- Послушай, брат, поговорим до конца?.. - Луиджи присел на край кровати приятеля. - Ты веришь, что я желаю тебе добра?
Ян кивнул головою.
- Так поверь и тому, что всю эту твою канитель надо бросить! Ну скажи, пожалуйста, есть ли хоть капля здравого смысла в том, что ты няньчишься с какой-то любовью, да еще к кому - к важной синьорите. Что в ней особенного? Макароны, подумаешь, какие! Выдадут ее за тебя замуж? Нет, будь я трижды проклят!
- Я этого и не ищу… - проговорил Ян.
- Так черта ли тогда тебе надобно? Девчонок и прехорошеньких кругом тысячи: тискай их, где можешь, и кончено! Живи и не куксись - в этом, брат, вся соль жизни! А уж пьянствовать, как какому-то мужику, тебе стыдно!
- Это все верно!.. - отозвался Ян. - Только я все-таки в Рим уйду.
- Зачем?
- Так… - Ян уперся взглядом в стену. - Надоело здесь все.
- А скульптура твоя?
Ян пренебрежительно махнул рукою.
Не успел Луиджи ответить - дверь в каморку, где шел разговор, распахнулась и вбежал в белом переднике один из помощников Кастро.
- Синьор Киджи ранен!.. - запыхавшись, произнес он.
Луиджи подскочил как на пружине, Ян поднялся и сел.
- Кем, где?.. - спросил неаполитанец.
- На улице. Трое каких-то неизвестных набросились на него сзади, ударили в спину кинжалом и убежали!
- Жив?
- Да!
Луиджи забрал все нужное для перевязки и бросился с Яном вслед за вестником.
Когда они явились во взбудораженную мастерскую, Киджи был уже раздет и лежал на земле, на брезенте, стонал и ругался. Луиджи в качестве доктора осмотрел его рану и убедился, что кинжал только скользнул по ребрам и просек тело до кости.
- Опасность есть, но я здесь!.. - важно объявил он окружавшим. - Я отвечаю, что через несколько дней поставлю больного на ноги!
Неаполитанец быстро, умелой рукой обмыл рану и принялся делать перевязку.
Вечером, после происшествия с Киджи, Луиджи позвал троих товарищей и зашел вместе с ними в погребок. Как обычно, потребовали вина и неаполитанец рассказал тайну Яна. Надо было что то предпринять, чтобы удержать его от нелепых выходок.
- Обалдел парень!.. - проговорил Мартин. - Эка лезут в голову людям разные глупости!
- Он непременно уйдет, а одного его отпустить нельзя!.. - сказал Марк и Луиджи поддержал его.
- Что ж?.. мы ведь не собирались зимовать во Флоренции?.. - добавил Мартин. - Так, ведь, Адольф?
- Так!.. - пророкотала октава.
- В пути его пообдует немного!.. - заметил Луиджи. - Глядишь, и образумится человек! Ах, черт его побери, трубадур еще какой выискался?!
Через неделю после этого разговора из ворот Флоренции показался навьюченный серый ослик, а за ним целая толпа народа: болонских гостей, так неожиданно собравшихся уходить от них, провожали Кастро с семьей, выздоровевший и по-прежнему лохматый Киджи, философ Карнаро и многие другие.
В парасанге от города был сделан привал и из-под плащей художников появились пузатые кувшины и корзинка со стаканами. Вино было налито.
- За наше будущее светило и за моего милого доктора!!.. - зычно протрубил Киджи по крайней мере на пол- парасанга. - Счастливого пути и возвращения!!
Все зачокались и выпили.
- А я пью за счастье всех уходящих!.. - сказал Карнаро.
- Верю в то, что, быть может, кто-то из вас уносит с собой флорентийское зерно и взрастит его в душе своей. Еввива!! - крикнул он и залпом осушил стакан.
Луиджи сорвал с себя шляпу и замахал ею.
- За вас всех!!.. - возгласил он. - Еввива!!
- Еввива!!.. - раздались дружные крики и, под перекрестный пожелания счастья и маханье шляпами и руками, маленький караван тронулся дальше.
Несколько раз путники оборачивались и видели, что новые друзья стоят на прежнем месте и смотрят им вслед. Перевал дороги скрыл их и только серый лес из башен долго еще виднелся путешественникам.
Вино и теплые проводы, устроенные флорентийцами, привели всех в благодушное и шутливое настроение. Луиджи обнял шедшего с ним рядом Марка.
- Эх ты, ротозей!.. - сказал он ему. - Такая хорошенькая рожица с тебя глаз не сводила, а ты философские мыльные пузыри пускал?
- Кто, какая рожица?.. - удивленно спросил Марк.
- Да старшая сестра Кастро, та, что с пушком на верхней губке! Вспомнишь про этот пушок - так даже с курткой судороги делаются!
Марк смутился.
- Поди ты со своими глупостями!.. - ответил он. - Уж попадет тебе когда-нибудь за твои шашни!..
Луиджи засмеялся и запел, прищелкивая пальцами.
- А ты помнишь, что здесь очень опасно?.. - обратился к нему Мартин. - Кастро предупреждал, что ухо надо востро держать!
- Нигде, брат, губ распускать нельзя! - воскликнул неаполитанец. - Главное - надо знать кому, и когда молиться! Святой Юлиан посылает хороший ночлег и охраняет в пути. А вот если погода испортится да болота начнутся - тогда не знаю, какого святого призывать! Завидовать нам будет некому: путь неблизкий!
- А дорогу ты хорошо знаешь?.. - спросил Марк.
- Все дороги ведут в Рим!.. - важно заявил неаполитанец. Он выпустил из корзины своего ворона и стал забавляться со смышленою птицей. Она то летала над караваном, то садилась на плечо к своему хозяину.
- Раз она спасла меня!.. - промолвил он. - И еще какую-то роль сыграет в моей жизни, помяните мое слово!..
- Пророк еще какой нашелся!.. - пробурчал Мартин.
Под вечер путники завернули в одно из нескольких попадавшихся им имений; не то замок, не то дворец в нем лежал в развалинах; несколько низких, видимо, наскоро сколоченных, строений-овчарен было разбросано среди невылазно-грязного, обширного двора; слышался густой овечий запах; навстречу с яростным лаем кинулись громадные лохматые собаки. Отбиваясь палками, путники добрались до дома, переделанного из остатков башни; из открытой двери выглянула черная курчавая голова, затем другая, потом показался плотный пожилой человек угрюмого вида.
- Отогнать собак!!.. - вдруг разъярившись, свирепо крикнул он и из-за спины его вынырнули несколько рабов с перевязанными веревочками длинными волосами и набросились на собак, хлеща их длинными бичами. Псы с визгом кинулись в стороны и замолкли.
- Мы певцы… - произнес, снимая шляпу, Луиджи. - Не позволите ли переночевать у вас?
Управитель зажевал губами, рассматривая гостей.
- Можно… - разрешил он наконец. - Сведите под виллу их!
Двое рабов поспешили исполнить приказ и путники тронулись за ними. Отведенное им место для ночлега оказалось двумя очень большими сводчатыми подвалами, где, по всей видимости, когда-то помещалась кухня. В одном находился стол и пара длинных скамеек. В углу из крупных булыжин был устроен очаг; стены около него блестели от копоти, как каменный уголь. Рабы развели огонь, принесли несколько охапок соломы и в осветившемся подвале сделалось уютно. Путники уже стали раздеваться и устраиваться на ночь, когда на лестнице показался высокий светлорусый человек, несший только что освежеванного молодого барана; вошедший положил тушку на стол и ломаным языком сказал, что это дар гостям от управителя.
Луиджи, уже разлегшийся было на соломе, вскочил и вместе с принесшим принялся пристраивать барана к треноге для жарения.
- Не немец ли ты?.. - обратился к нему Марк.
- Нет, господин! - ответил присланный. - Я из Киева…
Ян быстро оглянулся.
- Ты наш, славянин?!.. - воскликнул он.
Раб вскинулся, услыхав родную речь.
- Господин из нашей страны, с Днепра?!.. - радость и изумление написались на лице его.
- Почти!.. - ответил Ян. - Давно ли ты здесь, как ты попал в рабство, как тебя зовут?
- Ярославом. Жив ли наш ласковый князь, Владимир-господин?
- Жив и славен по всему миру!
- А я ничего не знаю про нашу светлую родину! Как там хорошо, господин, какое небо у нас, Днепр какой синий, сосны не в обхват! - Он завесил лицо широким рукавом своей грязной холщовой хламиды и беззвучно заплакал.
- Где же тебя схватили?
- В ладьях на Цареград мы шли… греки обманом завлекли нас, опоили зельем и продали на рынке!.. Десять лет уже, как я не видел родины!..
- О чем стрекочут эти сороки?.. - полюбопытствовал Луиджи.
Немцы пожали плечами.
- Странно - мужчина с бородой, а плачет!.. - заметил Мартин.
- А выкупиться тебе нельзя?.. - продолжал свой разговор Ян. - Сколько за тебя хотят?
Ярослав покачал головою.
- Наш господин никогда не продаст нас, рабы очень дешевы!.. - ответил он. - Мы все осуждены умереть от лихорадки в здешних болотах!
- А если бежать?.. - вполголоса вымолвил Ян.
- На мне тавро, господин! Никто не поможет мне!.. - Он распахнул хламиду и скинул ее с плеча - спина его вся была покрыта сине-багровыми полосами. - Вот мой побег! - пояснил он, показывая их и руки, потертые, видимо, недавно снятыми кандалами почти до кости.
Когда баран был готов, Ян отрезал большой кусок жаркого и дал его земляку; тот с жадностью голодной собаки проглотил его и Ян только тут рассмотрел, какой исхудалый его собеседник и как горят у него глаза.
Долго ворочался на постели Ян в ту ночь и думал о Ярославе и сотнях тысяч несчастных, томящихся в рабстве по всему свету.
Ранним утром другого дня путники слышали сквозь сон шум и блеяние множества овец, но подыматься было лень и, когда наконец встали, на дворе было уже тихо и мертво; не замечалось даже собак и караван выбрался на дорогу.
Было довольно свежо, хотя день сиял яркий.
Солнце чуть передвинулось за полдень, когда путники заслышали за собой топот нескольких лошадей и из-за изгиба дороги показались трое верховых; впереди них, неуверенно мотаясь из стороны в сторону, бежали две собаки. Догнав караван, всадники сдержали коней.
- Не видали ли вы беглого раба?.. - спросил старший из погони; он быстро оглядел путников и убедился, что того, кого они ищут, нет. - Высокий он, светло- русый?
- Не встречали!.. - ответил Луиджи.
- И не перегонял вас такой?
- Нет, никто не перегонял. Да что он, пеший или конный?
- Пеший.
- Так что же - собаки с вами - ищите!.. - сказал Луиджи.
- Да вот не идут что-то!.. - ответил старшой. - Сначала, было, ходко взялись, а потом хоть ты что!..
Собаки, действительно, равнодушно лежали по бокам дороги и жарко дышали, вывалив красные языки.
- Не идут собаки - значить нет его здесь!.. - сухо произнес Ян.
- Да куда ж он бросился тогда?.. - спросил старшой. - Не во Флоренцию же побежал?
- Да, в подесты его там не выберут!.. - глубокомысленно заметил Луиджи.
- Он, должно быть, как в тот раз, где-нибудь около дома на болотах отсиживается, пока хлеб не выйдет!.. - решил всадник. - Ну, будьте здоровы!..
Погоня повернула коней и шагом поехала восвояси. Двинулся дальше и караван.
Минуло несколько часов и шедшие по совершенно пустынной дороге путники вдруг услыхали за своими спинами негромкий крик. Все оглянулись и увидали, что из кустов выбирается какой-то лохматый, весь облепленный грязью человек. Ян сразу признал в нем Ярослава.
Караван остановился; раб подбежал к Яну, упал на колени и обнял его ноги.
- Господин?.. - надорванным голосом произнес он. - Убей меня, но не гони!.. Я бежал из виллы!
Товарищи Яна окружили их; лица у всех, кроме Марка, посумрачнели: за укрывательство беглого раба возмездие ожидало жесточайшее.
- Да как ты ухитрился уйти?!.. - спросил Ян.
- Я пробежал немного по дороге, потом свернул на болота и ими все время шел за вами; несколько раз озера переплывал - след собаки и потеряли! Я не собирался бежать, а повидал тебя, услыхал нашу речь - так и потянуло! Вышел от вас вчера на двор, остановился, гляжу на звезды, слышу - журавли кличут, летят… Этого уж я не мог стерпеть!
- Что ж нам теперь с ним делать?.. - обратился Ян к общему суду.
- Да какое нам до него дело?.. - отозвался Мартин. - Пусть идет, куда хочет!
Марк отрицательно качнул головою.
- Нет!.. - возразил он. - Если мы прогоним его, он погибнет в болотах либо убьют его! А он человек!
- Важное кушанье, что и говорить!.. - процедил сквозь зубы Луиджи. - Но все-таки, черт с ним, пусть с нами тащится! Что нам - дороги, что ли, жалко? Чуть что - опять в болота нырнет!
Ян решительно поддержал его; Мартин более не возражал.
Беглеца накормили, всякий уделил ему что мог из одежды и осчастливленный, взволнованный Ярослав пошел в новый жизненный путь со своими избавителями.
Часов в пять дня справа заблестело небольшое озеро. С довольно высокого западного берега его смотрелось в водную гладь необыкновенное белое здание, приковавшее к себе внимание всех, кроме Луиджи.
Казалось, оно все состояло из длинной колоннады, сквозь которую голубело небо. К озеру широкими, длинными ступенями нисходила величавая лестница; кругом раскидывался густой, то багровый, то золотистый лес.
- Вилла Поппеи, жены Нерона!.. - сказал Луиджи. Все столпились и стали разглядывать здание. Ослик воспользовался случаем и принялся щипать траву.
- Здесь мы и заночуем!.. - добавил неаполитанец.
- Здесь?.. Где жил Нерон?!.. - с суеверным чувством переспросил Марк.
- Мало ли где он жил!.. - возразил Луиджи. - Теперь вилла давным-давно разорена и разрушена. Туда и не заглядывает никто!
- Кем разорена?
- Да мало ли чьи полчища тут тысячи лет шлялись?.. Говорят, Тотилла какой-то окончательно доконал ее! Видите, какой дворец будет у нас: недаром я всегда молюсь в пути святому Юлиану - запомните этого святого!
Караван свернул по тропке, едва намечавшейся среди густой поросли дубняка; она сменилась многовековым лесом; показалась развалившаяся кирпичная стена, служившая когда-то оградой. От ворот уцелело только два могучих, покосившихся каменных столба; за ними опять тянулся лес, росший на вымощенной площади - на бывшем дворе; желтым ковром его усеивали опавшие листья; с мягким шелестом они медленно стекали с деревьев.
Показались новые развалины; по сохранившимся аркам и переходам можно было распознать висячие сады; за ними открылась мраморная колоннада с высокой двухэтажной серединой.
Стены и колонны были увиты курчавым вечнозеленым плющом и пламенным виноградом.
Путники остановились.
- Куда же идти? - спросил Ян, взяв ослика за повод.
- Я тоже не бывал здесь, не знаю!.. - ответил Луиджи. - Вали прямо!
Двери не было. Ослик зашуршал грудой опавших листьев, целым сугробом наметенных у входа, и мозаичный пол золотистыми и розовыми кругами разбежался под их ногами; мрамор высоких стен был не тронут ни людьми, ни временем. Каких-либо вещей не имелось и признака. На расписанном потолке в красноватых силуэтах была изображена охота богини Дианы. Караван втянулся в следующую дверь, и шедший впереди Ян вдруг остановил ослика и попятился; оцепенели и остальные: со всех сторон из-за внутренних колонн показались вооруженные люди в черных плащах и шляпах. Их высыпало так много, что о сопротивлении нечего было и думать.
- Это вы, молодцы, к кому же пожаловали?.. - насмешливо осведомился один из незнакомцев, подходя ближе. - Дубины к черту!!.. - вдруг прикрикнул он, заметив, что Адольф уже собрался расшибить его в лепешку.
Мартин и Марк обезоружили Адольфа; все побросали палки на пол.
- Мы странствующие певцы, синьор!.. - еще не оправившись от испуга, произнес Луиджи. - Мы хотели переночевать здесь!
- И переночуете!., траттория здесь великолепная!.. - под общий смех отозвался незнакомец. - Отведите их вниз и заприте!..
Несколько человек сперва разгрузили корзины ослика, затем то же проделали с карманами пленников и гурьбой повели их куда-то по темной лестнице.
Мартин спускался рядом с Луиджи.
- Помолился святому Юлиану!.. - сердито буркнул Мартин. - Очень он помогает в пути!
Луиджи не отозвался.
Путников заперли в каком-то подземелье. Высечь огня было нечем и все, опасаясь провалиться в тартарары, тесно разместились на полу у входа, где кому привелось. Никто не двигался.
- Есть здесь кто-нибудь, кроме нас?.. - громко спросил после долгого молчания Марк.
Отзыва не было.
- Мы одни!. - послышался в некотором отдалении голос Мартина. - Иди сюда!
Марк поднялся, вытянул впотьмах вперед руки и, нащупывая ногой землю перед собою, стал продвигаться на голос. Перекликнулись и Ян с Луиджи и с Ярославом и тоже, простерев вперед руки, нашли друг друга.
- Что с нами сделают?.. - сказал Ян и опять ниоткуда не было ответа.
Прошло с час времени и в коридоре заслышался глухой шум и голоса; яркий свет нескольких факелов ослепил пленных: они, скучившись в разных позах, сидели на полу в низкой, но большой комнате, уставленной вдоль стен множеством резных лавок и табуретов. В дверях стоял высокий, чернобородый человек с орлиным носом и блестевшими глазами. Из-за спины его выглядывали несколько любопытствующих.
Луиджи лицо его показалось знакомым.
- Что за народ?.. - голосом, привыкшим повелевать, спросил незнакомец.
Все поднялись на ноги.
- Ваши знакомые, синьор Ветер!.. - отозвался Луиджи; он отстранил соседа, за которого в первое мгновение отшатнулся, и выступил вперед.
- Святой Джиованни?!.. - воскликнул незнакомец. - Да это ты, петушок?.. И рыжие усы здесь? Куда вы направлялись?
- В Рим, синьор… покаяться в грехах хотим!
В смиренно опущенных глазах и на внезапно сделавшемся постным лице неаполитанца отразилось столько лукавства и юмора, что собеседник его расхохотался.
- Дело доброе!.. - заявил он. - Помяните и меня грешного в своих святых молитвах!
- Непременно, синьор!.. - подхватил Луиджи. - К сожалению, мессу за ваше здоровье нам придется попросить отслужить бесплатную!..
- Почему?
- Потому что свидание с вами так нам дорого, что вряд ли во всех наших карманах отыщется теперь хоть один кватрони!
Незнакомец засмеялся снова.
- Все вернуть!.. - приказал он своим людям. - Наложите им в корзины всякой всячины, об остальном я сам позабочусь. Ну, марш все за мною!
И он вышел в коридор, затем поднялся наверх; за ним вперемешку повалили путники и их стража.
В одной из отдаленных комнат оказалось несколько длинных столов и скамеек.
- Наша столовая!.. - проговорил чернобородый. - Если хотите, здесь на ночь устраивайтесь - нет - вниз идите - там целый лабиринт и там теплее!..
- Мы к холоду привыкли!.. - сказал Луиджи. - Разрешите остаться наверху?
- Как знаете!..
Стало сильно темнеть и по углам столовой зажгли четыре факела; столы быстро покрылись всякою снедью, откуда-то прикатили целую бочку вина и началось шумное пиршество.
- Кто эти люди - как ты думаешь?.. - потихоньку спросил Марк у Луиджи, сидевшего с ним рядом.
Тот удивленно глянул на него.
- Да неужели сам не видишь?.. Ангелы с небес! А зовут их разбойниками!