"Расти вниз" и "падать вверх". Возможно, смысловой переход "поднимать(ся)" > двигать(ся) надо понимать как переход от роста вверх на месте к движению вперед по пути, а ходьба это "управляемое падение". Противозначные синтетические сочетания "расти вниз" в загадке Что вниз вершиной растет? про сосульку (Заг., 504) и "падать вверх" у Ницше, nach oben - fallen: "Только человек сопротивляется направлению гравитации: ему постоянно хочется падать - вверх." - фрагмент лета-осени 1882 (НПС 7.1, с. 95, № 343), к таким "аналогическим" метафорам см. Взаимный переносБ. Мильорини. Подъем и спуск, рост и падение, растение и вода, дерево и река; еще см. Топоров, "Стоять".
Кант об аналитичности и синтетичности (Критика чистого разума, 0.4):
Во всех суждениях, в которых мыслится отношение субъекта к предикату--, это отношение может быть двояким. Или предикат В принадлежит субъекту Л как нечто содержащееся (в скрытой форме) в этом понятии А, или же В находится вне понятия Л, хотя и стоит в связи с ним. В первом случае я называю суждение аналитическим, а во втором - синтетическим.-- Первые можно было бы также называть поясняющими, а вторые - расширяющими, так как первые своим предикатом ничего не присоединяют к понятию субъекта, а только разлагают его путем анализа на части, которые уже мыслились в нем (хотя и в смутной форме), между тем как последние присоединяют к понятию субъекта предикат, который вовсе не находился в нем и не мог бы быть извлечен из него никаким анализом.
Как предикат относится к субъекту, так зависимое слово относится к главному слову сочетания, ср. определение в логическом и в грамматическом смысле. Об аналитичности и синтетичности словосочетаний уже говорилось, но иначе:
Атрибутивное сочетание, в котором атрибут выделяет признак, входящий в содержание понятия-основы, можно назвать аналитическим. В отличие от него сочетание, в котором атрибут присоединяется к основе в качестве нового элемента и ведет к образованию нового составного понятия, может быть названо синтетическим.
Аналитическое атрибутивное сочетание по сути дела представляет собой не сочетание понятий, а просто понятие с выделенным (подчеркнутым) признаком.
- Н. Годер, Лог. словосоч., с. 53. А. Горнфельд признавал эпитетами "лишь аналитические определения"; "определение, суживающее объем определяемого понятия, не есть эпитет" (Эпитет, с. 340).
Аналитическое сочетание и синтетическое. Аналитическое сочетание это полузначение - слово и рядом с ним отличие. Полузначение другого типа показывает не отличие, а род, например иметь значение вместо значить, и слово меняет не значение, а грамматический разряд. Еще два типа сочетаний: полное значение, оно же синтетическое сочетание, и этимологическая фигура, то есть род и отличие и ни род ни отличие. Толкование - аналитическое действие, это разложение слова на род и отличие (толковать: толочь), но род и отличие образуют синтетическое сочетание, метафору; толкование есть анализ через синтез. Только синтетическое сочетание может служить (собственным) значением слова, всякое толкуемое слово метафорично. "Интеллектуализм аристотелевской эстетики", который сказался в том, что Аристотель ценит метафору за познавательность (С. Аверинцев в примечании к Риторике, 1410b, - РИЕЛТ, с. 397), вышел из метафоричности, синтетичности человеческого познания. Пример метафоры "по аналогии" у Аристотеля: "чаша так относится к Дионису, как щит к Аресу, поэтому можно назвать чашу "щитом Диониса", а щит- "чашей Ареса"" - Поэтика, 1457Ь. Таков и кеннинг, метафора-загадка, по Снорри Стурлусону (Младшая Эдда, разд. Язык поэзии) состоящий "в том, что мы говорим "Óдин", либо "Тор", либо кто другой из асов или альвов, а потом прибавляем к именованному название признака другого аса или какого-нибудь его деяния. Тогда всё наименование относится к этому другому, а не к тому, кто был назван." Но точно так же образуется всякое понятие. Даже человекообразные обезьяны, обучаемые языку глухонемых, способны образовывать жестовые синтетические сочетания, например шимпанзе Уошо назвала двух лебедей "вода (водяная) птица", см. Ю. Линден, Обез. язык, 6. Чтобы выразить новое понятие, берется ближайшее к нему знакомое слово и прибавляется отличие нового понятия, отменяющее неявное собственное отличие слова; только потом, под пару этому синтетическому сочетанию появляется аналитическое сочетание слова с собственным отличием (как старые признаки выявляются в противопоставлении новым, разобрал И. Лакатош в Доказ. опров., 1.8: Образование понятий). Само сочетание "синтетическое сочетание" аналитично, а "аналитическое сочетание" синтетично.
К этимологической фигуре см. Вяч. Вс. Иванов в Этим. '67 (1969), с. 40–56. Ср. усилительные повторы из писем Ольги Фрейденберг Пастернаку: больная боль друг за друга - 7.8.1942, Ее особенность какая-то особая - 29.11.48, раскрытие всего смыслового смысла -11.4.54; глагольные примеры из более ранних авторов приводит А. Пеньковский, Глаг. действие, прим. 9 на с. 243 сл.
Синтетичность познания. Бахтин на четвертой лекции по философии Канта 25.10.1924 в записи Л. Пумпянского сказал (БФ, с. 241):
В познании дело идет о рождении суждения заново; синтетическое суждение есть учреждение связи нигде познанием не пред-найденной. Познание сплошь синтетично, анализ же есть только техника, анализ не есть характ<еристика> познания, аналитическое суждение вообще не есть суждение.
Ср. в черновом наброске Мандельштама к Разговору о Данте: "Ибо для нашего сознания (а где взять другое?) только через метафору раскрывается материя, ибо нет бытия вне сравнения, ибо само бытие есть - сравнение." (СК, с. 161, № 25); к сравнению см. Простр, культурыВ. Топорова, о мандельштамовской метафоре - Б. Успенский, Анат. метаф. ""Метафоризм" - неизбежная стадия рождения новых значений, и чем глубже "метафорические" захваты, тем фундаментальнее и напряженней, емче возникающее значение." - Топоров, Случай *ĜEN-, с. 149. Вячеслав Иванов в связи с "остранением" Шкловского (О новейших теоретических исканиях в области художественного слова, 7 - ИСС 4, с. 645): "Пишущий эти строки думает, что из удивления родилась не одна философия, как учил за Платоном Аристотель, - но и поэзия. Это удивление, на его взгляд, есть переживание новизны синтетического суждения--" или синтетического словосочетания, добавим. О синтетичности термина говорит в ТерминеФлоренский.
Аналитичность самопознания. Познание синтетично, а самопознание аналитично. Толкование это анализ слова через синтез значения, это разложение своего слова в собственном значении на род и отличие, но через синтетическое словосочетание, метафору; герменевтика служит самопознанию через познание. Синтетическое сочетание познавательно, а аналитическое самопознавательно, то есть самоотличительно.
Обращение метафоры. Если чаша это щит Диониса, то щит - чаша Ареса, согласно Аристотелю метафора "по аналогии" должна допускать обращение (Риторика,1407а). Так и корабль это плавучий остров, а у Вячеслава Иванова остров - стоячий корабль (ОстроваизСвета вечернего), метафора могла быть ему подсказана этимологизацией греческого νŋσος "остров" как "пловец", от ν`ŋχω "плыть, плавать"; другие зеркальные пары см. во Взаимном переносе Б. Мильорини. Но при искусственном обращении первой метафоры во вторую аналитичность и синтетичность меняются местами, переворачивается порядок старшинства. Метафора думания "говорить себе" или "про себя" предполагает, что сперва слово, причем вслух другому, потом мысль, а зеркально обратная ей метафора говорения "думать вслух" (пословица "Говорить - это значит думать вслух" в Книжном обозренииот 16.12.1997) и незеркально обратная "выражать мысли" предполагают, что сперва мысль, причем про себя, потом слово. Но хотя моя мысль старше моего слова, чужое слово всё равно старше моей мысли. Обосновывая обращение метафоры "абсолютно произвольной связью звука и значения", B. Просцевичус, Прямое знач.(с. 24–39), ничего не сказал о том, что эта поэтическая вольность создает анахронизмы. Вот еще "железное дерево", очень твердой породы, но "деревянная железка", про бессмыслицу: зеркальность лишь внешняя.
Непарные аналитические сочетания. Усилительное выведение отличия наружу противоположно эллипсису, опущению, втяжению. Вот концовка Бориса Годунова:
Мосальский.
Народ! Мария Годунова и сын ее Феодор отравили себя ядом. Мы видели их мертвые трупы. (Народ в ужасе молчит.) Что ж вы молчите? кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович!
Народбезмолвствует.
Здесь сразу два аналитических сочетания, отравили себя ядом и мертвые трупы, не просто отравились или трупы, но и не уморили себя ядом или мертвые тела. Эти сочетания приняты за плеоназм и мотивированы волнением в статье М. Гаспарова Ритор. сист., 9; к аналитичности Пушкина см. А. Пумпянский, Исчерп. дел. Мосальский хочет убедить, он говорит усиленно, а народ в ответ усиленно молчит. Два русские мужика в начале Мертвых душ тоже аналитическое сочетание. Владимир Федоров остроумно рассматривает его как парное: "Этим уточнением читатель ставится в такое положение, когда вынужден предположить, что мужики могли оказаться и не русскими, а иностранными"; "наше предположение, что они могли оказаться "иностранными", неожиданно оправдывается такими фактами, как "иностранец" Василий Федоров, "турок" Савелий Сибиряков, знаменитый Фемистоклюс, оказавшийся греком и римлянином одновременно, и др." - Поэт. реальн., с. 91 и 105 сл., ср. о носовых ноздрях Манилова на с. 92. Но считать ли нам парными и мертвые трупы, произведя их от веры в живые трупы? А как насчет русской харчевни в начале Исторического эпизода Хармса - "Иван Иванович Сусанин-- зашел однажды в русскую харчевню--" (Случаи)? Всё это вряд ли противопоставляющие уточнения, хотя, конечно, и не плеоназмы, не обмолвки, это аналитические сочетания, но непарные. Непарное аналитическое сочетание отличается от парного своей усилительностью.
Аналитическое, бывшее синтетическое. Непарное аналитическое думать себе это бывшее синтетическое "говорить себе"; А. Потебня, Зап. р. грам.3, с. 60–64, 103 и 217 сл., даже считает, что всё аналитическое и безобразное раньше было синтетическим и образным. Таков постоянный эпитет моря синее, если море виделось как "синее поле" жителю полей, ср. у Горенштейна:
Едет Мария в город Керчь день, едет в город Керчь ночь, наутро просыпается, смотрит в окошко, а снега нет, солнце светит, и за полотном без краю и конца синеет поле.
- Это море, - объяснили ей, - вода в нем до самой Турции, чужого государства.
(Псалом, 1); наоборот в анекдоте АТ 1290 Плавают в поле льна, еще см. В. Топоров, Поэт, комплекс моря. Аналитичен постоянный эпитет, синтетичны сравнение, метафора, кеннинг, загадка.
"Целое больше части"
"Целое больше части". Και τό δλον τού μέρους μειζον [έστιν] - восьмая аксиома, точнее "общее понятие" (κοινή έννοια), Начал (1) Эвклида. Задолго до того как эта здравая мысль была высказана и стала "аксиомой", ее предполагало и от нее энергично отталкивалось "в высшей степени верное изречение Гесиода, что часто половина больше целого" (Труды и дни, 40: νήπιοι, οΰδέ ισασιν σω πλέον ήμισυ παντός- "Дурни не знают, что больше бывает, чем всё, половина"). Платон дальше поясняет: "например когда захватить целое опасно, а половины вполне достаточно, то, думал он, достаточное больше чрезмерного, так как оно лучше его." - Законы (690е), сюда же Государство, 466bс, а еще Диоген Лаэртский, 1.75, где высказывание "Половина больше целого" отдано мудрецу Питтаку. Изречение Гесиода/Питтака Τό ήμισυ τού παντός πλέον/πλεΐον, конечно, бывшая пословица, судя и по русским "Малой ломоть лучше болшева", "Заработанный ломоть лучше краденого каравая" (ППЗ, с. 95, и ПРН, с. 160), которая перевернула, но только внешне, "общее понятие" о том, что целое больше части. Не вопреки этой очевидности, а вопреки сопутствующему детскому понятию о большем как лучшем в слове πλέον (архаичная идея блага-выросшего, ср. плеоназм) и передразнивая его пословица говорит, что часто малое лучше большого. А между замысловатой пословицей и "голой" аксиомой Эвклида ("Голая речь не пословица" - ПРН, с. 859 и 972) находится известный по аристотелевой Физике софизм Зенона Элейского о равенстве половины времени целому, τω διπλασίω (6.9/240а); Зенон пользовался для своих апорий открытием, что при умозрительной бесконечной делимости на точки их количество в целой величине и в ее части одинаково, ср. парадокс Галилея: Множество натуральных чисел равномощно множеству их квадратов. Путь от пословицы через софизм Зенона к восьмой аксиоме это путь от чисто оценочного возражения на архаичную мысль о том, что целое больше-лучше части, к безоценочному, чисто описательному выражению этой мысли словом μεîζον, или от синтетической "поэзии" к аналитической "правде" (если вспомнить Гете). Или же от слова мирового человека к его мысли. Восьмую аксиому Эвклида молчаливо предполагает уже Платонов Парменид(131d): "--благодаря части великости, меньшей чем сама великость" и "--малое будет больше", μεîζον, "этой своей части". - "Но при развитии геометрии аксиомы высокой степени очевидности выплывают только постепенно; можно даже сказать, что чем более очевидной являлась аксиома, тем позднее она включалась в систему геометрии." - Д. Мордухай-Болтовской в Началах1–6, с. 239. О восьмой аксиоме в связи с Зеноном см. А. Сабо, Начала греч. мат., 3.24, по-русски в ИМИ 12, с. 370-83.
"Зеркало души"
"В сердце нет окнá", "Человека видим, а души/ума его не видим", "Как в кремне огонь не виден, так в человеке душа", говорят пословицы (ПРИ, с. 304 сл.), но "Лицо - зеркало души" (Р. посл, погов., с. 57, и Жемч. мудр., с. 103), особенно глаза, "эти окна души, как их называли поэты, - окна, в которые внутренний человек смотрит на свет из своего футляра" - Лесков, Островитяне(3), у него же (Заячий ремиз, 18): "Глаза человека это есть вывеска души". Параллелизм лица и имени, например в ахматовской цитате "без лица и названья" (Поэма без героя, 1.1 и.4), приводит к сравнению псевдонима с маской (так у Цветаевой - Пленный дух, 2) и к высказыванию "Имя - зеркало души", как будто взятому из Имен Флоренского, еще ср. иконопочитание и имеславие. "Глаза - зеркало души", и можно сказать даже: Я его по глазам всего насквозь вижу (СВРЯ, ст. Насквозь); но что видно в этом зеркале? Человечек, отражение собеседника, другого. "Когда мы глядим друг на друга, два разных мира отражаются в зрачках наших глаз." - Бахтин, Автор и герой (ЭСТ, с. 22).
Глаза и стыд. Вот поношения глаз: "Ни стыда нет в глазах ни совести…" у Мельникова-Печерского (На Горах, 2.4) и Ишь, совести нет, глаза-то не свои, заемные; ну, поври еще! в Сибирской тетради Достоевского (206 = Записки из Мертвого дома, 1.10) при глаза переменить (Сибирская тетрадь, 107 = Село Степанчиково и его обитатели, 1.2) или залить "напиться". О смысловом развитии "без глаз" > "бесстыжий; наглый, дерзкий" см. О. Трубачев в ЭССЯ 2, с. 13. А дурак "ртом глядит, брюхом слушает" (Старин, посл., с. 30, ср. ПРН, на с. 444), вместо глаз, "окон души" (окно: око), способных плакать, у дурака способный смеяться разинутый рот, дверь тела; ср. рото-зей, разиня и лупоглаз "ротозей, дурак", "бесстыдник, наглец", сюда же "Подслеповатый с придурью, пучеглазый с дурью" (СРНГ 17, с. 202, и ПРН, с. 317). К видеть насквозь по глазам: нахальное знать кого как облупленного, о котором см. В. Мокиенко в ВЯ, 1995, № 4, с. 7–11.