- Очень приятно, - с улыбкой заметил путешественник, - но я вас спрашиваю, что за человек барон де Таверне.
- Сударь! Это пожилой господин; ему лет шестьдесят - шестьдесят пять; был когда-то богат, судя по тому, что о нем рассказывают.
- Знаю, знаю, а теперь он беден - все они одинаковы. Друг мой! Проводите меня к барону де Таверне, прошу вас!
- К барону де Таверне? - в испуге вскричал молодой человек.
- Вы ведь не откажете мне в этой услуге?
- Разумеется, нет, но дело в том, что…
- Что еще?
- Дело в том, что он не примет вас.
- Он не примет заблудившегося дворянина, пришедшего просить у него приюта? Так он зверь, этот ваш барон?
- О! - воскликнул молодой человек, будто желая сказать: "Похоже на то, сударь".
- Не имеет значения, - произнес путешественник, - я готов рискнуть.
- Не советую, - возразил Жильбер.
- А! - вскричал путешественник. - Будь он трижды зверь, не проглотит же он меня живьем!
- Нет, конечно, но он может не отпереть дверь.
- В таком случае я ее взломаю, лишь бы вы не отказались сопровождать меня.
- Я не отказываюсь, сударь.
- Ну, так показывайте дорогу.
- Я готов.
Путешественник поднялся в кабриолет и вынес оттуда небольшой фонарь.
Фонарь не горел; Жильбер ждал, что путешественник вернется в карету, и тогда он мог бы разглядеть через приоткрытую дверь, что находится внутри.
Однако путешественник не подходил к двери фургона.
Он вручил фонарь Жильберу.
Тот повертел его в руках.
- Что мне делать с этим фонарем, сударь? - спросил он.
- Будете освещать дорогу, а я поведу коней.
- Ведь фонарь не горит!
- Сейчас зажжем.
- Ну да, у вас, наверное, есть в карете огонь?
- И в кармане, - ответил путешественник.
- Под таким ливнем трудно будет поджечь трут.
Путешественник улыбнулся.
- Откройте фонарь! - приказал он.
Жильбер повиновался.
- Держите шляпу над моими ладонями.
Жильбер снова повиновался; он с нескрываемым любопытством следил за всеми этими приготовлениями, так как не знал другого способа добычи огня, кроме как высекать его при помощи огнива.
Путешественник достал из кармана серебряный футляр, вынул оттуда спичку, затем, открыв его снизу, окунул спичку в горючую смесь: спичка мгновенно вспыхнула и продолжала гореть, чуть слышно потрескивая.
Все произошло так стремительно и неожиданно для Жильбера, что он вздрогнул.
Путешественник улыбнулся, заметив его изумление, вполне естественное, так как в те времена лишь немногим химикам был известен фосфор и они хранили его секрет для собственных опытов.
Путешественник поднес магический огонь к свече, потом закрыл футляр и спрятал в карман.
Молодой человек провожал футляр горящим от зависти взором. Было видно, что он много бы дал за право обладания подобным сокровищем.
- Ну а сейчас, когда у нас есть свет, соблаговолите проводить меня, - попросил путешественник.
- Следуйте за мной, сударь, - сказал Жильбер.
Он пошел вперед, а его спутник взял коня под уздцы и повел за собой.
Гроза пошла на убыль: дождь почти прекратился, раскаты грома едва доносились издалека.
Путешественник первым почувствовал необходимость нарушить молчание.
- Мне показалось, что вы знакомы с бароном де Таверне, друг мой, - произнес он.
- Да, сударь, я его знаю, потому что вырос у него в доме.
- Так он ваш родственник?
- Нет, сударь.
- Опекун, стало быть?
- Нет.
- Неужели хозяин?
При слове "хозяин" Жильбер вздрогнул; яркий румянец выступил на его обычно бледных щеках.
- Я не слуга, сударь, - сказал он.
- Так кто же вы в конце концов? - спросил путешественник.
- Я сын бывшего арендатора барона, а моя мать была кормилицей мадемуазель Андре.
- Теперь я понял. Вы живете в замке на правах молочного брата той юной особы, - ведь я полагаю, что дочь барона молода?
- Ей шестнадцать лет, сударь.
Жильбер ловко уклонился от вопроса, который касался лично его.
Вероятно, путешественник, как и читатель, это заметил. Он переменил тему, продолжая задавать вопросы.
- Как вы оказались на дороге в такую непогоду? - спросил он.
- Я был не на дороге, сударь, а укрылся под скалой, которая идет вдоль дороги.
- А что вы делали под скалой?
- Читал.
- Читали?
- Да.
- Что же вы читали?
- "Общественный договор" господина Жан Жака Руссо.
Путешественник взглянул на него с нескрываемым удивлением.
- Вы нашли эту книгу в библиотеке барона?
- Нет, сударь, я купил ее.
- Где же? В Бар-ле-Дюке?
- Нет, сударь, здесь, у проезжего торговца. С некоторых пор у нас в деревне стали появляться разносчики, предлагающие хорошие книги.
- А кто вам сказал, что "Общественный договор" - хорошая книга?
- Я понял это, читая ее, сударь.
- Значит, вам приходилось читать и плохие книги, раз вы могли почувствовать разницу?
- Приходилось.
- Что вы называете плохими книгами?
- "Софа", "Танзаи и Неадарне" например, ну и другие вроде этих.
- Где же вы, черт возьми, откопали эти книжки?
- В библиотеке барона.
- Каким образом барон достает новинки, живя в дыре?
- Ему присылают их из Парижа.
- Если барон беден, как вы говорите, как же он может тратиться на подобный вздор?
- Он их не покупает, а получает в подарок.
- Ах, в подарок?
- Да, сударь.
- От кого?
- От одного своего друга, знатного сеньора.
- Знатного сеньора? А вы не знаете, как зовут этого знатного дворянина?
- Его зовут герцог де Ришелье.
- Как?! Старый маршал?
- Так точно, маршал.
- Я надеюсь, барон не позволяет мадемуазель Андре читать подобную литературу?
- Напротив, сударь, он оставляет книги повсюду.
- Мадемуазель Андре согласна с вами, что это плохие книги? - лукаво посмеиваясь, спросил путешественник.
- Мадемуазель Андре их не читает, сударь, - сухо отвечал Жильбер.
Путешественник ненадолго замолчал. Нетрудно было заметить, что эта необычная натура, сочетавшая в себе привлекательные и отталкивающие качества, бесстыдство и дерзость, невольно притягивала его к себе.
- Зачем же вы читали эти книги, если знали, что они дурны? - продолжал спрашивать тот, кого старый ученый называл Ашаратом.
- Да потому что, беря их в руки, я понятия не имел, чего они стоят.
- Однако вы сразу сумели верно их оценить?
- Да, сударь.
- И тем не менее продолжали читать?
- Да.
- Зачем?
- Я узнавал из них то, чего не знал раньше.
- А "Общественный договор"?
- В нем я нашел то, о чем уже догадывался.
- Что вы имеете в виду?
- Что все люди - братья, что общество, в котором есть крепостные или рабы, устроено неправильно и что наступит тот день, когда все будут равны.
- Вот как! - воскликнул путешественник.
На минуту оба замолчали, продолжая идти. Путешественник вел лошадь за уздечку; Жильбер нес фонарь.
- Вы, вероятно, хотели бы учиться, мой друг? - тихо спросил путешественник.
- Да, сударь, это самое большое мое желание!
- А что вы хотели бы изучать? Ну, говорите!
- Все, - ответил молодой человек.
- Зачем вам учиться?
- Чтобы возвыситься.
- До каких пределов?
Жильбер колебался. Было видно, что он имел какую-то цель, но скрывал ее и не хотел о ней говорить.
- До тех пределов, каких только может достигнуть человек, - отвечал он.
- Так вы, по крайней мере, уже изучали что-нибудь?
- Ничего. Как я мог что-нибудь изучать, не будучи богат и живя в Таверне?
- Как! Вы не знаете хоть сколько-нибудь математику?
- Нет.
- А физику?
- Нет.
- Химию?
- Нет. Я умею читать и писать, и только. Но я всему научусь.
- Когда?
- Когда-нибудь.
- Каким образом?
- Пока не знаю, но научусь.
"Какой странный юноша!" - неслышно прошептал путешественник.
- И тогда… - начал было Жильбер, отвечая собственным мыслям.
- Что тогда?
- Нет, ничего.
Жильбер и путешественник, которого он сопровождал, шли уже около четверти часа. Дождь прекратился; от земли поднимался терпкий запах, как обычно бывает весной после грозы. Казалось, Жильбер глубоко задумался.
- Сударь! - неожиданно заговорил он. - А вы знаете, что такое гроза?
- Вне всякого сомнения.
- Вы?
- Да, я.
- Вы знаете, что такое гроза? Вы знаете, откуда берется молния?
Путешественник улыбнулся.
- Это бывает, когда встречаются два электрических заряда, один - в облаке, другой - с земли.
Жильбер вздохнул.
- Ничего не понимаю, - признался он.
Возможно, путешественник объяснил бы все молодому человеку более доступно, однако в это время сквозь листву блеснул свет.
- Ага! - воскликнул путешественник. - Мы пришли?
- Да, это Таверне.
- Так это здесь?
- Вон ворота.
- Отворите.
- О нет, сударь, ворота замка так просто не отворишь.
- Это что же, ваш Таверне - крепость? Стучите же!
Поколебавшись, Жильбер подошел к двери и робко ударил один раз молотком.
- Ого! - вскричал путешественник. - Да вас так никогда не услышат, мой друг. Стучите громче.
В самом деле, ничто не указывало ка то, что стук Жильбера был услышан. Было по-прежнему тихо.
- Вы все берете на себя, не так ли? - спросил Жильбер.
- Можете не сомневаться.
Жильбер осмелел. Он отложил молоток и буквально повис на колокольчике, так что оглушительный звон разнесся на льё вокруг.
- Черт побери! Если ваш барон и теперь не слышит, он просто глух! - воскликнул путешественник.
- А, вот залаял Маон! - сообщил молодой человек.
- Маон! - подхватил путешественник. - Как это любезно со стороны вашего барона по отношению к его другу герцогу де Ришелье.
- Не понимаю, сударь, о чем вы говорите?
- Маон - последняя победа маршала.
Жильбер еще раз вздохнул.
- Увы, сударь, я уже признался вам, что ничего не знаю.
Незнакомец понял, что за вздохами Жильбера скрывалась боль ущемленного самолюбия.
В это мгновение послышались шаги.
- Ну, наконец-то! - проговорил незнакомец.
- Это старик Ла Бри, - пояснил Жильбер.
Дверь распахнулась. При виде незнакомца и странной кареты Ла Бри, захваченный врасплох, так как ожидал встретить одного Жильбера, попытался захлопнуть ее.
- Прошу прощения, мой друг, - сказал путешественник, - мы шли именно сюда, не надо хлопать дверью у нас перед носом.
- Однако, сударь, я должен предупредить господина барона о неожиданном визите…
- Нет нужды предупреждать его, поверьте мне. Я рискую вызвать его неудовольствие, но если меня и выставят, то только после того, как я согреюсь, обсохну и отужинаю, уж за это я ручаюсь. Я слышал, здесь хорошие вина, вы должны бы это знать, а?
Не отвечая на вопрос путешественника, Ла Бри попытался затворить дверь, но путешественник одержал верх. Он успел провести лошадей и карету в ворота, а Жильбер в это время запер дверь. Ла Бри поспешил сам возвестить о своем поражении. Он бросился со всех ног к дому, крича во все горло:
- Николь Леге! Николь Леге!
- Кто эта Николь Леге? - спросил на ходу путешественник, сохраняя полное спокойствие.
- Николь, сударь? - переспросил Жильбер с едва заметной дрожью в голосе.
- Да, Николь, которую зовет метр Ла Бри.
- Это служанка госпожи Андре, сударь.
Крики Ла Бри всех подняли на ноги. Вспыхнул огонь, осветив кроны деревьев и прелестную фигурку молодой девушки.
- Что такое, Ла Бри? - спросила она. - Что тут за шум?
- Скорее, Николь, скорее! - закричал старик дрожащим голосом. - Поди доложи господину, что незнакомец, захваченный грозой, просит оказать ему гостеприимство на эту ночь.
Николь не заставила повторять приказание дважды, сразу все поняла, с легкостью устремилась к замку и мгновенно исчезла из виду.
Ла Бри, уверенный теперь в том, что барон не будет захвачен врасплох, позволил себе на минутку перевести дух.
Скоро новость возымела действие. С верхней ступеньки крыльца, скрывавшегося в зарослях акаций, послышался недовольный и властный голос негостеприимного хозяина:
- Незнакомец!.. Кто там еще? Когда являются к порядочным людям, по крайней мере, представляются.
- Это барон? - спросил у Ла Бри тот, кто явился причиной всей этой суматохи.
- Увы! Да, сударь, - отвечал бедняга с сокрушенным видом. - Вы слышали, что он сказал?
- Он хочет знать мое имя, не так ли?
- Вот именно. А я и забыл у вас спросить…
- Доложи, что прибыл барон Джузеппе де Бальзамо, - приказал путешественник. - Тот же титул, что и у него, возможно, смягчит твоего хозяина.
Титул незнакомца придал смелости Ла Бри.
- Ну что ж, - проворчал в ответ хозяин. - Проси, раз уж он здесь. Входите, сударь, прошу вас, туда… вот так, теперь вот сюда…
Незнакомец устремился вперед, однако, поднявшись на первую ступеньку, оглянулся, желая убедиться, идет ли за ним Жильбер.
Жильбер исчез.
V
БАРОН ДЕ ТАВЕРНЕ
Хотя человек, назвавшийся бароном Джузеппе де Бальзамо, был предупрежден Жильбером о бедности барона де Таверне, он тем не менее был весьма удивлен убогостью жилища, которое юноша не без гордости назвал замком.
Дом был двухэтажный, имел форму вытянутого прямоугольника, по краям которого были пристроены квадратные флигели в виде башен. Это нелепое сооружение было, однако, не лишено привлекательности при бледном свете луны, мелькавшей сквозь рваные облака, разметавшиеся по небу во время урагана.
Шесть окон первого этажа, а также по два окна в каждой башне, расположенные одно над другим, ветхое крыльцо с разваливающимися ступеньками - все это вместе поразило незнакомца прежде, чем он достиг порога, где, как мы уже сказали, его ждал барон, в шлафроке, с подсвечником в руках.
Барон де Таверне оказался невысоким стариком, которому можно было дать лет шестьдесят - шестьдесят пять; у него были живые глаза, высокий и узкий лоб. На голове у него был ужасный парик: пряди, до которых не успели добраться крысы в шкафу, были подпалены языками пламени из камина. Барон держал в руках салфетку сомнительной белизны, которая свидетельствовала о том, что его отвлекли в тот самый момент, когда он собирался сесть за стол.
Язвительное выражение лица, в котором обнаруживалось некоторое сходство с Вольтером, выдавало сразу несколько чувств, охвативших барона; они не скрылись от проницательного взгляда незнакомца. Вежливость требовала, чтобы барон улыбался незваному гостю, тогда как нетерпение превращало любезное выражение в гримасу, сообщавшую барону желчный и угрюмый вид. Одним словом, в неверном свете пламени черты лица барона де Таверне бросались в глаза, и он казался на редкость некрасивым.
- Сударь, - вымолвил он. - Могу ли я узнать, какому счастливому случаю я обязан удовольствием видеть вас у себя?
- Сударь! Все дело в грозе, напугавшей лошадей. Они понесли и едва не опрокинули карету. Так я оказался посреди дороги без форейторов: один упал с лошади, другой сбежал. В это время я повстречал молодого человека, который и указал мне дорогу, ведущую к вашему замку. Он уверил меня, что вы слывете гостеприимным хозяином.
Барон приподнял подсвечник, желая получше осветить двор в надежде обнаружить несчастного, которому был обязан тем счастливым случаем, о котором он говорил выше.
Путешественник огляделся по сторонам и убедился в том, что его юный спутник действительно исчез.
- Не знаете ли вы имени того, кто указал вам на мой замок, сударь? - спросил барон де Таверне, похожий в тот миг на человека, который хотел бы знать, кому выразить свою благодарность.
- Этот молодой человек представился Жильбером, если не ошибаюсь.
- Ага, Жильбер! Никогда бы не подумал, что он способен хотя бы на это. А! Так это бездельник Жильбер, наш дорогой философ!
Поток эпитетов и угрожающие интонации ясно дали понять путешественнику, что сюзерен отнюдь не пылал любовью к своему вассалу.
- Итак, - произнес барон, выдержав внушительную паузу, столь же выразительную, как его слова, - входите, сударь, прошу вас.
- Позвольте мне сначала поставить в сарай карету - в ней много дорогих для меня вещей.
- Ла Бри! - вскричал барон. - Ла Бри, поставьте карету господина барона под навес, там она хотя бы отчасти будет защищена от непогоды, принимая во внимание, что кое-что от крыши еще осталось. Вот насчет лошадей - тут дело сложнее: я не могу поручиться, что их есть чем накормить. Однако раз они не ваши, а почтовые, это обстоятельство не должно сильно вас беспокоить.
- Сударь! - в нетерпении воскликнул путешественник. - Если я слишком вас обременяю, как мне начинает казаться…
- О нет! - вежливо прервал его барон, - вы ничуть не обременяете меня, должен лишь предупредить вас, что вам будет не слишком удобно.
- Поверьте, сударь, я буду весьма обязан вам…
- Да что вы, я вовсе не обольщаюсь на этот счет, - проговорил барон, вновь поднимая подсвечник, чтобы получше рассмотреть Джузеппе Бальзамо, который в это время с помощью Ла Бри устраивал под навесом карету. По мере того как гость удалялся, барон повышал голос, - я далек от иллюзии, что Таверне может произвести на вас благоприятное впечатление, скорее напротив, и все потому, что я беден.
Путешественник был поглощен своим занятием и ничего не отвечал: следуя совету барона, он выбирал под навесом местечко посуше. Когда более или менее подходящее место для кареты было найдено, он дал Ла Бри луидор и вновь приблизился к хозяину.
Ла Бри, совершенно уверенный в том, что это монета в двадцать четыре су, опустил луидор в карман, благодаря судьбу и за такую удачу.
- Бог мне судья, если я плохо подумал о вашем замке, сударь, - ответил Бальзамо, отвесив барону поклон.
Будто желая доказать искренность своих слов, барон повел его, качая головой, через просторную и сырую переднюю, ворча на ходу:
- Я знаю, что говорю. К сожалению, я свои возможности хорошо знаю, и они весьма ограниченны. Если вы француз, господин барон, хотя ваш немецкий выговор свидетельствует скорее об обратном, а итальянское имя… Впрочем, это к делу не относится. Так вот, если вы француз, как я уже сказал, имя Таверне должно вызывать у вас представление о роскоши: когда-то говорили "Таверне Богатый".
Бальзамо думал, что за этими словами последует вздох, но он ошибся.
"Философ", - отметил он про себя.
- Сюда пожалуйте, господин барон, теперь сюда, - продолжал хозяин, распахивая дверь столовой. - Ну-ка, метр Ла Бри, обслужите нас так, будто у вас не две ноги, а двадцать.
Ла Бри бросился исполнять приказание.