Религиозность герменевтики. Чтобы самому попасть в счет, каждому считающему дураку нужен другой считающий, а всем вместе нужен иной, ср. пословицы Друг по/обо друге, а Бог по/ обо всех. Бог не как свой брат, скорее поможет, но и Бог не свой брат, не увернешься; Человек так, а Бог инак / да Бог не так (ПРН, с. 35–37 и 39). Этот образ иного для всех нас, благодаря кому мне удается включить во всех себя-иного, принадлежит естественной, неофициальной религии фольклора, которую исповедовать призван толкователь. Герменевтика не может не быть религиозной, говорят мне; да, но какая это религиозность? Достоинства всякой учрежденной религии измеряются для меня как толкователя тем, насколько несвоевольно и бескорыстно, насколько представительно ее писания развертывают скрытую в языке и фольклоре неписаную вселенскую религию. А всё прочее - сектантство.
Не я и не все, а чужой. "Если нет Бога, то я бог", говорит Кириллов (3.6.2), а его сосед Шатов убежден, что "синтетическая личность всего народа", или (русский) мировой человек, и есть Бог (2.1.7). К ответу "Никто" на свой вопрос "Кто Бог?" Кириллов применил правило "Если никто другой, то я сам" и покончил с собой, а Шатов применил к тому же ответу правило "Если никто в отдельности, то все как один", и его убили ради будущего общечеловека. А наш анекдот говорит, что если никто из своих, то чужой; это третий вид более общего правила "Если (и только если) никто, то иной". Бог не (как) свой брат-- (ПРН, с. 36 и 39), "--нельзя о боге сказать "свой"--" - О. Трубачев, Этноген. культ, слав. (с. 176), бог иной, но не я сам, ни даже мировой человек, все как один. Бог тот иной, кто дарует иному - мировому человеку или мне самому - другость. Ср. "Ведь Бог та сила, которая из половинного человека делает цельного." в Коперн. пер. грамм, (с. 389) Розенштока-Хюсси. На тему "кто" см. Ян Гон да, Местоим. ка, и В. Топоров, Indo-Iran, 2, и Индоевр. загов. (3.1), с. 25–53; против Шатова - заметка Розанова О "народо"-божии; мифотворчески о Кириллове и Шатове Вяч. Иванов, Достоевский и роман-трагедия, экскурс (ИСС 4, с. 443 сл.). Целое из К частей можно по-индийски или по-шатовски посчитать за К + 1-ое, но девятым людям знание того, что их десятеро, не помогло сосчитаться самим, без одиннадцатого. Способ включить каждого в число, подсчитав ямки от своих носов на песке или коровьей лепешке в варианте Тм J2031.1, где будто пародируется дописьменный ближневосточный счет оттиснутыми на глине особыми фишками согласно Денизе Шмандт-Бессера (Прежде письма), этот способ удостовериться, что "и я такой же человек", у глупцов тоже от иного-чужого.
Включение себя. В противоположность "еще совсем мальчишке", думавшему "Я-то один, а они-то все" (Записки из подполья), старый механик Андрея Платонова знает: "А без меня народ неполный!" Допустим, и я, артельщик из анекдота, понял наконец, что я сам - десятый; что произошло? Я самоотчужденно, глазами встречного Лутони или отпустившего нас хозяина -
--я и другие движемся в разных планах (плоскостях) видения и оценки (действительной, конкретной, а не отвлеченной оценки), и чтобы перевести нас в одну и единую плоскость, я должен стать ценностно вне своей жизни и воспринять себя как другого среди других--. Но это предполагает авторитетную ценностную позицию вне меня.
(Бахтин в Авторе и герое, с. 54), - самоотчужденно "положил себя в счет", для меня наконец сложилось круглое 10 и сменило тип, стало неполным круглое 9. Память о таком включении иного хранят слово сам-десят, вообще сам-"последний", правило поведения "Я - последний" и даже схема натурального ряда. Но пока включения себя не произошло, пока сосуществуют круглое для артельщика 9 и круглое для постороннего 10, мены типа нет. Так же нет ее в начале сказки про Заморышка, где сосуществуют 40 и 41, с той разницей, что число дворов, яиц и мальчиков без иного - устойчиво круглое, а число артельщиков без иного - неустойчиво круглое. 9 у девятых людей есть дурацкое 10, как 13 есть "чертова дюжина", сюда же неполный "глупый человек" (СРНГ 21, с. 117) и не все дома у кого; 9 предполагает 10, первенствующая точка зрения у человека не нашего десятка, 11-ого. "Никто не может, так Бог поможет", "Друг по/обо друге, а Бог по/обо всех" - печется, "Перед Богом все равны" (ПРН, с. 35 сл. и 39). Чем я должен быть для девятерых, тем одиннадцатый является для меня, это и есть "завершение" по Бахтину: "Но я-для-себя - другой для Бога.-- Чем я должен быть для другого, тем Бог является для меня." (Автор и герой, с. 52), ср. в дневниковой записи Льва Толстого под 27.3.1910 "Ты о людях, а Б[ог] о тебе." - Анекдот-притча про девятых людей говорит слушателю "Десятый это ты", он как зеркало или как лубочная картинка с подписью "Два дурака дерутся, а третий смотрит", но без третьего на картинке (ПРН, с. 267, 437 и 574).
Парадокс собственной исключительности. Старому механику Платонова возразил Михаил Гаспаров в Зап. вып. (с. 143) под названием математики: ""Без меня народ неполный"? Нет, полнее, чем со мной: я - отрицательная величина, я в нем избыточен."- Но это опять одностороннее суждение "по себе" и "от себя", снова смешная математика девятых людей, у которых не 10 круглое, полное число, а 9. Пока ты ребячески считаешь, что ты со своей инакостью один такой, не как все, ты наоборот будешь не один, а "как все" в том же дурном смысле, говорит мудрый анекдот про девятых людей; в записи (4) у них одно прозвище на всех-Ваньцы, от Иван(-дурак). На этот парадокс собственной исключительности похож фрагмент Гераклита "дóлжно следовать общему, но хотя разум (логос) - общ, большинство живет так, как если бы у них был особенный рассудок" (2/23а) в толковании Владимира Бибихина, Язык филос., И, вот выдержка (с. 111 сл.):
Мы становимся людьми толпы именно тогда, когда отгораживаемся, обособляемся, - конечно, только в собственном воображении. Как раз обособление делает нас пылинкой толпы. Желание не походить на всех, отделиться делает человека одним из толпы, живущим по своему частному разумению. Чтобы не походить на толпу, не быть в общей массе, надо следовать всеобщему разуму и смыслу, не пытаясь отгородиться в отдельную самость.
Порядковое числительное. К выражениям типа сам-десят см. Э. Хэмп в ВЯ, 1971, № 1, с. 91–93, и Ю. Степанов, Константы, с. 390–94. Порядковое числительное естественно обозначает последнего, замыкающего ряд, носителя полноты-целостности, см. у Бенвениста в Именах деятеля, 11.1, или Порядк. числ. Гонды, с. 139 слл. / 248 слл. Это К-тый с внешней точки зрения, но "сам для себя" К + 1-ый, иной, как показывает близость индоевропейских ординальных форм суперлативным (Имена деятеля, 11.2; Порядк. числ., с. 143/252), ведь превосходная степень тоже для иного, ср. самый: сам. Из значения "К-тый" развилось значение "К" в слове неделя: это слово было образовано от не делать как название воскресенья, христианского праздничного дня (точнее см. О. Трубачев в ЭССЯ 24, с. 115-17) - седьмого вместо еврейской субботы, согласно названиям вторник, четверг и пятница и тому, что по-недельник "тяжелый день" (как 13 "несчастливое число"); позднее название седьмого, последнего дня перешло на всю седмицу, а сам он стал считаться и первым днем, отсюда среда (но ср. С. Толстая, Счет дней нед.; Степанов, Константы, с. 398–404). Последний кусок угощения часто остается на блюде, это стыдливый кусок (СВРЯ, ст. Стыдитель): стыдно брать всё, а в последнем куске и заключено всё. Так и не совсем круглые, будто бы точные цены: пословица "Рубль цел/крепок копейкой" или "Копейка рубль бережет" или "Без копейки не рубль" (ПРН, с. 114, и СВРЯ, ст. Копейка) - про ту последнюю, сотую (в произвольном порядке) копейку, которую тебе возвращают в магазине, чтобы не вызвать чувства, что тебя ограбили, и еще чтобы ты невольно округлил расходуемые 99 до 90.
Последний и первый. На замечание Я - последнее слово в азбуке тому, кто ребячески не считается с другими и якает, есть потешный ответ Да аз первое (ПРН, с. 618), как будто отсылающий в оправдание к евангельскому "последние будут первыми" (Марк, 10.31, Матфей, 19.30 и 20.16, и Лука, 13.30). В сказках последний по времени, младший брат, обычно третий, оказывается главным, первым по важности. "Первым среди равных", если применить феодальную формулу, сделался 41-ый, отроду иной Заморышек из НРС, 105. Правило "Я - последний" напоминает, что рождаешься последним в ряду, но для старших ребенок - главный, и "последние будут первыми" это обещание вернуть в блаженное детство, ср. благословение детей у Марка, 10.13–16, или "будьте как дети" у Матфея, 18.1–6 (с параллельными местами).
Не все дома. Поговорку не все (свои) дóма у кого, о человеке с придурью, дурачке или дурочке, из-за двусмысленности теперешней орфографии, лишенной буквы ять, но не дающей хода букве ё, всё чаще понимают и произносят плохо: не всё дома. В анекдотический словарь Н. Шанского и соавторов Этим, фразеол.этот оборот не попал как "не имеющий пока сколько-нибудь убедительного объяснения его происхождения" (с. 7) - в отличие от связанного с ним по смыслу множественного вежливости, точнее быть на вы, под которым читаем (с. 21 сл.):
Предполагают, что когда Римская империя была разделена на две части и стало два императора - в Риме и в Константинополе, люди, обращаясь к императору, говорили: "Вы решили", "Вы можете сделать" и т. п., имея в виду не одно лицо, а двух императоров. Затем это было переосмыслено как особая почесть, распространилось на ближайших сановников императора (сначала в качестве лести), затем на всех, кому хотели польстить. Постепенно важные лица стали требовать, чтобы к ним обращались на вы.
- вот реконструкция без толкования, бестолковая. Некоторое подобие не все дома может быть получено (по modus tollens) из пословицы Вся семья вместе, так и душа на месте или Семья вместе, и сердце на месте, душа в горстú (ПРН, с. 388, и Р. посл, погов., с. 100) и поговорки душа/сердце не на месте у кого "кому страшно, тревожно".
К невсе дома. Так-то так, а значит не все дома у его милости - услышал на каторге, записал и подчеркнул Достоевский (Сибирская тетрадь, 327). Вскоре был начат Дядюшкин сон, где к тому же обыгрывается говорящая фамилия (1): Что же такое Мозгляков? - Но ведь, во-первых, в голове не все дома. Ср. поговорку у него одной клёпки нет или у него чердак без верху: одного стропильца нет (ПРН, с. 436); в Несторе и Кире Казакова: "Февраль, - сказал вчера про него Нестор. - Дня одного не хватает!" (3), про сына-дурачка. Есть варианты с прибавкой (Прикам., с. 29) у него не все дома: Васька дома - Ваньки нет, Ванька дома - Васьки нет и у него не все дома: девяносто девять не хватает до сотни, во втором варианте перевернуты для усиления (как в бéз году неделя) отсутствие того же одного, главного, ср. без царя в голове "дурачок", и наличие девяноста девяти - так в полесском дэвяностó д`эвять "дурак" (из статьи О. Терновской Бзык, с. 118); кроме девятых людей, так и неполный или несовсéмый, несовсéмина "придурковатый, дурачок" (СРНГ 21, с. 117 и 158). "Тюрьма не дурна: пуста / без жильцов не стоúт" (ПРН, с. 228), отсюда дурной пуст, без жильцов стоит.
Неполнота и сверхполнота в дураке. Идею нехватки, недостатка, лишенности несет в себе и сказочный вредитель в противоположность герою, носителю полноты. Герой волшебной сказки замыкает собою круглое число, он до конца К-тый или даже К + 1-ый, а у вредителя так и остается неполное число К-1 жертв или становится неполное число дочерей. Но дурак не просто ущербен и зол, он прежде всего иной и в силу своей инакости он двойствен (об амбивалентности глупости см. Бахтин, Творч. Рабле, с. 283/286 сл. и 464/470 сл.), в дураке, образцовом ином, сходятся крайности - неполнота и сверхполнота. Вот девяты люди: они таковы, потому что каждый из них для себя только иной, нет самоотстраненности; ср. лишний "сверхполный", но и лишенный, лишенец "неполный", оба от корня лих-/лиш-, обозначающего иное. А в неполном по отношению к сотне названии дурака дэвяносто дэвять проглядывает сверхполное 11. И "дня одного не хватает" до круглого числа в 29-дневном, сверхполном феврале с Касьяновым днем.
Семья и душа. "Семья вместе, и душа на месте" - из членов семьи так скажет скорее мать, "матернее сердце в детях--" (ПРН, с. 385), а дурак-матушкин сынок. "Где дуракова семья, тут ему своя земля", и вообще "Русский человек без родни не живет" (с. 326 и 390), сюда же угроза ты у меня своих не узнаешь!: моя душа это моя семья, родня, свои, близкие во мне, начиная с матери. Женившись, матушкин сынок становится мужиком-мужчиной и входит в мир-общество, а мировой человек входит в него; об этом-то состоянии члена общества говорят и вежливое вы и название зубы мудрости.
Десятеро. Неполное 9 у девятых людей предполагает круглое 10, сюда же вероятное звуковое влияние славянского десять: десятый на девять: девятый. Для своей назидательной насмешки анекдот-притча пользуется победой нового круглого числа 10 над старым круглым 9, давшим слово тридевять. Десятеро - наименьшая община, ср. старинное десятня "десяток в знач. общины" или десяток со своим десятным, десятником; костромское и нижегородское десяток это "вся деревня, мир, сходка, община" (СВРЯ, ст. Десять). По еврейскому правилу десятеро (мужчин), не меньше, образуют минян "число", т. е. молитвенное собрание, см. ЕЭ И, стб. 94 сл.; в хасидских преданиях Бубера есть рассказ о цадике Иакове Ицхаке Сила десяти хасидим."Собрание всей общины как бы подчеркивает, оживляет осознавание человеком в себе своего человечества (Адама), своей универсалии, которая, собственно, и вступает в общение с абсолютом." - А. Мейер, Заметки о смысле мистерии(Жертва), 2.8 (МФС, с. 128).
Числа 9 и 10. Победа круглого 10 над круглым 9 это в конечном счете, поскольку 9 = 3×3, победа над архаичным круглым 3. Но при геометрическом представлении чисел это отказ от квадратного 3 × 3 в пользу треугольного 1+2 + 3 +4; первочисло 3 возвращается.
Люди, "я" и бог. Анекдот про девятых людей это притча о людях, "я" и боге, то есть не обязательно иудейско-христианском Боге. Десятеро без одного это все другие каждому человеку, сам себе каждый изначально не в счет, иной. А бог тот иной, чьими глазами я открываю, что я сам десятый, что я как другие и без меня они не все. Благодаря богу я вхожу в людей, народ, мир, а мировой человек входит в меня, и так с каждым из нас. Ср. у Ухтомского (ЗС, с. 421): "Бог есть то живое, действенное лицо, которое нас всех объединяет. - Для нас Он - всеобъединяющее лицо человечества -". Сознание собственной другости - "И я такой же человек", "Все мы люди, все человеки" (ПРН, с. 303) - вот косвенное свидетельство и самый убедительный довод, что бог есть. Наш образ бога делает из нас одно тело, мир; отсюда мифологемы первочеловека и бога-творца.
К мифологеме бога-творца. Утверждение "Бог сотворил вселенную" может происходить из "Люди сотворены богом", а это из "Люди делают себя с помощью бога", а это из "Мы сами делаем себя" как ответа на вопрос "Кто нас делает?"
Гречневая каша сама себя хвалит
Ржаная, ячневая или гречневая каша, по пословице, сама себя хвалит. "Начальный смысл этого", поясняет Даль (ПРН, с. 732, и СВРЯ, ст. Хвалить; еще см. Крыл. словаС. Максимова, ст. Каша сама себя хвалит), "был прямой: что хорошо, то нечего хвалить; ныне пословица эта говорится к самохвальству." Если кашу хвалить нечего и никто ее не хвалит, она хвалит сама себя. Так и поговорка сам себе рад кто, "т. е. негостеприимен" (Даль), получается из *никому (чужому) не рад. И гоголевская унтер-офицерша сама себя высекла, раз не кто-то другой. Вообще если никто (другой), то (я) сам, а каждый сам для себя есть "не кто другой", никто. - Пословицу не надо понимать буквально; поскольку (гречневая) каша бесспорно, общепризнанно хороша, она в похвалах совсем не нуждается и сама за себя говорит. В этом же смысле хвалят себя хороший товар, доброе дело (ПРН, с. 733 и 525), правда ("Правда сама себя хвалит (и величает)" - с. 197 и СВРЯ, ст. Сам), которой каша особенно близка через мать: правде-матке соответствует Гречневая каша - матушка наша, а хлебец ржаной - отец наш родной или Щи да каша - мать наша (ПРН, с. 812 сл.). "Прямой смысл" в пояснении Даля как раз непрямой, фигуральный, на самом деле каша не хвалит себя, как не рад себе негостеприимный, нелюдимый человек, ср. пословицы "Сам себе на радость никто не живет", "Моя радость хоть во пне, да не во мне" (ПРН, с. 778) и "Хорошо то, что другие хвалят", "Сам не выхвалишься, коли люди не похвалят" (с. 733 сл., при этом сам поет, сам слушает, сам и хвалит - с. 733 - похоже на сел в овин да играет один попа Семена, который книги продал, а карты купил, - Р. поcл, погов., с. 72).