Оставшиеся двое носильщиков без оружия тоже не стояли на месте, а потихоньку стали обходить де Голля с двух сторон. Анри понял, что медлить больше нельзя, и сделал длинный низкий выпад - флешь, - нацелившись в левого носильщика. Тот явно не ожидал такой прыти от франтоватого господина и пропустил удар. Клинок легко вспорол стеганую куртку и на пол-ладони вошел в живот здоровяку. Парень охнул и отшатнулся, выпустив из рук шест. Де Голль без промедления на отходе сделал режущий мах шпагой в сторону второго носильщика с шестом. Тот, однако, сумел среагировать и увернуться от кончика лезвия, свистнувшего перед его лицом буквально в полудюйме.
Анри немедленно принял прежнюю стойку - ангард. Спустя мгновения раненый носильщик тяжело упал на колени, схватившись за живот, и издал громкий стон. Увидев это, его приятели, что пытались окружить де Голля, замерли в нерешительности. А вот парень с шестом вдруг бросился вперед, целя лейтенанту в голову концом своего дрына. Это было глупо. Анри легко парировал атаку - чуть присел, пропуская конец шеста над плечом, и нанес противнику рипост, колющий удар сбоку в подмышку. И этот укол достиг цели, а клинок де Голля снова окрасился кровью. Как и первая, рана тоже была не смертельная - Анри вовсе не собирался никого убивать.
Обезвредив носильщиков, он вознамерился разобраться с трусом де Гонди и шагнул было к портшезу, но не учел вышколенности слуг аббата. Едва он оказался между оставшимися двумя парнями, как те молча бросились на него. Бросились с голыми руками. Бросились, несмотря на плачевный вид товарищей. И здесь перевес в физической силе оказался на их стороне.
Де Голль еще успел повернуться к одному и ударить стальной гардой парня в лицо, но сейчас же сзади на лейтенанта обрушился град ударов. В большинстве беспорядочные, они все же чувствовались, будто по спине и плечам Анри колотили булыжники. Он попытался развернуться, но первый из двух, несмотря на разбитую физиономию, весьма ловко зацепил лейтенанта за ногу своей, и де Голль рухнул на дощатую мостовую. Шпага вылетела из руки, и теперь ему предстояла неприятная и унизительная процедура получения пинков от разъярившихся простолюдинов во все доступные места. Но драка есть драка. В ней правил нет.
Прикрывая одной рукой голову, Анри сумел выхватить новенькую дагу. Старый Баллок не подвел и сделал кинжал в лучших традициях толедской школы Педро Вельмонте - с широкой ребристой гардой, очень удобной для ближнего боя. Впрочем, для драки - тоже. Анри тут же выставил дагу навстречу очередному пинку разошедшегося противника и удачно распорол ему лодыжку. Парень истошно взвыл и повалился на спину. Его напарник не понял, что произошло, но на всякий случай отскочил в сторону, и де Голль немедленно этим воспользовался - тоже быстро поднялся и отступил спиной к парапету моста, выставив перед собой спасительный кинжал.
Оставшийся в строю носильщик не стал еще раз испытывать свою судьбу, он вдруг повернулся в сторону острова Сен-Луи и заливисто свистнул, а сам подобрал брошенный шест и заступил де Голлю путь к отступлению на берег. Пока Анри лихорадочно соображал, что делать, из портшеза неожиданно вылез де Гонди, всю драку просидевший там, как мышь под веником.
- Месье, - заявил он высоким от напряжения голосом, - вы оказались не в том месте! К тому же я вас узнал! Вы - известнейший бандит и убийца де Бош! И сегодня вы наконец-то попались…
- Что вы такое несете, Гонди?! - У де Голля натурально отвалилась челюсть от столь наглого вранья. - Я - лейтенант гвардейской роты его преосвященства! А вот вы…
- Пьер, - аббат и ухом не повел, - ну-ка врежь этому прохвосту своей дубиной! Он того заслуживает. На прошлой неделе его банда ограбила дорожную карету из Гавра и убила двух достойнейших кавалеров, пытавшихся защитить от мерзких домогательств известную в Париже даму!
- У-у-у, изверг! - зарычал здоровенный Пьер и двинулся на Анри, примериваясь шестом. - Утопить его в Сене!..
Де Голль в отчаянии оглянулся. Положение было аховым: от острова по мосту уже бежали несколько человек очень неприглядного вида, и по крайней мере у троих в руках лейтенант заметил увесистые дубинки.
"Вот же негодяй! - мелькнула справедливая мысль относительно аббата. - Что бы я сейчас ни сказал, никто уже не поверит. Трое честных слуг в крови и защищали своего господина от сумасшедшего разбойника - куда уж нагляднее!.. Черт побери, неужели придется прыгать в воду?!."
И тут со стороны берега раздался спасительный конский топот по деревянному настилу моста. Анри всмотрелся туда и с радостью увидел скачущего к ним всадника в мушкетерском плаще. За ним, приотстав, скакал второй - в монашеской рясе.
- Благочестивые парижане, - завопил аббат, - это бандиты де Боша! Задайте же им жару! - И припустил бегом в сторону острова Сен-Луи.
- Стой, подлец! - выкрикнул вне себя де Голль и попытался кинуться следом, но сердитый Пьер едва не снес ему голову своим дрыном.
Вдобавок набежали добровольные помощники с острова, и, если бы не всадники, Анри точно решил бы спасаться в Сене. Он увернулся от нового замаха носильщика, удачно пнул под колено какого-то горожанина и бросился навстречу мушкетеру.
- Месье, взываю о помощи! - крикнул он и обомлел, услышав в ответ:
- Посторонитесь, де Голль, сейчас мы посмотрим, какого цвета кишки у этого сброда!
- Шарль? Неужели это вы?! Откуда?..
- Паскаль услышал ваш незабываемый голос, и вот мы здесь!..
Д’Артаньян лихо сбил конем одного из нападавших, огрел плашмя шпагой по голове другого, а подоспевший капуцин столкнул своей лошадью в реку не успевшего увернуться носильщика Пьера. Остальные драчуны, видя явное превосходство противника в силе, дружно развернулись и кинулись наутек, обратно в спасительные закоулки Сен-Луи.
Виктория была полная. Вот только де Гонди и на сей раз удалось улизнуть.
- Вы неважно выглядите, мой друг, - сказал д’Артаньян, спрыгивая с коня. - Что тут произошло?
Де Голль вкратце рассказал историю преследования аббата и последовавшей за ним драки с носильщиками.
- Вон они, негодяи, улепетывают, - кивнул он в сторону хромавших по мосту раненых слуг де Гонди.
- Ваша шпага, господин де Голль, - вежливо сказал Паскаль, подавая оружие.
- Спасибо, друзья! - искренне улыбнулся Анри. - Идемте, отметим где-нибудь счастливое окончание этой истории. А заодно расскажете, как продвигается ваше дело.
- Ну, Паскаль, - хлопнул монаха по тощему плечу д’Артаньян, - ты у нас все трактиры Парижа знаешь. Веди!..
- Ну, тогда прошу в "Золотой петух", месье, не пожалеете! - обрадованно предложил монах.
Глава восьмая, в которой отважный мушкетер и его помощник продолжают поиски кота кардинала, но попадают в трудное положение
Уже минуло несколько дней, как д’Артаньян и Паскаль пытались напасть на след похитителя кота его преосвященства. Дело, которое вначале казалось легким, даже пустяковым, неожиданно превратилось в целое расследование.
Паскаль с самого утра исчезал в парижских трущобах, пытаясь по крупицам собрать сведения о сумасшедшем, что покусился на собственность всемогущего Красного герцога. Ведь если и был другой способ рассердить кардинала, пожалуй, кражу любимого кота можно назвать наиболее удачным решением.
Ришелье всю неделю ходил мрачнее тучи, говорил резко, гонял прислугу по пустякам, отменил несколько важных встреч и каждый день начинал разговор с отцом Жозефом с вопроса: "Нашли?" На что капуцин неизменно качал головой и сочувственно вздыхал.
Ни отец Жозеф, ни Паскаль не придавали большого значения тому, что постоянно сталкивались в Пале-Кардиналь с камеристкой мадам де Комбале - красавицей Сюзанной. А меж тем им стоило бы обратить внимание на девицу, которая возникала поблизости от канцелярии всякий раз, как Паскаль являлся туда с докладом…
В тот вечер, когда д’Артаньян с Паскалем так удачно пришли на помощь Анри де Голлю в его схватке на мосту Турнель, они как раз собирались посетить один таинственный кабачок на Большом рынке. По слухам, добытым пронырливым монахом, именно там можно было встретить самого Одноглазого Жака - некоронованного короля парижского сброда, знавшего подноготную всего и всех, от последнего нищего до особ королевской крови. У него имелась настолько мощная и разветвленная сеть осведомителей - "глаз" и "ушей", что сам парижский прево частенько через своих посыльных просил Жака поделиться сведениями при собственных расследованиях.
В "Золотом петухе", куда трое друзей зашли отпраздновать викторию на мосту, они заказали бургундского и молочного поросенка. Выпили по стаканчику, и де Голль спросил:
- А как идут ваши поиски? Напали на след вора?
- Увы, мой друг, - посмурнел мушкетер. - Оказалось, что найти его - целое дело! Даже Паскаль с ног сбился.
- У меня сложилось впечатление, что даже те, кто что-то знает, отчего-то предпочитают помалкивать, - добавил монах, разливая по второму кругу.
- И вот сегодня мы как раз собирались посетить одно темное местечко, где надеялись встретить знающего человека, - продолжил д’Артаньян. - Но пришлось выручать вас.
- Еще раз от всего сердца благодарю, друзья! - сказал Анри. - И простите, что нарушил невольно ваши планы. Может быть, вам еще не поздно продолжить путь?
- Ну уж нет! - решительно заявил мушкетер. - После такого приключения я не оставлю вас, мой друг, пока не буду уверен, что вы добрались до дома в добром здравии.
- Одноглазый Жак никуда от нас не денется, - отмахнулся Паскаль, поднимая свой стакан. - Давайте-ка лучше, господа гвардейцы, выпьем за здоровье его преосвященства и счастливое завершение нашего трудного дела!
Де Голль и д’Артаньян с жаром поддержали тост, потом Анри все же спросил:
- А кто это - Одноглазый Жак?
- О, месье, это человек, без которого не обходится ни одно преступление в городе, - заговорщицки подмигнул Паскаль.
- То есть?!
- Он - мозг преступного мира Парижа. Хотя сам, возможно, давно уже ничего противозаконного не совершает.
- Так что, вы собираетесь его… э-э… допросить?
- Ну что вы, господин де Голль! Одноглазого Жака допросить нельзя, его можно только вежливо спросить. Или попросить…
- Например, о дерзком воре, укравшем кота его преосвященства?
Д’Артаньян открыл было рот, чтобы ответить, но тут слуга принес блюдо с поросенком, и разговор прервался. Паскаль немедленно принялся орудовать двумя ножами, ловко разделывая тушку, а господа гвардейцы решили выпить еще по стаканчику, заодно заказали новый кувшин вина.
Выпив и закусив нежнейшим мясом, щедро приправленным чесночным соусом, де Голль окончательно успокоился и расслабился. Синяки и ссадины от ударов носильщиков перестали ныть, а испачканные плащ и колет быстренько вычистила расторопная служанка хозяина трактира.
- А как ваши поиски, Анри? - наконец спросил д’Артаньян, тоже заметно подобревший. - Нашли своего борзописца?
- Эх, Шарль, если бы с ним все было так просто! Здесь же явно целый заговор: заказчик, автор, исполнитель… - Де Голль отмахнулся. - У меня голова кругом идет от одной мысли, сколько людей - потенциальных заказчиков - еще предстоит проверить!
- А исполнитель?
- Здесь тоже несколько кандидатов. И среди них под номером первым тот, кто затеял эту безумную драку на мосту.
- И кто же он?
- Некто господин де Гонди, аббат по должности и смутьян по призванию!
- О, я, кажется, знаю этого господина! - Д’Артаньян хитро прищурился. - Аккурат под Рождество мы с моим приятелем и сослуживцем, господином Рене де Эрблё - тоже, кстати, аббатом, но по призванию, - имели несчастье встретить господина де Гонди на приеме у герцогини де Шевуаз де Буа. Он там выпил не менее бутылки шабли и произнес ужасную и косноязычную речь о засилье чиновников его преосвященства в государственных департаментах. Рене, конечно, этого стерпеть не мог и назвал де Гонди профаном и выскочкой. И представьте, Анри, что учудил этот аббат?..
- Догадываюсь, - вздохнул де Голль. - Он вызвал вашего друга на дуэль.
- Именно! - Мушкетер расхохотался. - Нет, он и впрямь сумасшедший, если бросает вызов первому встречному, не заботясь о последствиях. Между прочим, скажу вам по секрету, с Рене даже я не стал бы связываться - он прекрасный фехтовальщик, прошел школу самого Ферро де Кальи в Сиене!
- Ого! Действительно, впечатляет… Они там, кажется, учатся сражаться без второго клинка?
- И это тоже. Но самое главное…
- Извините, господа гвардейцы, - громко вмешался в разговор Паскаль, - а не заказать ли нам еще кувшинчик?
- Ты что, все выпил?! - грозно нахмурился д’Артаньян, заглядывая в кувшин. - Так и есть! Полюбуйтесь, Анри, на этого нахального пьянчужку! Только и знает, что пить за мой счет.
- Да будет вам, Шарль! - добродушно усмехнулся де Голль. - Сегодня можно… Эй, любезный, подай-ка нам еще кувшин бургундского!..
Уже далеко за полночь друзья добрались до дома Анри пешком, ведя коней в поводу, по причине полной невозможности держаться в седле. Лошадей вел Паскаль, а господа гвардейцы, поддерживая друг друга, шли впереди и громогласно, перебивая один другого, пытались петь по памяти скабрезные куплеты про английского короля и испанскую королеву.
На пороге дома де Голль еще раз обнял д’Артаньяна и, воздев к ночному небу указующий перст, изрек:
- Никуда он от меня не скроется! Вот увидите, Шарль, не пройдет и трех дней, как я выведу на чистую воду этого прохвоста и задиру!
- Нисколько не сомневаюсь, мой друг, - серьезно сказал мушкетер. - Но сейчас вам лучше лечь в постель и хорошенько выспаться.
- Отличная идея, мой друг! Я так и сделаю…
Де Голль скрылся в доме. Д’Артаньян некоторое время постоял у двери, прислушиваясь, потом удовлетворенно кивнул и повернулся к Паскалю. Монах спал стоя, крепко держась за уздечки. Кони были военные, дисциплинированные и стояли как вкопанные, потому капуцину не грозило внезапное падение на грязную мостовую.
- Ах ты, плут! - негромко сказал д’Артаньян. - А ну, очнись! Дома доспишь.
Паскаль вздрогнул и судорожно вздохнул.
- Я не сплю, месье, - пробормотал он и поплелся за мушкетером, который решительным шагом, зигзагами направился в сторону Сены.
* * *
Следующее утро принесло господину д’Артаньяну не только головную боль, но и новые хлопоты. Едва он успел умыться и побриться с помощью расторопного и хитроватого слуги Планше, как примчался вестовой из приемной господина дез Эссара.
- Господин д’Артаньян, вам предписание, - выпалил он, совсем еще юный парнишка, раскрасневшийся от быстрой скачки и ответственного поручения, и вручил ему пакет.
- Что там случилось? - морщась, спросил Шарль де Бац.
Заботливый Планше тут же протянул хозяину кружку с горячим куриным бульоном. Прихлебывая целебный напиток, д’Артаньян вскрыл пакет, пробежал глазами по коротким строчкам и помрачнел.
- Все, Планше, кажется, наша с тобой мирная жизнь заканчивается.
- В самом деле, месье? Вы это называете мирной жизнью?
- По сравнению с тем, что нам предстоит в ближайшем будущем, да.
- А что предстоит, месье?
- Скажу, когда вернусь. Седлай коня!..
Верховая прогулка оказалась, как нельзя кстати. Скачка по оживающим улицам столицы до "мушкетерского дома", как называли сами мушкетеры место своих сборов - внутренний двор большого особняка на улице Риволи в двух кварталах от Лувра, - благотворно отразилась на самочувствии д’Артаньяна, и пред строгие очи начальства он явился бодрым и готовым к действию.
Лейтенант Александр дез Эссар, пикардиец по происхождению, был всего на четыре года старше д’Артаньяна, но, видимо, считал, что это обязывает его относиться к гасконцу по-отечески - снисходительно и строго.
- Вы опять опоздали к утренней поверке, месье, - мягко пожурил он Шарля. - Нельзя же так долго спать! Долгий сон расслабляет волю и мышцы, отягощает голову… Ну какой из вас после этого боец?
- Господин лейтенант, - искренне возмутился д’Артаньян, - я примчался сюда, как только ваш вестовой вручил мне предписание! Я летел как ветер, месье! Мой конь развил такую скорость, какой только возможно достичь на парижских улицах!..
- Ну хорошо, хорошо, мой друг, - замахал на него руками дез Эссар, - я верю, что вы преисполнены энтузиазма всем сердцем и душой служить на благо Франции и короля. Но вот кое-кто там, - он ткнул пальцем в потолок, - сомневается, что вы способны выполнить одно щекотливое и непростое поручение…
- Так поручите мне его, господин лейтенант!
- Непременно, но… чуть позже. А пока хочу довести до вашего сведения, что нашей роте дано высочайшее соизволение сопровождать их величества во время выезда в Амьен. Выезд состоится ровно через две недели!
- Прекрасно, господин лейтенант! Давно мечтал размяться в дальней прогулке…
- Это не прогулка, д’Артаньян! А очень ответственное и… беспокойное мероприятие. Кстати, вы будете возглавлять в нем авангард.
Шарль озадаченно подергал себя за ус.
- Наверное, придется подновить подпругу и стремена… Да, еще бы хорошо получить пару новых пистолетов. От щедрот, так сказать?..
- А вы, смотрю, своего не упустите! - прищурился дез Эссар. - Настоящий гасконец. Уважаю!.. Ступайте пока. Завтра с утра жду вас у себя - получите личное задание.
Д’Артаньян лихо отсалютовал лейтенанту и поспешил убраться с глаз долой, пока этот добросовестный служака не придумал еще какую-нибудь проверку или инструктаж.
По пути домой Шарль решил заглянуть на чашечку шоколада к одной милой и приветливой даме - госпоже Жаклин де Леви-Вантадур, двоюродной сестре могущественного герцога Генриха де Леви-Вантадура, наместника короля Людовика XIII в Лангедоке и основателя тайного братства Святых Даров. Мадемуазель Жаклин жила в Париже на полном содержании старшего брата и ни в чем себе не отказывала, в том числе и в приеме молодых дворян, разумеется, в приличествующее время суток! Жаклин также частенько посещала домик мадемуазель де Ланкло, втайне надеясь научиться у Нинон искусству независимости и обольщения. Д’Артаньян, кстати, и познакомился с Жаклин именно у Нинон, куда изредка заглядывал, когда ему становилось слишком скучно от бесконечных разговоров с сослуживцами о конской сбруе и толедских клинках или с господином Буонасье о перспективах галантерейной торговли в столице.
Жаклин оказалась неожиданно приятной собеседницей - весьма начитанной и не чуждой тонкой игры ума. Поэтому и д’Артаньян с самого начала знакомства отнесся к молодой женщине не как к объекту страсти, но как к другу и, возможно, советнику в делах.
Время для визита к незамужней даме уже было подходящим, и настроение Шарля не замедлило улучшиться лишь от одной мысли о предстоящей встречи. Он даже подумал, не купить ли Жаклин что-нибудь в подарок - какую-нибудь милую безделицу, чтобы сделать женщине приятное. Пока размышлял, нос уловил дразнящий аромат свежей выпечки, перебивший на время привычные запахи улицы.