– Гарри, на меня порой накатывает такой ужас
при мысли о том, что у нас никогда не будет детей!
Пойми: я устала ждать, устала бояться…
– Только не отчаивайся. Ты же должна понимать,
что я всегда буду рядом, буду поддерживать тебя и ни-
когда не брошу. Врачи пока не могут определить, в чем
дело. Не исключено, что с тобой все в порядке и про-
блема только во мне.
– Прошу, не надо меня успокаивать. Когда я си-
дела в кабинете гинеколога, то решила, что если у нас
еще год не будет детей, нам лучше расстаться. Не
хочу делать несчастным ни тебя, ни себя, – вытерев
слезы, Лея добавила: – Гарри, я очень люблю тебя,
но дальнейшую совместную жизнь без детей я просто
не представляю. Ведь дети и есть смысл жизни. Только
ради них стоит продолжать жить…
Гарри обнял ее за плечи и она, уткнувшись в его
грудь лицом, снова заплакала.
Гарри после посещения гинеколога и последую-
щего разговора с женой должен был работать во вто-
рую смену. Он был очень встревожен. Проводив Лею
до дома, он отправился на работу. У знакомых и друзей
он навел справки о лучших клиниках Германии и Ев-
ропы. Он решил сделать все, что в его силах, и исполь-
зовать все шансы, даже те, которые раньше казались
призрачными. Сразу после рабочего дня направился
в синагогу, чтобы проконсультироваться с раввином.
Этот раввин и члены его семьи были пациентами Гар-
ри и часто обращались к нему по тем или иным вопро-
сам. Сам Гарри рос и воспитывался в светской семье,
далекой от религии, и обращение за помощью к равви-
ну свидетельствовало о крайней степени отчаяния.
По дороге в синагогу Гарри прокручивал у себя
в голове утренний разговор. Он понимал, что Лея
на грани, и если у них не будет детей, то брак действи-
тельно может распасться. Когда Гарри увидел за забо-
ром двухэтажное здание с шестиконечными звездами
на стеклах, понял, что это и есть синагога, и прошел
во двор. Открыв дверь и, зайдя внутрь, поинтересо-
вался у первого встречного мужчины, где можно пого-
ворить с раввином, и тот любезно проводил его.
Раввин был рад видеть Гарри Шварца.
– Здравствуйте, доктор. Я часто посещал вашу
клинику и вот, наконец, после стольких приглашений,
вижу вас в стенах нашей синагоги, – сказал он, уса-
живая гостя на стул в своем кабинете.
– Уважаемый раввин, – произнес Гарри, – я ре-
шил-таки воспользоваться вашим приглашением…
– Что привело вас сюда, и чем я могу вам по-
мочь? – поинтересовался раввин.
– Мне бы хотелось проконсультироваться по во-
просу личного характера.
– Я вас внимательно слушаю, – сказал раввин,
глядя на доктора.
Гарри опустил взгляд и сказал:
– У нас с супругой долгое время нет детей,
и мы не знаем, что делать. Понимаете, я далек от ре-
лигии и пришел сюда, к вам… ведь медицина пока
бессильна.
– Да, религия часто служит последней надеждой
для людей… – заметил священник. – А давно вы
женаты?
– Недавно исполнилось два года.
– Ну, это не страшно, – заверил собеседника
раввин. – Мне встречались пары, у которых не было
детей в течение пяти и десяти лет.
– Мне это не очень мешает, я готов ждать и доль-
ше, но беспокоюсь за жену. Ее это очень огорчает,
и, боюсь, как бы Лея окончательно не разочаровалась
в этой жизни и не ушла от меня. Мы очень любим друг
друга, и я не хочу расставаться с ней…
На глазах Гарри выступили слезы. Раввин смо-
трел на него и молчал.
– Скажите, есть ли какие-то специальные мо-
литвы для того, чтобы у нас получилось произвести
на свет детей? – спросил молодой человек.
Раввин подумал и произнес:
– Молитвы, конечно же, есть, но дадут ли они эф-
фект – вот вопрос.
– А что же нужно сделать для того, чтобы эффект
был? – приходя в себя, спросил Гарри.
– Вы знаете, какой-то универсальной форму-
лы нет, – заметил раввин. – Нам неведомы пути
Всевышнего, только Ему известно все наперед. Вы
должны понять, что для каждой вещи есть свое вре-
мя. Возможно, вам нужно пытаться еще, и не стоит
отчаиваться.
Гарри ничего не говорил, он опустил голову
и слушал.
– Многие события происходят, чтобы проверить
семья и укрепить их. Этот период и есть настоящее
испытание. Слабые пары распадаются, подобно пла-
мени, гаснущему от первого же дуновения ветра, а на-
стоящие пары становятся еще крепче, как костер, ко-
торый от ветра только набирает силу. Если медицина
вам не помогает, то вы можете обратиться за помощью
к Всевышнему. Возможно, Он услышит вашу молитву
и пошлет потомство…
– А как сделать это? – с отчаянием в голосе
спросил Гарри. – Что нужно говорить? Как нужно
правильно молиться, обращаться, просить о помощи?
– Самое главное, чтобы молитва – обраще-
ние к Богу – исходила из души. Это не обязательно
должен быть какой-то специальный текст: можно об-
ращаться к Нему и в произвольной форме. Главное,
как я уже говорил, чтобы это было искренне, и тогда
молитва будет услышана.
– А где я могу помолиться? – настойчиво про-
должал расспрашивать раввина Гарри.
– Вечерняя молитва уже закончилась. Вы можете
пройти в зал, расположиться в одном из кресел и, об-
ратив взгляд к шкафу, где лежат свитки Торы, произне-
сти молитву.
Поблагодарив раввина, Гарри отправился в зал
синагоги, где уже практически никого не осталось,
кроме двух молодых ребят, что-то изучающих в пра-
вом углу. Он подошел поближе к шкафу со свитками,
сел в кресло и, закрыв глаза, начал свое обращение
к Всевышнему.
– Прости меня, пожалуйста, но я не знаю,
как принято к Тебе обращаться. Тебе, наверное, из-
вестно, что мое имя – Гарри, я стоматолог, а имя моей
супруги – Лея, она – учитель младших классов…
Я несколько раз посещал синагогу в раннем детстве,
когда был жив дедушка. Но рос я в светской, интелли-
гентной семье, где к религии относились нейтрально.
Прежде я никогда не обращался к Тебе с просьбами,
но, наверное, правильно говорят, что люди приходят
к Богу, когда все другие варианты уже исчерпаны,
а у меня сейчас именно такой момент.
Гарри собрался с мыслями и продолжил:
– Мы с женой очень хотим детей и многое
для этого делаем, но пока не получается. У меня много
друзей-гинекологов, мы обращались к ним, но не ус-
лышали ничего определенного – только разводят ру-
ками и советуют надеяться и ждать… Мы с Леей лю-
бим друг друга и очень хотим иметь детей. Возможно,
в твоих глазах я этого и не заслуживаю, но дай нам
ребенка, хотя бы ради Леи. Она очень внимательная
и заботливая, и если я не смогу подарить ей ребенка,
стану самым несчастным человеком на свете. Наши
отношения вначале были теплыми и дружескими,
но без ребенка мы все больше отдаляемся – каждый
в свой угол.
Гарри вздохнул, глядя на шкаф со свитками Торы.
– Да, я признаю, что хочу детей не так сильно
как Лея, – продолжил молодой человек свою мо-
литву. – Меня мучают мысли о непрекращающемся
детском плаче, о бессонных ночах, о том, что мы уже
не сможем быть свободными, как раньше, но я обещаю,
что исправлюсь. Может быть, когда у нас родятся сын
или дочь, я изменюсь и буду любить их больше жизни.
По щекам Гарри потекли слезы. Он, не отрывая
взгляда от шкафа, говорил:
– Не знаю, за что так наказываешь нас и в чем
мы провинились, но прошу простить нас. Простить
хотя бы за то, что мы очень сильно любим друг друга,
и каждый готов сделать для своей второй половинки
все. Да, мы еще молоды, и я бы еще подождал, но моя
жена очень хочет детей, так как не видит дальнейше-
го смысла своего существования без них. Я постоян-
но успокаиваю ее, что у нас еще вся жизнь впереди,
но Лея устала ждать. Ты же и сам знаешь, что ради нее
я готов на все, меня уже не так пугают детский плач
и бессонные ночи. – Гарри достал из кармана платок
и вытер мокрое от слез лицо. – Врачи говорят, что это
может занять годы или даже десятилетия, но верую-
щие люди считают, что Ты всемогущ и для Тебя нет
ничего невозможного. И если Ты подаришь нам детей,
знай, что мы будем хорошо заботиться о них и очень
любить их…
* * *
Джули смотрела на картины и ловила себя на мысли,
что могла бы часами любоваться ими. Однако было
уже поздно – перевалило за десять. Она заварила чай
и, заедая его малиновым вареньем, принялась повто-
рять свою роль. Перечитав и освежив в памяти сце-
нарий, легла спать. Наступал очень важный для нее
день – премьера спектакля "Акива и Рахель".
Шестая глава
Среда
День премьеры выдался для мистера Гоулда, Джули,
Чака, Криса и директора театра мистера Питера Дрей-
сона очень волнительным. С утра режиссер провел
с актерами генеральную репетицию, где мистер Гоулд
мог указать на ошибки и дать последние наставления.
Вся эта многомесячная работа не прошла зря, и пре-
мьера спектакля "Акива и Рахель" состоялась успеш-
но при заполненном зале. Зрители долго аплодирова-
ли стоя – впечатленные блистательной игрой актеров
и мастерством режиссера. После спектакля мистер Го-
улд собрал актеров и горячо поблагодарил их за про-
деланную работу. Мистер Дрейсон был удивлен таким
успехом и тоже поспешил поздравить всех, после чего
артисты разошлись по гримеркам. Как обычно, моло-
дой посыльный доставил Джули цветы от неизвест-
ного воздыхателя, и все попытки узнать, кто же сей
джентльмен и присутствовал ли он сегодня на спекта-
кле, были тщетны.
Смыв грим, поразмыслив о жизни и придя в себя
от шума аплодисментов, крайне уставшая, Джули от-
правилась домой. Самой заветной ее мечтой в данный
момент было присесть на диван и вытянуть ноги,
а еще лучше – какое-то время полежать и отдохнуть.
Ее очень утомило напряжение, сопровождавшее эту
премьеру, и было необходимо побыть одной.
Майнц, Германия, 4 ноября 1939 года
Лея жила в браке с Гарри уже десять лет. Их отно-
шения стали еще крепче и теплее в 1933 году, когда
ровно через девять месяцев после посещения сина-
гоги, у них появились дети. С рождением близняшек
Моники и Хелен, которым 5 ноября 1939 года должно
исполниться шесть лет, жизнь Гарри и Леи стала еще
прекрасней, несмотря на то, что ситуация в Германия
с приходом к власти нацистов в 1933 году ухудшилась.
Видя все происходящее, они дали им немецкие имена,
чтобы в детском саду, а затем в школе и университете
девочкам не приходилось сталкиваться с антисемит-
скими проявлениями.
– Мама, мама, когда придет папа? Мы хотим по-
казать ему наши новые платья! – дергая халат жен-
щины, готовившей ужин к приходу мужа и периодиче-
ски беспокойно поглядывавшей в окно, задорно про-
кричали маленькие белокурые девочки, похожие друг
на друга как две капли воды.
– Скоро. Вы уже прибрались у себя в комнате?
– Нет, я завтра все уберу, – ответила Моника, она
была на час старше сестры.
Нравом близняшки весьма отличались. Старшая,
Моника, обладала более крепким характером и больше
любила отца, тогда как младшая, Хелен, всегда хотела
угодить матери, была к ней очень привязана и посто-
янно старалась находиться рядом с Леей.
– Я уже все прибрала и даже стихотворения выу-
чила, – тихо сказала Хелен, нежно держа свободную
от готовки мамину руку.
– Умница, Хелен. Моника, а ты хоть стихотво-
рения успела выучить? Фрау Ивон предупреждала,
что завтра будет всех спрашивать, и тех, кто не расска-
жет, на следующий год не примут в первый класс.
– Не пойду завтра в детский сад. У меня день
рождения, и я останусь дома. – Моника скрестила
руки и топнула ногой, как делают все капризные дети.
– А я пойду. Завтра мы будем петь и рассказывать
стишки, – смотря на Лею, сказала Хелен.
– Ну вот иди и рассказывай, а я останусь дома
или поеду с папой на работу.
Лея, готовя ужин и понимая, что Моника вот-вот
повысит голос на сестру, сказала:
– Зачем мешать папе на работе и все время отвле-
кать его? Завтра вместе пойдете в детский сад, а уже
потом вернетесь, и мы будем вас поздравлять. Я обя-
зательно спрошу у фрау Ивон, как ты себя вела. Она
часто жалуется, говорит, что ты шумишь и обижаешь
других детей.
– Передай нашей фрау Ивон, что она – большая
ябеда, – сказала Моника.
– Моника, папа же учил, что так нельзя говорить
про взрослых. Фрау Ивон хорошая воспитательница,
– нежно произнесла Хелен.
– Буду говорить, буду говорить! Наша
воспитательница – ябеда!
Закончив мыть посуду, вытирая руки, Лея повер-
нулась лицом к дочерям и нежно произнесла:
– Моника, я не перестаю удивляться: вы же с Хе-
лен близняшки. Как вы можете ругаться и быть такими
разными?
– Мы не близняшки. Я старше на час, а зна-
чит, главнее. А твоя Хелен такая же, как фрау Ивон,
– ябеда.
– Моника, сейчас же прекрати! Иди в комнату
и приберись, чтобы к папиному приходу все было сде-
лано, – строгим тоном проговорила Лея. – А ты, Хе-
лен, помоги: вы ведь сестры.
– Хорошо, мама, – ответила Хелен, и девочки
отправились в комнату, чтобы собрать игрушки с пола
и разложить их по местам к приходу папы.
Они уже практически закончили, когда раздался
звонок. Лея сняла фартук, убрала ужин с плиты и по-
шла к двери. Она тепло поприветствовала мужа и, за-
бирая у него пальто, спросила:
– Гарри, почему ты так поздно? Я уже начала
сильно волноваться…
– Я ведь просил не беспокоиться. Сегодня я при-
нимал после обеда. Было много пациентов. Не мог же
оставить все и уйти, – рассудительно ответил Гарри,
снимая обувь.
– Перенес бы прием на завтра… – недовольно
сказала Лея. – Сколько раз просила тебя возвращать-
ся домой пораньше. Сейчас рано темнеет, и как только
наступают сумерки, я считаю минуты до твоего прихо-
да. Несмотря на то, что после тех ужасных еврейских
погромов минуло около года, я все еще не могу прийти
в себя после этого.
– События Хрустальной ночи уже в прошлом,
и вряд ли они повторятся в таком масштабе, – заметил
Гарри. – Кроме того, я известный в этом городе врач,
меня многие знают и относятся ко мне с уважением.
– Ты думаешь, этой толпе будет интересно, врач
ты или пианист? Для них это не играет никакой роли…
Я волнуюсь, когда ты едешь на работу, а еще боль-
ше боюсь, когда ты возвращаешься ночью. Кто знает,
что им может прийти в голову…
Их беседу прервали две светловолосые девоч-
ки, выбежавшие из комнаты, они тоже обняли папу:
одна – за левую ногу, а вторая – за правую.
– Папа, что ты купил нам?
– Сегодня – ничего, когда я возвращался домой,
все магазины уже закрылись.
– Ты что, забыл, что у нас завтра день рождения?
Гарри засмеялся.
– Я все помню. Завтра вы получите свои подарки.
– Моника, Хелен, дайте папе снять пиджак и гал-
стук, – обратилась к детям Лея. – Идите уже вымой-
те руки и садитесь за стол.
Девочки отошли в сторону и наблюдали за отцом
с обиженным видом.
– Мы же скучали по папе и хотим с ним
поговорить.
– Вымойте руки и садитесь за стол, – повторила
Лея.– Мама, мы можем показать папе новые платья?
– Я купила эти платья, чтобы вы пошли завтра
в детский сад нарядными. А сейчас мы садимся ужи-
нать, и вы можете испачкать их или помять.
– Мы не хотим есть. Мы хотим, чтобы папа уви-
дел наши платья…
– Завтра вы сможете носить их целый день. Сна-
чала – в детский сад, потом – дома, а вечером -
на дне рождения, в присутствии дедушки и бабушки.
– А во сколько приедут завтра дедушка и бабушка?
– Папа завтра встретит их на вокзале в шесть ве-
чера, и сразу привезет к нам.
– Не хочу ждать до завтрашнего вечера. Можно
нам надеть их хотя бы на минутку и показать папе, ка-
кие мы в них красивые? – спросила Моника.
Лея посмотрела на Гарри, который не чаял души
в близняшках и был готов и в этот раз присоединить-
ся к просьбе дочерей, одобрительно кивнула. Девочки
побежали в комнату надевать новые платья. Тем вре-
менем Гарри вымыл руки и сел за стол.
– Я так боюсь за тебя, – произнесла Лея, приса-
живаясь рядом с мужем.
– Не нужно волноваться, – успокоил Гарри жену.
– Я сегодня много работал, чтобы мы смогли позво-
лить себе купить девочкам торт на именины. Ты же
понимаешь, это частный стоматологический кабинет,
и заработок, сейчас и так невелик, напрямую зависит
от количества пациентов. Поэтому я иногда задержи-
ваюсь. Но не стоит так сильно волноваться: после тех
ноябрьских событий прошел уже год, и ситуация стала
улучшаться.
– Гарри, ты большой оптимист! – грустно улыб-
нулась Лея. – Что значит – "улучшаться"? Евреев ли-
шили всех прав, после прихода к власти нацистов меня
уволили с государственной службы, а тебя – из боль-
ницы. И если бы не твоя частная практика, то не знаю,
как бы мы жили.
– Думаю, что скоро все пройдет, – попытался
успокоить жену Гарри. – Евреи живут в этом городе
вместе с немцами сотни лет, а погромы происходили
и раньше.
– Но тогда они не были спровоцированы властя-
ми – возразила Лея. – Нацисты хотят всеми силами
вытеснить нас из Германии, и ни для кого не секрет,
что Хрустальная ночь организована для того, чтобы