в447: Друг и душа.
"Друг - твое зеркало" (Жемч. мудр., с. 113, так уже Платон в Федре, 2556, и Аристотель в Большой этике, 1213а), ведь "Я себя не вижу, а других вижу! Мне только счастье видеть других." - это было открытие мальчика шести с половиной лет: "смотря внутрь себя", человек, сказал Бахтин (1961 год. Заметки - БСС 5. с. 344). "смотрит в глаза другому или глазами другого". И.-К. Лафатер в письме Карамзину от 16.6.1787: "Глаз наш не так устроен, чтобы видеть себя без зеркала. - а наше "я" видит себя только в другом "ты". Мы не имеем в себе точки зрения на самих себя." (ср. в Письмах русского путешественника. 26), так и у Шекспира, Троил и Крессида, 3.3, у Платона, Алкивиад I, 133b. Итак, твои глаза - зеркало моей души, и наоборот. Но не менее верно, что твои глаза - и окна и зеркало твоей же души, а мои моей: моя душа это родные, близкие, другие во мне и моих глазах, начиная с матери: отсюда загадка "Ты во мне, а я в тебе" про душу (Заг., 5123) и поговорка не все (свои) дома у кого, о дурачке или дурочке. Недаром пословица "Как в кремне огонь не виден, так в человеке душа" (ПРН, с. 305. ср. на с. 574) предполагает появление души-огня только при столкновении человека-кремня с чужим словом-огнивом, по-бахтински в событии бытия. Бахтин (Автор и герой - ЭСП. с. 89 и 116): душа "это дух, как он выглядит извне, в другом". "Душа - это дар моего духа другому." И Мартин Бубер: "Всякая действительная жизнь есть встреча." - Я и Ты (1). (↓1: Физиогномика. - 2: Душа.)
в451: К образности мысли
К образности мысли, "образному мышлению": мысленный взгляд и мыслить что в отличие от "изъяснительного" думать о чем и по образцу воображать или представлять что; "ЙЙЙдумал, как то бывает, словами только отчасти, ибо отчасти размышление вкрапливалось в сознание бессловесным узоромЙЙЙ" -Музиль (Человек без свойств, 2.22): на вопрос журналиста "На каком языке вы думаете?" Набоков ответил (второе интервью Твердых мнений, с. 14): "Я думаю не на каком-либо языке. Я думаю образами. Я не верю, что люди думают на языках. - Нет, я думаю образами, и бывает, что русская или английская фраза возникает в пене на гребне мозговой волны, но не более того." Картинкой, picture, называют мысль неандертальцы в Наследниках Голдинга, например "ЙЙЙУ тебя в голове больше картинок чем у Лока." (1) - первый случай.
в511: Еще к единству мысли, слова и дела
Изречение Баал-Шем-Това "Есть мысль, слово, поступок. Мысль соответствует жене, слово детям, поступок прислуге. Кто правильно устроит (zurecht-schafft) в себе этих трех, у того всё обернется благом." - Бубер. Путь человека согласно хасидскому учению (4), с пояснением: "Исток всех конфликтов между мною и моими ближними в том, что я не говорю чтó думаю и не делаю чтó говорю." Сюда же М. Гаспаров (Авсоний. 2):
Высшей ценностью в системе ценностей античной школы и античной культуры было слово ЙЙЙ Для грека и римлянина слово всегда было едино с мыслью, а мысль - с делом. Романтику, утверждающему, что "мысль изреченная есть ложь", античный человек ответил бы: если мысль не может найти точного выражения в ясном слове, значит, это - неясная мысль, то есть - плохая мысль. Если человек хорошо говорит - стало быть, он ясно мыслит: если человек ясно мыслит - стало быть, он правильно отличает добро от злаЙЙЙ
Но ср. Августин о знании того, что такое время, пока тебя не спросят. (11: "Мысль изреченная есть истина". - 2: Троичная правда.)
в512: Сходные триады.
в521: Главное и старшее
Главное и старшее, первое по важности и по времени. Старейшина, старшина, староста и глава семьи, городской голова; "Муж - голова, жена - душа". "Голова всему начало" (ПРН, с. 372 и 430). Слово "главный" берет за образец важнейшего голову, а по происхождению голова, это установил Гёте, - последний позвонок, и спинной мозг старше головного. При обращении природного порядка вещей, при перевороте последнее становится первым, то есть младшее главным. В сказках герой третий, младший брат. К перевороту: превратный, превратить, ср. из- или раз-вратить, но воз-вратить. Привычка начинать с конца создает "вторую природу". Для консервативного сознания старшее есть главное, для революционного младшее есть главное, а для мифотворческого главное есть старшее (ср. "историческую инверсию").
в522: "В начале было дело!"
в523: Задний ум в пословицах.
в561: Безымянность иного.
Не имеет имени иной - один, единственный в своем роде и некто, он же другой, отличный от всех и никто. Кого бы ни видеть в "лишней тени" без лица и названья (Поэма без героя, 1.1 и.4). это, сказала сама Ахматова, "конечно - никто, постоянный спутник нашей жизни и виновник стольких бед", или иной, по правилу "Если никто, то иной". Архангельское бéзымень обозначает привидение без лица (СВРЯ, а. Безыменный, к этому слову см. А. Журавлев. Древнеслав. аксиол… с. 23 сл.), у Случевского есть рассказ Безымень о таком привидении. Но и мое "я сам", я-для-себя (бахтинская категория) безымянно, ведь каждый для себя иной по отношению к другим для него людям-лицам. Борхес и я Борхеса рассказывает об именитом я-для-других и безымянном я-для-себя. "Тебе дано, а люди пользуются", это загадка про имя (Заг., 1623). вслед за нею Бахтин: "Мое имя я получаю от других, и оно существует для других (самоименование - самозванство)." - 1961 год. Заметки (БСС 5. с. 344). Вот почему "ЙЙЙесть Петры и Иваны, которые не могут без чувства фальши произнести Петя, Ваня", сказано у Набокова (Подвиг. 3). "меж тем как есть другие, которые, передавая вам длинный разговор, раз двадцать просмакуют свое имя и отчество, или еще хуже - прозвище." Мое имя - для других, как и мое лицо, с той разницей, что "Имя свое всяк знает, а в лицо себя никто не помнит" или "В лицо человек сам себя не признает, а имя свое знает" (ПРН, с. 308 и 704). и произносить свое имя всё равно что глядеться в зеркало. О чувстве фальши у человека перед зеркалом см. в Авторе и герое Бахтина (ЭСТ1 с. 31 сл.) и его особую заметку в БСС 5, с. 71. (↓1: Полкан. - 2: Я за него. - 3: "Когда зовут по имени - значит, врут". - 4: Цветаева об имени и псевдониме. - 5: Флоренский против безымянного "я".)
в562: Имя и прозвище.
Многозначительна безымянность Заморышка из сказки НРС. 105. о ком уже шла речь. Со стороны в "ихней" деревне 41 двор, но для "обошедшего все дворы" старика их 40 (стойкое круглое число), свой-иной не в счет; из своего-то. 41-ого яйца (стойкое сверхполное число, число иного) и родился у старика со старухой мальчик по прозванию Заморышек. Но этот Заморышек становится героем сказки, последний - первым, так что не для него "основной закон мифологического, а затем и фольклорного сюжетосложения", который по Ольге Фрейденберг "заключается в том, что значимость, выраженная в имени персонажа и, следовательно. в его метафорической сущности, развертывается в действие, составляющее мотив; герой делает только то, что семантически сам означает." (Поэтика сюж… с. 249/223). А прозвище, то есть значимое, говорящее имя, еще не имя собственное - не собственно имя - и уже не собственно слово. И наоборот. "Пушкин. Гоголь, Чехов- это уже слова, а не только имена. Им непременно соответствует что-то отчетливое в сознании." - Битов (Битва, 1), ср. славное имя, именитый, имя "слава, достоинство". Уже только словом делается имя в выкрике Раскольникова (Преступление и наказание, 1.4) "Эй вы, Свидри-гайлов!" К различению имени и прозвища ср. Бахтин - БСС 5, с. 99- 103 (Дополнения и изменения к "Рабле") и другие места по указателю.
в563: Имя, бывшее слово.
Имя происходит из слова. Слово говорит, "сказывается" (κατηγορήται - Аристотель) о предмете, а чтобы сделать содержание сказуемого новым предметом речи, мы превращаем родовое слово в отличительное имя. Став подлежащим (остановившись), слово умолкает, умолкает его внутренняя форма, и теперь новоявленное имя начинает показывать предмет своей внешней формой. Слово становится именем, а мысль образом. Личное имя как сгущенный образ его носителя рассматривал Флоренский в книге Имена. А вот о терминах, еще одном разряде имен, из наброска Бахтина К вопросам самосознания и самооценкиЙЙЙ:
Греческая мысль (философская и научная) не знала терминов (с чужими корнями и не участвующих в том же значении в общем языке), слов с чужим и неосознанным этимоном. Выводы из этого факта имеют громадную важность.
В термине, даже и неиноязычном, происходит стабилизация значений, ослабление метафорической силы, утрачивается многосмысленность и игра значениями. Предельная однотонность термина.
(БСС 5, с. 79). ср. он же (ЭСТ1, с. 360): "Моя любовь к вариациям и к многообразию терминов к одному явлению." Так и В. Бибихин в Языке филос., по указателю. В защиту терминов см. Термин Флоренского. (↓1: Пруст о словах и именах. - 2с Слово, бывшее имя.)
в564: "Безместный" остров.
Безымянное иное к тому же "безместно". в подтверждение параллелизма имени и места. Утопия Томаса Мора, т. е. "Безместье", ср. древнерусское безмѣстие "нелепость", - имя как раз для уединенного острова, а остров - место как раз для утопии, но и антиутопии, ведь крайности сходятся в ином. Идея острова и есть инакость: окруженный водой остров в противоположность материку иное место, это носитель иного, особенного, исключительного: отсюда ореол у образа острова. Обособленность, отделенность от большой земли делает остров, речной, озерный или морской, идеальным местом чудес и приключений, спасения, но и ссылки, рая или ада. Шумеро-аккадский райский остров Дильмун (Бахрейн), античные Острова блаженных, Атлантида у Платона и "крайняя Фула" (ultima Thule - Вергилий, Георгики. 1.30. расширительно "предел чего-нибудь"), остров Буян русских заговоров и присказок, сказочный остров благочестивых рахманов (древнерусское Слово о рахманах) и остров, на который попадает во сне смешной человек Достоевского, счастливый Таити Гогена и каторжный Сахалин у Чехова, необитаемый остров Робинзона Крузо (но ср. Как создавался Робинзон Ильфа и Петрова) и робинзонада мальчиков в Повелителе мух Голдинга; Таинственный остров Жюля Верна и Остров сокровищ Стивенсона, Остров Борнгольм Карамзина и Островитяне Лескова (жители Васильевского острова). Багровый остров Булгакова и Остров Крым Аксенова, Остров Байрона или Хаксли, наконец Остров накануне Эко - вот несколько примеров из громадного множества фольклорных и литературных островов; есть небольшая антология Остр. мир. лит. Архипелаг это "усиленная" разновидность острова, а полуостров "ослабленная". Острову близки гора и корабль. Ср. Вяч. Иванов. Байрон и идея анархии, 1 (ИСС 4. с. 282 сл.), и его же стихотворение Острова, (↓1: Остров и Буян. - 2: Гора и корабль.)
в565: На тему острова.
На острове человек один (необитаемый остров) или же островитяне одинаковы в своей одинокой инакости, например у Лескова смешной чудак Пизонский с приемными детьми - Кот`ин доилец и Платонида и Соборяне. 1.4 сл. Острова таких-то и таких-то в Гулливере или у Рабле. Лесбос в Письме к Амазонке Цветаевой, но парадокс "Все критяне лжецы" критянина Эпименида. Островные народы (греки, англичане, японцы) и языки (исландский язык почти без заимствований), их особость соответствует особости островной флоры и фауны (Галапагосские о-ва). На острове и время свое, это настоящий хронотоп, из описанных Бахтиным хронотопов ближе других к островному "идиллический" - Формы времени. 9; сюда же Поэт, остров X. Бруннера, а еще Ю. Степанов. Константы, с. 140 сл. Мандельштам с озерного островка:
Жизнь на всяком острове, - будь то Мальта. Святая Елена или Мадера. - протекает в благородном ожидании. Это имеет свою прелесть и неудобство. Во всяком случае все постоянно заняты, чуточку спадают с голоса и немного внимательнее друг к другу, чем на большой земле с ее широкопалыми дорогами и отрицательной свободой.
(Путешествие в Армению, гл. Севан). Петербург, явно иной город со своим "текстом" (см. В. Топоров. Петерб. текст и Аптек. остров). - почти архипелаг, он прорезан каналами, есть и острова, случаются наводнения, ср. у Вагинова (От берегов на берегЙЙЙ) В стране Гипербореев | есть остров ПетербургЙЙЙ. Вот Битов, уроженец Аптекарского острова, в Новом Робинзоне (3):
Наша суша такова, что ее уподобление океану никому не покажется преувеличением. И некоторое тяготение к островному сознанию в России можно проследить. Была такая древняя русская мечта - Никитина вотчина, куда бы все убегали. Казаки… их беглые поселения… Монастыри… А остров Валаам, а Соловецкий архипелаг! - вот осмысление пространства… Там - землепользование, там зажиток и порядок, там - свои. Чтобы осознать свое пространство своим, его необходимо огородить. "Остров" и "острог" - едва ли не однокоренные слова. Остров - часть суши, окруженная водой: острог - "всякое поселение было либо острогом, либо городком" (по В. Далю), то есть огороженное частоколом (заостренные бревна) пространство. Острог - и крепость и тюрьма. Острог, в который попадает герой "Мертвого дома", мыслится недосягаемым островком в океане свободы. С него так же не выбраться, как было не выбраться и Робинзону. Героя выбрасывает в острог, как Робинзона на берег.
- Его же интервью Монологи островитянина - в журнале Остров Крым, 1999. № 1. К огородить: город ср. город Остров на реке Великой и остров Сите "Город" в Париже; о-стров: струя и острог: острый разнокоренные слова, но торчащий из воды остров - острый, созвучие значимо, а уподобление острога, "Мертвого дома" острову продолжает метафору Солженицына архипелаг ГУЛАГ, которую он подкрепил названием Континент для эмигрантского журнала. По свидетельству Шаламова (Борис Южанин из Воскрешения лиственницы)
центральные части России на Колыме зовут "материком", хотя Колыма не остров, а область на Чукотском полуострове, - но сахалинский лексикон, отправка только пароходами, многодневный морской путь - всё это создает иллюзию острова. Психологически иллюзии нет никакой. Колыма - это остров. С нее возвращаются на "материк", на "Большую землю".
А вот Евгения Гинзбург. Крутой маршрут (3.2): "С почты было вроде ближе к материку, меньше ощущалось наше острожное одиночество. (Все знали, что Колыма не остров, но все упорно называли ее островом, а Большую землю - материком. И не только называли - убежденно считали, что так оно и есть.)" В Очерках преступного мира (Жульническая кровь) Шаламов, как бы возражая на это, говорит, что "островом Колыму никто никогда не называл". Всё же имя Колыма требует предлогов на и с, как остров или гора, а не в и из. Северный антиутопический остров Набокова (Ultima Thule и Solus Rex), но и "блаженный остров коммунизма" по Тендрякову или родительский дом как идиллический "уединенный остров" в начале воспоминаний Флоренского Детям моим: "Итак, мы в Риме. Мы на острове.ЙЙЙ"- начал писать дневник Вяч. Иванов 1.12.1924 (ИСС 3, с. 850), выбравшись из России. Скрябин мечтал о театре-храме на острове в Индийском океане, а у Рене Генона. Царь мира (10). остров упомянут среди "символических представлений духовного центра", там же гора и пуп. "Пусть мудрец усилием, серьезностью, самоограничением и воздержанием сотворит остров, который нельзя сокрушить потоком." "Сотвори себе остров, борись энергично, будь мудрым!" - Дхаммапада (25. 236 и 238), к потоку ср. море житейское, еще см. А. Парибок. Симв. воды. (↓1: Идея острого. - 2: К "уединенному острову" Флоренского. - 3: Сравнения с островом. - 4: Иная страна.)