1925-й год начался премьерой комедии Б.С. Ромашова "Воздушный пирог" в Театре революции, которая сразу стала предметом повышенного внимания столичной публики и театральной критики. Одни провозгласили ее подлинной советской комедией, другие отвергали, называя примитивным водевилем. Именно с этого произведения началась целая серия советских "антинэпмановских" комедий, где все новые "деловые люди" сплошь выглядели проходимцами и жуликами, а их действия – аферами и мошенническими операциями.
В том же 1925 году по-настоящему заявил о себе необыкновенно одаренный сатирик Н.Р. Эрдман триумфальным успехом своей первой оригинальной комедии "Мандат" в театре Вс. Мейерхольда. Дальнейшая судьба драматурга складывалась трагически. Следующая – и лучшая – его пьеса "Самоубийца" (1929) так и не увидела света рампы в Советской России при жизни автора.
М.А. Булгаков создает во второй половине 1920-х годов две свои лучшие комедии – "Зойкина квартира" (1926) и "Багровый остров" (1927).
Комедия "Зойкина квартира", на первый взгляд, вполне соответствует "антинэпмановской" тематике. Однако автор отнюдь не стремился разоблачить и осудить своих героев, а жанр произведения не случайно определяет как "трагифарс". Действительно, действие "Зойкиной квартиры" развивается от необычного к смешному и от смешного к подлинной трагедии. Создавая характеры своих неудавшихся нэпманов – Зои Пельц, Обольянинова, Аметистова, – Булгаков стремился не к жесткой типологии масок, упрощающей эти характеры, а к объемности, многомерности образов, к полноте переживаний, сознательных и бессознательных движений, свойственных реальным людям.
Однако современная Булгакову критика увидела в пьесе лишь попытку драматурга оправдать "бывших людей", как ранее в "Днях Турбиных" – "апологию белого движения". Устав от критических боев вокруг каждого своего произведения, Булгаков решил ответить обидчикам новой пьесой-пародией, пьесой-памфлетом "Багровый остров". В пьесе Булгаков явно пародирует эстетику "левого" революционного театра, но этим содержание памфлета отнюдь не исчерпывается. В пьесе раскрывается проблема превращения драматурга, шире – вообще творческой личности, в приспособленца, стремящегося в своих произведениях прежде всего угодить властям. За внешней пародийностью и балаганностью "Багрового острова" – горькие, печальные раздумья автора о жестокой и страшной судьбе художника под неусыпным надзором советской идеологии.
В конце 1920-х годов создает две свои комедии "Клоп" (1929) и "Баня" (1930) В.В. Маяковский. И та, и другая пьесы, как нам представляется, по своим художественным достоинствам уступали комедиям Булгакова и Эрдмана, однако тоже вызвали острые споры в печати. Постоянный интерес Маяковского вызывала тема будущего, что вообще было характерно для литературы того времени (этим было продиктовано, в частности, и появление жанра антиутопии) – всем интересно было узнать, чем же закончится грандиозный социальный эксперимент большевиков. Поэтому "путешественники во времени" встречаются во всех пьесах Маяковского: в "Мистерии-буфф" – это Человек просто; в "Клопе" – Иван Присыпкин, оживленный наукой будущего; в "Бане" – некая Фосфорическая женщина, забирающая с собой в "прекрасное далеко" все "хорошие экземпляры" советских людей.
В 1929 году с большой остротой в советской печати разгорается спор о сатире. "Застрельщиком" в этом вопросе выступил критик В. Блюм со статьей "Возродится ли сатира?" Сущность сатиры, по мнению автора статьи, всегда состоит в оппозиции государственному строю, поэтому в советском государстве она не должна иметь права на существование. Именно такая точка зрения очень скоро восторжествовала, была принята как официальная, и сатира, без того с трудом пробивавшая себе дорогу к читателю и зрителю, вскоре совсем исчезла из официально печатавшейся в стране Советов литературы.
С усилением идеологического диктата в сфере культуры, да и всей жизни общества, уже в начале 1930-х годов положение дел в драматургии значительно изменилось. Прежде всего было покончено с режиссерским "многоголосием" в советском театре, на страницах печати стали появляться зловещие определения – политические ярлыки: "ненужный народу театр Мейерхольда"; "так называемый МХАТ 2-й"; "Камерный театр – слово опозоренное". Постепенно театр становился исключительно средством "идеологического воспитания масс". Из драматургии надолго исчезли острые политические конфликты, яркие характеры, неожиданные художественные решения. В конце 1930-х годов трагически оборвалась жизнь многих драматургов, создававших в начале 1920-х годов новый театр: С. Третьякова, С. Файко, И. Бабеля. Оставшиеся в живых расплачивались полной невозможностью публикаций и постановок, такая участь ожидала М.А. Булгакова и Н.Р. Эрдмана. На авансцену официальной драматургии теперь вышли другие фигуры – А. Корнейчук, В. Киршон, Н. Погодин, А. Афиногенов, В. Гусев, И. Микитенко.
Одним из наиболее заметных среди перечисленных авторов был Николай Погодин. Именно ему принадлежит честь создания так называемой "производственной" пьесы, совершенно нового содержательного, конфликтного, жанрового образования в истории драмы, где герои рассуждали исключительно о количестве выработанной продукции, выполнении плана, сданных или не сданных к сроку промышленных объектах. Не лишенный художественного чутья, Н. Погодин первым уловил веяния времени и наиболее ярко воплотил в пьесе "Мой друг" (1932), главный герой которой – директор завода Григорий Гай – пытается, вопреки всевозможным бюрократическим препонам, работать эффективно и качественно. Погодинская пьеса положила начало целому направлению в развитии советской драматургии 1960-1980-х годов, представленному именами А. Гельмана, И. Дворецкого, Г. Бокарева.
В марте 1936 года состоялось совещание в Наркомпросе, где ведущим советским писателям было предложено участвовать в закрытом конкурсе, приуроченном к 20-летию победы Октябрьской революции, и представить пьесу о Ленине. Так было положено начало еще одному жанровому образованию литературы социалистического реализма – сценической Лениниане. Одним из первопроходцев в этом жанре был все тот же Н. Погодин. Из представленных в 1936 году на конкурс пьес наиболее репертуарной стала его драма "Человек с ружьем". В спектакле по этой пьесе, поставленном в Вахтанговском театре Р.Н. Симоновым с Б. Щукиным в главной роли, впервые на глазах у зрителей начал создаваться миф о добром и справедливом к друзьям, но беспощадном к врагам Ильиче. Создание ленинской мифологии было затем продолжено Н. Погодиным в пьесах "Кремлевские куранты" (1941) и "Третья, патетическая" (1958).
Наряду с Н. Погодиным, много и плодотворно работает в эти годы в разных драматургических жанрах А. Афиногенов. На рубеже 1920-1930-х годов он выпускает одну за другой пьесы на современные темы разного художественного уровня и достоинства: "Малиновое варенье" (1929), "Чудак" (1929), "Страх" (1931), "Ложь" (1933). Из перечисленных произведений последняя пьеса была отмечена личным недовольством "отца народов", а самой спорной, пожалуй, является пьеса "Страх". Уже в названии произведения звучало определение времени сталинского террора, державшего в страхе огромную страну. Однако наибольший сценический успех выпал на долю написанной Афиногеновым незадолго до войны незатейливой лирической мелодрамы "Машенька" (1941). Тонкая психологическая разработка характеров главных героев давала богатую почву для проявления таланта исполнителей. Там, где драматург не пытался обличать, разоблачать и быть судьей своим героям, а старался понять и полюбить их такими, каковы они есть, – он вышел победителем и обрел подлинную творческую удачу.
Несмотря на то, что к началу 1930-х годов все булгаковские пьесы были сняты с репертуара, писатель не оставляет драматургического поприща. На целых семь лет погружается Булгаков в мольеровскую эпоху и создает два блестящих произведения о великом драматурге – роман "Жизнь господина де Мольера" и пьесу "Кабала святош" (1930). Такой уход в прошлое отнюдь не означал, что автор утратил всякий интерес к современным проблемам. Булгакова всегда волновали вопросы не сиюминутные, но вечные, актуальные во все времена: сложные, часто чреватые трагедией взаимоотношения художника и власти; бесприютная, неустроенная и одновременно возвышенная судьба великого театрального комедианта. В отпущенный ему судьбой срок Булгаков пишет еще несколько драматургических произведений, среди которых можно выделить комедию "Иван Васильевич" (1935) и драму "Последние дни. (Пушкин)" (1935). Последняя из названных пьес долгое время (и после смерти драматурга) шла на сцене МХАТа, и хотя Булгакову было суждено написать еще две пьесы – "Дон Кихот" и "Батум", – его прижизненная драматургическая карьера закончилась именно "Последними днями".
Отдельного пристального внимания в истории отечественной драматургии первой половины XX века, безусловно, заслуживает творчество драматурга-сказочника Е.Л. Шварца. Этот замечательный автор по достоинству не был оценен своими современниками: мудрые, тонкие и загадочные истории Шварца не вписывались в рамки драматургии социалистического реализма, ибо обращены были к вечным проблемам человеческого бытия. Поэтому они актуальны и по сей день в отличие от большинства драматургических произведений тех лет.
Великая Отечественная война, консолидировавшая национальные силы, вернула театру правду трагических конфликтов. Театр вместе со всей страной оказался на фронте. Четыре фронтовых театра ВТО, фронтовые бригады, гибель актеров, попавших в окружение, героика выступлений в блокадном Ленинграде, путь от Москвы до Берлина – обо всем этом немало сказано и написано исследователями, историками драматургии и театра. Разумеется, советская драматургия не могла не откликнуться на военные события. Сцены театров всей страны обошли три самые яркие пьесы тех лет: "Фронт" (1942) А. Корнейчука, "Русские люди" (1942) К. Симонова и "Нашествие" (1942) Л. Леонова.
Характерно, что, сохраняя в своей основе строгую жанровую определенность, драматургия военных лет вместе с тем испытывала значительное воздействие различных художественных форм, обогащалась элементами других родов и видов литературы. В лучших драматургических произведениях актуальность и публицистичность соединялись с лиризмом, эпические черты – с психологизмом, бытовые будничные картины – с высокой трагедийностью. Ведущим же в них неизменно выступало героическое начало, цементирующее все остальные элементы драмы.
После победно завершенной войны, после всех жестокостей, страданий, лишений, потерь военных лет зрители искали в театре прежде всего отдохновения от военной трагедии, ждали праздника. И театр по мере сил и возможностей старался не обмануть зрительских ожиданий. По сценам столицы, а вскоре и всей страны засверкали бутафорские шпаги и замелькали нарядные плащи героев западноевропейской "комедии плаща и шпаги". А советская драматургия быстро реабилитировала жанр водевиля и веселой комедии.
Однако театральному празднику положило предел очередное партийное постановление "О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению" (1946), потребовавшее от драматургов решительного поворота не к "западным развлекательным комедиям" или "безыдейным, слабым в художественном отношении пьесам, обеднявшим образы советских людей", а к "актуальным темам современности", "более четкому определению своих идейных и политических позиций". На театр к тому же надвигалась и новая беда, известная под названием борьбы с космополитизмом.
Реакция на очередное партийное указание не замедлила явиться. Широкое хождение в художественной теории и практике получила так называемая теория бесконфликтности, которая препятствовала нормальному развитию литературы. Но особенно пострадала от нее именно драматургия как литературный род по самой своей природе остроконфликтный.
В произведениях о недавней войне нередким стало приукрашенное, далекое от реальной трагедии народа изображение даже таких страшных и драматичных событий, как Сталинградская битва (например, в пьесе Б. Чирскова "Победители").
В пьесах на "производственную" или "колхозную" тему господствовал быстро ставший штампом конфликт "новаторов" и "консерваторов", предполагавший не столкновение живых, ярких человеческих характеров, а ходульные схемы, упрощавшие решение сложных моральных и общественных проблем. "Бесконфликтность" подобного толка присутствовала в комедиях А. Сурова "Зеленая улица" (1948), А. Софронова "В одном городе" (1947), "Московский характер" (1948), А. Корнейчука "Калиновая роща" (1950), "Крылья" (1954). Отсталый председатель сельсовета и молодая активистка-колхозница, передовой первый секретарь обкома и консервативный председатель облисполкома – все они, в сущности, были советскими, а значит, все равно "хорошими" людьми. Иногда, правда, с ними случались недоразумения, но они быстро и легко устранялись в рамках комедийного сюжета.
Редко кому из драматургов в те послевоенные годы удавалось вырваться за рамки "бесконфликтности", но тем более ценными были нечастые удачи на драматургическом поприще – "Золотая карета" Л. Леонова, "Старые друзья" Л. Малюгина, "Годы странствий" А. Арбузова, "Гости" Л. Зорина. Эти пьесы стали своеобразным предвестием периода "оттепели" в общественной и литературной жизни страны.
Библиография
Богуславский А. А.Н. Афиногенов. М., 1952.
Вишневская И.Л. Борис Лавренев. М., 1962.
Гладковская Л.А. Жизнелюбивый талант: Творческий путь Вс. Иванова. Л., 1988.
Исаев С.Г. Поэтика Луначарского. Ташкент, 1991.
Караганов А. Жизнь драматурга: Творческий путь А. Афиногенова. М., 1964.
Краснощекова Е.А. Художественный мир Всеволода Иванова. М., 1980.
Минокин М.В. Всеволод Иванов и советская литература 20-х годов. М., 1987.
Парадокс о драме. Перечитывая пьесы 1920-1930-х годов / Отв. ред. Е.И. Стрельцова. М., 1993.
М.А. Булгаков (1891–1940)
М.А. Булгаковым, автором романов "Белая гвардия", "Записки покойника" и "Мастер и Маргарита", повестей "Собачье сердце", "Роковые яйца" и "Дьяволиада" и др., одним из величайших писателей XX века, творчество которого необходимо рассматривать в контексте мировой литературы, создано достаточно большое количество драматургических произведений: пьесы "Дни Турбиных", "Зойкина квартира", "Багровый остров", "Бег", "Кабала святош", "Адам и Ева", "Блаженство", "Иван Васильевич", "Александр Пушкин", "Батум", драматические переложения и инсценировки "Мертвые души" (по поэме Н.В. Гоголя), "Война и мир" (по роману Л.Н. Толстого), "Полоумный Журден" (по мотивам Мольера), "Дон Кихот" (по роману Сервантеса); оперные либретто "Минин и Пожарский", "Петр Великий", "Черное море", "Рашель", киносценарии по "Мертвым душам" и "Ревизору".
Ни одна из пьес Булгакова не была опубликована при его жизни. Сцену увидели лишь немногие из них: в Московском Художественном театре были поставлены пьесы "Дни Турбиных" (1926), "Мертвые души" (1932), "Мольер" (1936), в Театре им. Евг. Вахтангова и некоторых провинциальных театрах СССР – "Зойкина квартира" – (1926), в Камерном театре – "Багровый остров" (1928). Пьесы при жизни писателя были переведены на английский, немецкий, французский, итальянский и другие языки и увидели свет на сценах театров Европы и Америки. Но на родине Булгакова окружало полное литературное молчание. Последним прижизненным изданием булгаковских произведений стало второе издание сборника Булгакова "Дьяволиада" в 1926 году. Единственным способом донести до людей свои произведения для Булгакова стал театр.
Ранние драматургические произведения были созданы Булгаковым во Владикавказе в 1920–1921 годах: одноактная юмореска "Самооборона", драма "Братья Турбины" с подзаголовком "Пробил час", комедия-буфф "Глиняные женихи", пьесы "Парижские коммунары" и "Сыновья муллы". В этот период Булгаков пишет стремительно из-за катастрофической нехватки времени и с глубокой тоской воспринимает свои драматические работы: "Рвань все, и "Турбины", и "Женихи" <…> Все делаю наспех. Все. В душе моей печаль", – сообщает Булгаков в письме К.П. Булгакову от 1 февраля 1921 года. В том же письме Булгаков рассказывает о постановке "Братьев Турбиных" во Владикавказском "Первом советском театре": ""Турбины" четыре раза в месяц шли с треском успеха", а также о первом спектакле: "В театре орали "Автора" и хлопали, хлопали… Когда меня вызвали после 2-го акта, я выходил со смутным чувством… смутно глядел на загримированные лица актеров, на гремящий зал. И думал: "а ведь это моя мечта исполнилась, но как уродливо: вместо московской сцены, сцена провинциальная, вместо драмы об Алеше Турбине, которую я лелеял, наспех сделанная, незрелая вещь"". Данная пьеса, по словам Булгакова, "написанная наспех, черт знает как", была уничтожена через несколько лет самим автором, сохранился лишь список действующих лиц.
В 1923–1924 годах М.А. Булгаков создает роман "Белая гвардия". 19 января 1925 года он начинает "набрасывать" пьесу "Белая гвардия". Волшебство превращения эпического текста в драматический Булгаков виртуозно описал в романе "Записки покойника" (1936): "Тут мне начало казаться по вечерам, что из белой страницы выступает что-то цветное. Присматриваясь, щурясь, я убедился в том, что это картинка. И более того, что картинка эта не плоская, а трехмерная. Как бы коробочка, и в ней сквозь строчки видно: горит свет и движутся в ней те самые фигурки, что описаны в романе. <…> И ночью однажды я решил эту волшебную камеру описать. Как же ее описать?
А очень просто. Что видишь, то и пиши, а чего не видишь, писать не следует". В этих нескольких строках Булгаков изложил главный закон мастерства драматурга.