Люди, как считает Макиавелли, непостоянны и неблагодарны, "склонны к лицемерию и обману, их отпугивает опасность и влечёт нажива". И "пока ты делаешь им добро, они твои всей душой, но когда у тебя явится в них нужда, они тотчас от тебя отвернутся". Поэтому лучше, если народ будет находиться в постоянном страхе перед государем, так как "любовь плохо уживается со страхом", и в конце концов "худо придётся тому государю, который, доверяясь их [народа] посулам, не примет никаких мер на случай опасности". Вообще, "люди меньше остерегаются обидеть того, кто внушает им любовь, нежели того, кто внушает им страх. "Однако государь должен внушать страх таким образом, чтобы если не приобрести любви, то избежать ненависти". И как было сказано ранее, чтобы избежать последнего государю прежде всего нужно воздержаться от всякого посягательства на имущество своих граждан даже в рамках закона.
Стоит отметить, что нравственные и моральные критерии, лежащие в основе суждений по поводу вышеописанных явлений и неразрывно сопряжённые с законом, изменились в наше время: ведь по сути ни в одном сочинении, вышедшем из-под пера современных идеологов, мы не найдём ничего подобного установкам Макиавелли, где, как видится, сброшены все маски и покровы. Лицемерная драпировка для внешнего соблюдения общепринятых норм куда более характерна для нынешних проповедников культа насилия, чем для писателей эпохи Возрождения, что наводит на грустные размышления об извилистых путях нашей цивилизации. Интенсивность насилия в двадцатом веке в десятки раз выше той, в которой творил Макиавелли. А об уровне ханжества и лицемерия современной морали говорить и вовсе не приходится. Политические лидеры той же самой Италии в XX веке настолько изолгались в объяснении мотивов и целей своей античеловеческой деятельности, что даже та беззастенчивая лживость и лицемерие Александра VI или Цезаря Борджиа могут показаться нам детской забавой.
Оригинальность подхода Макиавелли к описанию самой загадочной сферы нашей жизни – политической власти – в том, что он ориентируется на рациональное научное описание жизни, освобождённое от религиозных догм и морализующих сентенций. Из этого можно сделать вывод о том, что его основным методологическим принципом была ориентация на практический опыт. В то же время ценностные ориентации, симпатии и антипатии, неутоленные страсти в сфере практической деятельности и общеитальянский сепаратизм – все это сплелось с рациональным, собственно научным анализом интересовавших Макиавелли проблем.
Именно через анализ человека, его страстей, желаний и страхов, предпочтений, воли и целей Макиавелли в "Государе" удаётся наиболее точно показать особенности его поведения в политической сфере. Уделяет он особое внимание его правосознанию и отношению к закону, как одному из самых важных составляющих политики в идеальном государстве. Действуя по законам политической жизни, человек постепенно обнажает свое истинное лицо: ведь по мысли Макиавелли все "правила" политической игры, взаимоотношений между властвующими и подвластными, а также внутри властвующих групп построены на дихотомии господства и подчинения, всесилии того, кто приобрёл орудие властвования, и бессилии того, кто его не имеет. Безусловно, все это деформирует обыденное поведение человека: ведь порой его решения в политических ситуациях колоссально отличаются от тех, которые он бы предпринял в обыденной жизни.
В развитии исторической мысли Никколо Макиавелли совершил поистине революционный переворот, написав произведение, в котором так объективно изложены все окружающие его исторические события, синтезированы историческая и жизненная правды. Именно так проблемы государства решает Макиавелли в "Государе", считая, что государь – это "форма", а народ – "материя", а "форма, подобная материи, не может быть совершенно противоположна ей". Главным, революционизирующим последствием деятельности Макиавелли является установление нового средневекового закона: исторический процесс, смена форм государств происходят не по желанию или фантазии людей, а под влиянием непреложных жизненных обстоятельств, под воздействием "действительного хода вещей, а не воображаемого". Именно поэтому подчинение закону, который по сути является естественным, неотъемлемым порождением государства – обязанность не только правителя, но и всех граждан государства. Государства, в котором власть правителя, независимо от республиканской или монархической формы правления, будет базироваться на жестокости, которая провоцируется окружающей Макиавелли реальностью, нежели его жестоким характером и неразборчивостью в выборе средств для повествования.
Так действительно ли личность Макиавелли была жестокой и беспринципной, бесчеловечной и безнравственной, как это приписывалось ему современниками и преемниками следующих эпох? Можем ли мы в таком случае воспринимать его "Государя" всерьёз, а правовые устои и законы "идеального" государства считать действенными и эффективными? Безусловно, да. Ведь Макиавелли отрекался от доброй лжи во имя жестокой правды, провозглашал абсолютистскую политику во спасение возрожденческой Италии, вопреки бессмысленным благоглупостям католических проповедников "любви" и "добра", ослабляющих её и способствующих иностранным захватам.
Макиавелли – лишь исследователь методов и сущности единовластия, которая, как известно, должна стоять на законных основаниях, а не пропагандист жестокости и лицемерия. Он – наглядный пример реалистического политика республиканского толка, пытавшегося познать общие законы политической жизни. Макиавелли предстает перед нами как социальный эксперт, советник, "врач" по политическим болезням, который в то же время не несет никакой ответственности за "болезнь", которая поразила государство. Главная его задача состоит в том, чтобы описать симптомы, установить правильный диагноз и дать совет избранному правителю о том, как поправить текущую политическую ситуацию. Особенность его как писателя в том, что он прямо ставит проблему, которая волнует его в данный момент и выстраивает понятийный ряд: цель – средство – результаты. Так, повествование Макиавелли представлено в виде простого инструктажа: если вы хотите свергнуть тиранию, то для этого годятся такие-то средства или, к примеру, если вы хотите "разложить" республику, то вам пригодятся такие-то инструменты.
С другой стороны, существование "антимакиавеллистов", обвинявших Макиавелли в том, что именно он является учителем тиранов, учит их вероломству, лицемерию, насилию и убийствам, – подводит нас к мысли о двойственной натуре писателя. Писателя, который, к примеру, считает человека изначально плохим, но в особых условиях допускает достижение им высшего вида героизма или ратует за нового человека, но считает, что этот же человек как отдельная социальная единица должен быть подчинен интересам государства. Скорее всего, главная задача читателя в таком случае должна состоять в том, чтобы смириться с тем, что некоторые элементы в концепции Макиавелли не могут быть практически воплощены в наше время, эпоху, которая радикально отличается от эпохи писателя. "Макиавеллизм" автора "Государя" объясняется еще и тем, что он стремился к отысканию реальных путей к независимости и усилению Италии, преследуя прогрессивные для своей эпохи цели, что никак нельзя сказать о современных государственных практиках "макиавеллизма".
Право и закон в современную Макиавелли эпохе не сформировалось до того понимания, которое привычно для нас сейчас, чем и объясняется двойственность в понимании его личности. Он не проповедует безнравственность, а лишь старается убедить народ в том, что установление правильного порядка в государстве возможно лишь исходя из реальной политико-правовой обстановки в стране. А политик, который старается установить необходимый для нормальной жизни порядок в стране, должен прежде всего заботиться о благе населения, нежели о праве.
§ 7. Акты толкования Европейского суда по правам человека
Александра Яновна Заславская, sunny-zaslavskaya@yandex.ru
Проблема налаживания системы сдержек и противовесов в вопросах войны и мира достигла своего апогея после Второй мировой войны. Для ее решения в мировом пространстве появилось множество ранее неизвестных международных организаций. Причина этого распространения в том, что после войны страны больше не могли контролировать и устранять внутренние проблемы без учета внешнеполитических факторов. Появилась необходимость в создании таких организаций, которые смогли бы взять на себя ответственность за урегулирование этих международно-правовых сфер.
Одной из таких организаций стала "Андская группа" – международная организация, созданная 26 мая 1969 г. на основе Картахенского соглашения. Образуют группу Боливия, Колумбия, Перу и Эквадор. Целями данного объединения являются ускорение экономического роста и обеспечение занятости посредством их интеграции и социально-экономического сотрудничества, создание общего рынка латиноамериканских стран, углубление международных связей.
Однако эталоном в интеграции европейских государств можно считать Совет Европы – организацию, цель которой заключается в образовании и развитии единой Европы. Главными принципами этой организации являются демократия, свобода, верховенство закона, защита прав человека и гражданина. Так же деятельность этой организации направлена на охрану политических, экономических, гражданских и социальных прав человека.
Россия, являясь полноправной участницей Совета Европы, после распада Советского Союза начала проводить радикальные реформы в области охраны и защиты прав человека и гражданина. Основной задачей реформирования было приведение российского законодательства и правоприменительной практики к единым европейским стандартам. Россия согласилась подчиняться требованиям "наднационального" судебного органа – Европейского суда по правам человека (далее – ЕСПЧ, Европейский суд), его решения могут являться ориентиром для российских законодателей в правотворчестве. Но ЕСПЧ принимает значительное количество решения не в пользу России. Так, за 2007 год Россия проиграла в Европейском суде 140 дел на сумму свыше 4 млн. евро. Эти данные позволяют понять, в какой сфере отечественного законотворчества и правоприменения возникают пробелы и коллизии права. Функция государства заключается, в том числе, в устранении этих проблем и приведении режима правопорядка к европейским стандартам.
С момента ратификации Российской Федерацией Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (1998 г.) прошло достаточно времени, однако стремление использовать этот документ в юридической деятельности российских правоведов еще не проявилось в полной мере. Несмотря на то, что применение европейских стандартов в сфере защиты прав человека и правовых позициях Европейского суда по правам человека закреплено в Конституции Российской Федерации, оно до сих пор находится на стадии формирования.
Некоторыми из причин отсутствия традиции применения международных норм права органами государственной власти Российской Федерации является незнание гражданами международных механизмов защиты своих прав, а также недостаточный уровень навыков в сфере международного права, неумение использовать прецеденты Европейского суда в отечественной судебной практике.
В рамках Совета Европы действуют два международных договора о правах человека: Конвенция о защите прав человека и основных свобод и Хартия Европейского союза об основных правах. Конвенция о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция) была принята в Риме в 1950 году странами-участницами: Бельгией, Великобританией, Германией, Данией, Исландией, Италией, Люксембургом, Нидерландами, Норвегией и Францией. Сейчас Конвенция состоит из преамбулы, трех разделов, четырнадцати дополнительных протоколов и прецедентного права Европейского суда по правам человека.
Специфика европейского механизма по защите прав человека заключается не только в существовании акта, систематизирующего естественные права, но и в функционировании органа по надзору за соблюдением норм договора – Европейского суда по правам человека. К компетенции этого суда относится интерпретация и применение норм конвенции странами-конвентами (ст. 33), а также разрешение споров между физическими лицами и странами-конвентами (ст. 34). Кроме того Европейский суд имеет право давать консультативные заключения по широкому спектру вопросов.
В процессе рассмотрения жалоб на нарушения норм Конвенции странами-участницами, Европейский суд по правам человека решает задачу толкования норм Конвенции, обеспечивая им единообразный характер. Толкование, являющиеся одним из этапов реализации права, занимает важное место в функционировании права, ибо с помощью толкования уясняется и разъясняется смысл той или иной норм, что необходимо для единообразного понимания закона. В. С. Нерсесянц писал, что толкование имеет важный смысл и выполняет установленную роль в системе категорий, выражающих особенности процесса действия права.
В российской правовой действительности существуют различные понимания категории толкования. Например, М. Н. Марченко дает определение толкования как особого вида деятельности государственных органов, направленного на раскрытие смысла правовой нормы. В. В. Лазарев и С. В. Липень пишут о толковании как об уяснении и разъяснении смысла, вложенного в норму права специально уполномоченным органом, для правильного применения этой нормы в будущем.
В деятельности Европейского суда по правам человека под толкованием понимается выяснение точного смысла толкуемой нормы
Конвенции для ее правильного применения странами-участницами. Акты толкования Европейского суда рассчитаны на неоднократное применение и использование неограниченным числом лиц. Единожды дав толкование норме Конвенции суд вправе использовать этот образец в своих дальнейших постановлениях. Истолковывая норму ЕСПЧ создает так называемый прецедент толкования.
Под прецедентом толкования принято считать образец толкования нормы Конвенции, который в будущем используется как эталон толкования при рассмотрении аналогичных дел с другим субъектным составом. Акты толкования Европейского суда играют важную роль в международной правоприменительной практике. Они способствуют единому понимаю норм Конвенции странами-участницами, которые должны толковать нормы Конвенции так же, как Европейский суд, или использовать уже готовые акты толкования.
Несмотря на столь строгую систему, в правоприменительной практике случаются коллизии. Например, в деле Герен (Guerin) против Франции (жалоба № 25201 /94, Постановление ЕСПЧ от 29 июля 1998 г.) Кассационный суд Франции неправильно истолковал норму Конвенции, а Европейский суд признал это толкование неверным, заявив о нарушении данной нормы во Франции.
Акты толкования Европейского суда по правам человека имеют определенные признаки: содержат общие разъяснения правил поведения; являются актами судебного органа, а не нормативными правилами; носят обязательный характер; имеют прямое действие. Право Европейского суда по толкованию распространяется на все нормы Конвенции. В теории права принято делить толкование на нормативное и казуальное. Нормативное толкование – это толкование, направленное на разъяснение, вызванное неясностью закона, неправильным выражением воли законодателя или неверным пониманием закона, относящееся к неограниченному числу случаев.
Казуальное толкование имеет юридическую силу и распространяется на единичный случай в определенном деле. Постановление Европейского суда относится к конкретному адресату, можно сказать, что акты толкования ЕСПЧ имеют казуальный характер. Тем не менее, ст. 32 Конвенции гласит о том, что суд имеет право на толкование всех ее норм, а это свидетельствует об общеобязательности этих актов толкования для стран-участниц Конвенции. Следовательно, признавая решение Европейского суда обязательным, в каждом последующем случае стороны должны учитывать состоявшиеся акты толкования суда.
В случае нарушения каким-либо государством акта толкования Европейского суда по правам человека оно будет считаться нарушителем международного правопорядка. Именно поэтому судебная практика ЕСПЧ, устанавливая общеобязательные нормы для стран-участниц Конвенции, приобретает нормативность. Важно понимать, что Европейский суд не занимается абстрактным контролем над нормами Конвенции, а имеет право лишь на толкование нормы, возникающей в конкретном деле.
В теории права существует классификация толкования по объему: буквальное, ограничительное и расширительное. Буквальное толкование – это толкование, при котором норма права совпадает с ее реальным смыслом. Ограничительное толкование – это толкование, при котором норма имеет более узкий смысл, чем есть в буквальном тексте толкуемой нормы. Расширительное толкование – это толкование, при котором норме права придается более широкое значение, чем следует из буквального текста нормы. Говоря о практике Европейского суда по правам человека, основным видом толкования является расширительное, ибо ограничительное толкование противоречит сути рассматриваемого договора (Конвенции).
На сегодняшний день Европейский суд толкует нормы Конвенции как можно более широко. Конвенция при толковании рассматривается не как список "застывших" норм, а как документ, сообразный времени, который необходимо развивать и интерпретировать в рамках современных реалий. Такой способ толкования называют эволютивным. Важно отметить, что эволютивное толкование не есть безграничное толкование, у него должны существовать границы, интерпретация норм Конвенции должна соответствовать идеалам и ценностям гражданского общества.