– Оформить все три картины именно так – сорок
пять фунтов, – ответил Вольф. – Вы выбрали один
из самых дорогих вариантов, такой багет прекрасно
подойдет к этим картинам. Если дорого, вы можете
выбрать, например, эти белые – всего по семь фунтов
за картину…
– Нет, мне понравились именно эти, и цена тут
не главное. У меня с собой тридцать фунтов, я могу
отдать вам их сейчас, а оставшиеся пятнадцать прине-
су завтра.
– Вы можете оплатить после окончания работы,
– сказал Вольф, сворачивая полотна. – Мисс Уотсон,
мы знакомы с вами уже не первый год. Хотя вы нечасто
балуете нас своим присутствием, афиша с вашим изо-
бражением всегда у нас перед глазами.
Он указал на стеклянную дверь. Сквозь нее Джу-
ли увидела рекламный шит, изображавший ее и Чака.
Большими буквами было выведено: "Акива и Рахель",
а чуть ниже, шрифтом помельче, – "История любви,
которая никого не оставит равнодушным".
– Мы с семьей обязательно придем посмотреть
на вас и на все действо, – улыбнулся Вольф.
– Приходите! Обещаю: вы не пожалеете.
– Спасибо, непременно придем.
– А сколько у вас уйдет времени на все три
картины?
– У меня лежат и другие заказы. Понадобится
как минимум два-три дня.
Мисс Уотсон настоятельно попросила мастера
успеть к завтрашнему вечеру закончить работу хотя
бы над одной картиной. Из уважения к актрисе Вольф
согласился, а работу над двумя другими пообещал за-
вершить во вторник.
Поблагодарив мастера и вручив ему тридцать
фунтов, Джули заторопилась к выходу, но тут Вольф
поинтересовался:
– Какую картину следует оформить в багет в пер-
вую очередь?
Взвесив все "за" и "против", актриса остановила
выбор на самой старой, с подписью "Майнц, Герма-
ния, 1929 год".
Майнц, Германия, 13 ноября 1929 года
– Спасибо, что согласились со мной потанцевать, -
держа в ладони нежную руку девушки, произнес Гарри.
– Клаус очень просил, и в день его свадьбы
я не могла отказать, – ответила девушка, которая едва
доставала до плеч Гарри.
– Я сказал ему, что вы необыкновенно красивы
и что не смогу сегодня заснуть, если не потанцую с са-
мой прекрасной девушкой в городе.
Лея смутилась и, чтобы сменить тему,
поинтересовалась:
– А вы любите музыку? Кто ваш любимый
композитор?
– Бетховен, – ответил Гарри. – А какому компо-
зитору вы отдаете предпочтения, прекрасная Лея?
– Мне очень нравится Иоганн Штраус. По моему
мнению, его музыка легкая и воздушная.
– У вас прекрасный вкус, – продолжая танце-
вать, произнес молодой человек.
После небольшой паузы, Гарри продолжил:
– Лея, позвольте заметить, вы прекрасно танцуете.
– Я в детстве занималась балетом, но потом при-
шлось бросить. – Помолчав, Лея спросила: – Гарри…
разве это не еврейское имя?
– В ваших устах мое имя звучит так, как оно
раньше никогда не звучало, – ответил Гарри, держа
одной рукой легкий стан девушки.
– Если не хотите, можете не отвечать.
– Да, это так. Мы с вами одной национальности,
и то, что мы встретились сегодня здесь, на немецкой
свадьбе, – это судьба.
– В нашем городе встретить, как вы выразились,
"людей нашей национальности", – не такое уж ред-
кое явление, – девушка улыбнулась. – Не зря же наш
город, Майнц, называют Иерусалимом-на-Рейне.
– Позвольте с вами не согласиться, – пытаясь
отстоять свою точку зрения продолжил Гарри. – Вам
все равно не удастся переубедить меня по поводу
судьбоносности нашей встречи. Что же касается Ие-
русалима-на-Рейне, то каждый трактует это по-свое-
му. Например, местные иудеи говорят, что город носит
такое неформальное название, потому что они посе-
лились в Майнце еще в начале десятого века и осно-
вали здесь крупнейшую иудейскую общину Германии,
а немцы полагают, что это название происходит отто-
го, что город был основным центром христианизации
германцев.
– Хорошо, не буду с вами спорить, – ответила
девушка
– Это благоразумно с вашей стороны, – неловко
пошутил Гарри.
После небольшой паузы он спросил:
– Давно ли вы знакомы с Тильдой?
– Я переехала сюда в десять лет. Тильда жила
в соседнем доме и помогала мне привыкнуть к но-
вому городу, к новым людям. С того самого времени
мы и дружим. А откуда вы знаете Клауса? Вы с ним
работаете?
– Мы вместе учились в университете.
– Клаус сказал, что вы врач, или это выдумка? -
с интересом спросила девушка.
– Да, я врач, и смею заметить, очень хороший.
– А какой вы врач? Хирург, как и Клаус?
–
Нет,
я
выбрал
другую
специализацию – стоматологию.
– Наверное, у вас очень интересная работа! А я -
простая учительница младших классов.
– Простых учителей не бывает, – возразил Гар-
ри. – Это очень важная специальность, так как имен-
но они формируют личность детей.
Посмотрев в сторону стола, где уже сидел поба-
гровевший от ярости Пауль, девушка опустила голову
и тихо сказала:
– Простите, но мне пора идти.
– Это потому, что ваш кавалер вернулся, – тоже
глянув на Пауля, мрачно произнес Гарри.
– Мне в самом деле нужно идти.
– Прошу вас, давайте хотя бы завершим этот та-
нец. Мне никогда не было так хорошо.
Еще раз взглянув на разгневанного Пауля, девуш-
ка опустила голову и продолжила танец. После не-
большой паузы Гарри сказал:
– Надеюсь, что вы простите мою откровенность,
но вы с ним абсолютно не подходите друг другу.
– Вы тоже меня простите, но мне не хочется об-
суждать это с вами, – чуть побледнев, ответила Лея.
– Поверьте мне, вы предназначены для другого,
– продолжал молодой человек.
– И для кого же, если не секрет? – с сарказмом
спросила девушка.
– Вы предназначены для меня, – уверенно сказал
Гарри. – Я понял это с той самой секунды, как только
увидел вас.
– Прошу вас, не надо, не стоит бросаться таки-
ми словами. Я не верю во все эти сказки про любовь
с первого взгляда, – взволновано произнесла девуш-
ка. – Вдобавок ко всему это все лишнее, так как скоро
я выхожу замуж.
– Готов поспорить с вами на коробку конфет,
что если вы дадите мне месяц, я докажу вам, что я -
именно тот, кто вам нужен.
Улыбнувшись, Лея ответила:
– Увы, но у вас нет месяца. После этого танца
мы прекратим наше общение.
– Тогда придется работать в экстремальных усло-
виях, – пошутил Гарри. – В таком случае я постара-
юсь вас убедить в течение этого танца. Надеюсь, после
моих слов вы одумаетесь и не совершите столь опро-
метчивого поступка.
– Вы напрасно потратите время.
– Вы готовы поспорить или же струсили? Толь-
ко – как порядочный человек и джентльмен – дол-
жен вас предупредить, что в университете, помимо
прочего, я изучал психологию.
– Ну что ж, давайте пробуйте, только это все
напрасно. Я уже вам говорила, что не верю в чудеса
и скоро выхожу замуж, – решив принять вызов, се-
рьезно произнесла девушка.
Гарри собрался с мыслями и произнес:
– Ответьте мне, а лучше в первую очередь самой
себе, хотите ли вы провести всю жизнь рядом с не-
любимым человеком? Жить с ним, рожать ему детей,
встречать после работы, ложиться спать и просыпать-
ся рядом с ним?!
– Зачем вы все это говорите? Я уже все решила, -
грустно произнесла Лея.
Но Гарри не собирался отступать и продолжил:
– Я, в свою очередь, прошу вас не делать этого.
Дайте мне шанс доказать вам, что вы достойны самого
лучшего, что вы можете любить и быть любимой…
Девушка засмущалась и опустила голову. Гарри
еще крепче сжал ее ладонь, закрыл глаза и прошептал
ей на ухо:
– Лея, возможно, мои слова покажутся вам
странными, но я не хочу расставаться с вами. Я хотел
бы, чтобы эта музыка длилась вечно.
– Увы, Гарри, как вы, наверное, знаете, все имеет
свой конец, – произнесла девушка. – Совсем скоро
прозвучат последние аккорды и мы с вами распроща-
емся навсегда.
Гарри и не думал сдаваться.
– Лея, ответьте мне, пожалуйста, разве конец че-
го-то не означает начало нового? – продолжал гово-
рить он. – Разве конец дня не означает начало вечера,
а конец вечера – начало ночи? Совсем не обязатель-
но, чтобы с этим танцем для нас все закончилось. Мне
бы хотелось, чтобы он послужил началом следующе-
го этапа нашего знакомства. Знаете что, после танца
я приглашаю вас прогуляться. Давайте сбежим от всех
и пройдемся по ночному Майнцу.
Еще раз посмотрев в сторону кипящего от гнева
Пауля, Лея ответила:
– Спасибо за приглашение, но совсем скоро я со-
бираюсь уходить, причем без вас. Вы можете пригла-
сить на ночную прогулку кого-нибудь другого: здесь
много симпатичных девушек.
– Мне никто не нужен, кроме вас, – продолжал
упорствовать Гарри. – Если вы откажетесь, то я даже
не взгляну на других девушек на этом торжестве.
С мыслями о вас я дождусь конца свадьбы, и затем
отправлюсь домой и буду рисовать, продолжая танце-
вать, – прошептал врач.
– Вы умеете рисовать? – заинтересованно спро-
сила Лея.
– Да, – кивнул Гарри. – В юном возрасте я по-
сещал художественные кружки и даже брал частные
уроки. У меня было много набросков и зарисовок,
но сегодня, как ни символично это звучит, я хочу на-
чать первую серьезную работу.
– А я с самого детства мечтала научиться рисо-
вать, – призналась Лея, – но так и не смогла. И что
вы собираетесь изобразить?
– Свой сон.
– Что? – переспросила девушка. – Вы сказали
"сон"?
– Да, сон, я увидел его этой ночью. Я долго искал
интересный сюжет для дебютной картины, и этот сон
так меня затронул, что я решил посвятить ему свою
первую серьезную работу.
– Как интересно… – выдохнула девушка.
– Вообще мне редко снятся сны, тем более цвет-
ные. И сегодняшний сон я решил запечатлеть на холсте.
– И что же это за сон?
– О, это секрет, и я не собираюсь делиться им
с девушкой, так цинично отказавшейся пройтись со
мной по ночному городу, – сказал Гарри в надежде
заинтересовать Лею.
– Ну что же, это ваше право. Как хотите.
Когда зазвучали последние аккорды, Гарри пред-
принял еще одну отчаянную попытку:
– Лея, может быть, вы согласитесь встретиться со
мной завтра вечером? Я расскажу вам о сне и о про-
цессе работы над картиной…
– Нет, простите, мне нужно идти. Да и музыка
уже закончилась.
– Мне нужно снова вас увидеть, – попросил Гар-
ри. – Пожалуйста, дайте мне шанс.
– Шансы дают не люди, а Тот, кто восседает
на Небесах, так что если нам представится случай,
то мы встретимся.
– А я верю в то, что люди сами вершат свои судь-
бы, и если мы решим, что хотим быть вместе, то никто
и ничто не сможет нам помешать, – с полной реши-
мостью встретиться с Лей снова, произнес Гарри.
– Не буду с вами спорить.
Прощаясь с Леей и постепенно выпуская ее неж-
ную ладонь из своей, Гарри внимательно посмотрел
в глаза девушке и тихо произнес:
– Я очень рад нашему знакомству. Этой ночью,
рисуя картину, я буду думать только о вас, Лея.
* * *
Покинув багетную мастерскую, Джули быстрым ша-
гом направилась в театр, где репетиция уже шла пол-
ным ходом. Войдя в зал, мисс Уотсон увидела, как ми-
стер Гоулд делает какие-то замечания Чаку, который
в отсутствие напарницы репетировал свой монолог.
Режиссер хотел еще раз донести до актера свое виде-
ние главного персонажа, дабы Чак как можно лучше
вжился в роль. Тот с должным почтением внимал сло-
вам мистера Гоулда, а служащие театра в это время
приводили в порядок декорации для первого акта. Сам
спектакль состоял из четырех актов, разделенных од-
ним антрактом.
Мистер Гоулд с места в зрительном зале про-
должал объяснять Чаку, как игрой вызвать бóльшую
симпатию зрителей, сочувствие и любовь, но, поймав
взгляд актера, направленный ко входу, и, повернув-
шись, также увидел стоящую у двери Джули. Мистер
Гоулд не стал ругать ее за опоздание – только сказал:
"Переоденься и бегом на сцену".
Джули быстро проследовала в гримерную, влезла
в одеяние Иудейки первого века нашей эры и вышла
на сцену. Там стояла убогая лачуга со стогом сена вну-
три – декорации к первому действию.
Когда мистер Гоулд убедился, что все на местах,
он встал с кресла и, обращаясь к актерам, сказал:
– Вы готовы?
Джули и Чак согласно кивнули в знак того,
что они уже собрались и готовы приступить
к репетиции.
Мистер Гоулд сказал:
– Просьба всем занять свои места на сцене…
Итак, если вы готовы, то начнем.
В первом акте Джули должна была изображать
юную девушку, Рахель, а Чак практически своего ро-
весника, тридцатипятилетнего неграмотного пасту-
ха Акиву. Рахель хорошо воспитанная дочь одного
из самых богатых людей Иерусалима, Кальбы Савуа.
Познакомившись с безграмотным пастухом Акивой,
работающим в имении ее отца, она тайно выходит
за него замуж. Когда ее отец узнает об этом, он выго-
няет их из имения и лишает свою единственную дочь
наследства. Над неграмотным Акивой все насмеха-
лись, но добрая девушка увидела в нем мудрого чело-
века, решила, что из него получится хороший раввин,
и вопреки воли отца вышла за него замуж.
Зажегся прожектор и высветил лежащих на стоге
сена актера и актрису. Выбирая соломинки из головы
девушки, молодой человек заговорил:
– Большое тебе спасибо, Рахель, за то, что ты, дочь
Кальбы Савуа, уважаемого человека, одного из бога-
тейших людей Иерусалима, согласилась выйти за меня.
– Акива, я думаю, что у нас все получится. Не сто-
ит отчаиваться, что отец выгнал нас из дома и лишил
меня наследства, так как я все равно вышла за тебя.
– Не могу понять, что нашла такая девушка,
как ты, в пастухе, который в тридцать пять лет не уме-
ет ни читать, ни писать…
– Акива, ты помнишь условие, что я поставила
тебе, прежде чем дать согласие стать твоей женой?
– Да, конечно. Пойти учиться грамоте…
– Именно. Акива, тебе необходимо учиться. Ду-
маю, что из тебя выйдет отличный раввин. Несмотря
на то, что сейчас ты неграмотный, я уверена, что со
временем ты сможешь выучиться и стать уважаемым
человеком. А я буду тебе помогать…
– Надеюсь, что тебе все это не надоест и ты
не сбежишь от меня обратно в имение своего отца.
Девушка улыбнулась:
– Я похожа на глупышку, готовую оставить такое
сокровище без присмотра?
– Рахель, ты когда-нибудь бываешь серьезной?
– Будь уверен, никуда я от тебя не сбегу, даже
и не надейся. И если когда-нибудь захочешь избавить-
ся от меня и уйти к другой, я вцеплюсь в твою ногу, так
как обе я ухватить не смогу, и буду волочиться по зем-
ле за тобой даже на край земли. Пойми, если я выбрала
тебя, то это навсегда.
Первый акт длился около двадцати пяти минут,
и мистер Гоулд остался доволен игрой Чака и Джули.
По его указанию работники сцены сменили декорации,
и актеры принялись репетировать и последующие дей-
ствия, а затем и весь спектакль от начала и до конца.
После пяти часов работы мистер Гоулд всех от-
пустил. Мисс Уотсон проследовала в гримерку, акку-
ратно сняла с себя платья, смыла грим и в этот вечер
не стала задерживаться в театре, а сразу ушла домой.
Она поужинала, включила компьютер и зашла
в Интернет проверить почту и еще раз прочитать пись-
мо, полученное от театра "Глобус", где была подроб-
ная информации о предстоящем в понедельник про-
слушивании. Среди десяти новых сообщений и спама
она нашла то самое письмо. Прочитав его, актриса
перешла на сайт книжного интернет-магазина и зака-
зала несколько последних книжных новинок с курьер-
ской доставкой на дом, а потом принялась репетиро-
вать роль для завтрашнего прослушивания в Лондоне.
Джули играла роль Гертруды на протяжении двух лет
в местном театре в постановке мистера Гоулда, пока
прошлым летом спектакль не сняли из репертуара,
и знала ее практически наизусть. Актриса боялась,
что свойственная ей подача материала или ее внешние
данные придутся не по вкусу лондонскому режиссеру,
и мысли об этом угнетали ее.
В который раз повторив текст, мисс Уотсон нако-
нец легла спать.
Майнц, Германия, 14 ноября 1929 года
– Здравствуйте! Что вы здесь делаете? – удивлено
спросила Лея, увидев Гарри на следующий день после
свадьбы Клауса и Тильды.
Он стоял у школьных ворот и ожидал ее по окон-
чании рабочего дня.
– Я проходил мимо, и что-то побудило меня оста-
новиться, – ответил Гарри. – Наверное, совесть.
Она напомнила мне, что я должен купить вам коробку
конфет.
– Уверяю вас, не стоит…
– Но ведь мы поспорили, и я, как порядочный
человек, должен сдержать свое слово. Если вы отка-
жетесь, то меня может замучить совесть, и я буду пло-
хо спать. Это вам, – Гарри вынул руку из-за спины
и протянул Лее коричневую коробку и небольшой бу-
кет хризантем.
– Благодарю, – смущенно сказала Лея. – Но,
и вправду, не стоило....
– Лея, я долго выбирал такие цветы, чтобы
они подчеркнули красоту ваших глаз, но ничего до-
стойного так и не нашел. И, за неимением лучшего,
решил остановиться на этом варианте.
– Спасибо. Они очень красивые, – нюхая хри-