В а р ф о л о м е й. Славнейший царь мира. Я пришел к тебе, чтобы сообщить, что у тебя в государстве появился антихрист.
У придворных на лицах отупение.
Безбожник, ядовитый червь, грызущий подножие твоего трона, носит имя Жан-Батист Мольер. Сожги его вместе с его богомерзким творением "Тартюф" на площади. Весь мир верных сынов церкви требует этого.
Брат Верность при слове "требует" схватился за голову. Шаррон изменился в лице.
Л ю д о в и к. Требует? У кого же он требует?
В а р ф о л о м е й. У тебя, государь.
Л ю д о в и к. У меня? Архиепископ, у меня тут что-то требуют.
Ш а р р о н. Простите, государь. Он, очевидно, помешался сегодня. А я не знал. Это моя вина.
Л ю д о в и к (в пространство). Герцог, если не трудно, посадите отца Варфоломея на три месяца в тюрьму.
В а р ф о л о м е й (кричит). Из-за антихриста страдаю!
Движение – и отец Варфоломей исчезает так, что его как будто и не было. Людовик ест.
Л ю д о в и к. Архиепископ, подойдите ко мне. Я хочу с вами говорить интимно.
Придворные всей толпой отступают на лестницу. Отступает мушкетер, и Людовик – наедине с Шарроном.
Он – полоумный?
Ш а р р о н (твердо). Да, государь, он – полоумный, но у него сердце истинного служителя Бога.
Л ю д о в и к. Архиепископ, вы находите этого Мольера опасным?
Ш а р р о н (твердо). Государь, это сатана.
Л ю д о в и к. Гм. Вы, значит, разделяете мнение Варфоломея?
Ш а р р о н. Да, государь, разделяю. Сир, выслушайте меня. Безоблачное и победоносное царствование ваше не омрачено ничем и ничем не будет омрачено, пока вы будете любить...
Л ю д о в и к. Кого?
Ш а р р о н. Бога.
Л ю д о в и к (сняв шляпу). Я люблю его.
Ш а р р о н (подняв руку). Он – там, вы – на земле, и больше нет никого.
Л ю д о в и к. Да.
Ш а р р о н. Государь, нет пределов твоей мощи и никогда не будет, пока свет религии почиет над твоим государством.
Л ю д о в и к. Люблю религию.
Ш а р р о н. Так, государь, я вместе с блаженным Варфоломеем прошу тебя – заступись за нее.
Л ю д о в и к. Вы находите, что он оскорбил религию?
Ш а р р о н. Так, государь.
Л ю д о в и к. Дерзкий актер талантлив. Хорошо, архиепископ, я заступлюсь... Но (понизив голос)... я попробую исправить его, он может служить к славе царствования. Но если он совершит еще одну дерзость, я накажу. (Пауза.) Этот – блаженный ваш – он любит короля?
Ш а р р о н. Да, государь.
Л ю д о в и к. Архиепископ, выпустите монаха через три дня, но внушите ему, что, разговаривая с королем Франции, нельзя произносить слово "требует".
Ш а р р о н. Да благословит тебя Бог, государь, и да опустит он свою карающую руку на безбожника.
Голос: "Слуга вашего величества господин де Мольер".
Л ю д о в и к. Пригласить.
М о л ь е р (входит, издали кланяется Людовику, проходит при величайшем внимании придворных. Он очень постарел, лицо больное, серое). Сир!
Л ю д о в и к. Господин де Мольер, я ужинаю, вы не в претензии?
М о л ь е р. О сир!
Л ю д о в и к. А вы со мной? (В пространство.) Стул, прибор.
М о л ь е р (бледнея). Ваше величество, этой чести я принять не могу. Увольте.
Стул появляется, и Мольер садится на краешек его.
Л ю д о в и к. Как относитесь к цыпленку?
М о л ь е р. Любимое мое блюдо, государь. (Умоляюще.) Разрешите встать.
Л ю д о в и к. Кушайте. Как поживает мой крестник?
М о л ь е р. К великому горю моему, государь, ребенок умер.
Л ю д о в и к. Как, и второй?
М о л ь е р. Не живут мои дети, государь.
Л ю д о в и к. Не следует унывать.
М о л ь е р. Ваше величество, во Франции не было случая, чтобы кто-нибудь ужинал с вами. Я беспокоюсь.
Л ю д о в и к. Франция, господин де Мольер, перед вами в кресле. Она ест цыпленка и не беспокоится.
М о л ь е р. О сир, только вы один в мире можете сказать так.
Л ю д о в и к. Скажите, чем подарит короля в ближайшее время ваше талантливое перо?
М о л ь е р. Государь... то, что может... послужить... (Волнуется.)
Л ю д о в и к. Остро пишете. Но следует знать, что есть темы, которых надо касаться с осторожностью. А в вашем "Тартюфе" вы были, согласитесь, неосторожны. Духовных лиц надлежит уважать. Я надеюсь, что мой писатель не может быть безбожником?
М о л ь е р (испуганно). Помилуйте... ваше величество...
Л ю д о в и к. Твердо веря в то, что в дальнейшем ваше творчество пойдет по правильному пути, я вам разрешаю играть в Пале-Рояле вашу пьесу "Тартюф".
М о л ь е р (приходит в странное состояние). Люблю тебя, король! (В волнении.) Где архиепископ де Шаррон? Вы слышите? Вы слышите!
Людовик встает. Голос: "Королевский ужин окончен!"
Л ю д о в и к (Мольеру). Сегодня вы будете стелить мне постель.
Мольер схватывает со стола два канделябра и идет впереди. За ним пошел Людовик, и – как будто ветер подул – все перед ними расступается.
М о л ь е р (кричит монотонно). Дорогу королю! Дорогу королю! (Поднявшись на лестницу, кричит в пустоту.) Смотрите, архиепископ, вы меня не тронете! Дорогу королю!
Наверху загремели трубы.
Разрешен "Тартюф"! (Скрывается с Людовиком.)
Исчезают все придворные, и на сцене остаются только Шаррон и Брат Верность, оба черны.
Ш а р р о н (у лестницы). Нет. Не исправит тебя король. Всемогущий Бог, вооружи меня и поведи по стопам безбожника, чтобы я его настиг! (Пауза.) И упадет с этой лестницы! (Пауза.) Подойдите ко мне, Брат Верность.
Брат Верность подходит к Шаррону.
Брат Верность, вы что же это? Полоумного прислали? Я вам поверил, что он произведет впечатление на государя.
Б р а т В е р н о с т ь. Кто же знал, что он произнесет слово "требует"?
Ш а р р о н. Требует!
Б р а т В е р н о с т ь. Требует!!
Пауза.
Ш а р р о н. Вы нашли женщину?
Б р а т В е р н о с т ь. Да, архиепископ, все готово. Она послала записку и привезет его.
Ш а р р о н. Поедет ли он?
Б р а т В е р н о с т ь. За женщиной? О, будьте уверены!
На верху лестницы показывается О д н о г л а з ы й. Шаррон и Брат Верность исчезают.
О д н о г л а з ы й (веселится в одиночестве). Ловил поп антихриста, поймал... три месяца тюрьмы! Истинный Бог, помо...
С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к (появившись из-под лестницы). Ты, Помолись?
О д н о г л а з ы й. Ну, скажем, я. Ты можешь называть меня просто маркиз д'Орсиньи. Что тебе надо?
С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Тебе записка.
О д н о г л а з ы й. От кого?
С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Кто ж ее знает, я ее в парке встретил, а сама она в маске.
О д н о г л а з ы й (читая записку). Гм... какая же это женщина?
С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к (изучая записку). Я думаю, легкого поведения.
О д н о г л а з ы й. Почему?
С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Потому, что записки пишет.
О д н о г л а з ы й. Дурак.
С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Чего ж ты лаешься?
О д н о г л а з ы й. Сложена хорошо?
С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Ну, это ты сам узнаешь.
О д н о г л а з ы й. Ты прав. (Уходит задумчиво.)
Огни начинают гаснуть, и у дверей, как видения, появляются темные м у ш к е т е р ы. Голос вверху лестницы, протяжно: "Король спит!" Другой голос, в отдалении: "Король спит!" Третий голос в подземелье, таинственно: "Король спит!"
С п р а в е д л и в ы й с а п о ж н и к. Усну и я. (Ложится на карточный стол, закутывается в портьеру с гербами так, что торчат только его чудовищные башмаки.)
Дворец расплывается в темноте и исчезает... ...и возникает квартира Мольера. День. Клавесин открыт. М у а р р о н, пышно разодетый, очень красивый человек лет двадцати двух, играет нежно. А р м а н д а в кресле слушает, не спуская с него глаз. Муаррон кончил играть.
М у а р р о н. Что вы, маменька, скажете по поводу моей игры?
А р м а н д а. Господин Муаррон, я просила уже вас не называть меня маменькой.
М у а р р о н. Во-первых, сударыня, я не Муаррон, а господин де Муаррон. Вон как! Хе-хе. Хо-хо.
А р м а н д а. Уж не в клавесине ли сидя, вы получили титул?
М у а р р о н. Забудем клавесин. Он покрылся пылью забвения. Это было давно. Ныне же я знаменитый актер, коему рукоплещет Париж. Хе-хе. Хо-хо.
А р м а н д а. И я вам советую не забывать, что этим вы обязаны моему мужу. Он вытащил вас за грязное ухо из клавесина.
М у а р р о н. Не за ухо, а за не менее грязные ноги, Отец – пристойная личность, нет слов, но ревнив, как сатана, и характера ужасного.
А р м а н д а. Могу поздравить моего мужа. Изумительного наглеца он усыновил.
М у а р р о н. Нагловат я, верно, это правильно... Такой характер у меня... Но актер! Нет равного актера в Париже. (Излишне веселится, как человек, накликающий на себя беду.)
А р м а н д а. Ах нахал! А Мольер?
М у а р р о н. Ну чего ж говорить... Трое и есть: мэтр да я.
А р м а н д а. А третий кто?
М у а р р о н. Вы, мама. Вы, моя знаменитая актриса. Вы, Психея. (Тихо аккомпанирует себе, декламирует.) Весной в лесах... летает бог...
А р м а н д а (глухо). Отодвинься от меня.
М у а р р о н (левой рукой обнимает Арманду, правой аккомпанирует). Как строен стан... Амур-герой...
А р м а н д а. Несет колчан... Грозит стрелой... (Тревожно.) Где Бутон?
М у а р р о н. Не бойся, верный слуга на рынке.
А р м а н д а (декламирует). Богиня Венера послала любовь. Прильни, мой любовник, вспени мою кровь.
Муаррон поднимает край ее платья, целует ногу.
(Вздрагивает, закрывает глаза.) Негодяй! (Тревожно.) Где Ренэ?
М у а р р о н. Старуха в кухне. (Целует другое колено.) Мама, пойдем ко мне в комнату.
А р м а н д а. Ни за что, Девой Пречистой клянусь!
М у а р р о н. Пойдем ко мне.
А р м а н д а. Ты самый опасный человек в Париже. Будь неладен час, когда тебя откопали в клавесине.
М у а р р о н. Мама, идем...
А р м а н д а. Девой клянусь, нет. (Встает.) Не пойду! (Идет, скрывается с Муарроном за дверью.)
Муаррон закрывает дверь на ключ.
Зачем, зачем ты закрываешь дверь? (Глухо.) Ты меня погубишь!..
Пауза. Входит Б у т о н с корзиной овощей, торчат хвосты моркови.
Б у т о н (прислушивается, ставит корзину на пол). Странно. (Снимает башмаки, крадется к двери, слушает.) Ах разбойник!.. Но, господа, я здесь ни при чем... ничего не видел, не слышал и не знаю... Царь небесный, он идет! (Скрывается, оставив на полу корзину и башмаки.)
Входит М о л ь е р, кладет трость и шляпу, недоуменно смотрит на башмаки.
М о л ь е р. Арманда!
Ключ в замке мгновенно поворачивается. Мольер устремляется в дверь. Арманда вскрикивает за дверью, шум за дверью, затем выбегает М у а р р о н, держит свой парик в руке.
М у а р р о н. Да как вы смеете?!
М о л ь е р (выбегая за ним). Мерзавец! (Задыхаясь.) Не верю, не верю глазам!.. (Опускается в кресло. Ключ в замке поворачивается.)
А р м а н д а (за дверью). Жан-Батист, опомнись!
Б у т о н заглянул в дверь и пропал.
М о л ь е р (погрозил кулаком двери). Так ты, значит, ел мой хлеб и за это меня обесчестил?
М у а р р о н. Вы смели меня ударить! Берегитесь! (Берется за рукоятку шпаги.)
М о л ь е р. Брось сейчас же рукоятку, гадина!
М у а р р о н. Вызываю вас!
М о л ь е р. Меня? (Пауза.) Вон из моего дома!
М у а р р о н. Вы безумный, вот что, отец. Прямо Сганарель.
М о л ь е р. Бесчестный бродяга! Я тебя отогрел, но я же тебя и ввергну в пучину. Будешь ты играть на ярмарках. Захария Муаррон, с сегодняшнего числа ты в труппе Пале-Рояля не служишь. Иди.
М у а р р о н. Как, вы гоните меня из труппы?
М о л ь е р. Уходи, усыновленный вор.
А р м а н д а (за дверью отчаянно). Мольер!
М у а р р о н (теряясь). Отец, вам померещилось, мы репетировали Психею... своего текста не знаете... Что же это вы разбиваете мою жизнь?
М о л ь е р. Уходи, или я действительно ткну тебя шпагой.
М у а р р о н. Так. (Пауза.) В высокой мере интересно знать, кто же это будет играть Дон Жуана? Уж не Лагранж ли? Хо-хо. (Пауза.) Но смотрите, господин де Мольер, не раскайтесь в вашем безумии. (Пауза.) Я, господин Мольер, владею вашей тайной.
Мольер рассмеялся.
Госпожу Мадлену Бежар вы забыли? Да? Она при смерти... все молится... А между тем, сударь, во Франции есть король.
М о л ь е р. Презренный желторотый лгун, что ты несешь?
М у а р р о н. Несешь? Прямо отсюда отправляюсь я к архиепископу.
М о л ь е р (рассмеялся). Ну, спасибо измене. Узнал я тебя. Но имей в виду, что если до этих твоих слов мое сердце еще могло смягчиться, после них – никогда. Ступай, жалкий дурак!
М у а р р о н (из двери) . Сганарель проклятый!
Мольер хватает со стены пистолет, и Муаррон исчезает.
М о л ь е р (трясет дверь, потом говорит в замочную скважину). Уличная женщина.
Арманда громко зарыдала за дверью.
Бутон!
Входит Б у т о н в чулках.
Б у т о н. Я, сударь.
М о л ь е р. Сводник!
Б у т о н. Сударь...
М о л ь е р. Почему здесь башмаки?!
Б у т о н. Это, сударь...
М о л ь е р. Лжешь, по глазам вижу, что лжешь!
Б у т о н. Сударь, чтобы налгать, нужно хоть что-нибудь сказать. А я еще ничего не произнес. Башмаки я снял, ибо... Гвозди, изволите видеть? Подкованные башмаки, будь они прокляты... так я, изволите ли видеть, громыхал ногами, а они репетировали и от меня двери на ключ заперли.
А р м а н д а (за дверью). Да!
М о л ь е р. Овощи при чем?
Б у т о н. А овощи вообще не участвуют. Ни при чем. Я их с базара принес. (Надевает башмаки.)
М о л ь е р. Арманда!
Молчание.
(Говорит в скважину.) Ты что же, хочешь, чтобы я умер? У меня больное сердце.
Б у т о н (в скважину). Вы что, хотите, чтобы он умер? У него больное сердце...
М о л ь е р. Пошел вон. (Ударяет ногой по корзине.)
Бутон исчезает.
Арманда... (Садится у двери на скамеечку.) Потерпи еще немного, я скоро освобожу тебя. Я не хочу умирать в одиночестве... Арманда...
А р м а н д а выходит заплаканная.
А ты можешь поклясться?
А р м а н д а. Клянусь.
М о л ь е р. Скажи мне что-нибудь.
А р м а н д а (шмыгая носом). Такой драматург, а дома... дома... Я не понимаю, как в тебе это может уживаться. Как? Что ты наделал? Скандал на весь Париж. Зачем ты выгнал Муаррона?
М о л ь е р. Да, верно. Ужасный срам. Но ведь он, ты знаешь, негодяй, змееныш... ох, порочный, порочный мальчик, и я боюсь за него. Действительно, от отчаяния он начнет шляться по Парижу, а я его ударил... Ох, как неприятно!..
А р м а н д а. Верни Муаррона, верни.
М о л ь е р. Пусть один день походит, а потом я его верну.
Занавес
Действие третье
Каменный подвал, освещенный трехсвечной люстрой. Стол, покрытый красным сукном, на нем книга и какие-то рукописи. За столом сидят ч л е н ы К а б а л ы С в я щ е н н о г о П и с а н и я в масках; в кресле отдельно, без маски, сидит Ш а р р о н. Дверь открывается, и д в о е в ч е р н о м – люди жуткого вида – вводят М у а р р о н а со связанными руками и с повязкой на глазах. Руки ему развязывают, повязку снимают.
М у а р р о н. Куда меня привели?
Ш а р р о н. Это все равно, сын мой. Ну, повторяй при собрании этих честных братьев свой донос.
Муаррон молчит.
Б р а т С и л а. Ты – немой?
М у а р р о н. Кх... я... святой архиепископ... неясно тогда расслышал и... Я, пожалуй, лучше ничего не буду говорить.
Ш а р р о н. Похоже, сын мой, что ты мне сегодня утром наклеветал на господина Мольера.
Муаррон молчит.
Б р а т С и л а. Отвечай, грациозная дрянь, архиепископу.
Молчание.
Ш а р р о н. С прискорбием вижу я, сын мой, что ты наклеветал.
Б р а т С и л а. Врать вредно, дорогой актер. Придется тебе сесть в тюрьму, красавчик, где ты долго будешь кормить клопов. А делу мы все равно ход дадим.
М у а р р о н (хрипло). Я не клеветал.
Б р а т С и л а. Не тяни из меня жилы, рассказывай.
Муаррон молчит.
Эй!
Из двери выходят двое, еще более неприятного вида, чем те, которые Муаррона привели.
(Глядя на башмаки Муаррона.) А у тебя красивые башмаки, но бывают и еще красивее. (Заплечным мастерам.) Принесите сюда испанский сапожок.
М у а р р о н. Не надо. Несколько лет тому назад я, мальчишкой, сидел в клавесине у шарлатана.
Б р а т С и л а. Зачем же тебя туда занесло?
М у а р р о н. Я играл на внутренней клавиатуре. Это такой фокус, будто бы самоиграющий клавесин.
Б р а т С и л а. Ну-с?
М у а р р о н. В клавесине... Нет, не могу, святой отец! Я был пьян сегодня утром, я забыл, что я сказал вам...
Б р а т С и л а. В последний раз прошу тебя не останавливаться!
М у а р р о н. И... ночью слышал, как голос сказал, что господин де Мольер... женился не на сестре... Мадлены Бежар... а на ее дочери...
Б р а т С и л а. Так чей же это был голос?
М у а р р о н. Я полагаю, что он мне пригрезился.
Б р а т С и л а. Ну вот, чей пригрезился тебе?
М у а р р о н. Актера Лагранжа.
Ш а р р о н. Ну, довольно, спасибо тебе, друг. Ты честно исполнил свой долг. Не терзайся. Всякий верный подданный короля и сын церкви за честь должен считать донести о преступлении, которое ему известно.
Б р а т С и л а. Он ничего себе малый. Первоначально он мне не понравился, но теперь я вижу, что он добрый католик.
Ш а р р о н (Муаррону). Ты, друг, проведешь день или два в помещении, где к тебе будут хорошо относиться и кормить, а потом ты поедешь со мной к королю.
Муаррону завязывают глаза, связывают руки и уводят его.
Так вот, братья, сейчас здесь будет посторонний, и разговаривать с ним я попрошу Брата Верность, потому что мой голос он знает.
В дверь стучат. Шаррон надвигает капюшон на лицо и скрывается в полутьме. Брат Верность идет открывать дверь. Появляется Н е з н а к о м к а в м а с к е и ведет за руку О д н о г л а з о г о. Глаза у того завязаны платком.