Гора и корабль. Гора это остров на суше, говоря метафорически, а корабль - (искусственный) плавучий остров, взять хотя бы Ноев ковчег и Арарат. Можно и наоборот, остров это гора в воде или же. с анахронизмом, (естественный) стоячий корабль. В мифологической первосуше материк, остров и гора сошлись (о горé В. Топоров в МНМ 1, а в Слав. др. 1 Е. Левкиевская). Альпы как острова у Д. Кеслера - Мечт. острова, с. 30–33. Святая Гора - полуостров Афон, отделенная каналом на перешейке, ср. Святогор, святой остров. Гималаи, Шамбала где-то там - Беловодье для индийцев, зáмок Монтсальват из легенд о Граале, Волшебная гора Томаса Манна. Вулкан как кузница. Альпинизм, "покорение вершин". Концентричные острова Сите "Город", город Париж и область Иль-де-Франс "Остров Франции": в гербе Парижа суденышко на волнах с девизом-загадкой Fluctuat пес mergitur "Плавает, да не тонет" - про остров Сите на Сене, первоначальный город, как непотопляемый корабль; сюда же большой пассажирский корабль по названию Иль-де-Франс. Ниппон-мару "Япония-судно", Корабль дураков Бранта, Летучий голландец, Моби Дик Мелвилла. Хлыстовский или скопческий корабль "община" (к нему М. Плюханова, Предст. о корабле), созвучие греческих ναύς "корабль", ναός "храм" и νήσος "остров", из них первое с равнозначным латинским navis и второе родственны, а по О. Трубачеву, Этноген. культ, слав., с. 174 сл., того же происхождения славянское *navь(jь) "мертвый" (ср. об этом в ЭССЯ 24, с. 51 сл.). Дальнейшие метафоры: верблюд и оазис это корабль и остров пустыни; былинный корабль Сокол и сказочный корабль-самолет(НРС, 224), воздушный корабль, воздухоплавание; летучий остров Лапута у Свифга.
На тему острова. На острове человек один (необитаемый остров) или же островитяне одинаковы в своей одинокой инакости, например у Лескова смешной чудак Пиэонский с приемными детьми - Котúн доилец и Платонида иСоборяне, 1.4 сл. Острова таких-то и таких-то в Гулливере или у Рабле, Лесбос в Письме к Амазонке Цветаевой, но парадокс "Все критяне лжецы" критянина Эпименида. Островные народы (греки, англичане, японцы) и языки (исландский язык почти без заимствований), их особость соответствует особости островной флоры и фауны (Галапагосские о-ва). На острове и время свое, это настоящий хронотоп, из описанных Бахтиным хронотопов ближе других к островному "идиллический" - Формы времени, 9; сюда же Поэт. остров X. Бруннера, а еще Ю. Степанов, Константы, с. 140 сл. Мандельштам с озерного островка:
Жизнь на всяком острове, - будь то Мальта, Святая Елена или Мадера, - протекает в благородном ожидании. Это имеет свою прелесть и неудобство. Во всяком случае все постоянно заняты, чуточку спадают с голоса и немного внимательнее друг к другу, чем на большой земле с ее широкопалыми дорогами и отрицательной свободой.
(Путешествие в Армению, гл. Севан). Петербург, явно иной город со своим "текстом" (см. В. Топоров, Петерб. текст иАптек, остров), - почти архипелаг, он прорезан каналами, есть и острова, случаются наводнения, ср. у Вагинова (От берегов на берег--) В стране Гипербореев \ есть остров Петербург--. Вот Битов, уроженец Аптекарского острова, в Новом Робинзоне (3):
Наша суша такова, что ее уподобление океану никому не покажется преувеличением. И некоторое тяготение к островному сознанию в России можно проследить. Была такая древняя русская мечта - Никитина вотчина, куда бы все убегали. Казаки… их беглые поселения… Монастыри… А остров Валаам, а Соловецкий архипелаг! - вот осмысление пространства… Там - землепользование, там зажиток и порядок, там - свои. Чтобы осознать свое пространство своим, его необходимо огородить. "Остров" и "острог" - едва ли не однокоренные слова. Остров - часть суши, окруженная водой; острог - "всякое поселение было либо острогом, либо городком" (по В. Далю), то есть огороженное частоколом (заостренные бревна) пространство. Острог - и крепость и тюрьма. Острог, в который попадает герой "Мертвого дома", мыслится недосягаемым островком в океане свободы. С него так же не выбраться, как было не выбраться и Робинзону. Героя выбрасывает в острог, как Робинзона на берег.
- Его же интервью Монологи островитянина-- в журнале Остров Крым, 1999, № 1. К огородить: город ср. город Острое на реке Великой и остров Сите "Город" в Париже; о-стров: струя и острог: острый разнокоренные слова, но торчащий из воды остров - острый, созвучие значимо, а уподобление острога, "Мертвого дома" острову продолжает метафору Солженицына архипелаг ГУЛАГ, которую он подкрепил названием Континент для эмигрантского журнала. По свидетельству Шаламова (Борис Южанин из Воскрешения лиственницы),
центральные части России на Колыме зовут "материком", хотя Колыма не остров, а область на Чукотском полуострове, - но сахалинский лексикон, отправка только пароходами, многодневный морской путь - всё это создает иллюзию острова. Психологически иллюзии нет никакой. Колыма - это остров. С нее возвращаются на "материк", на "Большую землю".
А вот Евгения Гинзбург, Крутой маршрут (3.2): "С почты было вроде ближе к материку, меньше ощущалось наше острожное одиночество. (Все знали, что Колыма не остров, но все упорно называли ее островом, а Большую землю - материком. И не только называли - убежденно считали, что так оно и есть.)" В Очерках преступного мира (Жульническая кровь) Шаламов, как бы возражая на это, говорит, что "островом Колыму никто никогда не называл". Всё же имя Колыма требует предлогов на и с, как остров или гора, а не в и из. Северный антиутопический остров Набокова (Ultima Thule и Solus Rex), но и "блаженный остров коммунизма" по Тендрякову или родите: дьгкии дом как идиллический "уединенный остров" в начале воспоминаний Флоренского Детям моим; "Итак, мы в Риме. Мы на острове.--" - начал писать дневник Вяч. Иванов 1.12.1924 (ИСС 3, с. 850), выбравшись из России. Скрябин мечтал о театре-храме на острове в Индийском океане, а у Рене Генона, Царь мира (10), остров упомянут среди "символических представлений духовного центра", там же гора и пуп. "Пусть мудрец усилием, серьезностью, самоограничением и воздержанием сотворит остров, который нельзя сокрушить потоком." "Сотвори себе остров, борись энергично, будь мудрым!" - Дхаммапада (25, 236 и 238), к потоку ср. море житейское, еще см. А. Парибок, Симв. воды.
Идея острого. Созвучие остров - острый значимо, ведь идея острого тоже инакость, это ее сила клубится вокруг острия. Огни св. Эльма. "Оставьте ее", сказал по воспоминаниям Лидии Ивановой (Книга об отце, 1.3) Флоренский про булавку, которую та заметила и хотела подобрать: "вещи с остриями опасны. Они могут быть заколдованы." У Бродского:
Тронь своим пальцем конец пера,
угол стола: ты увидишь, это
вызовет боль. Лам, где вещь остра,
там и находится рай предмета;
(Колыбельная Трескового мыса, 10). Клыки, рога, когти или ногти, волосы, они вырастают, отрастают за счет иного; поверья об этих торчащих наростах и отростках. Из волшебного гребня с его зубьями делается в сказках густой лес. Волосы Самсона (Кн. Судей, 16.17), к ветхозаветному "рогу" - М. Мурьянов, Рогъ. Острый угол, кончик, остроконечный. Конечности и просторечное конец "фалл" ("концами тела" занимался этнограф Левон Абрамян); хуй: хвоя или prick - мужской член как колючка. И голова как конец, см. Прус. Е - Н В. Топорова, с. 145 и 149 сл. Болезнь акромегалия. Подстригание ногтей на руках-ногах и волóс на голове и обрéзание, сюда же борода, индоевр. *bhardhā от "острый, резать" согласно О. Трубачеву, Этноген. культ, слав., с. 178. Причем все концы бывают красными: крашенные хной, если не рыжие, волосы или ладони и ступни, у персов борода, лак на заостренных ногтях, у византийского императора сапожки, у дурака шапка, у пьяницы или на морозе нос, фалл тоже красный, а это цвет иного. Острое на вкус. Острословие, остроумие, колкость, поставить вопрос ребром, т. е. остро, об острой проблеме Топоров в предисловии к Подступам, с. 4–6; загадка Под подушкой перочинной ножичек - мысль (ФРУ, 257), просторечное сечет "понимает", емкое английское point, проникающий, проникновенный и проницательный.
К "уединенному острову" Флоренского - из его писем с Большого Соловецкого острова:
Уже давно пришел я к выводу, что наши желания в жизни осуществляются, но осуществляются и со слишком большим опозданием и в неузнаваемо-карикатурном виде.-- В детстве я бредил, как бы жить на острове, видеть приливы-отливы, возиться с водорослями. И вот я на острове, есть здесь и приливы-отливы, а м. б… скоро начну возиться и с водорослями. Но исполнение желаний такое, что не узнаёшь своего желания, и тогда, когда желание уже прошло.
- жене 5–7.11.1934; "--Когда-то в детстве я мечтал жить на острове.-- Мне казалось, что жить на острове очень уютно и интересно - по причине приливов и отливов, обнажения морского дна, а также по независимости от прочего мира.--" - матери 24.3.36;
Морские впечатления переносят меня к детству.-- Остров казался таинственным и полным смысла. Жить на острове, видеть приливы и отливы, собирать ракушки, морские звезды и водоросли - это было пределом желаний. При этом остров представлялся непременно небольшим, вроде кораллового рифа. Он должен был быть таким, чтобы с одного места можно было охватить разом всю береговую линию и ясно ощущать обособленность острова от материка.
- дочери Ольге 22.5.36 (ФСС 4, с. 143, 412 и 478 сл.).
Сравнения с островом. Семен Франк сравнивает известное с островком в океане неизвестного (Непостижимое, 1.1), Юнг сравнивает сознание с островком в океане бессознательного (Психология и религия, 3/ЮСС 11.141); у Бахтина: "Внешнее актуализированное высказывание - остров, поднимающийся из безбрежного океана внутренней речи--" (под именем В. Волошинова в Маркс, филос. яз., 2.3), "-но эта официализованная культура - островок, окруженный океаном неофициального." (Дополнения и изменения к "Рабле" - БСС 5, с. 81), "Но этот мир форм готового, завершенного бытия - только небольшой островок в безбрежном океане нсклассических, гротескных форм вечно неготового и перерастающего себя бытия." (тезисы к диссертации, 15 - ДКХ, 1993, № 2/3, с. 112), "Дом этот - целый остров--и всё там было интересно, и атмосфера там была какая-то особая." (о здании Виленского университета - Беседы с Бахтиным, с. 25). Развернутое сравнение литературного фрагмента с островом - статья Сержа Мейтенже Поэтика фрагм. "Ни один человек не остров, целиком о себе; каждый - кусок материка, часть большой земли--", сказал в Размышлении17-ом Донн, а можно сказать и так: Каждый человек - остров, но все эти острова лишь верхушки гор затонувшего материка.
Иная страна. Тема острова пересекается с темой иной страны, иностранного. Уйти не простившись, то есть не по-людски, у французов называется s'en aller / filer à I'anglaise, а у англичан to take French leave: взаимная инакость. Индия, Китай или Америка для русских, архангельское Норвéг его знает "кто его знает" (СРНГ 21, с. 278), утопическое Беловодье. Поэма Инония Есенина, Инония - иная страна, сказал он кому-то; вышел даже сборник Россия и Инония (Берлин 1920). Еще см. Е. Трубецкой, "Иное царство".
О матерном ругательстве
Реконструкция без толкования. На реконструкцию без толкования напрашивается матерное ругательство. Пример из Жизни Клима Самгина:
- Кстати, знаете, Туробоев, меня издавна оскорбляло известное циническое ругательство. Откуда оно? Мне кажется, что в глубокой древности оно было приветствием, которым устанавливалось кровное родство. И - могло быть приемом самозащиты. Старый охотник говорил молодому, более сильному: поял твою мать. Вспомните встречу Ильи Муромца с похвальщиком…
Лютов весело усмехнулся и крякнул.
- Где ты вычитал это? - спросил Клим, тоже улыбаясь.
- Это - моя догадка, иначе я не могу понять, - нетерпеливо ответил Макаров, а Туробоев встал и, прислушиваясь к чему-то, сказал тихонько:
- Остроумная догадка.
(1.4); первая часть романа вышла в 1927, а в статье 1934 года БеседаМаксим Горький повторил и развил "остроумную догадку" своего персонажа (этот Макаров говорит поял, потому что Горький возвел для себя ебать через форму еть к неродственному ять "брать'). Так реконструирует и Владимир Пропп в своих Историч. корнях, 9.18: Узнать искомого. Обходя смысловые корни сказочной задачи на узнание - "Для нас мышление также прежде всего есть исторически определимая категория. Это освобождает нас от необходимости "толковать" мифы или обряды или сказки. Дело не в толковании, а в сведéнии к историческим причинам." (там же, 1.11), - Пропп грубо сводит дружину одинаковых помощников героя к первобытному лесному братству, "где все одинаковы или невидимы, так как находятся в состоянии условной смерти", а присутствие такой же задачи в свадебной обрядности считает неясным (9.18). Но "состояние условной смерти" лишь частный случай иного положения.
Матерное ругательство. От горьковского толкования недалеко ушло толкование этнографа: "Так называемая матерная русская брань равносильна, собственно, бранным выражениям: молокосос, щенок и т. п., подчеркивающим юность и неопытность объекта брани. Ругающийся выставляет здесь себя как бы отцом того, кого он бранит; неприличная формула матерной ругани означает собственно: я твой отец! точнее: я мог быть твоим отцом!" -Д. Зеленин, Табу слов, § 103, с глухой оговоркой приведено в немецком ЭСРЯ 1, с. 388. Этому анекдотически буквальному, как у иностранца, пониманию противостоит, например, областная запись (СРНГ15, с. 51), показывающая, что такое мать: Слышь: как коса звенит! Это не коса, а мать косиная! Аглицкая! - "коса кос" в устном определении Б. Успенского (1987), "всем косам коса" в определении В. Бибихина (Путь, 1994, № 5, с. 236), иная коса. Сюда же Водка вину тетка или -крепкая водка, тому же вину тетка или Красная водка простой-то тетка (ПРН, с. 796; НРС, 313; СРНГ 15, с. 194), ср. пословичный тип То-то тем-то краснó/крепко/стоит. Формула матерной ругани ёб твою мать! с вариантами на самом деле есть усиление прямой формулы, в которой оскорбительное действие направлено непосредственно на адресата, вроде ёб тя в рот - но и тут есть усиление, проще английское fuck you, - или (вторично) на предмет речи, например недоназванное, зато разъясненное я их ебал у Войновича:
- А чего мне их бояться? - распоясался председатель. - Я всё равно на фронт ухожу. Я их…
Тут Иван Тимофеевич употребил глагол несовершенного вида, по которому иностранец, не знающий тонкостей нашего языка, мог бы решить, что председатель Голубев состоял с работниками Учреждения в интимных отношениях.
Чонкин был не иностранец, он понял, что Голубев говорит в переносном смысле.
(Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина, 1.2.30). Так иди к чёрту усиливается до иди к чертовой матери и даже бабушке (из этого двойного усиления осуществилась, буквализовалась бабушка Воланда: "мне посоветовали множество лекарств, но я по старинке придерживаюсь бабушкиных средств. Поразительные травы оставила в наследство поганая старушка, моя бабушка!" - Мастер и Маргарита, 22), а подпустить Кузьку, подкузьмить, обкузьмить усиливается до Я тебе покажу Кузькину мать или узнаешь (ты) / попомнишь Кузькину мать (ПРН, с. 133 и 222, ср. на с. 60, 147; СВРЯ, ст. Кузьма). Матерное выражение никогда не значило "привет, я твой отец" и не значит "молокосос, я тебе в отцы гожусь", смысл этого кощунственного, а не "цинического" или "неприличного", ругательства в том, чтобы ударить в корень, задеть до глубины души, оскорбить святое, ср. едри тебя в корень! и мать твою корень! (человек как дерево), у Платонова в Чевенгуре: узнаю - с корнем в момент вырву, до самой матерной матери твоей докопаюсь - на месте угроблю. Мать стоит в одном ряду с душой и богом, отсюда нанизывание твою душу мать! и потом (в) Бога душу мать! ("укрючливо матюгался, подцепляя, что там святей да дороже" - Солженицын, Раковый корпус, 8); ему соответствует в армянском обобщение "твое хорошее!" Как у набожных католиков ругательства богохульные, так у русских блатарей с их культом матери (о нем см. в Женщине блатного мира шаламовских Очерков преступного мира) ругательства матерные.