Отказы толковать матерное ругательство. По новому бестолкованию матерное ругательство значит "эй ты!": "(ЁБ) ТВОЮ/ ВАШУ МАТЬ 1 неценэ. указание на то, что говорящий пытается привлечь внимание адресата, используя в качестве средства для достижения этой цели оскорбление; эй ты/вы (там)! - функционирует как междометие или вводный оборот--" -Завет. идиом., с. 179 сл., причем "форма толкования и значительная часть элементов метаязыка напоминают" в этом псевдонимном словаре его веселым будто бы редакторам "способ экспликации значений слов, принятый в московской семантической школе" (с. xii). А по Сл. бран. того же года, с. 55, ёб твою мать - ругательство или просто восклицание, выражающее такие-то чувства, отрицательные или положительные, только и всего, зато дальше В. Мокиенко изложил реконструкцию Б. Успенского. Но и в этнолингвистическом описании матерщина мало что значит, см. О. Санникова в Слав. др. 1, с. 250-53. -То, что злоупотребление делает из матерного ругательства междометие, еще не причина для отказа глубоко его толковать; это как междометие боже мой! не дает повода к безбожию. Слова от их "твержения" обессмысливаются, но на то и толкование, чтобы "у каждого смысла" был, если вспомнить бахтинский завет, "свой праздник возрождения" (К методологии гуманитарных наук).
К оборотам с Кузькой см. В. Сергеев в РР, 1973, № 4, с. 153 сл" и И. Добродомов там же, 1990, № 1, с. 128 слл., - без заботы об усилительном смысле матери. Хрущев сказал Ричарду Никсону Мы вам еще покажем Кузькину мать! на Американской выставке в Москве, 1960; угроза была переведена дословно (по О. Гриневскому - Зв., 1996, № 2, с. 154).
К инакости матери. Как у матушки под крылышком / за пазушкою равнозначно как у Бога / Христа за пазухой (ПРН, с. 101), при этом дурак - и бабин сын или матушкин сынок/ запазушник и Божий человек. "Душа ты моя! маменька моя!" - говорит "в излиянии сердечном" председатель гражданской палаты Чичикову (Мертвые души, 1.7, ср. "ты заврался, мамочка Иван Григорьевич" - 1.8 - к тому же председателю). Сказочная формула превращения ударился о (сырую) землю и оборотился тем-то напоминает Антеево восставание с новой силой от матери Геи, так уже А. Афанасьев, Поэтич. воззрения 2, с. 678. В пословицах (родной) матерью, маткой или матушкой называются земля и вода, Москва и Волга, своя хатка и баня, ночь, печь и лень, рожь, (гречневая) каша и рогожка, (у)рядка "уговор" и правда. О посаженном в куль и брошенном в воду казаки сказали Пугачеву: "Пошел к матери по Яику", "Он пошел к своей матушке вниз по Яику" (Пушкин, оренбургские записи и История Пугачева, 3), ср. в Чевенгуре "сам от детонации обратно в мать полезешь!" Сюда же относятся возглас удивления мать! (Что, Галя, собралась? - Мать! Аяине знала. - СРНГ 18, с. 40) или мать честнáя! усиленное матёро благодарю или матёрое спасибо (там же, с. 26), ряд вопросов типа Которое А всем А мать? и ответов на них в Стихе о Голубиной книге. "Вообще мать, строго говоря, в своем глубинном слое менее всего имя родства", заметил в скобках В. Топоров, Простр, текст (с. 236/465); этот глубинный слой подразумевает и матерщина. Есть еще заменитель маковку (твою)! или ёс твою маковицу! (СРНГ 17, с. 312, и Сл. бран., с. 28), задевающий главное (: "голова"), которое для мифотворческого сознания - в начале, где мать.
Пословичные сравнения с матерью: Земля мать - подает клад и Хлеб батюшка, водица (питьевая) матушка, есть и загадка Кто нам всем общая мать? - "Земля пахотная", сюда же поверье "Плевать на воду - всё равно что матери в глаза" и поговорка напился чернее матушки грязи - очень пьян; Москва всем городам мать или матушка Москва и Волга всем рекам мать или Волга-матушка; Своя хатка - родная матка и Баня мать вторая /родная; Тёмна ночь вору родная мать. Тёмна ноченька - родная матушка, Ночь матка: всё гладко, Ночь матка: выспишься - всё гладко и Печь нам мать родная и Лень-матушка прежде нас родилась, а у Клычкова есть Эх, зима наша матушка зимская! (Князь мира, 4); Матушка-рожь кормит всех дураков сплошь, а пшеничка по выбору и Гречневая каша - матушка наша, а хлебец ржаной - отец наш родной. Мать наша - гречневая каша: не перцу чета, не прорвет живота, Щи да каша - мать наша, Каша - мать наша и Рогожка рядная словно матушка рóдная; Рядка (т. е. уговор) - матка, в сказке: Ну, делать нечего - урядка. Урядка - матка, ср. Договорец - кормилец, и Хлеб-соль ешь, а правду-матку режь, сюда же Правда со дна моря выносит при Материнская молитва со дна моря вынимает/достает (ПРН, с. 291, 810, 938, 793, 330, 346, 589, 400, 584,166, 854, 811-13,103,195 сл. и 387; Заг., 1929; СВРЯ, ст. Банить; Посл, заг.,с. 80; Р. послов, пог., с. 214; Прикам., с.40; Ск. Карел. Пом., 12).
Происхождение матерного ругательства. А реконструктор-мифотворец, обходя толкование, но твердо зная, что "в глубокой древности" всё было совсем наоборот (ср. Бахтин об "исторической инверсии" - Формы времени, 4), переворачивает плоско понятое сильнейшее оскорбление: "Я думаю, что первоначальный смысл известной "матерной" фразы не имел в себе ничего оскорбительного для людей, не носил характера гнусной хвастливости.-- Я утверждаю, что гнусный и хвастливый смысл вложен в эту фразу феодальным дворянством в эпоху крепостного права." - Горький, Беседа-и дальше о праве первой ночи! В богатой материалом работе Мифологич, аспектБорис Успенский тоже утверждает, что первоначально матерщина не имела оскорбительного смысла, в его реконструкции, похожей на мифологическую реконструкцию "от противного", матерное ругательство это бывшее языческое заклинание матери-земли для плодородия. И сейчас, говорит Успенский (1.2), мат обычно не воспринимается как оскорбление. Но ведь в полную силу матерятся те, кто пишет на себе Не забуду мать родную, кто клянется матерью, кто вскрикивает мама!; остальные более или менее пустословят. Матерная, усилительная формула в моем толковании не была языческим заклинанием земли, без благочестивых домыслов православных о ее происхождении она предполагает лишь почитание матери как начала-иного. Зато прямая, простая формула - она слышится гораздо реже матерной, но ср. ёбаный или иди/пошел (ты) нá хуй - может быть даже не доисторической, а дочеловеческой древности: ёб тя-- словесно соответствует подставлению и условному покрыванию у обезьян, означающему подчинение. А это подставление для не-соития, в знак покорности, сравнимо с подставлением шеи у хищников для не-убийства, тоже в знак покорности; см. К. Лоренц, Агрессия, 7.
К реконструкции вслед за толкованием. "Этимологии, основанные на значении" пока редки из-за того что этимолог под давлением лингвистики пользуется вместо толкования переводом; лингвистическая семантика это семантика перевода. Но "-можно представить себе, что подобно тому как этимолог заглядывает в некое пособие или в свою собственную память, где хранятся схемы фонетических соответствий, он некогда в будущем обратится к пособиям, где будут храниться сведения о схемах семантических импликаций и зависимостей." - сказавший это в Этим. '91-'93 В. Топоров (с. 128, ср. о "словаре семантических переходов" О. Трубачев, "Молчать" и "таять") сам много сделал для такой этимологии будущего. "Для нее главное - не что и как есть (было) на самом деле, но истолкование того, что и как есть (было), ибо это последнее интересует человека больше, чем это "бытие на самом деле", поскольку истолкование есть внесение смысла, осмысливание--" (там же, с. 131) - будто в ответ Проппу с его "Дело не в толковании, а в сведении к историческим причинам." Толкование, пусть гадательное, необходимо, его не обойдешь при мысленном восстановлении того, что там было на самом деле, ведь мысль и смысл соотносятся с делом через (чужое) слово. Рассказ Акутагавы В чаще. Пример герменевтического подхода к сказкам - Толк. волш. ск. Бенгта Хольбека, не говоря уж о "глубинно-психологических" работах.
"Гермес пришел"
"Молчание - знак согласия" (ПРН,с.235), может быть и общее молчание, а не только в ответ на слово. Плутарх, О болтливости: "когда в беседе наступило молчание, говорят: Гермес пришел", τόν Έρμήν έπεισεληλυθέναι λέγσυσιν (2/502F). По-русски в этом случае говорят Тихий ангел пролетел, "среди беседы, внезапное общее молчанье", "все вдруг замолчали, [и NN крылышком задел, прибавка на счет прервавшего общее молчание. Шейн.]" - СВРЯ3, ст. Тихий и Ангел, ср. ПРИ, с. 515 и 415, примеры и параллели в РМР 2 Михельсона, с. 372. Говорят и Дурак или милиционер или же еврей родился, а то и Бедный студент за квартиру уплатил. Например, стих Жуковского Все молчали: как будто ангел тихий провеял. (Две были и еще одна). "Вдруг разговор оборвался. Молчанье настало: либо тихий ангел пролетел, либо дурак родился. - Опять дурак род`ился. Опять никто ни слова." - это Мельников-Печерский (На Горах, 3.8); у Лескова (Расточитель, 3.8, после паузы):
Канунников(шепотом). Тихий ангел летает.
Князев(громко). Нет, не узнал. Ноне говорят: это мировой судья родится.
Канунников(смеясь). А воров страх берет.
А вот Личутин: "Милиционер родился, - нарушила тишину Настасья. - Вы чего, люди добрые, уснули?" (Крылатая Серафима). И "Ты заметила", спрашивает герой пьесы Вен. Ерофеева Гуревич (Вальпургиева ночь, или Шаги Командора, 3), "как дурнеют в русском народе нравственные принс`ипы. Даже в прибаутках. Прежде, когда посреди разговора наступала внезапная тишина, - русский мужик говорил обычно: "Тихий ангел пролетел…" А теперь, в этом же случае: "Где-то милиционер издох!.."" (Равнозначные немецкие присловья по тезаурусу Ф. Дорнзаифа, 13.23: Ein Engel fliegt durchs Zimmer, Ein Schutzmann geht durchs Zimmer, Ein Leulnanl bezahlt seine Schulden.) - Все они, хотя каждый по-своему, иные, и бедный студент и еврей-инородец и, конечно, дурак ("Что ни делает дурак, всё он делает не так") и вызывающий страх мировой судья или милиционер и бесплотный ангел и бог Гермес, вестник (άγγελος, ангел) богов, проводник умерших в иной мир, вообще посредник. А молчащий, то есть никому ничего или ни с кем не говорящий, по правилу "Если никто/ничто, но иной/ иное" говорит иное иному, говорит с иным. "Иное к иному", таков смысл шутливых присловий про внезапное общее молчание, с которым сопоставимо говорение апостолов на "иных языках" в день Пятидесятницы (Деяния апостолов, 2.1-12, о глоссолалии как форме молчания см. А. Панченко в Смехе Др. Р., с. 96–99). Общее молчание выдерживают играя в молчанку, когда молчащих кто-либо старается разговорить или рассмешить, но и почитая память умершего "минутой молчания", когда, можно сказать, приходит Гермес Душеводитель. Так и толкователь ('Ερμής: έρμηνεύω "толковать", к этому соотношению - Ф. Майр, Гермес гермен.; Ж. Пепен в Энц. ант. христ. 14, стб. 736-39; В. Топоров, Др. - греч. SĒM-, с. 34–36), герменевт: филология это любовь к словам мирового человека из пословицы Мир - велик человек (ППЗ, с. 143 и 157, ср. ПРН, на с. 404), соотносительного с "мировым деревом", она выражается главным образом в их толковании, а толкуя слово как надо, ты Гермесом приходишь к несогласным.
Мировой судья и милиционер. Мировой судья вызывал страх пополам с насмешкой, судя по "шут. презр." мирон, мироха, мирошка "мировой судья" при Мирон в смотреть Мироном "быть с виду простоватым" или прикидываться Мирошкой, т. е. дурачком, но ср. Мирон: у-мер-еть в Хватит Мирошка/Кондрашка, далече уйдешь; к инакости Мирона: Мирон (имя) из ряду вон и Ты, Мирон, поди вон - СВРЯ3, ст. Мирить и Мирон; ПРН, с. 665 и 278. Таков и образ милиционера, например Валентина Ходасевич вспоминает, что когда бульдогу Шаляпина "говорили: "Милиционер пришел!, он падал как подкошенный на бок и делал вид, что умер, даже дыхание задерживал." (Портреты словами, с. 131), а есть анекдоты про милиционера, сюда же Митцанер Пригова.
Игра в молчанку и минута молчания. Игра в молчанку описана в Играх, 1145-48, молчащим игрокам соответствует царевна Несмеяна или молчаливая царевна сказок АТ 559 и АТвс 559* (ср. 1351 Кто заговорит первым?). Есть переносное играть в молчанку про того, кто упорно не говорит о чем-либо (СВРЯ3, ст. Молкать), запирается, например В молчанку играешь? - угрожающе на допросе. Но разговорить и правда одно с рассмешить: слово и смех оба обращены к другому, другим, а молчание обращено к иному. А минута молчания показывает от противного связь слова с дыханием, как у Томаса Манна в сцене смерти Иакова (Иосиф и его братья, 4.7, гл. Собрание перед смертью):
- Так я повелеваю вам. - прошептал он без голоса.--
Тут смерть прервала его, он вытянул ноги, откинулся на постель, и жизнь его замерла.
Они все тоже приостановили свою жизнь и свое дыханье, когда это случилось.
К миру. Мир прежде всего "дружба, согласие", отсюда "покой (согласия)" и "(дружная) община", потом "вселенная". Формула мир да лад. К миру см. В. Топоров. От имени к тексту. Мир и воля. Элемент *MIR- и другие его работы (слав. mirъ: индо-иран. Mit(h)ra, но ср. В. Орел в Этим. '94-'96, с. 64–66); С. Бочаров, "Мир" в BM; В. Бибихин, Мир, с. 111 слл., и Язык филос., с. 372 слл. Созвучие мир: мереть значимо, ср. пословичные усопшему мир и мертвым покой (ПРН, с. 288 сл.), католическую эпитафию Rcquiescat in расе или ветхозаветную формулу "и приложился к народу своему" об умершем.
Никто
Иной-никто у Ахматовой в Поэме без героя:
С детства ряженых я боялась,
Мне всегда почему-то казалось,
Что какая-то лишняя тень
Среди них "без лица и названья"
Затесалась…-Стройная маска
На обратном "Пути из Дамаска"
Возвратилась домой… не одна!
Кто-то с ней "без лица и названья"…
(1.1 и.4), к этой выделенной и повторенной цитате см. В. Топоров, Ахм. Блок, с. 14–21 и 95-101 (прим. 21–43); В. Виленкин, "Тень"Ахм., с. 71–73. Кого бы ни видеть в "лишней тени" "без лица и названья", это, сказала сама Ахматова, "конечно - никто, постоянный спутник нашей жизни и виновник стольких бед" - с примечанием "Сознаюсь, что второй раз он попал в Поэму (IV главка) прямо из балетного либретто, где он в собольей шубе и цилиндре, в своей карете провожал домой Коломбину, когда у него под перчаткой не оказалось руки." (Проза о Поэме, заметка Больше всего будут спрашивать--), - это иной-никто.
Параллели к кому-то "без лица и названья". Со своим мне всегда почему-то казалось - затесалась… Ахматова сопоставила, как сообщает Р. Тименчик (Дауг., 1989, № 6, с. 102), высказывание на ту же тему иного в СамопознанииБердяева:
Сны вообще для меня мучительны, хотя у меня иногда бывали и замечательные сны. Во время ночи я часто чувствовал присутствие кого-то постороннего. Это странное чувство у меня бывало и днем. Мы гуляем в деревне, в лесу или в поле, нас четверо. Но я чувствую, что есть пятый, и не знаю, кто пятый, не могу досчитаться. Всё это связано с тоской. Современная психопатология объясняет эти явления подсознательным. Но это мало объясняет и ничего не разрешает. Я твердо убежден, что в человеческой жизни есть трансцендентное, есть притяжение трансцендентного и действие трансцендентного. Я чувствовал погруженность в бессознательное лоно, в нижнюю бездну, но еще более чувствовал притяжение верхней бездны трансцендентного.
(2, разд. Тоска). - Без чувства, что "есть пятый", не скажешь "нас четверо", это как в анекдоте про девятых людей (Сл. олон., с. 18; в НРС, 406) десятеро не могут досчитаться одного, потому что каждый для себя не в счет, и только посторонний, одиннадцатый сосчитывает их всех. Теперь напрашивается сопоставление с признанием пушкинского Моцарта (Моцарт и Сальери, 2)
Мне день и ночь покоя не дает
Мой черный человек. За мною всюду
Как тень он гонится. Вот и теперь
Мне кажется, он с нами сам-третей
Сидит.