По старой доброй традиции в наших краях в честь окончания сенокоса устраивают деревенский праздник, но мы из тщеславия называем его – бал!
Сцена 6
Бал.
Таверна. Гольдсмит угощает своих друзей-бедняков.
Гости.
Сегодня мы, как люди,
За праздничным столом
Напьемся – и забудем
О будущем и о былом!Напьемся – и забудем
О будущем и о былом!Судьбу бранить не будем -
Все в жизни поделом.
Напьемся – и забудем
О будущем и о былом!
В дверях появляется нищий на костылях и в синих очках – Дженкинс.
Дженкинс. Благородные господа! Не откажите в глотке пива бедному калеке!
Сосед Гольдсмита по столу толкает его локтем и говорит доверительно:
Сосед. А! Это Дженкинс! Такой занятный малый! Он вам обязательно понравится. (Приподымается со своего места и кричит через весь стол) Эй, Дженк! Бросай костыли! Рабочий день окончен! Проходи сюда, мистер Гольдсмит нас всех угощает!
Дженкинс (снимает очки, берет костыли под мышку). Благодарю вас, сэр! (Продирается через всех.) Ничего не имею против! "Оциум пост негоциум", как говорили древние.
Гольдсмит. Вы знаете латынь? Вот как!
Перед Дженкинсом ставят тарелку с едой и кружку пива.
Дженкинс. О, не только латынь, сэр. Все, чему меня учили в университете, я с успехом применяю на жизненном пути.
Гольдсмит (ему очень весело, но он считает своим долгом сделать ему "внушение"). Это было бы весьма похвально, если бы путь ваш не был таким… своеобразным!.. Вы что же, намерены и впредь шагать на этих костылях?
Дженкинс (дурачась). Ах, сэр! Ведь мы с вами не пророки! Как можно заранее знать будущее? (Вгрызается в кусок мяса.)
Гольдсмит (насмешливо). Его можно предположить, зная прошлое и настоящее. Я надеюсь, вы хоть отчасти изучали логику в ваши… (усмехается) студенческие годы.
Дженкинс. Сэр! В ваших словах я слышу незаслуженный упрек! Разрешите мне дожевать этот дар богов, а потом сказать несколько слов в свою защиту.
Гольдсмит (благосклонно). И то и другое – ваше неотъемлемое право.
Дженкинс (вытирает рот тряпкой, служащей ему платком). Я вполне понимаю вас, сэр! Вы смущены моими жалкими орудиями труда. (Прижимает к груди свои костыли.) Но согласитесь, что в жизни часто приходится хватать первое, что подвернется под руку! Мне, увы, судьба не подсунула ничего лучше этих костылей.
А кому-нибудь она вручает маршальский жезл. Он идет – и губит целую армию. Что вы о нем скажете?
Гольдсмит (развлекаясь ситуацией). Что он бездарный полководец!
Дженкинс. Нет, сэр! Он мошенник! Но его мошенничество таких размеров, что его не увидишь невооруженным глазом. Нужен телескоп!.. (Гольдсмит в восторге. Дженкинс продолжает тоном оратора). Таков всякий, кто берется за дело, на которое он заведомо неспособен. В глубине души он прекрасно знает себе цену, весь расчет он делает на то, чтобы обмануть как можно больше народу. Оправдывается он только тем, что так поступают все вокруг. (Бросает на Гольдсмита многозначительный взгляд.) Почти все, сэр.
Один из гостей (кричит с другого конца стола). Эй, Дженкинс! Ты что это так разошелся? Не смей спорить с мистером Гольдсмитом! Он ведь писатель, а мы кто такие?!
Дженкинс (не лезет за словом в карман). А мы его герои! Поэтому, сэр, мы обязательно должны договориться!
Гольдсмит (его несколько утомила фамильярность этого жулика). Так, значит, вы занимаетесь откровенным мошенничеством не только ради хлеба насущного, но и для того, чтобы не утратить уважения к самому себе?
Дженкинс (прочувствованно). Ах, сэр! Как правильно вы меня поняли! Я расцениваю ваши слова как моральную поддержку! (Гольдсмит не знает, куда деваться.
Он даже привстал со своего места. Перед Дженкинсом ставят кружку пива: он подымает ее.) Клянусь вам, сэр, я сделаю все для того, чтобы не свернуть с избранного пути! Если вам случится когда-нибудь встретить меня в роли порядочного человека, можете плюнуть мне в лицо!
Гольдсмит (он собирается пересесть на другой конец стола и принять участие в веселье менее назойливых гостей). Нет, сэр, я заранее отказываюсь от этой чести. Чем черт не шутит! В этом мире столько разных дорог. Вдруг вас случайно занесет на иное поприще!.. (Последние слова он произносит уже уходя, легким кивком прощаясь с Дженкинсом.)
Дженкинс разочарован тем, что собеседник его покинул.
Он меланхолически смотрит в пустую кружку.
Дженкинс. Дороги-то разные, конец у всех один. Никто не хочет об этом помнить, ни писатели, ни забулдыги…
Гости.
Сегодня мы, как люди,
За праздничным столом
Напьемся – и забудем
О будущем и о былом…
Напьемся – и забудем
О будущем и о былом…
Гольдсмит стоит между пирующими и, опершись левой рукой на плечо одного из своих гостей, правой дирижирует их пением и их весельем.
Сцена 7
Берчелл как бы повторяет движение своего автора. Но он не машет рукой в такт поющим в мрачноватой таверне, а косит сено на залитом солнцем лугу. Только что Гольдсмит веселился от всей души, но его двойник выглядит гораздо более счастливым. То и дело его глаза встречаются с глазами Софьи. Она смотрит на него с нескрываемой нежностью.
Миссис Примроз (подходит к ним с охапкой сена в руках). Спасибо вам, мистер Берчелл, не знаю, как бы мы без вас управились. Правда, лошадь у нас теперь будет только одна…
Софья (удивленно). Почему, мама?..
Миссис Примроз (понижая голос, чтобы не слышал Берчелл). А в чем ты собираешься идти на бал к мистеру Торнхиллу? Если Мозесу удастся сегодня продать лошадь, то мы едва-едва успеем сделать вам с Оливией новые платья. И так уж время потеряли.
Софья (раздраженно). Я вообще не понимаю, что нам делать на этом балу! И сам мистер Торнхилл мне совсем не нравится!
В продолжение этого разговора Берчелл сосредоточенно рассматривает косу.
Миссис Примроз. Конечно, тебе не нравится приличный человек, который искренне хочет помочь семье. Вот какая-нибудь рвань!.. (Кидает взгляд в сторону Берчелла.)
Софья (спешно меняет разговор и уводит ее по направлению к дому). Но стоит ли продавать последнее, что у нас есть? Ради одного вечера? Мы и в старых платьях могли бы пойти!
Миссис Примроз (на ходу). Да, чтоб выглядеть последними нищенками, как некоторые!
Софья. Мамочка, но мы же никого этим не обманем. Все знают, что у нашего отца нет ни гроша, и наше приданое нетрудно вычислить.
Миссис Примроз (ей больно это слышать, но она не сдается). Тем более! Раз вам не на что больше рассчитывать, вы должны выглядеть как можно красивее!
Они подходят к дому. Мозес в последний раз осматривает лошадь перед тем, как на нее взобраться. Примроз похлопывает лошадь по бокам. Оливия продевает ей в сбрую цветок.
Оливия. Так она будет еще лучше!
Миссис Примроз (придирчиво осматривает "всадника". Строго). Помни! Просить надо сразу шесть фунтов, и меньше чем на четыре не соглашаться!
Мозес (тоном делового человека). Мы свое дело знаем!
Ярмарка. Мозес водит свою лошадь, продираясь сквозь густую толпу, от одного барышника к другому. Его толкают, и вообще ему здесь очень не по себе.
Мозес подходит к одной группе торговцев.
Мозес (очень вежливым голосом). Сэр, я прошу прощения, вам, случайно, не нужна лошадь? (Торговец не смотрит в его сторону.) Извините пожалуйста, вы, наверное, не расслышали?! Прекрасная лошадь!
Первый торговец (рявкает). Проваливай отсюда!
У Мозеса дрожит нижняя губа, но он предпочитает воспользоваться этим "советом" и продирается в другой конец ряда.
Мозес (также вежливо). Сэр, простите, вас, или кого-нибудь из ваших друзей, не заинтересует ли эта прекрасная лошадь?
Второй торговец. Эта кляча? Ха-ха-ха! Да она же сдохнет, прежде чем я ее до дому доведу!
Третий торговец. Мои собаки падалью не питаются.
Мозес (очень расстроено). А вы уверены, господа, что вы не ошибаетесь? Вы, конечно, лучше моего разбираетесь, но, по-моему, здесь продают ничуть не лучше!
Второй торговец. Слушай, проваливай отсюда! У меня от одного вида этой падали живот разболелся!
Торговцы. И у меня! И у меня!
Мозес, едва сдерживая слезы, направляется дальше. За ним следит глазами прилично одетый джентльмен, в котором легко узнать Дженкинса, которого мы видели в таверне на пиру у Гольдсмита. Рядом с ним человек, одетый попроще.
Дженкинс (обращаясь к этому второму). Сэм! Ты видишь этого паршивого интеллигента? Ты знаешь, в чем он нуждается?
Сэм. Думаю, что в деньгах, Джек, только вряд ли он их здесь получит.
Дженкинс (величественно). Ты ошибаешься. Он нуждается в хорошем уроке, и он получит его непременно.
Помахивая тросточкой, он подходит к Мозесу и говорит с самыми изысканными интонациями.
Дженкинс. Эта прекрасная лошадь продается?
Мозес. Ах, сэр, боюсь, что вы ошибаетесь. Я тоже считал ее хорошей, но вполне компетентные господа только что ее забраковали.
Дженкинс. Эти компетентные господа, сэр, – рыночное жульё, и занимались они тем, что сбивали цену вашей лошади! Вам часто приходилось заниматься торговыми сделками?
Мозес. О, сэр!
Дженкинс. Так пусть этот случай будет последним. Это не ваша стихия, дитя мое. Займитесь умозрительными науками! (Мозес тает в благодарной улыбке.) На ваше счастье, я как раз присматривал себе спокойную лошадку и думаю, что эта мне как раз и подойдет. Ее цена пять фунтов – ни пенсом больше, ни пенсом меньше!
Мозес. Сэр, она ваша!
Дженкинс лезет за бумажником, делает вид, что не может найти его и всплескивает руками.
Дженкинс. Подумать только! Пока я вас тут учу уму-разуму, эти господа успели обработать меня самого!
Мозес. Боже мой, сэр, там была серьезная сумма?
Дженкинс. Нет, только пять фунтов и было. Дело не в деньгах, черт побери! Нервная энергия – вот что мы теряем в подобных местах! Она дороже всяких денег! (Достает синие очки, надевает.) Молодой человек, если вы не раздумали иметь дело с таким простофилей, как я, то проводите меня до гостиницы. Я расплачусь с вами там.
К Дженкинсу бросается его подручный Сэм.
Сэм. Сэр, прошу прощения! Эти очки! Вы привезли их из Лондона или купили где-то здесь?
Дженкинс. Простите, я не ожидал… Я думал, я буду первым, кто познакомит местных жителей с этим достижением науки.
Сэм (орет, обращаясь к Мозесу). Это такая штука!!! Они улавливают солнечные лучи и распределяют их через глазную сетку!..
Дженкинс. Сетчатку, сэр!
Сэм. То есть да! Через сетчатку по всему организму, так что проходят неизлечимые болезни!!!
Дженкинс (скромно, но с достоинством). Сэр, мне тем более приятно это слышать, что я имею отношение не только к распространению, но и к изобретению этого чуда оптики!
Сэм. Ближе к делу, сэр! Сколько вы просите за дюжину?
Дженкинс (брезгливо). Я не торгую, сэр, а распространяю эти очки по шесть шиллингов за пару…
Сэм (шепчет на ухо Мозесу). Хи-хи! У нас за них по полтора фунта дают!
Дженкинс. Но главное – не продать, а снабдить покупателя научной инструкцией!
Мозес (зачарованно). Ах, сэр, мне так стыдно, что я пренебрегал естественными науками!
Сэм (шипит ему в ухо). Его надо уломать, надо уломать! Такие денежки на дороге не валяются!
Мозес, оба жулика и лошадь под музыку устремляются с рынка. Мозес вертит головой то в сторону бескорыстного ученого, то в сторону откровенного бизнесмена. Его учат жить.
В доме Примрозов. На столе лежит груда синих очков. По одну сторону стола стоит Мозес с низко опущенной головой, по другую – Примроз. В стороне – миссис Примроз, Оливия, Софья и Берчелл. Все напряженно молчат. Наконец, Мозес не выдерживает.
Мозес (отчаянно). Папа, прости меня! Этот джентльмен… то есть, этот негодяй был единственный, кто со мной по-человечески обошелся!..
Примроз ничего не отвечает, только покачивает головой.
Оливия (проглотив слезы, говорит спокойно и со злостью). Так, значит платьев нам не видать!
Софья (вызывающе). Я могу на бал не ехать!
Миссис Примроз. Софья! Я, кажется, запретила тебе рассуждать на эту тему!
Берчелл (испытующе смотрит на всех присутствующих. Медленно). Мистер Примроз! Не кажется ли вам, что было бы разумно усмотреть в этом происшествии перст судьбы?!
Миссис Примроз. Ах вот оно что! Мистер Берчелл пользуется случаем дать очередной совет! Мудрый совет, ничего не скажешь! Только очень уж похож на издевательство! Красиво, сэр, издеваться над людьми, когда у них стряслась беда! А еще лучше воспользоваться этим в своих целях! (Кмужу) Теперь-то ты видишь, с чьего голоса она поет? (Указывает на Софью.) Но я положу этому предел! Я еще здесь хозяйка! (Выходит на середину комнаты.) Мистер Берчелл! С этой минуты наш дом для вас закрыт! И если я уличу вас в каких-либо сношениях с моими детьми…
Примроз (спохватившись). Друзья мои! Мы все слишком взволнованы и поэтому все неправы!
Миссис Примроз. Я настаиваю на своих словах!
Займитесь лучше здоровьем вашего родственника, сэр!
Берчелл. Мисс Софья! В любую минуту…
Миссис Примроз. Я запрещаю вам! Она несовершеннолетняя! Я могу в суд на вас подать!
Софья стоит, прижав руки к губам. По щекам ее текут слезы. Берчелл уходит.
Миссис Примроз (к мужу). Собирайся!
Оливия. Мама, куда ты его гонишь?
Миссис Примроз. На ярмарку! Продавать вторую лошадь!
Софья вскидывает голову, секунду остолбенело смотрит на мать и выбегает из дому. Оливия направляется за ней.
Софья и Оливия сидят на бугорке там, где еще вчера косили сено. Софья плачет. Оливия ее утешает.
Оливия. Подожди, еще найдется кто-нибудь и получше этого Берчелла!.. Он же некрасивый… и старый какой-то… Ну, не плачь! Ой, смотри, смотри, кто идет!..
По дороге ковыляет в пестрых лохмотьях цыганка, та самая, что в первой сцене разговаривала с Гольдсмитом.
Цыганка (подходя к девушкам). Что, красавицы, такие грустные? Надо вам обязательно погадать!
Оливия (смотрит на нее заворожено, как маленькая). А у нас денег нет!
Цыганка. Ну, по одному-то пенсу найдется! Иначе нельзя, иначе гаданье силу потеряет!
Порывшись в карманах, они протягивают ей руки с монетками. Цыганка смотрит сначала на одну, потом на другую ладонь.
Цыганка. Ну, на такие ручки надо класть не медные монеты, а золотые! Такое там написано! (К Оливии) Вот ты выйдешь замуж за помещика! (КСофье) Аты – за лорда!
Софья (со слезами). Я не хочу замуж за лорда!
Цыганка (возмущенно). Что значит, хочу – не хочу! А если судьба такая? (Примирительно) Но если тебе нравится кто-нибудь попроще, ты не огорчайся – лордом не обязательно родиться. Им можно стать – за большие заслуги!
Цыганка смотрит Софье в лицо…
Сцена 8
…И вот уже не Софья, а роскошная знатная дама, в точности похожая на Софью, спрашивает, покачивая веером:
"Софья". А за какие именно заслуги?
Две дамы и два джентльмена беседуют на приеме у герцога Нортемберленда, куда приглашен и Гольдсмит.
Первый джентльмен (отвечает "Софье" томно и ехидно). Это так и осталось невыясненным! Вообще, в биографии этого новоиспеченного лорда есть только один достоверный факт – он в свое время торговал неграми в Америке! (Все смеются.)
В толпе гостей можно увидеть и самого Гольдсмита, которому страшно неловко и в новом платье, и в новом качестве. Второй джентльмен наводит на него лорнет.
Второй джентльмен. Скоро шагу нельзя будет ступить, чтобы не наткнуться на что-нибудь подобное! Вот, кстати, что за птица?
Первый джентльмен. Эта? Ворона в павлиньих перьях – новомодный писатель Оливер Гольдсмит!
"Софья". Если бы вы потрудились ознакомиться с его произведениями, сэр Джон, вы бы не были к нему так жестоки! Мне никогда не встречалась такая широта ума, такое благородство души! И уж, конечно же, не здесь! (Окидывает зал горьким взглядом.)
Второй джентльмен. Что я вижу? Моя прелестная кузина влюбилась в этого новоявленного Мильтона! Нет – Гомера! Поэт на этот раз вполне зрячий, но слепа ваша любовь – ведь такую некрасивую физиономию не каждый день встретишь.
"Софья". Я вовсе не нахожу его некрасивым! (Все смеются.)
Вторая дама (язвительно). Какая горячность! Душа моя, а ведь вы могли бы его осчастливить. Вы богаты, свободны – предложите ему руку и сердце!
"Софья" (захлопывает свой веер). Идет! Я принимаю ваш вызов!
В этот момент Гольдсмит проходит мимо этой группы, направляясь в кабинет герцога. "Софья" провожает его взглядом и говорит медленно, как бы гипнотизируя.