Прежде всего следует обратить внимание на деликтные обязательства. Так, по смыслу п. 1 ст. 1085 ГК РФ, при причинении гражданину увечья или ином повреждении его здоровья возмещению подлежит утраченный потерпевшим заработок (доход), а также дополнительно понесенные расходы. Кроме того, в силу абз. 1 п. 1 ст. 1092 ГК РФ возмещение вреда, вызванного уменьшением трудоспособности или смертью потерпевшего, по общему правилу производится ежемесячными платежами. Может сложиться впечатление, что в подобных случаях охранительное обязательство объединяет несколько прав (на возмещение утраченного заработка (дохода) и на возмещение дополнительных расходов; на каждый ежемесячный платеж), которым, соответственно, корреспондируют несколько обязанностей. Однако данное впечатление обманчиво, поскольку в обоих случаях речь идет только об одном субъективном праве (в первом случае – об объеме права, во втором – о порядке осуществления права). Вместе с тем тот факт, что субъективное право существует и подлежит реализации в течение определенного времени, свидетельствует о длящемся характере соответствующего охранительного (деликтного) обязательства.
Известные сложности возникают и при определении структуры правоотношений, складывающихся в области двухсторонней реституции. В частности, как отмечается в юридической литературе, возврат имущества носит здесь встречный характер [268] . Означает ли это, что при двухсторонней реституции стороны обоюдно исполненной недействительной сделки связаны единым правоотношением, в рамках которого каждой из них принадлежит право на получение исполненного и существует обязанность возвратить полученное?
Основанием реституционного обязательства является факт приобретения (сбережения) имущества по недействительной сделке. Поскольку же двухсторонняя реституция применяется только в случае исполнения недействительной сделки обеими ее сторонами, имеют место два нарушения, которыми порождаются самостоятельные реституционные правоотношения. Поэтому при двухсторонней реституции необходимо вести речь об исполнении двух реституционных обязательств с простой структурой, что не имеет ничего общего с предусмотренным ст. 328 ГК РФ встречным исполнением обязательств [269] .
Таким образом, охранительное обязательство ( или охранительное правоотношение ) – возникающая на основе охранительных норм вследствие нарушения субъективного гражданского права ( законного интереса ) самостоятельная юридическая связь относительного типа, в силу которой одна сторона ( нарушитель права ) обязана совершить в пользу другой стороны ( потерпевшего ) имущественное действие компенсационного или штрафного характера [270] .
Действующим законодательством в перечень охранительных включены обязательства из нарушения другого обязательства, из причинения вреда, из неосновательного обогащения (кондикционные обязательства) [271] . Гражданско-правовая наука и судебная практика дополняет этот перечень реституционными, виндикационными, негаторными, обеспечительными и некоторыми другими правоотношениями [272] .
5.4. Юридическая природа обеспечения исполнения обязательств
В гражданском праве действует принцип надлежащего исполнения обязательств. Вместе с тем риск неисправности должника существует всегда, чем обусловливается необходимость принятия специальных мер, обеспечивающих исполнение.
Проблематика обеспечения исполнения обязательств, несмотря на ее давнюю историю, до настоящего времени находится в неудовлетворительном состоянии: если отдельные способы подвергнуты подробному исследованию, то правовая природа самого обеспечения остается по существу нераскрытой. Как заявляет в этой связи Н.Ю. Рассказова, "нельзя не признать, что целостного учения об обеспечениях в отечественной цивилистике пока не создано, хотя потребность в нем велика" [273] . При таком положении дел нет ничего удивительного в появлении подхода, отрицающего саму возможность системного изучения интересующей нас предметной области [274] .
Практически единодушное доктринальное признание функциональной общности способов обеспечения предполагает наличие у них определенного содержательного единства, если учесть, что в функциях находит выражение сущность явления. Кроме того, без обнаружения правовой природы обеспечения вряд ли может быть правильно реализована закрепленная в п. 1 ст. 329 ГК РФ идея его свободы.
Исполнение обязательства можно понимать двояко: динамически (как процесс) и статически (как результат).
Обязательства должны исполняться поведением обязанных лиц (привлеченных ими третьих лиц), вероятность отклонения от требуемого или безуспешности которого, собственно, и вызывает к жизни институт обеспечения. Неслучайно само обеспечительное обязательство, по общему правилу, подлежит исполнению лишь при условии нарушения основного обязательства. Кроме того, обеспечить исполнение-результат вообще вряд ли возможно – исполнение обязательства в натуре зависит от целого ряда объективных и субъективных факторов и, к сожалению, далеко не всегда встречается в практике гражданского оборота. Кстати, поэтому-то исполнение и требует обеспечения. Значит, качество обеспечиваемости присуще исполнению-процессу, причем постольку, поскольку неизвестна его результативность. Данный вывод подтверждается и тем, что среди мер обеспечения имеются такие обязательства (например, неустойка, задаток), исполнение которых a priori не способно привести к достижению цели установления основного правоотношения.
Изложенное не оставляет сомнений в полной адекватности используемой законодателем терминологии "обеспечение исполнения обязательств", так как речь идет о подкреплении интересов кредитора на случай "сбоя" процесса исполнения. Категорически нельзя поэтому согласиться с предложением В.А. Белова называть рассматриваемый институт "обеспечением реализации требований" [275] . Ведь реализация права (требования) и, соответственно, корреспондирующей данному праву (требованию) обязанности – это ни что иное, как реальное исполнение (исполнение-результат). Не совсем корректно допускать и равнозначность понятий "обеспечение исполнения обязательств" и "обеспечение обязательств" [276] : возникшее из юридического факта обязательство не только не нуждается в обеспечении, но и, будучи идеальной связью, по своей сути не может чем-либо обеспечиваться.
Правы авторы, отрицающие специфичность стимулирующей функции обеспечения [277] . Без малейшего преувеличения, к надлежащему исполнению обязательства в одинаковой степени стимулируют все существующие гражданско-правовые средства. Более того, участника гражданско-правовых отношений, добросовестность которого в силу п. 3 ст. 10 ГК РФ предполагается, должна стимулировать сама необходимость исполнения обязательства. Признание же за обеспечением некой особой стимулирующей функции способно поставить под сомнение добросовестность должника во всех обязательствах, которые обеспечены: для опровержения соответствующей презумпции достаточно будет установить, что исполнение обязательства потребовало обеспечения, т. е. дополнительного стимулирования данного лица. Еще рельефнее отмеченное противоречие проявляется при обеспечении исполнения обязательств предусмотренными законом способами. А вот реализации действительного намерения нарушить основное обязательство, как показывает практика, угроза исполнения обеспечительного обязательства отнюдь не препятствует. "Нормы об обеспечениях, – справедливо заключает Н.Ю. Рассказова, – в силу своей объективной природы направлены не на стимулирование должника к исполнению обязательства, а на защиту кредитора от риска его неисполнения" [278] . Следовательно, методологически правильнее искать суть обеспечения в особенностях его охранительной функции [279] .
Интересы кредитора обеспечиваются многими гражданско-правовыми средствами. Тем не менее каждое из них имеет собственную правовую природу и, соответственно, целевую направленность.
Например, обязательства по возмещению убытков и уплате процентов за пользование чужими денежными средствами как охранительные правоотношения, возникающие из факта нарушения субъективного права, специально предназначены для восстановления имущественного положения кредитора. Точно также выплата страховщиком страховой суммы по договору страхования ответственности восстанавливает пострадавшую сферу кредитора страхователя. Близка к обеспечению и установленная договором страхования предпринимательского риска обязанность страховщика выплатить страховую сумму в случае нарушения своих обязательств контрагентами страхователя (см. подп. 3 п. 2 ст. 929, ст. 933 ГК РФ).
Обеспечительные обязательства возникают до нарушения права, а поэтому возможность отнесения их к числу охранительных правоотношений полностью исключается [280] . Обеспечительное обязательство предоставляет кредитору на случай вероятного нарушения должником обеспечиваемого обязательства (если речь идет о банковской гарантии – также наступления иного обстоятельства) регулятивное субъективное право на безэквивалентное получение от должника обеспечительного обязательства, которым может быть должник обеспечиваемого обязательства или третье лицо, заранее оговоренного удовлетворения.
С другой стороны, поскольку обеспечительное правоотношение установлено на случай ущемления права кредитора, по логике вещей, оно подлежит исполнению при условии нарушения основного обязательства по обстоятельствам, за которые отвечает должник этого обязательства. В противном случае исполнение приведет к неосновательному обогащению кредитора.
Нетрудно заметить, что в отличие от охранительных правоотношений обеспечительные обязательства защищают кредитора не "в случае", а "на случай" умаления его права. Вполне естественно поэтому, что объем предусматриваемого обеспечительным обязательством удовлетворения кредитора не находится в прямой зависимости от последствий нарушения.
Так, согласно п. 1 ст. 330 ГК РФ по требованию об уплате неустойки кредитор не обязан доказывать причинение ему убытков. Для взыскания неустойки за нарушение денежного обязательства в отличие от предусмотренных п. 1 ст. 395 ГК РФ процентов не имеет значения отсутствие у просрочившего должника возможности пользования чужими денежными средствами.
Что касается закрепленного в ст. 333 ГК РФ права суда уменьшить неустойку ввиду ее явной несоразмерности последствиям нарушения основного обязательства, то данное право, имеющее публичную природу, ограждает интересы должника от неадекватных притязаний кредитора, в отношении которого оно и реализуется. А поскольку государство должно предоставлять защиту субъектам права, уменьшение в соответствующих случаях размера требования кредитора является одновременно обязанностью суда перед должником, исполнение которой нельзя обусловливать наличием специального ходатайства об этом. В свете изложенного сложившуюся практику уменьшения судами по собственной инициативе неустойки при обнаружении предусмотренных ст. 333 ГК РФ оснований следует признать правильной. Соответственно, нельзя согласиться с предложением допустить возможность уменьшения судом размера неустойки только по ходатайству ответчика и при условии возложения на него бремени доказывания "явной" несоразмерности подлежащей уплате неустойки последствиями нарушения обязательства [281] .
Как следует из ст. 394 ГК РФ, при наличии между сторонами неустоечного правоотношения обязательство по возмещению убытков в момент нарушения права возникает, если неустойка является зачетной, штрафной или альтернативной. В случае с зачетной неустойкой убытки могут быть возмещены в части, превышающей неустойку, причем независимо от того, до или после уплаты неустойки они взыскиваются. Штрафная неустойка допускает возмещение убытков в полном объеме. А вот выбор кредитора в пользу альтернативной неустойки делает возмещение убытков невозможным. При исключительной неустойке обязательство по возмещению убытков вообще не возникает.
Аналогичным образом обстоит дело с задатком: согласно абз. 2 п. 2 ст. 381 ГК РФ сверх утраты суммы задатка сторона, ответственная за неисполнение договора, обязана возместить другой стороне убытки с зачетом суммы задатка, если в договоре не предусмотрено иное. Следовательно, задаток, как и неустойка, в зависимости от соглашения сторон может быть зачетным, исключительным, штрафным или альтернативным. По умолчанию задаток является зачетным.
Известной популярностью пользуется точка зрения о том, что неустойка реализуется и в регулятивном правоотношении (до нарушения права), и в охранительном правоотношении (после нарушения права). Сообразно этому выделяются два качества неустойки – неустойка – способ обеспечения и неустойка – мера ответственности [282] .
Между тем в п. 1 ст. 330 ГК РФ, включающем законодательное определение неустойки, недвумысленно упоминается только об одной обязанности должника. Это соответствует выявленной выше сути обеспечительного правоотношения, которое возникает "на случай", т. е. до нарушения права, а подлежит исполнению "в случае", т. е. после нарушения права. "Любой способ обеспечения обязательств, – правильно отмечает Д.А. Торкин, – переживает стадию покоя (статики), находясь в состоянии "ожидания" возможного нарушения обязательства, и стадию реализации (динамики), когда обеспечительный юридический механизм реагирует на нарушение обязательства и влечет переход к кредитору имущества, составляющего обеспечение" [283] .
Следовательно, расчленение единого неустоечного обязательства на два правоотношения противоречит юридической природе обеспечения, является чисто схоластическим и ничего, кроме путаницы, принести не может.
Страхование немыслимо без страхового фонда, формируемого главным образом за счет страховых премий самих страхователей. В рамках обеспечительного обязательства кредитор обладает односторонним правом на получение удовлетворения, не обусловленным какой-либо его встречной обязанностью [284] . Кроме того, обеспечением всегда защищаются интересы кредитора по основному обязательству. По смыслу же п. 1 ст. 929 ГК РФ, договор имущественного страхования возникает исключительно в связи с интересами страхователя, который вполне может и не быть кредитором в другом обязательстве. Как следствие, страховое правоотношение лишено свойства акцессорности, суть которого сводится к следующему.
Обеспечительное обязательство имманентно предполагает обеспечиваемую правовую связь. Другое дело – ее реальное наличие. В частности, в силу п. 2 ст. 376 ГК РФ требование бенефициара подлежит удовлетворению гарантом при прекращении или даже недействительности основного обязательства. Тем не менее банковская гарантия всегда выдается в дополнение к основному обязательству (см.: ст. 368 и п. 1 ст. 369 ГК РФ). Только при этом условии она приобретает в дальнейшем самостоятельное существование, абстрагируясь от обеспечиваемого обязательства.
В связи с основным обязательством возникают и все другие обеспечительные правоотношения, несмотря на специфику начальной стадии динамики их отдельных разновидностей.
Так, в соответствии с абз. 2 ст. 361 ГК РФ договор поручительства может быть заключен для обеспечения обязательства, которое возникнет в будущем. Однако такой договор, как совершенная под отлагательным условием сделка, повлечет права и обязанности только после возникновения основного обязательства.
Задаток порождается реальной сделкой путем передачи денежной суммы во исполнение уже существующего основного обязательства.
Вопреки распространенному мнению [285] удержание как обеспечительное обязательство также возникает в момент возникновения обеспечиваемого правоотношения, в связи с чем именно в данный момент кредитор приобретает право удерживать на случай нарушения такого правоотношения вещь, находящуюся у него и подлежащую передаче должнику (лицу, указанному должником). Исполнение же соответствующего обеспечительного обязательства может начаться не ранее нарушения обеспечиваемого обязательства с удерживания вещи кредитором и заканчивается переходом кредитору стоимости данной вещи (получением кредитором денежного удовлетворения). При этом процесс осуществления удержания, включающий удерживание и последующую реализацию вещи, вплоть до его завершения может быть прерван должником посредством предоставления исполнения по основному обязательству [286] .
Как видно, акцессорный (придаточный) характер обеспечительного обязательства вытекает из направленности его на подкрепление "на случай" интересов лица, являющегося кредитором в другом обязательстве, которое поэтому признается основным. В остальном обеспечительное обязательство может и не зависеть от основного (как это имеет место при банковской гарантии).
Таким образом, любой предусмотренный законом или договором способ обеспечения – это обязательственное правоотношение, которое: 1) носит регулятивный характер; 2) является придаточным к другому (основному) обязательству; 3) предоставляет кредитору, одновременно выступающему кредитором в основном обязательстве, на случай нарушения последнего (при банковской гарантии – также наступления иного обстоятельства) одностороннее право на получение от должника определенного удовлетворения.
5.5. Классификация охранительного обязательства
Обязательства вообще и охранительные в частности могут быть подразделены на группы по самым разным основаниям. Не следует, однако, забывать, что теоретическое исследование любой правовой категории должно преследовать практическую цель и содержать выводы, направленные на решение возникающих в процессе правоприменения вопросов. "Всякая научная систематизация, – как ярко подчеркнул О.С. Иоффе, – лишь в том случае является правильной, если она отвечает задачам, выдвигаемым в связи с ее осуществлением, и если при этом в качестве fundamentum divisionis будет избран такой признак, который, характеризуя явления с сущностной стороны, оказывается решающим как в теоретическом, так и в практическом отношении" [287] .
В связи со сказанным в рамках настоящей работы целесообразно обратиться к классификациям, отражающим специфику главным образом охранительных обязательств и вместе с тем обладающим безусловным прикладным значением. Основаниями таких классификаций выступают следующие критерии: 1) содержание обязательства; 2) определенность предмета исполнения в момент возникновения обязательства; 3) порядок реализации обязательства; 4) причастность третьих лиц к возникновению обязательства; 5) наличие множественности субъектов и порядок осуществления права несколькими сокредиторами (порядок исполнения обязанности несколькими содолжниками); 6) основание возникновения обязательства; 7) специфика имущественного обременения должника.
По первому критерию выделяются следующие виды охранительного обязательства: реституционное обязательство; кондикционное обязательство; обязательство по возмещению убытков ( в том числе денежное деликтное обязательство, обязательство компенсации морального или репутационного вреда, вреда от процессуальной волокиты ) ; обязательство натурального возмещения; обязательство по уплате процентов за пользование чужими денежными средствами. Содержанием обязательства обусловливается реальное поведение его сторон.
Охранительное обязательство, исходя из определенности предмета исполнения в момент своего возникновения, подразделяется на определенное и определимое.