истинную сущность мира, так что все категории - бытие, сущность и пр. -
являлись лишь оболочками, внешними формами проявления все того
же понятия, которое, так сказать, драпируется в многообразные
формы. Наконец наступает момент, когда оно сбрасывает с себя
драпировку, оболочку и предстает перед нами во всей своей чистоте и
в то же время во всей своей конкретности в смысле обогащения всем
предыдущим содержанием.
Понятие на первой ступени развития логики выступает в форме
бытия. Это - первое определение понятия. Рациональное
содержание гегелевского понятия может быть понято только в том смысле,
что так как все, что мы познаем, мы познаем в понятиях, то бытие
есть одно или первое определение того предмета, который должен
быть постигнут нами в логическом понятии. Сущность мира, равно
как и весь мир, отражается в логических, т. е. человеческих, поня-
тиях. Поскольку это так, мы можем сказать, что процесс познания
представляет собою движение понятий, смену его различными
формами. Но у Гегеля дело обстоит иначе. Понятие для него есть сама
реальность, и поскольку понятие движется и развивается, постольку
это процесс движения и развития самой действительности. Понятие
и реальность тожественны, составляют один и тот же предмет.
Бытие есть мысль, мысль есть бытие. Поэтому у Гегеля нет, собственно,
проблемы о взаимоотношении бытия и мышления. Противоречие между
бытием и мышлением, поскольку оно имеется, это, так сказать, игра
мысли с самой собой. Она сама себя утверждает, отрицает и
отталкивает и снова утверждает. Или, иначе говоря, противоречивый
характер движения мысли выражается в выявлении ее собственных
предикатов. То она выступает в форме бытия, то в форме сущности или то
в форме качества, то в форме количества, причем всякий раз
обнаруживается, что каждое из этих определений выражает лишь
односторонне природу целостного понятия, для чего и требуется следующее,
высшее определение как более полно выражающее природу понятия.
Другая отличительная особенность гегелевской логики состоит
в ее онтологическом характере. Так как понятие и есть объективная
или абсолютная реальность, то движение этого понятия есть
подлинное движение самой реальности. Понятие в своем движении
порождает качество, количество, меру, сущность и т. д. Процесс
развития категорий, т. е. чисто логический процесс, и есть процесс
развития самой действительности. Чистое бытие порождает из себя в
союзе с чистым "ничто" становление, порождающее в свою очередь так
называемое наличное бытие и т.д. Это, разумеется, чистейшая
"мистификация", переворачивающая действительные отношения вверх ногами.
К этому вопросу мы вернемся ниже. Пока достаточно только
подчеркнуть, что признание возможности возникновения всего многообразия
мира из чистого бытия (что означает чистую мысль) равносильно
признанию возникновения мира из ничего. О точки зрения Гегеля это
возможно потому, что для него мысль, идея, понятие, дух составляют
субстанцию мира. Но с точки зрения материалистической - это
чистейший абсурд. Мир не возникает ни из мысли, ни из чистого бытия,
а является вечно существующей "совокупностью" материи, которая
в своем движении, в своем развитии действительно порождает все
многообразие явлений.
Поэтому прав Плеханов, говоря, что Гегель не разрешил
противоречия между бытием и мышлением, а просто устранил одну из сторон
Ш*
XXXVI
А. ДЕВ0РИП
этого отношения, изменив тем самым своему диалектическому методу
и став на точку зрения абстрактного монизма или тожества.
Прежде чем вступить в область логики, необходимо разрешить
вопрос гносеологический, вопрос об отношении наших мыслей к
объективности, к бытию. Гегель посвятил этому вопросу специальное
исследование. Мы имеем в виду "Феноменологию духа", которая
является введением в логику. "Феноменология духа" исследует
всесторонне вопрос об отношении мышления к предмету. Она подвергает
историческому и систематическому рассмотрению все формы
отношения мышления к предмету, чтобы прийти к точке зрения абсолютного
знания, состоящего в тожестве мышления и бытия. Достигнув этого
результата, Гегель на почве тожества мысли и предмета строит свою
логику. Само собою разумеется, что теория познания в свою очередь
ужо предполагает логину. Логика составляет предпосылку теории
познания, теория познания предполагает логику. На первый взгляд
мы тут имеем противоречие; на самом же деле это противоречие, как
мы увидим ниже, благополучно разрешается и преодолевается.
Но в этой связи нас интересует вопрос о взаимоотношении между
бытием и мышлением. Гегель, стало быть, гносеологическую проблему
разрешил в смысле тожества между мыслью и предметом. В
"Феноменологии духа" Гегель изображает па исторической основе
движение мысли и предмета, взаимную их борьбу, которая разрешается
в смысле победы мысли над предметом. Мысль овладевает предметом,
превращая его в свое содержание. "В "Феноменологии духа", -
говорит Гегель, - я изобразил сознание в его движении от первого
непосредственного его противоположения предмету до абсолютного
знания; этот путь проходит через все формы отношения сознания
к объекту и имеет своим результатом понятие науки". Логика имеет
уже своим предметом чистые мысли, свободные от содержания,
заимствованного из сферы опыта. Исторический опыт и связанные с ним
представления предшествуют логике, т. е. настоящей, истинной науке.
Чистая наука возникает только на определенной ступени
исторического развития человеческого сознания. Однако логически мысль
предшествует опыту, ибо самые представления, с точки зрения Гегеля,
являются продуктом мысли. "…Произведенное мышлением
содержание человеческого сознания сначала является не в форме мысли,
а в форме чувства, созерцания, представления, - в таких формах,
которые отличаются от мышления как формы". В основании
различных форм сознания лежит одно и то же содержание. "Содержание
нашего сознания, какого бы рода оно ни было, может определяться
как чувство, как созерцание, как образ, представление, цель,
обязанность и т. д., а также как мысль и как понятие. Все это
различные формы этого содержания, которое остается одним и тем же,
будет ли оно чувствуемо или созерцаемо, представляемо, желаемо, -
и притом без примеси или с примесью мыслей, - или оно будет
чисто мыслимо. В каждой из этих форм или в соединении
нескольких содержание составляет предмет сознания. Но в этом
случае отличительные определенности этих форм закрадываются
в их содержание, так что каждая из этих форм дает, повидимому,
существование новому предмету, и то, что тожественно в себе,
кажется различным по содержанию".
Итак, исходным пунктом для Гегеля является сознание с его
неизвестно откуда взявшимся содержанием. Содержание сознания
составляет предмет знания. Содержание человеческого сознания
производится не вне нас существующим миром, а мышлением. Про·
изведенное мышлением содержание сознания является сначала в форме
чувства, созерцания и представления и, наконец, в форме понятия,
т, е. чистых мыслей. Стало быть, чувства созерцания и представления
суть лишь формы, или явления, мышления. Мышление через чувства,
созерцания и представления приходит к самому себе, к чистым
мыслям, к понятию. "Представления (т. е. чувства, созерцания,
желания), - говорит Гегель,·-можно вообще рассматривать как
метафоры мыслей и понятий". В основании представлений лежат
мысли и понятия. Естественно поэтому, что понятиям и мыслям
соответствуют чувства, созерцания и представления, которые суть
явления мышления, его продукт или произведение.
У Гегеля самым ярким образом проявилась противоположность
между абстрактным мышлением и чувственной действительностью.
Содержание нашего сознания определяется мышлением как чувство,
созерцание и представление. Это значит, что чувственное сознание
выступает как абстрактное чувственное сознание, как выражается
Маркс. Гегель никогда не доходит до действительной чувственности
или чувственной действительности, т. с. до реального материального
мира. Гегель стоит на точке зрения тожества субъекта и объекта,
мысли и предмета. Точка зрения тожества и приводит к так
называемому абсолютному знанию. Человек, или субъект, есть для Гегеля
всегда сознание или самосознание. Этот абстрактный человек
полагает только абстрактную вещь или мысль. Борьба между предметом
XXXVIII А. ДЕБОРИН
и сознанием, происходящая на протяжении всей
"Феноменологии духа", есть борьба между абстрактным сознанием и его
собственными абстрактными продуктами. Абстрактное мышление
полагает себя как чувство, как созерцание, восприятие,
представление и пр.; на самой же высшей ступени оно полагает себя как
мысль, как понятие. Оно, таким образом, очищается от всяких
примесей и устанавливает, что истинный предмет мысли есть сама
мысль. В логике мы поэтому имеем уже движение чистых мыслей,
самодвижение идей, категорий, понятий.
Вполне естественно, что с гегелевской общегносеологической
установкой согласиться невозможно, что она ошибочна в корне и
противоречит также диалектическому пониманию действительности.
Мышление имеет, как это было уже выше подчеркнуто, в качестве своей
противоположности бытие, природу. Человек есть продукт природы.
В человеке природа приходит к познанию самой себя. Природа
порождает из своих недр мышление, которое познает ее. Бытие и мышление
суть противоположности, которые никогда не покрывают друг друга,
т. е. не тожественны. Но они составляют единство. Между предметом
и мышлением стоит чувственность. Нет мышления без
чувственности, без созерцания, но нет чувственности, созерцания и
представления без предмета. Даже самый крайний идеалист
фактически не может совершенно игнорировать природу или предмет,
так же как и чувства и представления. В силу этого ему приходится
прибегать к разного рода фантастическим построениям. Гегель
поэтому и полагает, что содержание нашего сознания определяется
как чувство, созерцание, представление и пр., т. е. что
мышление себя полагает как чувство или как созерцание. Предмет
мысли в конечном счете обнаруживается как мысль о предмете.
Но в действительности дело обстоит не так. Предмет есть реальный,
материальный предмет, который противостоит во всей своей
самостоятельности субъекту. Мышление не может проникнуть в предмет
иначе, как через чувства. Стало быть, субъект не есть абстрактное
сознание или самосознание, как полагает вместе со всеми
идеалистами Гегель, а конкретное, чувственное и мыслящее существо.
Иначе говоря, субъект не есть чистый дух, а чувствующее и
мыслящее тело.
Если вещи не суть мысли, то естественно, что они не тожественны,
а различны. Но между вещами и мыслью, между предметами и
понятиями нет пропасти, нет разрыва, а существует связь и единство. Мир
????Лb И ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ XXXIX
вещей отражается в нашем сознании. Мы его воспринимаем
внешними чувствами и определенным образом перерабатываем. Поэтому
между нашими представлениями о предметах и самими предметами
нет тожества, нет полного совпадения, но есть определенное
соответствие в смысле отражения мира в нашем сознании. При помощи
мышления мы перерабатываем чувственные восприятия, очищая их по
возможности от субъективных моментов и достигая объективного
познания. Мышление, в отличие от чувств, отличается большей
степенью объективности, будучи неразрывно связано с чувствами, на
основе которых вырастает мышление.
V.
Исходный пункт материалистической диалектики совершенно
отличен от исходного пункта гегелевской логики. Гегель стоит на
почве тожества мышления и бытия. И именно поэтому он вынужден
вывести из понятия бытие. Мысль в конце концов должна
породить из себя бытие. В начале логики мы имеем такое положение,
при котором мысль и бытие суть одно и то же. Мысль есть бытие,
бытие есть мысль. Но так как бытие не есть мысль и мысль не есть
бытие, так как мысль и бытие противоположны, то Гегель не может
раскрыть или объяснить перехода от мысли к бытию. Каким образом
чистое бытие переходит в определенное бытие, - остается
мистической тайной. Чистое бытие есть ничто, ничто есть чистое бытие.
Из такого чистого бытия и чистого ничто не может возникнуть
определенное бытие. Это равносильно возникновению чего–то из ничего.
Определенное бытие не может возникнуть и при помощи
становления, так как в сфере "ничто" нет никакого становления, никакого
изменения или движения. "Чистое бытие, - говорит Гегель, -
образует начало, потому что оно в одно и то же время есть и чистая
мысль, и неопределенная простая непосредственная мысль, а
первое начало не может быть чем–нибудь опосредствованным и
имеющим дальнейшие определения" *). Когда мы начинаем мыслить,
говорит Гегель, мы не имеем ничего кроме мысли, причем мысли в ее
чистой неопределенности. Эта неопределенная мысль есть
непосредственная мысль, потому что она не получилась путем отвлечения от
каких–либо определений; она - неопределенная мысль до всякой
*) См. "Энциклопедия", § 86.
XL
определенности. Эту мысль, говорит Гегель, мы называем бытием.
"Его нельзя ни ощущать, ни созерцать, ни представлять себе, оно есть
чистая мысль, и, как чистая мысль, оно образует начало".
Итак, начало логики есть чистое бытие, которое в свою очередь
есть чистая мысль. Логика как наука, ставящая своей целью
развитие или раскрытие всех общих определений реального мира, должна
с чего–нибудь начать. Опрашивается, что следует положить в основу
этого начала? Это начало не может быть дано сразу со всем богатством
содержания действительности или абсолютного, по выражению
Гегеля. Содержание должно быть развито, оно должно раскрыться в
процессе познания. Если бы знали содержание с самого начала, то не
было бы надобности вообще в науке. Очевидно, что наука начинает
с простейших определений, которые, все обогащаясь новыми,
приведут нас к раскрытию и развитию содержания, заключенного в этом
абсолютном. Начало науки должно быть непосредственным в том
смысле, что оно не предполагает никаких предпосылок, ибо в
противном случае началом должны бы были служить эти предпосылки.
Стало быть, началом является такое определение, которое ни в
каких предпосылках не нуждается и которое само является первой
предпосылкой.
Чистое мышление Гегеля, которое равно чистому бытию, и
составляет первый исходный пункт чистой науки. Поскольку мы остаемся
в сфере мышления, мы вынуждены для нахождения начала отвлечься
от всего определенного в мысли. И тогда мы получаем собственно
чистую деятельность мысли без какого–либо определенного
содержания. Эта неопределенная мысль в качестве непосредственной
мысли и есть вместе с тем бытие. Такой необоснованный логически
вывод ? том, что чистая мысль есть вместе с тем и чистое бытие, Гегель
может - сделать только потому, что для него мысль и предмет
тожественны. Предполагается, что в мышлении уже снята
противоположность между природой и духом и что мышление составляет их
единство. Но это единство куплено дорогой ценой, ибо оно устраняет
природу, реальный предмет. Гегелевское "единство" субъективного и
объективного получает свое разрешение только в мышлении. Так как
мышление в этом случае восприняло в себя субъективное и
объективное, то его движение есть одновременно движение природы и духа.
Поэтому чистая мысль и есть чистое бытие. В качестве абсолютного
начала, являющегося реальным принципом мира явлений и духа,
Гегель принимает понятие. Понятие бытия есть первое, т. е. самое
низшее, определение понятия как реального принципа. Объективное
начало системы есть это самое понятие неопределенного, или чистого,
бытия; субъективное начало есть первый акт мышления, которое
полагает это отвлечение чистого бытия.
Оставляя сейчас в стороне вопрос о соотношении этих трех
моментов (т. с. абсолютного, объективного и субъективного),
необходимо, однако, подвергнуть критике значение "абсолютного" начала,
как реального принципа, лежащего в основе всех явлений. Этот
реальный принцип есть понятие, или абсолютный дух. И все логические
определения суть определения абсолютного духа, который
предстанет перед нами во всем богатстве определений, -¦ правда, только в
конце логики, - но который как бы невидимо присутствует уже в
самом ее начале. Истинным началом науки, таким образом, является
конец, так как "в конце" раскрывается подлинная природа
реального принципа со всеми его определениями. Конец содержится в
начале в свернутом, или потенциальном, виде, и весь процесс науки
состоит в том, чтобы развернуть то содержание, которое дано вначале
потенциально. Поэтому всякая система науки представляет собою
воспроизведение процесса развития соответствующей области путем
восхождения от самых простых и абстрактных категорий к более
сложным и конкретным.
Забегая несколько вперед, мы можем в отличие от Гегеля
сказать, что абсолютным началом, т. е. реальным принципом всех
явлений, для нас будет не понятие абсолютного духа, а материальная
субстанция, материя, которая единственно и может иметь
абсолютное существование. Абсолютный дух Гегеля есть не что иное, как бог.
Ни бог, ни дух как таковой нами не могут быть ни представляемы,
ни мыслимы. Все, что есть, есть материальное бытие и его
проявление, его свойства. Бытие по самому существу своему есть категория
материальная. Для того, чтобы дать правильное определение понятию
бытия, необходимо действительно предварительно разрешить проблему
противоположности и единства мышления и бытия. Что гегелевское