Те противоречия, которые сделала очевидными новая эпоха, существовали и ранее. Содержание и форма никогда не являлись внутренней и единственной детерминантой произведения, скорее, они служили в качестве удобного инструмента, будь то для критического анализа литературоведов и искусствоведов или для анализа правового. В последнем случае, по мнению Джеймса Бойля (James Boyles), известного американского правоведа шотландского происхождения, уже многие годы занимающегося исследованием сферы общественного достояния, всегда существует неизбежное противоречие между "общественным благом и частной потребностью (или жадностью)", и разграничение между идеей и ее выражением "устраняет (или по меньшей мере скрывает) напряжение, которое существует между публичным и частным".
Любопытно, каким образом видел соотношение формы и содержания немецкий философ Г. Фихте. Форма не только определяет принадлежность произведения определенному автору, но степень усвоения содержания авторского произведения. Законом мышления можно считать то, что любая идея рождается всегда уже оформленной, и это оформление неизменно несет на себе печать личности автора, когда речь идет о произведении, или читателя, если он так или иначе пропустил содержание книги через свое сознание. Именно поэтому покупается не содержание романа, а возможность его постижения, тот опыт и те переживания, которые сможет получить читатель, приложив больше или меньше усилий. Но если и творчество, и присвоение идей автора означают всегда оформление, то, значит, оформление авторское, по крайней мере, сопоставимо с оформлением читательским, ибо и то и другое требует интеллектуальных усилий. Подмеченная Фихте закономерность заставляет задуматься над историей человеческого познания. По словам Э. Гуссерля, каждая из наук "подключена к открытой цепи поколений сотрудничающих друг с другом и друг для друга индивидов, известных или безвестных исследователей, как бы к единой производительной субъективности, трудящейся для совокупной живой науки", и это означает, что научная деятельность, как и любая деятельность в области культуры, является двусторонней и характеризуется не только определенным числом достижений, но и процессом их понимания, усвоения и повторения. С этой точки зрения задача права интеллектуальной собственности не может ограничиваться охраной результатов интеллектуальной деятельности ради защиты прав тех, кто их создал, но является гораздо значительней – право должно выстроить систему, обеспечивающую производство знания, существенно детерминированного количеством усвоенного и воспроизведенного, т. е. фактически актуальной доступностью информационных ресурсов.
§ 3. Свободное воспроизведение в личных целях: старое понятие и новые проблемы
Знаете, господа, какой бы святой ни была собственность, у нее все же есть границы. Я вам скажу одну очевидную вещь: нельзя владеть домом так же, как владеют рудником, лесом, так же, как владеют морским побережьем, рекой или полем. Собственность – здесь присутствуют юристы, которые меня понимают, – ограничена в зависимости от того, большее или меньшее значение для общих интересов имеет ее объект. Так вот, литературная собственность более, чем какая-либо иная собственность, имеет отношение к общим интересам; она также должна быть обременена ограничениями.
Виктор Гюго
История вопроса
Случаи свободного использования произведений без необходимости получать согласие автора и без выплаты автору вознаграждения устанавливают границы "монополии" автора на произведение. В определенном смысле речь идет о признании приоритета прав пользователя над правами автора, что имеет непосредственное отношение к установлению баланса интересов между данными субъектами права.
В России норма о свободном воспроизведении в личных целях впервые была закреплена в законе об авторском праве от 20 марта 1911 года, которым были внесены изменения и дополнения в различные законодательные акты (Законы гражданские, Устав гражданского судопроизводства, Устав уголовного судопроизводства), а также утверждено новое Положение об авторском праве. Статья 3 Закона содержала следующее положение: "Не считается нарушением авторского права пользование чужим произведением для создания нового произведения, существенно от него отличающегося, а равно снятие копий с чужого произведения исключительно для личного употребления и без помещения притом в копиях художественного произведения подписи или монограммы автора подлинника". Копия произведения, выпущенного в свет, сделанная без цели последующей продажи, а для личного употребления, как полагала редакционная комиссия, не может нанести вреда ни имущественным, ни тем более "нравственным" интересам автора. В Объяснительной записке Министерства юстиции специально разъяснялся вопрос об отсутствии необходимости ограничивать число копий, поскольку достаточной защитой прав автора служит ограничение использования таких копий личными целями.
Хотя копирование произведений в личных целях уже в то время вызывало споры, появление данной нормы в Положении об авторском праве нельзя считать случайным. Здесь следует учитывать как то, что работа над законом велась почти 18 лет, так и тот факт, что российский закон был разработан с учетом европейского законодательства и, прежде всего, германского.
По вопросу свободного копирования в личных целях между дореволюционным, советским, а затем и российским законодательством наблюдается очевидная преемственность. Постановление ЦИК и СНК СССР от 30 января 1925 года "Об основах авторского права" содержало норму, разрешающую "снятие копии с чужого произведения исключительно для личных целей и без помещения при этом на копии художественного или фотографического произведения подписи или монограммы" (пп. 12 п. 4). В Гражданский кодекс РСФСР 1964 года была включена специальная ст. 493 "Использование произведения для удовлетворения личных потребностей", в соответствии с которой допускалось без согласия автора и без уплаты авторского вознаграждения воспроизведение или иное использование чужого выпущенного в свет произведения для удовлетворения личных потребностей.
Вопрос о законности и свободного копирования для личных нужд долгое время просто не возникал, поскольку частная жизнь индивида полагалась само собой разумеющимися границами, внутри которых авторское право уже не действует. Оба права – право автора и право на частную жизнь – являются конституционными и закреплены в основных законах большинства государств. Обеспечение их одновременного соблюдения правовыми средствами является непростой задачей, поскольку взвешивать и учитывать приходится не только гуманитарное измерение (собственно "общественные блага"), но и технологические достижения, в зависимости от которых оказывается работоспособность избранных правовых механизмов.
"Современный подход" или необходимая корреляция между свободным воспроизведением в личных целях и вознаграждением авторов
Новый этап в развитии проблемы был обусловлен началом массового производства в начале 50-х годов 20 века первых магнитофонов. В те же годы начинают разворачиваться дискуссии о пределах использования произведения в личных целях. Одним из основных аргументов сторонников ограничения "частных копий" стала отсылка к тому факту, что первоначально исключение было рассчитано на определенные возможности пользователя переписать или перепечатать один или несколько экземпляров произведения. Соответственно, потенциально неограниченное копирование изменило ситуацию в целом и потребовало законодательного вмешательства.
Действительно, в доинформационную эпоху копирование было единичным и не влекло за собой последующего распространения. Информационные технологии резко изменили ситуацию: появление массовых и дешевых способов копирования способствует размыванию границы между частным и публичным. Именно это обусловило актуальность вопросов о контроле над частным использованием и о вознаграждении за свободное воспроизведение фонограмм и аудиовизуальных произведений в личных целях.
В последние десятилетия вопрос о свободе "копирования в личных целях" становится все больше связан с темой вознаграждения авторов, которое собирают общества по коллективному управлению правами с производителей оборудования и материальных носителей.
Как и само исключение о копировании для использования в личных целях, плата за такое копирование в форме "справедливого вознаграждения" была впервые введена в Германии в 1965 году Законом об авторском праве и смежных правах. Плата взималась с производителей звуко– и видеозаписывающего оборудования и не распространялась на чистые носители. Дело в том, что судебный комитет при парламенте Германии, который готовил обоснование поправок, отказался распространять оплату на чистые носители (в те годы – магнитофонные ленты) из-за невозможности разграничить использование последних для записи голоса их обладателя или для записи охраняемых произведений.
Немецкая система 1965 года стала моделью для законодательства большинства стран континентальной Европы. Аналогичная система, если следовать хронологическому порядку, была введена в 1980 году в Австрии, в 1984 – в Финляндии, в 1985 – во Франции, в 1992 – в Голландии, в 1992 – в Испании, Дании и Италии, в 1994 – в Бельгии и Греции, в 1998 – в Португалии, в 1999 году – в Швеции. На Мальте и в Люксембурге действует исключение для копирования в личных целях, но до сих пор не введена система вознаграждения для правообладателей. В Великобритании, Ирландии и на Кипре нет ни исключения для "частного копирования", ни соответственно и системы вознаграждения.
В США исключение для записи фонограмм для личных нужд является частью доктрины "справедливого использования" (fair use) и было введено Законом о домашних звукозаписях (Audio Home Recording Act) 1992 года в отношении цифровых записей музыки, вознаграждение за воспроизведение которых уплачивается со стоимости оборудования (параграфы 1008 и 1003 раздела 17 Кодекса США). Прецедентное право предоставляет широкие возможности для судебной интерпретации, поэтому не удивительно, что все попытки использовать нормы и доктрину "справедливого использования" для легализации скачиваний музыкальных произведений посредством пиринговых сетей оказались безуспешными.
Несмотря на широкое распространение практики сбора вознаграждения с производителей оборудования и носителей информации, целый ряд проблем остаются нерешенными. Особенно очевидно их наличие на европейском пространстве.
На общеевропейском уровне вознаграждение за копирование в личных целях было введено Директивой 2001/29/ЕС Европейского парламента и Совета от 22 мая 2001 года о гармонизации некоторых аспектов авторского права и смежных прав в информационном обществе. К вопросу о частном копировании Директива подошла крайне гибко: на усмотрение стран-участниц был оставлено как само введение исключения для частного копирования, так и, в случае положительного решения, выбор системы вознаграждения правообладателей. Несмотря на расплывчатые формулировки, за которые Директиву неоднократно критиковали, установленные ею правила обязательны для имплементации в национальное законодательство стран Европейского союза и уже поэтому заслуживают анализа.
Подпункт "б" п. 2 ст. 5 Директивы предусматривает возможность введения исключения или ограничения в отношении "воспроизведения на любом носителе, сделанном физическим лицом для личного использования и для целей, которые не являются коммерческими ни непосредственно, ни косвенно, при условии что правообладатели получают справедливую компенсацию, учитывающую применение или неприменение технических мер защиты, на которые ссылается статья 6, к произведению или соответствующему предмету". Как следует из формулировки, Директива устанавливает конкретное ограничение только в отношении субъекта, которым должно быть физическое лицо, и целей воспроизведения. Формат воспроизведения может быть любым, что подразумевает распространение исключения на электронную форму произведения. Введению ограничения для частного копирования, согласно Директиве, коррелирует обязательная компенсация правообладателям, размер которой должен быть "справедливым". Дополнительным требованием для расчета компенсации является учет применения технических средств защиты.
Наконец, необходимо иметь в виду, что, как и другие ограничения авторского права, исключение, касающееся воспроизведения в личных целях, может быть введено только для определенных особых случаев, которые не противоречат нормальному использованию произведения и не наносят необоснованного ущерба законным интересам правообладателя (п. 5 ст. 5 Директивы). Последнее условие воспроизводит почти буквально так называемый "трехступенчатый тест", введенный Бернской конвенции по охране литературных и художественных произведений. Государства, присоединившиеся к Конвенции, могут в своих законодательствах предусматривать ограничения исключительного права, касающиеся правомочия воспроизведения, при соблюдении трех условий: (1) исключения должны касаться только определенных и особых случаев; (2) исключения не должны наносить ущерба нормальному использованию произведения; (3) исключения не должны ущемлять необоснованным образом законные интересы автора. Приведенные правила распространяются на любые исключения и, естественно, на частное копирование.
Следует подчеркнуть, что до середины 60-х годов 20 века международное законодательство в области авторского права определяло лишь цели (например, в научных целях и в целях образования) и объем свободного использования произведений, но представления о том, что в отношении ограничений нужно вводить какие-либо дополнительные условия (т. е. ограничения ограничений) еще не было. Точно так же как не было и идеи о том, что за любое ограничение правообладатель должен получать возмещение соответствующего размера.
В этом смысле особый интерес представляют собственные комментарии разработчиков поправок. Одно из рассуждений целесообразно привести полностью: "Если оказывается, что воспроизведение входит в конфликт с нормальным использованием произведения, то такое воспроизведение никогда не может быть разрешено. Если оказывается, что воспроизведение не входит в противоречие с нормальным использованием произведения, следующим шагом является рассмотрение того, наносит ли оно необоснованный вред законным интересам автора. И только в том случае если этого не происходит, в некоторых особых случаях можно ввести принудительную лицензию или предоставить в бесплатное пользование. Практическим примером может служить фотокопирование для различных целей. Если оно состоит в производстве большого числа копий, то его нельзя разрешить, поскольку оно входит в противоречие с нормальным использованием произведения. Если речь идет об использовании достаточно большого числа копий на промышленных предприятиях, то оно [копирование] может и не наносить ущерба законным интересам автора при условии, что в соответствии с национальным законодательством выплачивается справедливое вознаграждение. Если же делается небольшое число копий, то может быть разрешено бесплатное фотокопирование, в особенности если речь идет об использовании в личных или научных целях". Как следует из приведенного комментария, копирование, даже в больших масштабах, не всегда противоречит законным интересам автора. Точно так же не существует и жесткой связи между введением исключения и выплатой автору справедливого вознаграждения.