– Ну, вот и пришли. Как видишь, это совсем не страшно.
– Да, я заметил, – улыбнулся Сергей, – это и на самом деле совсем не так страшно, как видится вначале.
– А что, ты действительно чего-то боялся? По тебе не скажешь.
– Да, нет, я шучу. Наоборот, я получил большое удовольствие.
– От чего же, интересно? От молчания?
– Представь себе. От хорошего молчания тоже можно получить удовольствие.
– Странный ты мальчик, – улыбнулась девушка, – но, как мне кажется, хороший. Ты спешишь?
– Как тебе сказать, у меня тренировка, и у нас очень строгий тренер.
– Жаль, но ничего не поделаешь. Тренировки тебе пропускать никак нельзя, а то ещё побьют мальчика на ринге, не приведи Господь.
– Да, – улыбнулся Сергей её рассудительности, – это будет ужасно.
– Хорошо, беги на свою тренировку. Только у меня к тебе одна малюсенькая просьба.
– Ирочка, для тебя всё, что угодно.
– Вот видишь, какой ты хороший мальчик. Тогда, пожалуйста, поцелуй меня вот сюда, в щёчку.
Она подставила ему свою розовую от мороза щёчку и показала пальчиком, куда именно нужно её поцеловать. Сергей, который был почти на голову выше её ростом, неловко наклонился и прикоснулся пересохшими губами к холодной, нежно пахнущей коже.
– Спасибо тебе, дорогой, – нарочито скромно потупив глазки, театрально прошептала Ирочка, – теперь я буду спать спокойно.
Сергей засмеялся, глядя на неё:
– Я и не знал, что ты такая артистка.
– Это очень плохо? – всё так же, не поднимая глаз, продолжала играть девушка.
– Да, пожалуй, нет. Такой та мне нравишься всё больше и больше, честное слово.
Она засмеялась и подняла к нему блестящие, полные едва сдерживаемого смеха, глаза:
– Честное-честное? Ты смешной… Ну, хорошо, беги, а то совсем опоздаешь. До завтра. Завтра ты, надеюсь, проводишь девушку?
– Непременно, пусть даже небо рухнет на землю, как говорили древние галлы.
Она рассмеялась:
– И не забудешь поцеловать?
– Как можно! Конечно же, не забуду.
– Ну, пока, боксёр.
– Пока, дорогая, я буду скучать по тебе.
– Я тоже, – ответила она и добавила, смеясь, – обалдеть, как быстро ты взрослеешь, дорогой, и как становится всё интереснее и интереснее.
Они весело расстались. Сергей быстро пошёл к спортзалу, у него в запасе было ещё минут семь. Ему было хорошо. Улыбка непроизвольно блуждала по его лицу, когда он вспоминал Ирочку и её холодную, упругую и удивительно ароматную щёчку.
После тренировки, сидя в раздевалке, Лёха, хитровато улыбаясь, спросил:
– Ну, что ты решил насчёт Нового года? Будешь?
– Можно подумать, ты не знаешь. Проще войти в клетку к голодному льву, чем отказать в чём-то Ирочке. Признайся честно, твоя работа?
– Не буду отпираться, я намекнул Ирочке о твоём одиночестве. Ты, что, не рад?
– Да, как тебе сказать, скорее рад, чем нет. Только как-то очень просто всё…
– Послушай, брат, – перебил его Лёха, – я тебя прошу, не заморачивайся. Ирка классная девочка, не пожалеешь, я отвечаю.
– Интересно, брат, откуда такая уверенность? Ты её настолько хорошо знаешь?
– Да, неплохо, но не подумай чего нибудь такого. Чисто дружеские отношения, иначе моя Зинуля оторвёт мне всё, до чего сможет дотянуться, ты же её знаешь. Ирочка, конечно, не ангел и не монашка, да она и не прикидывается недотрогой, но подружка у тебя будет классная, сам увидишь, с ней не соскучишься.
– Это я заметил….
– Что, уже? Ну, молодец, Ирочка. Серый, признайся, как она тебе? Понравилась?
– Если сказать честно, то да, понравилась: с ней легко.
– Ну, и ладушки. Значит, Новый год впервые встречаем вместе, всей командой. Это хорошо.
– А ты на школьный бал придёшь?
– Конечно, моя же Зинуля из твоего бывшего класса. Мне мать впервые в жизни настоящий костюм купила и туфли к нему. Буду, как денди лондонский одет…
– …и, наконец, увидишь свет, – смеясь, продолжил за него Сергей, – потопали домой, Казанова.
Дома Сергея ожидал сюрприз. Родители, решив, что их сын уже достаточно взрослый, купили ему из отцовских премиальных костюм, белоснежную рубашку и отливающие матовой кожей чешские туфли "Цебо". Тонкой шерсти костюм производства ГДР был черный, однобортный, застёгивался на две пуговицы. Как раз о таком втайне подумывал Сергей, внимательно рассматривая, во что одеты герои фильмов. Мать достала швейную машинку и быстро подогнала костюм по фигуре так, что он сидел, как влитой. Из глубины зеркала на него смотрел элегантный молодой человек. Мать, глядя на взрослого сына, всплакнула от полноты чувств. Отец, как человек прагматичный, заметил, что нужен галстук и тут же выделил для этого необходимые деньги.
Сергей сбегал в магазин и из небольшого количества имеющихся в наличии галстуков выбрал один: цвета бордо, мягкого шёлка. Молоденькие продавщицы, томящиеся от безделья, охотно показали ему, как правильно завязать узел, а затем наперебой стали приглашать его на танцы. Взмокший от такого обилия женского внимания, Сергей обещал подумать и быстро рванул домой.
Смотрелся галстук в комплекте с костюмом и белой рубашкой очень хорошо. Буквально через несколько минут после этого позвонил одноклассник. Ему брат из Москвы привёз две бабочки под костюм, одну серого цвета, другую черного. Если есть желание, одну он мог бы презентовать. Желание было, и Сергей выбрал себе черную. На семейном совете было решено, что на такое событие, как школьный бал, следует, конечно же, одеть бабочку. Особенно на этом настаивали сёстры, восторженно разглядывая необычно нарядного и сразу как-то резко повзрослевшего брата.
Незаметно пролетели три дня, поглощённые учёбой, тренировками и подготовкой к Новому году. Каждый вечер Сергей провожал Ирочку домой. Они весело болтали ни о чём, смеялись без повода и всё смелее целовались на морозе. Оба с нетерпением ожидали школьного бала. И он, наконец, пришёл.
В школе было шумно и весело. Нарядные старшеклассники и не уступающие им молодые учителя заполнили актовый зал. Звучала музыка, создавая праздничное настроение. Сергей слегка опоздал и зашел в числе последних. Его появление было встречено гулом голосов. Увидеть здесь, в заштатном городишке, человека в бабочке можно было нечасто и только в кино. Ирочка Лавренёва, выглядевшая так, словно она только что сошла с подиума, из центра зала помахала ему рукой, привлекая внимание окружающих:
– Серёжа! Иди сюда, я заняла нам места.
Чувствуя себя неловко, под весёлые замечания одноклассников он протиснулся к ней и, облегчённо вздохнув, сел. Начался праздничный концерт.
– Серёжа, – прошептала ему на ухо, взяв под руку, Ирочка, – ты выглядишь просто потрясно. И такой взрослый, что я даже робею.
– Ирочка, перестань робеть, ты меня пугаешь.
– Хорошо, уже перестала. Обрати внимание, как на тебя смотрит Тамара Андреевна.
Тамара Андреевна Кикнадзе, стройная брюнетка с несколько суровой грузинской внешностью и стальной, как им казалось, силой воли, преподавала у них в классе математику. Это был её второй рабочий год после окончания пединститута. То есть, если разобраться, она была старше своих учеников лет на пять-шесть. Молодая учительница снимала комнату у хозяйки неподалёку от дома Сергея. Нередко они шли в школу вместе к первому уроку, болтая по дороге о чём-нибудь отвлечённом. Девушке, в силу особенностей характера не имеющей друзей в новом для неё городе, было явно интересно общаться с рослым, начитанным и не по годам взрослым парнем.
Сергей, словно невзначай, взглянул в её сторону и, увидев устремлённый на него взгляд, улыбнулся и кивнул головой, здороваясь. Она улыбнулась в ответ и помахала ему рукой.
– Видишь, даже училки наши от тебя сегодня в восторге.
– Ирочка, перестань, я и без того чувствую себя так, словно без штанов на сцене.
– Всё-всё, умолкаю, хотя вариант без штанов мне тоже нравится. Позже можно будет обсудить это более детально. А что, смотреть на тебя влюблёнными глазами молчаливой девушке можно?
Сергей улыбнулся:
– Ирочка, ты неисправима. Впрочем, так же, как и очаровательна, но, при всём при этом, смотреть девушке, если уж она настолько влюблена, конечно же, можно.
– Ну, вот и славненько. Мне сразу стало как-то легче.
Возражать ей было бесполезно. Сергей, ощущал волнующее тепло прижавшейся к его руке девушки, вдыхал горьковатый аромат её духов, и вскоре почувствовал, как постепенно отпускает его напряжение, как взамен приходит радостное чувство жажды жизни, ощущение необыкновенной силы и уверенности в себе. И, черт возьми, это было так же хорошо, как и всё происходящее вокруг в эту предновогоднюю ночь: трескучий мороз на заснеженных улицах города, тепло и уют школьного зала, а также упоительное ожидание чего-то мучительно радостного, что непременно должна принести ему сидящая рядом Ирочка Лавренёва.
Концерт закончился, и все стали переходить в спортзал, где начиналась самая интересная часть вечера – школьный бал.
– Привет, ребята! – раздался весёлый голос откуда-то сбоку, – ой, какие мы красивые!
Протискиваясь через толпу, к ним пробирался Лёха Орлов, ведя за руку стройную темноволосую девушку, Зину Васильеву, которая училась в бывшем классе Сергея. Сергей тоже впервые видел Лёху в костюме. Смотрелись они в паре Зиночкой очень впечатляюще: оба высокие, красивые, словно подогнанные друг под друга. Девушки окинули друг друга оценивающими взглядами, быстро поняли, что они вне конкуренции и защебетали о чём-то для парней непонятном.
– Лёха, ты здорово выглядишь, мои наилучшие пожелания твоей маме.
– Спасибо, непременно передам. Ты же знаешь, как она тебя уважает. Но ты, Серый, просто класс! Где достал бабочку?
– Брат Витька Коробки подогнал. Да, ерунда всё это, а где, кстати, наши?
– Почти все здесь.
– И, что, все с подружками?
– Обижаешь, брат, у нас лучшие девушки города. Да, потом сам увидишь. Кстати, здесь и Оса со своей кодлой, ну, и с Аней, конечно. Посмотри, вон там в углу.
Сергей осторожно взглянул и словно ожёгся о взгляд устремлённых на него чёрных Анечкиных глаз. Рядом с ней находились Оса, Манах и вся их верхушка. Сергей повернулся к Лёхе:
– Посмотрел, ну, и что?
– Да, в общем, ничего. Но ты держись о них подальше, не заводись сегодня, всё-таки праздник. Я предупредил наших, чтобы были к тебе поближе. Так спокойнее, брат, хотя я уверен, что сейчас ты и один их всех размажешь тонким слоем.
– Лёха, успокойся. Думаю, что сегодня нам всем не до разборок. Посмотри лучше, какие девушки вокруг, глаза разбегаются.
– Это кто там вспомнил о девушках? – подала голос Ирочка, – ну-ка, мальчики, быстренько пригласили нас на танец.
– Ирочка, – с ужасом отреагировал Сергей, – я честно предупреждаю: это первый в моей жизни танец, я оттопчу твои хорошенькие ножки.
– В качестве благодарности за оценку моих ножек, молодой человек, я возьмусь за ваше воспитание. Возьмите меня под руку, вот так, чуть нежнее, ещё нежнее, уже хорошо, идёмте.
Сергей под критические замечания Лёхи и Зиночки обречённо пошел с ней к танцующим.
– Возьми мою руку в свою, не эту, вот так. Правой рукой поддерживай мою спину. Молодой человек, это уже не совсем спина, чуть выше, на нас же смотрят, ведите себя прилично. Вот так, хорошо. А теперь мы танцуем вальс: раз-два-три, на носочки и поворот, раз-два-три, на носочки и лёгкий поворот, и раз-два-три, раз-два-три.
Сергей, к своему удивлению, легко поддался дрессуре и к концу танца уже довольно уверенно вёл свою партнёршу.
– Молодец, – с удовольствием промолвила Ирочка, приседая перед ним в шутливом реверансе, – ты способный ученик. А теперь следует завершить ритуал: возьми даму под руку, проводи её на место, поблагодари за танец и поцелуй ей ручку.
– При всех! – притворно ужаснулся Сергей.
– Нет, отведи меня для этого на лестничную клетку. Конечно же, при всех, и так, чтобы я видела, как девушки вокруг меня скисли от зависти.
Сергей послушно выполнил все требования:
– Теперь всё хорошо?
– Прекрасно, я видела лицо Галины Андреевны, даже не знаю, как я теперь окончу школу.
Сергей засмеялся:
– С твоими-то талантами и обаянием, не думаю, что это будет проблемой.
Зазвучала мелодия медленного танца. Сергей совсем уже собрался пригласить девушку, как вдруг рядом услышал знакомый голос:
– Ирочка, одолжи мне, пожалуйста, твоего начинающего кавалера. Я тоже хочу попробовать себя в качестве учительницы танцев.
– Да, пожалуйста, Тамара Андреевна, Серёжа с удовольствием потанцует с вами, правда, Серёжа?
– Конечно, прошу вас, Тамара Андреевна.
Сергей галантно взял под руку молодую учительницу математики, и они присоединились к танцующим.
– Ты умеешь танцевать танго, Серёженька?
– Скажу откровенно, это второй танец в моей жизни, а первый вы, к глубокому моему сожалению, имели несчастье видеть.
– Ну, первый блин был совсем не так уж и плох. Хотя, танго, конечно, это нечто совсем иное. Возьми меня вот так, не бойся. Прижми чуть крепче, ты же мужчина.
Сергей молча повиновался и, прижав к себе молодое горячее тело, вдруг почувствовал, как безудержно краснеет, ощутив внезапно возникший холодок где-то внизу живота. Струйка пота скользнула по спине.
– Вот так, веди меня, не забывай, что в танце, как и в жизни, главная роль принадлежит мужчине. Чувствуй ритм, музыку, чувствуй женщину в своих руках. Ты же, надеюсь, не сомневаешься в том, что я женщина. Кстати, замечу, довольно красивая женщина. Смелее, смелее, Серёжа, ну, вот, уже хорошо.
Он видел совсем близко её бездонные чёрные глаза, чувствовал горячее дыхание. Его нога в толчее вдруг ощутила её упругое бедро, и Сергей понял, что ещё немного и ему просто будет неловко перед своей учительницей. Она подняла к нему лицо и как-то необычно, одними глазами, улыбнулась. Было очень жарко и тесно.
Вскоре танец закончился. Сергей, сказать честно, с неохотой отпустил руку Тамары Андреевны:
– Спасибо, было очень хорошо. Я провожу вас.
– Не стоит, – остановила она его, – мне тоже было очень хорошо, но иди к своей девушке. Как-нибудь мы с тобой ещё потанцуем. А сейчас беги, нехорошо оставлять Ирочку одну так долго.
Сергея встретила притворно рассерженная Ирочка:
– А ты быстро учишься, нечего сказать. Это же надо, так обнимать свою училку. Вы видели, как она чуть не растаяла?
Лёха и Зиночка рассмеялись, Сергей тоже неловко улыбнулся, и почему-то начал оправдываться:
– Ну, перестань, Ирочка. Это же был просто танец.
– Это ты своей маме расскажешь о том, что такое просто танец, она поверит. Ведите вашу даму, кавалер, может, сумеете как-то оправдаться.
И они танцевали. Танцевали, не пропуская ни одного танца, танцевали, ощущая дрожь своих ставших вдруг непослушными тел и прикасаясь друг к другу так, словно они делали это в последний раз, словно их после этого навсегда разведёт злодейка судьба, и они больше никогда-никогда не увидятся. Это было просто какое-то наваждение. Сергей украдкой трогал губами её волосы, пахнущие горьковатыми духами, робко гладил упругую спину, ощущая под рукой узкую полоску лифчика. Ирочка, прижавшись к нему, в эти минуты тихонько шептала, глядя снизу вверх: "Перестань, на нас же смотрят", но её насмешливые серые глаза в это же время говорили обратное: "Продолжай, милый, не вздумай остановиться, я тоже этого хочу". Окружающий мир вдруг исчез, растворился в этих ощущениях. Им ни до кого не было дела, этим двоим, слившимся в вечно повторяющемся танце.
И только однажды спиной Сергей ощутил на себе чей-то взгляд. Обернувшись, он увидел, как что-то говорит, наклоняясь к своей подружке, Оса. Анна, слушая его, пристально смотрела на Сергея, и не ясно было, что за потаённые мысли блуждают в её голове.
Школьный бал подошёл к концу. Все с неохотой потянулись в классы. Из школы Сергей вышел вместе с Ирочкой. Было довольно холодно. В воздухе кружились редкие снежинки. Лёха, обняв за плечи Зиночку, громко вопрошал, привлекая всеобщее внимание:
– Нет, вы видели, как они танцевали? Они делали это даже между танцами и, заметьте, всё в ритме танго. Честно, я прибалдел.
Все засмеялись, глядя на них. Сергей только сейчас понял, насколько ему хорошо: и этот хрустящий снег под ногами, и сияющая Ирочка, крепко держащая его за руку, и эта команда, искренне радующаяся за него. Все медленно двинулись от школы. По дороге обсудили детали предстоящей новогодней ночи. На перекрёстке Сергей и Ирочка отделились от компании и, попрощавшись, переулками пошли к её дому. За первым же поворотом, не сговариваясь, они бросились друг к другу и замерли в долгом поцелуе. Задохнувшись, оторвались, часто дыша, и снова слились в одно целое. Нескоро, уже у её дома, продрогнув от холода, они пришли в себя.
– Серёжа, – обрела, наконец, голос Ирочка, – ты не поверишь, у меня уже совсем опухли губы. Я так благодарна тебе за сегодня, ты даже представить не можешь. Не знаю, как я дождусь завтрашнего вечера. Поцелуй меня ещё разочек, пожалуйста, только очень осторожно, и разбегаемся по домам. Хорошо? Родители будут ворчать.
– Да, – ответил Сергей, осторожно целуя её горячие губы, – я тоже с нетерпением буду ждать, когда наступит завтра. Спокойно ночи, дарлинг.
– Пока, милый. Это ничего, что я по-русски? Помни обо мне, пожалуйста, и неспокойной тебе ночи. Беги.
Сергей засмеялся, отошёл на шаг, любуясь девушкой в серебристой шубке, помахал ей рукой на прощанье и быстро зашагал домой по чистому, звонко скрипящему в ночной тишине снегу. Было очень холодно и необыкновенно хорошо.
На следующий день вечером за ним зашёл Орлов, и они, весело обсуждая вчерашние события, пошли к Ирочке домой. Там уже собралась вся компания. Для большинства это была первая в жизни новогодняя ночь, проведённая вне дома. Настоящая взрослая вечеринка: с вином, музыкой и танцами в слабо освещённой комнате. Это было здорово. Сергей, по сути, впервые в жизни выпил. Это сделало его удивительно остроумным и весёлым. Он вдруг вспомнил бездну прочитанных когда-то историй, превратил их в тосты, и как-то незаметно стал центром всеобщего внимания. Ему охотно подыгрывали ребята, и вскоре в большом доме Лавренёвых стало по-новогоднему шумно и празднично.
Быстро летело время, и вскоре часы пробили полночь. Сергей выпил очередной бокал шампанского на брудершафт с Ирочкой, и она увлекла его за собой. В гостиной танцевали рок-н-ролл и танго одновременно, в соседней комнате весёлая компания крутила на полу бутылочку и все без устали целовались, на кухне парни, открыв форточку, курили и что-то громко обсуждали. Всем было очень и очень хорошо.
После очередного танца Ирочка взяла Сергея за руку:
– Хочешь, я покажу тебе свою комнату?
– Конечно, покажи. Мне никогда не приходилось видеть девичью комнату. Это интересно?
– Очень, идём.
Они незаметно для окружающих поднялись на второй этаж. Здесь было тихо. В голубоватом свете, падающем через окно, был виден письменный стол с висящим над ним зеркалом, небольшой шкаф и деревянная кровать. Ирочка закрыла дверь на ключ:
– Давай побудем вдвоём, хорошо?
– Очень хорошо, ты даже не представляешь насколько мне хорошо, моя маленькая девочка.