубокие места в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый, сыграть роль, хоть одним вершком выше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит и грезит о том, как бы ему пройтиться на гулянии с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым". Но ведь и в "Петербургских повестях" Гоголь, рисуя выставку, происходящую ежедневно на гулянии на Невском проспекте, представляет целую галерею задоров: "Одни показывают щегольской сюртук с лучшим бобром, другой – греческий прекрасный нос; третий несёт превосходные бакенбарды; четвертая – пару хорошеньких глазок и удивительную шляпку; пятый – перстень с талисманом на щегольском мизинце; шестая – ножку в очаровательном башмачке, седьмой – галстук, возбуждающий удивление, осьмой – усы, повергающие в изумление".
Какие чувства в душе художника, поставившего целью своей жизни и творчества помочь человеку обрести свой надёжный путь к небесному гражданству, может вызвать эта выставка, где экспонаты, кажется, соревнуются друг с другом в ничтожестве. Гоголь, как и многие другие русские писатели, в своих книгах, статьях, письмах сам сказал о своём творчестве более полно и откровенно, чем любой из критиков и читателей. Это о себе он высказал в "Мёртвых душах" истинную правду, описав судьбу писателя, "дерзнувшего вызвать наружу всё, что ежеминутно перед очами и чего не зрят равнодушные очи, всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь, всю глубину холодных, раздробленных, повседневных характеров, которыми кишит наша земная, подчас горькая и скучная дорога, и крепкой силой неумолимого резца дерзнувшего выставить их выпукло и ярко на всенародные очи!"
Почти в каждой повести Гоголя появляется та или иная разновидность нечистой силы. Это она увлекает человека в мир повседневных мелочей от высоких духовных целей, единственно способных дать человеку осмысленное благородное существование. Вот почему так важна деталь в поэтике Гоголя. С помощью "медленного чтения" она позволяет правильно оценить своеобразие художественного мира писателя.