1 февраля. Байкит - Суринда
1 февраля встали в семь утра. Аня просыпалась дольше всех, но всё же и ей это удалось. Поблагодарили сторожиху гостиницы и потратили целый час, выбираясь из посёлка. Байкит стоит в долине Подкаменной Тунгуски, а наша трасса сразу забирает круто в гору. Идём вверх, одетые тепло, обливаемся потом, пока наконец не доходим до городской свалки (весь мусор завален снегом на метр). За нею - удобное место для ожидания машин. Но их почему-то не видно.
Последний 500-километровый участок дороги - наиболее сложный. Сначала 130 километров нет ни одного населённого пункта, до деревни Суринда. После Суринды - незначительного оплота цивилизации - уже 350 километров без единого жителя, до самой Туры.
Вот стоим на трассе - навстречу, из Туры, едет большой гусеничный трактор. С прицепом-санями. Даже два прицепа: бочка горючего и второй прицеп в виде будки-домика, и там же дрова, топор и всё для жизни. Останавливается, из трактора выглядывает удивлённый, обросшей седой щетиной, тракторист.
- Куда едете? - спросил он нас.
- В Туру!
- А я только что оттуда! Ездил из Байкита в Туру, теперь возвращаюсь обратно!
- И долго ездили? - спросили мы, ожидая ответа: ну, три дня, неделю…
- Да нет, недолго. Месяц туда, месяц обратно.
МЕСЯЦ?? Пятьсот километров туда, пятьсот обратно - итого ДВА МЕСЯЦА!!
Да, месяц до Туры для трактора - это нормально, ведь он не просто едет, он ещё и расчищает дорогу, и спит каждую ночь в своём домике - всё своё вожу с собой. Но всё равно, МЕСЯЦ? 15–20 километров в день? Ну и дорога!
Женя Лохматый срочно прицепляет к палке, торчащей из сугроба, наш любимый календарик: "НАМ ЗДЕСЬ ЖИТЬ!"
Трактор уполз в Байкит, а из Байкита к нам поднялся, о удивление, джип, в котором ехали новые эвенкийцы и десяток бутылок "Кока-колы". Оказалось, купили они джип сей на Большой Земле. Хотели перегнать своим ходом в Туру. Но сами ехать по плохой дороге побоялись, надеясь, что пойдёт какой-либо трактор или грузовик и они увяжутся за ним. Машина-автостопщица надеялась, что грузовики будут по пути её вытягивать, случись что. Но тут появились какие-то встречные машины, остановились; увидев джип, водители грузовиков смеялись: не проедет по зимнику ни в каком случае! "Так что лучше возвращайтесь, ребята, в Байкит, и там грузите свой джип на самолёт: дешевле обойдётся!"
Грустные перегонщики, ещё подробнее узнав о состоянии дороги, развернулись и поехали назад в Байкит. Нас тоже водители не обрадовали: сказали, что аномальное "курортное" тепло скоро кончится, ибо в Туре около -50ºС.
За день не было видно никаких машин на Туру, стемнело, и мы уже думали ставить палатку (которая была лишь у К.Саввы). Начало и холодать. Илья Саплин, вслед за Митей Ф., принял решение отделиться от нас и повернуть к югу. Что было весьма предусмотрительно: без бахил и спальника по трассе с 50-градусными морозами (которые вскоре нас настигли) передвигаться было бы неприятно. Итак, нас осталось шестеро.
В темноте наконец появились какие-то фары, снизу, из Байкита, поползли машины в Суринду. Сперва четверо уехали в одной машине, остались двое - я и Костя Савва. Через несколько тёмных часов и нам повезло. Всю ночь мы ехавли в кузове "Урала" до Суринды, вместе с какими-то холоднющими тяжёлыми железяками, перекатывающимися по дну кузова. Подстелили пенки, завернулись в спальники и в полиэтилен.
* * *
Снег, снег, снег! Повсюду, крошится с неба, обсыпается с придорожных лиственниц, набивается в рюкзак, спальник и в ботинки. По счастью, ещё не холодно, вполне можно спать в открытом кузове, накрывшись от снега жёстким, как рубероид, полиэтиленом. Но когда же мы приедем? Скорость тут невелика, мотор гудит, мы проваливаемся в сон, вокруг - бесконечная северная тайга. Ночь.
То ли ночью, то ли уже под утро проснулись в Суринде. За десять часов проехали сто километров - неплохая скорость. Дальше, говорят, будет хуже. Поблагодарили водителя; каким-то образом нашли наших друзей - они уже давно тусовались в облупленной "гостевой" квартире двухэтажного деревянного дома.
В Суринде 500 жителей, почти все - беспробудные алкоголики. В мечтах о выпивке встречают каждого приезжего. "Водка есть? водка есть?" За стакан готовы отдать тушу оленя или шкуру соболя, да и любого зверя, какой имеется в наличии. Официально водка в Суринде не продаётся; в единственном магазине - гречка, сухое молоко, консервы по бешеным ценам, но водки, главного наполнителя суриндийской жизни, тут нет. Поэтому процветает натуральный обмен; солярка, ворованная с котельной, меняется местными жителями на водку, привозимую водителями, в любой невероятной пропорции. Об этом ещё раз будет упомянуто на обратном пути.
В Суринде, помимо людей, имеется не меньше сотни собак, которые, за отсутствием нормальной пищи, питаются человеческим калом. Стоило лишь кому-то из нас присесть в уголке за каким-нибудь сараем, как собаки бросались и совали голодную пасть чуть не в самую задницу, и тут же лопали горячий кал. А когда мы заходили в туалет - здесь, как и в Байките, туалеты имеются лишь типа "очко", - собаки сразу после нас совали головы в очко и съедали изделия человеческого организма.
Лохматый, Аня, Руслан и Казанцев ещё с вечера тусовались в Суринде. Однако, сейчас уже готовились уходить, чтобы избежать приставаний от местных жителей, мечтающих о выпивке. Они хотели получить с нас водку или иные удовольствия. Мы же узнали, что вокруг посёлка проходит (как нам сказали) "объездная", по которой и могут пройти машины, следующие прямиком в Туру.
Итак, мы остановились в четырёх километрах от Суринды, на перекрёстке "основной трассы" и "объездной". Обе трассы - и основная, и объездная - представляли собою просеки в лесу; по первой никто не ездил днями, по второй - неделями. Мороз крепчал, сделалось уже около тридцати. Мы развели круглосуточный костёр и всё светлое время суток заготавливали дрова для него. Поставили палатку К.Саввы. Поскольку нас было шестеро, мы разделились в исполнении обязанностей на две тройки с трёхчасовым дежурством: пока одна тройка следит за костром, другие трое спят в палатке. Потом меняются.
Лохматый укрепил на очередной сосне календарик "Нам здесь жить!", мы занялись заготовкой дров и целых два дня никак не могли уехать с такой прекрасно оборудованной позиции. За два дня костёр разросся и стал трёхметровым (по диаметру); вечная мерзлота растаяла и под костром образовалось болото. Топор у нас был один, и его топорище сильно морозило руки (хоть они были и в тёплых двойных рукавицах). Окружающий лес состоял из тонких листвениц, много было мёртвых деревьев, когда-то повреждённых пожаром. Собирать дрова было проще так: выбрав с просеки лиственицу, сухую, диаметром с ногу, пробираешься к ней (снегу по пояс и даже выше), и раскачивая с треском валишь её, потом тащишь к костру. Если лиственица не ломается, можно раскачать соседнюю. А также применяли верёвку - обвязав ею лиственницу, раскачивали её, потом валили и тащили к костру. К вечеру второго дня скопилось много запасных дров. Нашли одно очень большое поваленое дерево - весом наверное в тонну, но оно было под снегом. Раскопки дерева начали, но не успели закончить до темноты. Решили, что работу по дальнейшей раскопке, разрубу и переноску супер-дерева выполним в третий день, если за ночь не уедем. Как говорил один мудрый старик (встреченный мной на одном из фестивалей) - такие дрова греют дважды: сперва в процессе их порубки, а потом уже во время сгорания. Так же нас грели и другие дрова.
Из транспорта за всё время проехали только сани, запряжённые оленями. Это были низкорослые узкоглазые люди - эвенки, приветствовавшие нас национальным эвенкийским приветствием: "Водка есть?" Не получив водки, они покатали на своих санях Аню и Костю и уехали в своё стойбище недалеко от Суринды.
Когда закончился второй день, стало уже сильно холодно. Еда, закупленная нами в Байките, закончилась. Казанцев сходил в Суринду в магазин и купил гречку. Магазин состоял из одной избы, продавщица появлялась по требованию. Мы решили, что если третий день не будет никакого транспорта, то вернёмся обратно в Суринду - лучше сидеть в тепле, хоть и с пьяницами, чем замёрзнуть на трассе в трезвой компании.
Когда настал второй наш вечер на трассе, в один момент произошло неслыханное: со стороны Суринды послышалось гудение машин и показались белые точки фар! Сразу пять машин-бензовозов "Урал" направлялись в Туру! Конечно же, застопились.
Водители набросились на нас с ругательствами, и было отчего: по их мнению, путешествуя автостопом, мы подвергали себя опасности замёрзнуть в лесу. Тем временем мы собирали палатку - в момент появления машин К.Савва ушёл чуть не на километр в поисках хороших дров, и вот прибежал. Спешно попихали спальники и палатку в свои рюкзаки, - и - о удивление - пряжки рюкзака, хоть и пластмассовые, казались супер-холодными даже сквозь варежки. Поехали!
Весь день третьего и четвёртого февраля мы ехали эти оставшиеся 350 километров до Туры. Так как машин было пять, а нас шесть, - одна из машин взяла двоих, этими двоими были мы с Аней Бухаровой. Спали ночью в машине следующим образом. Водитель выкрутил рычаг переключения передач, сам спал на сиденьях, а мы - на полу машины, ногами навстречу друг другу. К Туре температура понизилась до –50ºС.
Круглые сутки, в том числе ночью, водители не выключали мотор. В этих местах машины заводят осенью, и они тарахтят до самой весны. Если машину выключить, вскоре она замерзает, и на морозе её не заведёшь. Зимники весьма трудны для любых машин, и здесь расход топлива составляет 1 литр на 1 километр, а то и больше. Каждая машина имеет около тонны топлива в запасе.
Никаких населённых пунктов по трассе нет. Есть лишь одна избушка с баней, в ней когда-то жил человек. Теперь она используется как придорожная харчевня самообслуживания. Водители подъезжают, топят печку (в бане: дом не натопить, он слишком большой, а окна выбиты), готовят еду и чай. А в пути чай делают при помощи паяльной лампы, разогревая на ней чёрный, закопчённый чайник.
По пути мы видели интересное явление: наледи. От морозов, заледеняющих трассу и землю под ней, - выдавливаются из-под земли подземные ручьи и речки, и в 50-градусные холода трасса покрывается льдом, а также водой, и снежно-ледяной кашей, которая тут же замерзает. В такие наледи попадают машины, буксуют и примерзают. Мы встретили две машины, уже двое суток как примёрзшие. Соединёнными усилиями удалось их вытащить - не вручную, конечно, а другими машинами.
Четвёртого февраля, вечером, во тьме и мраке, мы попрощались с нашими водителями, поблагодарили их и вышли на ледяные улицы маленького пятитысячного посёлка Тура, столицы Эвенкии. Градусники в посёлке показывали минус пятьдесят один. Мы живо спрятались в единственный в центре посёлка круглосуточный магазин-ларёк и купили бутылку газировки, распив её за успешное покорение Туры. Самая дешёвая двухлитровая газировка стоила здесь 50 руб. (в Красноярске можно было купить её за 8 руб).
Так как прибыли в Туру мы в поздний час, - возможности поиска ночлега были ограничены. Сунулись в пару гостиниц, но, в отличие от Байкита, где нам дали переночевать бесплатно, - гостиницы Туры были класса VIP и хотели больших денег за постой. Круглосуточного телеграфа, как в Енисейске, здесь не было: почта-телеграф работала только днём. Турклубов, монастырей, неформальных тусовок в морозной Туре пока не было замечено; можно было бы уснуть в подъезде многоэтажного дома, но и таковых не было. В палатке не поспишь: –50ºС. Но, по счастью, в каждой ситуации имеется выход: над ночной Турой дымили многочисленные трубы котельных, и в одну из них, самую большую, мы и пришли. Большая котельная оказалась, скорее, дизель-электростанцией, во всяком случае это было солидное здание с генераторами, с какими-то промасленными коридорами и машинами, с круглосуточными рабочими и, самое главное, с теплом. Рабочие, подивившись нашему приезду, отвели нас в "Ленинскую комнату", сохранившуюся ещё с советских времён. На плитке сготовили кашу, приготовили чай кипятильником, развесили по стенам и разложили по бильярдным столам свои вещи на просушку (в комнате стояли почему-то бильярдные столы). Лохматый повесил и здесь календарик "Нам здесь жить!"
Вскоре шестеро автостопщиков, поздравив друг друга с покорением города Тура, моментально уснули. Вот имена шести первопокорителей Туры: Аня Бухарова. - Саша Казанцев. - Антон Кротов. - Женя Лохматый. - Руслан Осипов. - Константин Савва. - Наука победила!
5-6 февраля. Первые дни в Туре
Утром ещё раз оглядели комнату, где ночевали. Типичный "красный уголок". Таблички-заголовки: "пропагандист-политинформатор", "Профсоюзная жизнь", "Народный контроль", "Ветераны труда", "Передовики производства"… Одни заголовки, самих передовиков не осталось. Также пустые "Новости культуры" и "Новости науки" (хотя, как известно, наука победит!) На стенной картине - урод, голый мужик, с огнём в руке, летит в космосе среди звёзд и планет. Любили в советском искусстве (да и вообще в искусстве) голых людей; половина героев войны у нас (в скульптурном исполнении) голые. И этот мужик - ну как он в космосе без скафандра? и как огонь горит у него, там же воздуха нет? сплошное надувательство. И голова Ленина на противоположной стене.
Но долго рассматривать красное убранство нам некогда. В восемь утра должно появиться начальство, и мы, поблагодарив рабочих, своевременно покидаем свою первую туринскую вписку. На улице - крепкий утренний мороз. Перебираемся на почтамт - он пока закрыт, но в его отапливаемом тамбуре можно стоять и ожидать открытия.
Сегодняшний день провели в поисках постоянной вписки. Попутно узнали о существовании многих местных учреждений и посетили часть их. Дорожный фонд, администрация, редакция газеты "Эвенкийская жизнь", главный ДК, несколько магазинов, управление жилищно-коммунального хозяйства и прочие конторы находятся в Туре недалеко друг от друга. Да и вся Тура компактная. Если бы не мороз, можно было бы ходить туда-обратно хоть целый день; а так много не походишь - замерзает нос и появляется мечта о нахождении тёплого жилья.
И такая мечта исполнилась! Столица Эвенкийского АО, посёлок Тура, предоставила нам отличное жилище. Это был деревянный двухэтажный "Дом матери и ребёнка", стоящий на главной улице возле ДК. Дом находился в стадии ремонта; матери и дети там не проживали; был лишь круглосуточный сторож алкогольно-эвенкийской национальности и десяток грузино-узбекских рабочих, уходивших на ночь. Одна из комнат этого дома и стала нашей базой на эти дни; мы расстелили коврики и спальники; в другой комнате была электроплитка; температура во всём здании держалась плюсовая; так что Лохматый прицепил календарик "Нам здесь жить", и мы начали жить в Туре.
Кроме поселения в Дом матери - в этот день мы узнали много полезной информации.
О дорогах. Начальник дорожного фонда Андрей Михайлович Чернов, человек очень полезный и занятой, не только рассказал нам о наличии и состоянии зимников, но и снял со стены - нам в подарок! - большую карту Эвенкии, где были отмечены как действующие зимники, так и дороги, могущие быть построенными в будущем. Мы также узнали, что машины на Большую землю идут только через Байкит; дорога на Ванавару в этом году пока не пробита. Есть зимник на север, до села Чиринда, а скоро его проложат и дальше, до пос. Ессей, самого северного населённого пункта Эвенкии, находящегося уже близ Таймыра. Но на сам Таймыр, равно как и в Якутию, из Туры проехать нельзя. Мы бы и дальше расспрашивали начальника дорожного фонда, но он уже спешил - улетал на попутном вертолёте в недавно оставленный нами Байкит.
Об аэропортах. Аэропортов два - местный и дальний. Местный аэропорт находится прямо в посёлке, и оттуда летают локальные самолёты и вертолёты во все основные пункты Эвенкии. В среднем - раз в неделю, но если нет пассажиров, рейс может быть и отменён.
Дальний аэропорт "Горный" расположен в 14 километрах от Туры, и мы его пока не посетили. Но все его конторы, начальники, билетёры и лётчики живут в самой Туре, рядом с местным аэропортом. Все начальники подозрительно отнеслись к нам, заявили о невозможности улёта на грузовых рейсах и советовали лететь в Красноярск на обычном самолёте - всего за 1500 руб. по вторникам, субботам или 2500 руб. по остальным дням.
Действительно, цены сии были вполне божескими, по сравнению со стоимостью еды в туринских магазинах. В целом, каждый килограмм чего угодно стоил здесь на 20–30 рублей дороже, чем в Красноярске. Это сильно удорожало "народные" продукты, но почти не сказалось на "буржуйских": так, шоколадки в Туре были на треть дороже московских. А вот хлеб был во всём исключением: цену на него - шесть с половиной и десять рублей - установила администрация округа. Есть и коммерческий хлеб: когда дотационный хлеб кончается, коммерсанты достают и отмораживают привозные из Красноярска 30-рублёвые буханки.
Как же выглядит Тура, центр России, столица Эвенкийского автономного округа?
Небольшой посёлок, тысяч на пять народу. Стоит на берегу реки Нижняя Тунгуска, при впадении в неё речки Кочучум. Тунгуска весьма широкая река, типа Волги в верхнем течении, метров пятьсот шириной, берега обросли лесом. Река является главным транспортным путём, по льду её проложен зимник, действующий с декабря по апрель. Каждый день из Туры по льду реки выходит одна или две машины, и столько же приезжает. Едут они в единственный посёлок Нидым в 40 километрах отсюда. По реке ехать можно легко и быстро, как по шоссе, со скоростью 60 километров в час. Правда, ограничитель скорости "40" - дорожный знак стоит прямо на льду. Есть и переносной пост ГАИ - домик на санях; его передвигают туда-сюда. Он же пост охотнадзора. На реке вблизи Туры сидят круглые сутки рыбаки; невзирая на морозы 40–60 градусов, они что-то выуживают из-подо льда. Но не как наши рыбаки, а иначе: сидят в таких переносных домиках, типа туалетов, так что самих рыбаков не видно. На льду стоит штук 30 таких будочек размером в одного сидячего человека, изнутри они отапливаются (наверное, какой-нибудь свечкой или керосинкой), но реально сколько рыбаков в них имеется, это издали не известно.
Мимо этих будочек рыбаков, как уже я сказал, то и дело - раз или два в день - проезжают машины на Нидым. Машины доставляют туда хлеб (в Нидыме нет пекарни) и людей (никакого пригородного автобуса здесь, конечно же, нет).
Сама Тура состоит большею частью из одноэтажных домов и 1-2-этажных деревянных бараков. Имеется около двадцати котельных, они непрерывно коптят небо, и вся Тура в тумане от этих труб. В каждой котельной есть душ, и автостопщики могут там помыться. Для других жителей, не являющихсая автостопщиками, по субботам действует государственная баня, цена билета всего пять рублей.
По улицам посёлка ездят машины его обитателей, машин довольно много, может быть, сто. Это УАЗики, "козлики" и "буханки". Все они отлично подвозят, даже без просьбы на то. Увидев человека, идущего пешком по замёрзшей улице, редко кто не остановится. И довезут куда надо, разумеется бесплатно: таксистов в Туре не видно.