В "Очерках гоголевского периода русской литературы" Чернышевский характеризует Гоголя как основоположника критического реализма в русской литературе, а Белинского – как теоретика и ведущего критика этого направления. Основной тенденцией работ Чернышевского этих лет была защита традиций реализма в русской литературе, утвердившихся в ней в 1840-х годах. Гоголевское критическое направление литературы отвечало демократическим принципам эстетической теории Чернышевского и "первейшей… потребности" человека – потребности истины ("Эстетические отношения искусства к действительности"). Защищать традиции и принципы гоголевского направления в литературе было, по словам Чернышевского, "тем более необходимо, что критика гоголевского периода развивала свое влияние на публику и литературу в постоянной борьбе" с противниками этого направления, отголоски суждений которых явственно слышались в лагере сторонников "чистого искусства". Творчество Гоголя, по мнению Чернышевского, не только этап, но и предпосылка дальнейшей эволюции русской реалистической литературы. "В некоторых произведениях последующих писателей мы видим залоги более полного и удовлетворительного развития идей, которые Гоголь обнимал только с одной стороны, не сознавая вполне их сцепления, их причин и следствий", – пишет Чернышевский в "Очерках…", имея в виду "музу мести и печали" Н.А. Некрасова и сатиру М.Е. Щедрина. Таким образом, Чернышевский не только защищал гоголевские традиции в русской литературе, но и способствовал их развитию. Следует иметь в виду отмеченное выше замечание Чернышевского о том, что его литературно-критические статьи 1856-1861 гг. уточняют и дополняют литературно-эстетические принципы, выдвинутые им в работах "Эстетические отношения искусства к действительности" и "Очерки гоголевского периода русской литературы".
В статье "Детство и отрочество. Соч. гр. Л.Н. Толстого. Спб., 1856. Военные рассказы гр. Л.Н. Толстого. Спб., 1856" раскрывается во всей полноте талант Чернышевского-теоретика, умевшего постигать тайны художественного творчества, проникать в самые сокровенные его глубины. Чернышевский не ограничивается констатацией поверхностных признаков таланта Л. Толстого, таких, как "наблюдательность", "тонкость психологического анализа", "простота", "поэзия в картинах природы", характерных для всякого истинного художника. Он указывает черты, присущие творческой индивидуальности Л. Толстого, его стилю. Талант Л. Толстого не является "описательным" или изображающим только "два крайние звена" "психического процесса". По словам Чернышевского, "основная сила" таланта Л. Толстого – "знание человеческого сердца", "сам психический процесс, его формы, его законы", "диалектика души". Это качество таланта Л. Толстого восходит, по мысли Чернышевского, к одной из черт характера писателя – "самоуглублению", стремлению "к неутомимому наблюдению над сами собой". Для художника эта черта характера, по мнению Чернышевского, имеет первостепенное значение: "Кто не изучил человека в самом себе, тот никогда не достигнет глубокого знания людей", – говорит он. Этой особенностью таланта Л. Толстого определяет Чернышевский и основные художественные приемы в его творчестве – "только ему" свойственные "психические монологи". Чернышевский не сводит все богатство художнической кисти Л. Толстого к этой черте, но справедливо утверждает, что именно мастерство "психологического анализа" писателя определяет широту его творческого "диапазона". Возникновение, взаимный переход друг в друга чувств и мыслей, тончайшие и сложнейшие формы внутренней жизни человека в его самых различных положениях – черта, которая, по словам Чернышевского, "будет неизменно придавать очень высокое достоинство всему, что бы ни написал он и в каком бы духе ни написал".
Другая постоянная отличительная черта таланта Л. Толстого, по утверждению Чернышевского, – "чистота нравственного чувства", которая у него "не восстановлена только рефлексиею и опытом жизни, еще никогда не колебаясь сохранилась во всей юношеской непосредственности и свежести".
На примере таланта Л. Толстого Чернышевский строит свою теорию "художественности", которую противопоставляет сторонникам так называемой "свободы творчества". "Художественность", по замечанию Чернышевского, – это "сущность поэтического таланта вообще", является "собирательным именем для обозначения всей совокупности качеств, свойственных произведениям талантливых писателей". "Одно из главных требований", "условий" художественности – идейно-тематическое единство. ("Так, и в "Детстве" или "Отрочестве" уместны только те элементы, которые свойственны тому возрасту, – а патриотизму, геройству, военной жизни будет свое место в "Военных рассказах"…"). "Надобно понять, – пишет Чернышевский, – что поэтическая идея нарушается, когда в произведение вносятся элементы, ей чуждые…"
Л. Толстой обладает, по словам Чернышевского, "истинным талантом" и художественностью: "Его произведения художественны, т. е. в каждом из них очень полно осуществляется именно та идея, которую он хотел осуществить в этом произведении. Никогда не говорит он ничего лишнего… никогда не безобразит он свои произведения примесью тем и фигур, чуждых идее произведения".
Чернышевский предсказал в этой статье блестящее будущее таланту Л. Толстого, определив написанное им до 1850-х годов как "только залоги того, что совершит он впоследствии". Этот прогноз Чернышевского подтвердился очень скоро.
Уже спустя несколько месяцев (в № I "Современника" за 1857 г.) в "Заметках о журналах", оценивая "Утро помещика" Л. Толстого, Чернышевский отметит и основную направленность творчества писателя – его глубокий интерес к жизни крестьян.
"Граф Толстой с замечательным мастерством воспроизводит не только внешнюю обстановку быта поселян, но, что гораздо важнее, их взгляд на вещи. Он умеет переселяться в душу поселянина, его мужик чрезвычайно верен своей натуре, – в речах его мужика нет прикрас, нет риторики, понятия крестьян передаются у графа Толстого с такою же правдивостью и рельефностью, как характеры наших солдат".
В статье "Русский человек на rendezvous" анализируется повесть Тургенева "Ася". Давая своей статье подзаголовок "Размышления…", Чернышевский тем самым подчеркивает ее публицистичность, социальную направленность. Используя образы и ситуации повести Тургенева "Ася", Чернышевский в своей обычной эзоповской манере показывает отношение демократических и либеральных кругов русского общества к необходимости "действовать" с "широкой решимостью" и "благородным риском" в вопросе "об освобождении крестьян", который "сделался единственным предметом всех мыслей, всех разговоров".
Отношение молодого человека к девушке в минуту решительного объяснения в повести Тургенева напоминает, по утверждению Чернышевского, отношение к практическим вопросам русского общества тех героев пышной либеральной фразы, которые в течение долгого времени считались передовыми людьми общества и в условиях революционной ситуации превратились попросту в "лишних" людей. С едкой иронией Чернышевский развенчивает "так называемых лучших" людей из дворян, никогда не поднимавшихся до "исполнения речей", и решительно отмежевывается от них. В то же время Чернышевский объясняет причины появления в России типа "лишнего" человека, перекликаясь со статьей Добролюбова "Что такое обломовщина?". "Пошлость", безликость, "пассивность" – это не столько "вина", сколько "беда" "так называемых лучших" людей, "симптом эпидемической болезни, укоренившейся в нашем обществе", говорит Чернышевский.
"В окончательном результате все зависит исключительно от обстоятельств", замечает критик; "иной покажется Вам, например, космополитом, человеком без сословных предубеждений", "иной… чрезвычайно озадачит Вас на первый раз независимостью своего образа мыслей от общества, к которому принадлежит…". "Но наблюдайте точнее за космополитом, и он окажется французом или русским со всеми особенностями понятий и привычек, принадлежащим той нации, к которой причисляется по своему паспорту, окажется помещиком или чиновником, купцом или профессором со всеми оттенками образа мыслей, принадлежавшими его сословию".
Здесь, как и в статье о "Губернских очерках" Щедрина, вновь подчеркивается мысль о решающем влиянии среды на формирование характера человеческой личности. "Нельзя не проникнуться мелочностью воли тому, кто живет в обществе, не имеющем никаких стремлений, кроме мелких житейских расчетов", – говорит Чернышевский, разъясняя, что пришло время отказаться от мысли о людях типа молодого человека из повести "Ася" как о "лучших между нами"; "есть люди лучше его, именно те, которых он обижает". Чернышевский убежден в том, что "лишние" люди не способны понять "требование времени" и оценить "благоприятное стечение обстоятельств" для практической деятельности в пользу освобождения крестьян. "Только их дети и внуки, воспитанные в других понятиях и привычках, будут уметь действовать как честные и благоразумные граждане, а сами они теперь не пригодны к роли, которая дается им".
В статье о "Губернских очерках" развивается и углубляется принцип зависимости сознания человека и характера его деятельности от окружающей среды, обстоятельств его жизни. "Положение человека имеет решительную силу над его деятельностью… над его убеждениями, – говорит Чернышевский. – …По природе своей огромное большинство людей всегда имеет наклонность к доброжелательству и правде… постарайтесь изменить… обстоятельства, и тогда вы увидите, что быстро исчезнут дурные привычки". Чернышевский приходил к следующим выводам: если по "закону причинности" "нравы народа сообразуются с обстановкою народной жизни", то необходимо изменить обстановку. При этом он говорит не о частностях, а о системе в целом. "Нельзя по произволу переделывать стену здания, которая казалась неприятною… Она связана с другими частями здания". Одним словом, по мысли Чернышевского, следует переделывать все здание. Анализируя типы отрицательных персонажей, изображенных Щедриным в его "Губернских очерках", Чернышевский ставит перед литературной сатирой задачу бороться не с отдельными пороками людей или "общественными язвами" (например, с взяточничеством, казнокрадством или карьеризмом), а с коренными причинами, порождающими эти пороки и таящимися в основе государственного и общественного устройства. Иначе говоря, Чернышевский нацеливает литературу на решение политических задач.
Одна из самых решительных и политически острых работ Чернышевского – статья "Не начало ли перемены?", написанная в 1861 г. по поводу рассказов Н.В. Успенского. Она дает ответ на поставленный в "Очерках гоголевского периода…" вопрос о сущности и путях дальнейшего развития русской литературы. По-новому раскрывается здесь идея народности литературы. У последователей Гоголя меняется акцент при изображении народа. Если для произведений Гоголя и Григоровича было характерным – и на том этапе, может быть, достаточным – сочувственно-доброжелательное изображение народа, то в новых условиях необходимо было прямо и резко указать на некоторые черты пассивности и "рутины" в народе. С этой точки зрения очерки Н.В. Успенского, как подчеркивает Чернышевский, – "очень хороший признак", потому что призывают народ не только задуматься "о том, хорошо ли идет жизнь… и отчего она идет дурно", но и предпринимать "энергические усилия" и принимать "отважные решения" к изменению "народных обстоятельств", усилия и решения, которые бывают необходимы "в истории каждого народа".
Чернышевский обрывает на этих словах анализ рассказов Успенского и свои размышления, подводя читателя непосредственно к идее революции, назревшей в России начала 1860-х годов.
Таким образом, в статье "Не начало ли перемены?" Чернышевский делает огромный шаг вперед в развитии вопросов реализма и народности литературы, связывая эти вопросы с идеей крестьянской революции. Эту статью можно считать вершиной деятельности Чернышевского-критика. Принципы литературной теории развивались им в своеобразной манере, с присущими только ему приемами анализа. Важнейшим из этих приемов исследователи творчества Чернышевского считают публицистичность, ярко выраженное стремление связать вопросы литературы с актуальными общественными проблемами. На первом плане у Чернышевского стояли "крестьянский вопрос", вопросы образования и воспитания, положения женщины и т. д.
Чернышевский полагал, что литература и литературная критика являются выражением взглядов общества, "публики". В свою очередь, общество определяет направление литературы. Чернышевский призывал "публику" оказывать активное воздействие на литературу, часто обращаясь к ней с непосредственными советами и пожеланиями. Поэтому статьи Чернышевского нередко носили открыто пропагандистский характер. "Когда литература или не достигает своего истинного значения, или уклоняется от него, в том всегда бывает виновна только публика, а никто другой. Общество не имеет права слагать с себя ответственность за недостатки, от которых терпит, – пишет Чернышевский в "Очерках…", – …критика должна опираться на публику и совершенно зависит от настойчивости ее требований". С публицистичностью работ Чернышевского тесно связана их принципиальность. Чернышевский не уклонялся от строгого приговора, независимо от того, был перед ним начинающий писатель или уже известный читателю своими произведениями признанный литературный авторитет. Так, в статье о комедии "Бедность не порок" Чернышевский без колебаний, решительно указывает А.Н. Островскому на ложные, как он полагал, тенденции в его творчестве, предостерегая драматурга от слащавости и идеализации старины.
Однако публицистичность работ Чернышевского не ослабляла его интереса к вопросам художественного мастерства писателя. Один из приемов анализа у Чернышевского – так называемая эзоповская манера изложения. Этим приемом пользовался не только Чернышевский, но и другие писатели, в творчестве которых выдвигались наиболее серьезные общественные проблемы. Особенно глубокое развитие эзоповская манера получила, например, в творчестве Салтыкова-Щедрина. Эзоповская манера заключалась в использовании различных средств иносказания, символов, перерывов речи, внезапных умолчаний, намеков, для того чтобы скрыть от цензуры развиваемую идею и в то же время остаться понятным читателю. Так, в статье "Русский человек на rendezvous", имея в виду глубокие идейные различия между либералами и демократами, Чернышевский говорит о безвольном и пассивном молодом Ромео – герое повести Тургенева "Ася" – как о человеке из другой семьи. "Мы не имеем чести быть его родственниками. Между нашими семьями существовала даже нелюбовь".
Статьи Чернышевского отличаются остроумием, тонким юмором. По отношению к критикуемым явлениям он употребляет иронию и сарказм.
Работы Чернышевского написаны чистым литературным языком, лишенным как штампов, так и языковых излишеств, цветистости и вычурности. Он излагает самые глубокие и серьезные вопросы таким образом, что они оказываются доступными для понимания широкому читателю. Интерес читателя усиливается полемичностью – характерной чертой статей Чернышевского. Но он не злоупотреблял полемикой, не ставил целью расправу со своим противником или поверхностное глумление над его личностью. Полемика была нужна Чернышевскому ровно настолько, чтобы доказать развиваемое им положение. Иногда полемичность являлась вынужденным средством привлечь внимание определенных слоев читателей, которых в романе "Что делать?" Чернышевский иронически называл "проницательными". "Полемическая форма… – только средство заинтересовать сухим и слишком незамысловатым предметом тех, которые не любят сухих предметов, как бы они важны ни были", – говорит Чернышевский о таких статьях. По своим жанровым формам работы Чернышевского довольно многообразны. Это статьи-монографии ("Очерки гоголевского периода русской литературы"), статьи-обзоры ("Сочинения А. С. Пушкина", "Сочинения и письма Н.В. Гоголя"), критические этюды ("Об искренности в критике"), статьи-размышления ("Русский человек на rendezvous") и др. И в каждом из этих жанров видна глубокая мысль Чернышевского, страстная заинтересованность в предмете анализа, высокое чувство гражданского долга по отношению к судьбам Родины, судьбам русской литературы.
Чернышевский высоко ценил Пушкина и его творчество. Он написал цикл из четырех статей "Сочинения А.С. Пушкина" (1855), а спустя год, основываясь на уже известном ему материале, выпустил книгу для юношей "Александр Сергеевич Пушкин, его жизнь и сочинения". Для Чернышевского Пушкин – великий поэт и основоположник "новой русской литературы". Он характеризует творчество Пушкина на уровне журналистики, критики, текстологии, стиховедения; анализирует технику пушкинской поэзии, отмечая продолжительность обдумывания поэтом замысла и плана произведения и сравнительную быстроту оформления замысла на бумаге. При этом не исключалась скрупулезная отделка деталей, забота Пушкина о "красоте выражения". Наиболее высокую оценку Чернышевский дает таким произведениям Пушкина, как "Русалка", "Медный всадник", "Каменный гость" и в особенности "Сценам из рыцарских времен". Оригинальность трагедии "Борис Годунов" критиком недооценена: он считает, что пьеса создана по карамзинской "Истории государства Российского". Говоря о пушкинской "манере", он указывает на выработку им стиха и языка современной поэзии в борьбе с устаревшими нормами литературного языка допушкинского периода. Он видит, однако, некоторую односторонность в преобладании ямба в пушкинской поэзии. Полагая, что ум Пушкина соответствовал его таланту, Чернышевский тем не менее утверждает, что Пушкин был "по преимуществу поэт формы".
Рассматривая Пушкина как человека образованного даже по современным Чернышевскому меркам, он, однако, не советовал искать в произведениях поэта значительного содержания, поскольку он "поэт художник". Здесь обнаруживается определенная противоречивость в оценке Чернышевским творчества Пушкина. Отсюда и недооценка им Пушкина-критика, литературные мнения которого Чернышевский считал "наивными". Следует иметь в виду при этом, что многие критические работы Пушкина могли быть неизвестны Чернышевскому. Анализируя критику пушкинского творчества в русской журналистике первой половины XIX в., Чернышевский отдает предпочтение статьям Белинского о Пушкине, имени которого по цензурным условиям он не называет. Эти статьи он обильно цитирует в своей работе, лишь в редких случаях не соглашаясь с оценками Белинского (например, с оценкой поэмы "Цыганы" и в частности с оценкой Алеко, образ которого Чернышевский не считал удачным). Он утверждал, что Пушкин всегда придерживался теории "искусство для себя", а не для читателей, и в этом отношении никакой эволюции в творчестве поэта он не усматривал. Пушкин, по словам Чернышевского, возвел литературу "в достоинство национального дела", что означает не столько народность, сколько "прекрасные стихи, писанные на родном языке".